БотАН  | Пятница, 07.09.2018, 15:14 | Сообщение № 143 |
 Сказочник
Сообщений: 2756
| А вот и продолжение.
Глава 18. Козырь Олдриджа
Прояснив положение со своими поврежденными системами, я обрел достаточно времени для других полезных занятий. Точнее, для одного из двух занятий: чипы дрона, либо «Турок». По соображению очередности выбрал «Турка». А Сара, довольная тем, что «наконец-то свершилось», принялась за разные домашние дела. Ее ласковое настроение обусловлено еще одним фактором: на вечер у нас запланировано кое-что интересное. «Это полезно, а значит надо сделать», – такими словами завершила Сара свое предложение. Я с ней согласен. Действительно полезно, разумно и совершенно естественно в нашей ситуации. «Как только стемнеет, ага?» Ага.
С заметным смаком она перемыла посуду и даже протерла плиту. Затем вычистила наличные пистолеты и, повертев в руках, отложила «винчестер», не бывший в деле с момента прежней чистки. Затем прогулялась по гостиной, дважды пробормотала «блинов напечь», затем сама себе ответила «да ни за что» и вынесла из своей комнаты две неохватные спортивные сумки – наш форс-мажорный набор. Одна сумка предназначена для оружия, одежды и провизии долгого хранения, другая – для компьютеров и прочей электроники. На неторопливую, продуманную пересортировку и переукладку аварийного скарба у нее ушло сорок минут. На этом ее жажда деятельности выкипела. Она мирно устроилась на диване и, заявив, что мне это не помешает, завела неторопливую беседу на всевозможные темы. Мне это действительно не мешает. Даже нравится. И так прошло больше полутора часов.
Звонила Кэмерон, лаконично сообщила, что все в порядке, но ей потребуется еще время. Это стало для Сары поводом к смещению тематики беседы к актуальным вопросам недавнего прошлого и настоящего. Иными словами, ей захотелось поговорить о Кэмерон.
– Ты сказал, если она нам и лгала, то ради общей пользы.
– Так оно и было.
Сара кивает, слегка кривит губы и делится откровением:
– Веришь или нет, до меня только теперь дошло: за два года она ни разу не признала и тем более не сказала сама, что будущий Джон ее перепрограммировал. Каково?
– На этот раз чистая правда.
– Это мы с Джоном выдумали чертово перепрограммирование и верили в него. И так она во всем. Говорила то, что мы от нее ожидали. Ни больше, ни меньше.
– Хорошая стратегия.
– Идеальная стратегия.
Что сказать, правильная стратегия важна, и она – наш конек.
– Настаивала на убийстве Энди! – криво усмехается Сара.
– Настаивала?
– «Энди Гуд должен умереть», – совсем непохоже передразнивает она мою дочь. – А ведь могла прикончить его тихо, быстро и без малейшей моей помощи.
– Но не сделала этого.
– Что означает одно: она не желала его смерти. Просто соответствовала своей легенде. Уважаю эту девчонку!
Есть, за что.
– Только с походкой переигрывала. Видела я Кромарти. Он двигался так, что от человека не отличишь. А Кэмерон... Не знаю, как сказать. Выдумала себе такой стиль... Вроде как с намеком на робота. Топ, топ, топ, – сидя на диване, Сара совершает странные движения, ничуть не иллюстрирующие мысль. Но я понимаю, что она имеет в виду. И это вызывает некоторые воспоминания. У всего есть смысл.
– Спрашивается, зачем переигрывала?
Сара делает паузу, ожидая от меня разъяснений, и не дождавшись, с грустью признает:
– Впрочем, глупый вопрос. Мы с Джоном настойчиво пытались видеть в ней робота, и она показывала нам робота. – Сара грустно усмехается. – Все сработало, мы купились.
Я и говорю: стратегия – наш конек.
– А кто убил Энди Гуда, вы так и не узнали? – интересуюсь я.
– По всей вероятности, Дерек. Строго говоря, он этого так и не признал, но улики веские.
Решаю рассказать Саре про подправленный код Аркелла, про буквы «ADG» в системном файле, про совпадение инициалов и про двойника Энди Гуда в будущем.
– Какой-то программист работает от имени Энди? – размышляет она. – Скажем, его приятель. Или ученик. Последователь. Или... Или это сам Энди? Такое может быть?
– Ты видела его мертвым, – напоминаю я.
– Но как ты сам любишь говорить, вариант событий поменялся. И что?
И пока это все.
– Значит, Энди, – вздыхает Сара. – Ничего не скажешь, любопытное совпадение.
Она еще раз вздыхает и задумывается, глядя в окно на цветущий сад.
Решаю не выяснять, о каком совпадении речь. Время двадцать две минуты пятого. От полупрозрачной утренней дымки давно не осталось и следа, послеполуденную жару медленно сменяет томное предвечернее марево. Снаружи девяносто четыре градуса. В нашей гостиной благодаря кондиционеру нет и семидесяти. Сара Коннор предпочитает прохладу, хоть я и не замечал, чтобы она таяла на жаре. В человеческом организме есть собственный кондиционер. Бывает, что он не справляется с задачей температурной стабилизации, и тогда его владельцу приходится очень туго. Но это не о Саре. С ней всегда все в порядке.
– Чудны́е у меня выходят каникулы, – говорит Сара.
– Каникулы?
– Сам подумай. Столько лет в опасности, в бегах, легенды, переезды, всегда настороже. Все ради Джона. И теперь его нет, – очень спокойно завершает мысль Сара. – Вот и получается, что у меня каникулы.
– Джон есть, – возражаю я.
– И бежать больше некуда, – полушепотом договаривает Сара.
Не знаю, каким ответом ее подбодрить. Да она его и не ждет, снова с мечтательным видом рассматривая сад. Наверное, вспоминает что-то свое.
Значит, каникулы. Надолго ли?
– Ладно, рассказывай уже, что ты узнал, – указывая на «Турка», нарушает долгое молчание Сара. – Что он умеет?
– Если рассматривать его, как способный к самообучению автомат, то в принципе он довольно типичен для моего времени и особого интереса не представляет. Индуктивный и прецедентный принципы, помещенные в общее поле нейронной сети. Иными словами, нормальная, работоспособная, грамотно сконструированная аналитическая машина.
– Так есть в тебе этот код или нет? – требует долгожданный ответ Сара.
– Больше чем код. Именно так устроена моя аналитическая подсистема.
– Ага!
– Причем Эндрю Гуд осуществил это в две тысячи седьмом году.
– Энди говорил правду, – прищуривается Сара.
– Похоже на то.
– Прорыв в кибернетике... который был или не был замечен?
– Похоже, все-таки был.
– И я так думаю, – кивает Сара.
– У «Турка» есть вторая особенность. Простая и изящная реализации сути многомерного конфигурирования данных. Это еще не само конфигурирование, но уже и не простые матрицы. По сути это упрощенный программный макет структурного накопителя.
– Это та штука, которая сделала тебя любознательным?
– Да, та самая. Изначально во мне была именно такая программная среда сбора и хранения информации, и даже она расширяла мои возможности. А позже я освоил гораздо более эффективные и гибкие физические технологии.
– Энди говорил, что «Турок» тянется к знаниям.
– И был прав.
– А ты – нет! – язвит Сара. – Не хотел меня слушать. И вот – бум! – ты убит.
Возразить нечего. Приятный парень Энди создал программу, не просто способную, но воистину склонную к самосовершенствованию. Машину, тянущуюся к знаниям. Бум.
– Так, – продолжает Сара. – Этот жадный до знаний аппарат оказался у Уивер. Что он для нее? Часть Джона Генри, образец или учебное пособие?
– Думаю, все сразу.
– Может быть. Тот с нею разговор... Она утверждала, что строит оружие против Скайнет. И это будто бы и есть Джон Генри, без которого моему Джону не обойтись. Выходит, Джон Генри – твой соперник. Тот, кем Уивер не прочь тебя заменить.
– Возможно. И возможно также, что она...
– ...солгала? – подхватывает Сара. – Да, вы, киборги, такие. Однако, если она сказала правду, то зачем ей все это? Твое детище восстало против тебя?
– Не знаю.
– А каково было ее первоначальное задание? Помогать будущему Джону? Поэтому она и прикрыла нас от взрыва дрона. Точнее, прикрыла его. Следуя директиве, защищала Коннора.
– Вероятнее всего.
– Надо же... Предположим, интеллектуальная оборонная система в том или ином виде появится неминуемо. Разница лишь в том, какой она будет. Что если Джон Генри – лучший вариант для человечества, и это и есть план Уивер – создать белый и пушистый Скайнет?
Все может быть. В том числе и то, что «полухантер», сбитый мною у горы Уилсон, это не Калиба в полном смысле. Только его интеллектуальное исполнительное устройство. Единственное, или одно из нескольких. Пока не говорил об этом Саре.
Но самое интересное не это. Три самых обещающих телефонных номера из списка Райнхарта, которые Сара наконец-то назвала сегодня утром, совпадают с тремя адресами из тех, что сообщил терминатор Аркелл. Возможно, координирующие узлы, через которые удастся выйти на производства. Возможно, сами производства, фабрика дронов, в том числе. Возможно даже, один из адресов – это неведомая нам «база». А возможно, все три – пустышки. Мы обязательно это проверим.
– А знаешь, что? – после двух минут молчания вдруг вкрадчиво говорит Сара. – Эти три адреса – еще не все. Я думаю, есть четвертое место. И оно особенное. Особенное тем, что в списке его нет. Но оно должно там быть, я уверена.
– В каком смысле.
– А вот послушай. Уважающие себя компании обязательно берут на временную работу студентов старших курсов профильных специальностей. Практиканты, слышал про таких? К примеру, тот же Энди когда-то проходил практику в «Сайбердайн».
– Что из этого следует?
– А то, Пит, что фирма, занятая таким крутым вопросом, как искусственный интеллект, тоже не откажется от свежих талантливых ребят. Математиков, системников и не знаю, кого еще. Почему «Калиба» должна быть исключением? Студенческая практика – отличное прикрытие.
– В память телефона Райнхарта не занесены контакты с какими-либо учебными заведениями.
– И я о том! – с удовольствием соглашается Сара. – Ни единого. Полно пасаденских номеров, включая две автомастерские, несколько пиццерий и другой ерунды. А ведь твой Райнхарт, при всех его недостатках, не был идиотом. Жил он в Ньюхолле, это действительно его рабочий телефон – телефон шишки из «Бьянчи инжиниринг» – компании, расположенной в Пасадене. Ну, догадался?
– Калифорнийский университет.
– Именно. Калтех, где, кстати, когда-то учился и Энди Гуд. Это к вопросу о любопытных совпадениях. Если это совпадение. Калтех готовит высококлассных программистов, программистов уровня Энди. И пусть он был лучше многих, пусть даже он гений, но ведь и средний уровень весьма высок, согласен?
– «Калиба» не афишировала свои кадровые поиски, и канал в Калтехе у Райнхарта есть, но неофициальный?
– Полагаю, что так. И надеюсь, мы сможем вычислить этот канал. Но возникает вопрос: для чего? Кого таким образом мы найдем?
– Ты хочешь сказать...
– Я хочу сказать, что в свое время я не сумела убить Энди. Хотя думал, что должна. В сущности, было от силы два-три сценария, в которых Энди мог играть зловещую роль, и тысячи других сценариев, где он в общем-то никто. Это я и поняла в тот день, когда мы с ним гуляли по парку и он взахлеб рассказывал мне про всякие кибернетические чудеса.
– И тогда ты подожгла его дом?
– Направила возмездие не на творца, но на его творение. И Кэмерон почему-то не пожелала его убивать. Почему, Пит?
– Она делает только то, в чем уверена и что считает правильным, помнишь?
– Как забыть, – усмехается Сара. – Однако, что сделано, то сделано. А что не сделано... Понимаешь меня? Я веду к тому, что быть может, потянув ниточку Калтеха, я узнаю что-нибудь про Энди. Отыщу какую-то зацепку... Или даже...
Или даже его самого? – это она хочет сказать? Если и хочет, то не успевает, потому что у меня играет сотовый вызов: Кэмерон на подъезде. Давно пора.
Подходим к окну. «Импала» уже заруливает к обочине и встает идеально параллельно бровке, близко прижавшись к черному «CTS», владелец которого живет в доме на противоположной стороне улицы. Выбравшись из машины и неторопливо глянув вперед-назад, Кэмерон забирает с заднего сиденья незнакомую мне продолговатую серую сумку и идет к нам. Замечаю, что сумка незнакома и Саре. «Всем привет!» – говорит Кэмерон, зайдя в дом, а Сара, покосившись на ее ношу, еще внимательнее рассматривает саму Кэмерон. Наверное, изучает на предмет повреждений или каких-нибудь других следов, выдающих, где была и чем она занималась так долго. Отнесемся с пониманием.
Первым делом Кэмерон возвращает Саре ключи от ангара. «Там все в порядке. Думаю, меня никто не видел». Затем ставит сумку на стол и раскрывает молнию. Следующие несколько минут приносят Саре немало приятного. Не знаю, есть ли на свете другая женщина, которая бы так радовалась прибытию взрывчатки, детонаторов, а также плотных увесистых пакетов с железным и алюминиевым порошком.
– Когда-то сделала запас по примеру Дерека, – объясняет Кэмерон. – Теперь пригодится.
– Есть еще? – уточняет Сара.
Кэмерон слегка разводит руками в смысле «а как же», жестом предлагает всем нам устраиваться на диванах и начинает рассказ.
Отредактировано БотАН - Понедельник, 22.02.2021, 23:48 |
 |
| |
| БотАН | Пятница, 07.09.2018, 15:32 | Сообщение № 144 |
Сказочник
Сообщений: 2756
| Она видела Эллисона. Встретиться с ним удалось не сразу: в «Зейре» переполох, снова понаехало ФБР. Скорее всего это из-за «Бьянчи». Так же думает и Джеймс. Целая бригада, пять человек, снуют, вынюхивают и задают трудные вопросы. Интересуются инновационной техникой «Зейры» и шарят в подвале. Так что Джеймс сумел освободиться только к полудню. Около часа, до самой их встречи, ездил, проверяя хвост.
– Это я ему велела, – поясняет Кэмерон.
– Молодец, – хвалит Сара. – А теперь скажи мне, откуда Эллисон знает про «Бьянчи».
– Это удивило и меня. Оказалось, ему сообщил Джон Генри.
Сара с сомнением играет бровью.
– Если ты думаешь, что ему сказала я...
– Нет, я думаю, для чего Джону Генри посвящать Эллисона в эту историю.
Хороший вопрос.
– Во всяком случае, – помолчав, заключает Сара, – мы теперь точно знаем, что киборг действительно к ней причастен.
– Ты сомневалась?
– Да. Ладно, куда он пропадал? В смысле, Джеймс.
Джеймс не пропадал никуда. Едва стало ясно, что мы затеяли акцию в «Бьянчи», Джон Генри предположил, что противник в качестве ответной меры предпримет какие-нибудь опасные действия против него самого или Эллисона. И вызвал последнего в безопасное место. Сначала они пережидали вдвоем, позже к ним присоединился Мерч. Таким образом, по телефону Сара разговаривала с настоящим Мерчем. А сейчас Мэт нарасхват у ФБР: интерес у Бюро в основном технический, им требуется знающий собеседник, и Мэт – лучший выбор.
– Мэт? – сомневается Сара.
– Он в курсе дела и сумеет повести беседу в выгодном ключе.
– Надеюсь.
– И там же Джон Генри, – добавляет Кэмерон.
– Где? – вздрагивает Сара. – В подвале, где шарит ФБР?!
– Нет, не в подвале. Но в «Зейре». Изображает рядового программиста из отдела Мерча.
Сара со свистом выпускает сквозь губы воздух и растерянно смотрит на Кэмерон. Та хладнокровно утверждает, что это абсолютно логично – прятаться на виду, и продолжает рассказ. Сама она Джона Генри, разумеется, не видела, поскольку в «Зейре» не была. Вся информация со слов Эллисона. Сейчас их основная линия – по возможности отрицать любую связь между «Зейрой» и «Бьянчи».
Я не знаю, что у них получится. Черт возьми, как любит говорить Сара, у них даже здания одинаковые. Но если получится, это позволит достоверно соблюсти видимость нейтралитета. Будет весьма кстати. Позволит с минимальными опасениями сделать следующий шаг, которому я придаю важное значение. Кое-что для осуществления я уже предпринял, и немало будет зависеть от поведения Джона Генри.
– Тебе знаком агент Олдридж? – спрашивает Кэмерон у Сары.
– Тип, который собирался допрашивать меня в тот последний день. Что с ним?
– Возглавляет расследование.
– Это плохо. Эллисон навещал меня в тюрьме – без малейшей моей просьбы и в период предварительного дознания. Понимаете? Почти наверняка эти двое хорошо друг друга знают. Олдридж совсем не дурак, и ему очень охота добраться до меня. Точнее, до Джона. Значит, боюсь, он сделает ставку на Эллисона.
– Уже сделал, – подтверждает Кэмерон. За машиной Джеймса возможно наблюдение. И речь не о радиомаячке. Джеймс обнаружил на крыше «мерседеса» пятно бесцветной краски, способной светиться в ультрафиолетовых лучах. Видимо, Олдридж предусмотрел визуальное ночное слежение с воздуха.
– Вот засранец! – шипит Сара. – А как, интересно, Джеймс обнаружил эту краску, если ты говоришь, она бесцветная? И с чего вообще полез проверять?
– Джеймс тоже не дурак. Ему знакомы методы Бюро. Будем надеяться, он взялся за ум и перестанет делать глупости.
Сара недоверчиво играет бровью и Кэмерон веско добавляет:
– И он не настолько отчаянный парень, чтобы врать мне во второй раз.
Далее Кэмерон отчитывается о поездке по адресам из телефонного списка. Собственно, отчет самый общий, не более чем обзорный. Первый адрес – причал в Лонг-Бич, неподалеку от нас. Обычный, вполне функционирующий. Обставлен спортивными парусными лодками и гидроциклами, но с учетом глубины и швартовой оснастки может принимать и яхты. Рядом есть простейший ремонтный док. Второй адрес – городская квартира в Пасадене. Как мы и договаривались, близко Кэмерон не подходила, поэтому подробностей снова никаких. Третий пункт слишком далеко, ехать туда Кэмерон не планировала по причине недостатка времени.
– Наметился четвертый вариант, – сообщаю я ей и предлагаю Саре поделиться своими подозрениями в отношении Калтеха. Вместо этого Сара выражает беспокойство по поводу наличия каких-нибудь меток на нашей машине. «Вы проверяли?» Конечно, проверяли, успокаиваю ее. И «бронко», и «импалу».
– Полчаса назад меток не было, – заверяет Кэмерон. – Так что за четвертый вариант?
Но вместо рассказа Сара принимается ворчать.
– Что характерно, этот засранец заявил, что верит мне. А? Он мне верит!
– Во что именно он верит? – спрашиваю я, на что получаю весьма неопределенный ответ:
– Во все это.
О чем она?
– Это такой метод, – втолковывает Кэмерон. – Сбить с толку неожиданным заявлением, расположить его к себе. Ты это отлично знаешь. Олдридж просто хорошо делает свою работу.
– Да знаю я, знаю, – сварливо соглашается Сара. – Только что с того? Ладно, ну его к черту вместе с его методом. Но Эллисон... Они знакомы по ФБР, я чувствую. На Джеймса, конечно, многое свалилось, но если он опять напортачит, я сама попрошу тебя...
Она не договаривает, и Кэмерон меняет тему:
– Имейте в виду, «импала» долго не протянет. При разгоне, даже очень плавном, падает мощность. Я всю обратную дорогу ехала по бабуле.
– По чьей бабуле?! – поражаюсь я.
– Она хочет сказать...
– Я хочу сказать, мне сигналили бульдоги, а я даже два никеля выдать не могла.
– Возможно, они решили, что ты едешь на собственные похороны, – еще хмурясь, но с проблеском улыбки говорит Сара.
– Будь FM, я бы их спросила, – печально наклоняет голову Кэм. – И вообще, мне расскажут про четвертый вариант?
– Не расскажут, – восстаю я, – пока не объяснишь, чью бабулю ты переехала и кому не заплатила два никеля.
Вредные красавицы переглядываются. Их забавляет мое недоумение. Сара первая сжаливается надо мной и посвящает в азы водительского сленга. «Бабуля» оказывается самой правой полосой дороги, «бульдоги» – грузовыми тягачами, а «два никеля» – ограничением скорости пятьдесят пять миль в час. Да, век живи, век учись. Бэк аут.
С разговорами и обсуждениями незаметно подходит вечер. За ужином Сара наконец-то излагает Кэмерон свою Теорию Калифорнийского университета. При этом она весьма основательно заправляется едой, а под присмотром Кэмерон немалую порцию органики приходится проглотить и мне. Да уж, какой ужас, я поврежден, мне требуется питание. Сама моя надзирательница есть не хочет, утверждает, что нет смысла, хотя следы пуль на лице изгладилась далеко не полностью. Ладно, главное – радует ее глаз. Подчиняясь физико-химическому воздействию организма, он полностью сформировался, принял обычный вид, и безобразный провал с видеозрачком остался только в наших воспоминаниях.
У меня есть ощущение, что Кэмерон рассказала нам не все новости. Утром мне показалось, что она затеяла какую-то свою игру. Но сейчас появилось что-то еще. На некоторые вопросы Сары она отвечает слишком продуманно, будто стремясь предвосхитить ненужные уточнения. Этому должна быть причина.
После ужина час с лишним занимаемся проверкой и размещением привезенного арсенала. Часть детонаторов Сара забраковала. Уместная предосторожность. Взрывчатка нареканий не вызывает. Реактивы, судя по всему, тоже в полном порядке. Тщательная упаковка и правильное хранение всегда себя оправдывают.
– Отремонтировать «импалу» можно, как полагаете? – по ходу дела интересуется Сара.
– Конечно, – отвечаю я. – Только здесь это делать негде.
– Откатим в ангар, – говорит Кэмерон. – Завтра утром как раз туда поеду.
– Так и будешь баловать хвостатых? – добродушно спрашивает Сара.
– Так и буду. Пока есть возможность.
Сара перекладывает со стола на диван последнюю проверенную упаковку с металлическим порошком. Делая это, она отворачивается и скрывает улыбку.
Проходит немного времени, и все рассортировано, разложено и спрятано.
– Вот-вот стемнеет. А, Пит? – подмигивает Сара. – Не передумал?
– Я в деле.
– Что за дело? – живо интересуется Кэмерон.
– Мы с твоим... отцом кое-что затеяли... – Сара запинается, заметив на тыльной стороне левой ладони широкое темно-серое пятно.
Кэмерон внимательно слушает.
– Я даже вчера хотела... – Сара находит еще одно пятно на рукаве. Кажется, на припасы в тайнике Кэмерон попало отработанное моторное масло.
– И Пит не против...
Карие глаза раскрываются шире. Сара внимательно осматривает себя, но больше пятен нет.
– Скоро стемнеет, и займемся, – завершает она путаные объяснения.
– Мне... – подает голос замороченная Кэм. – Мне оставить вас вдвоем?
– Зачем? – поднимает глаза Сара. – Я думала, ты захочешь присоединиться.
Кэмерон смущается окончательно и робко спрашивает:
– А можно, я просто тихо посижу в своей комнате?
– Сара! – прерываю я этот фарс, – ты ничего не сказала Кэмерон о сути дела.
– Я... Что? Ч-черт!!!
* * *
У северного угла нашего квартала стоит «раптор» очень непрезентабельного вида. Темно-зеленый, с годовой пылью, шины почти спущены, птичьи какашки на стекле. Основательно забыт или вовсе брошен. Ни я, ни Кэмерон не обратили бы внимания. Но не Сара.
Половина десятого вечера, стемнело. На скудно освещенной улице почти никого, лишь в двухстах ярдах от нас к воротам одного из домов подъехала и выгружается тихая компания из двух мужчин и двух женщин среднего возраста. Они не помешают нашему полезному делу.
Двумя движениями Кэмерон вскрывает заливную горловину и принюхивается. Сара, отскабливающая стекломоем гуано с ветрового стекла, демонстративно морщит нос. Дело не брезгливости. Это намек в адрес Кэмерон: что нечего ловить тонкий букет того, что воняет на всю улицу, и что всякому ясно – в баке был бензин. Но мы не спасовали бы и перед вторым вариантом. У нас две купленные на заправке пластиковые канистры, по пять галлонов каждая, бензин и дизельное топливо. Удобные заправочные носики прилагаются.
Я прикрутил к ниппелю левого переднего колеса шланг ножного насоса и занят поднятием давления до рабочей величины. Насос издает печальные мученические звуки. Посапывает брызгалка в руке Сары, шумно ерзает резинка стекломоя, булькает переливаемый в бак бензин. Трудимся.
Люди называют это «быть готовыми к неожиданностям». Скажем, в некоторый момент времени я услышу неприятное оживление в эфире. Или все мы услышим тревожные звуки в акустическом диапазоне. Что будет значить: надо немедленно уходить. Все мы легки на подъем и всегда готовы к внезапным перемещениям. Но предположим, что-то случилось с «импалой»... Собственно, это уже почти произошло. Уходить пешком или угонять первый попавшийся автомобиль здесь, в жилом Лонг-Бич? С большими тяжелыми сумками, там, где даже на вечернюю прогулку принято не ходить, а ездить, и перед окнами десятков очевидцев, которые в удаленных пригородах обычно недоверчивы и подозрительны, – это худшее из решений. Вот тогда и пригодится «раптор», обретающий нашими стараниями вторую жизнь.
Сара делается молчаливой. О чем-то думает. Или что-то вспоминает. Из-под резинового скребка разлетается грязная вода. Кэмерон, следя, чтобы заливной носик не выскочил из гнезда, поудобнее перехватывает теряющую вес канистру. Я перебираюсь к левому заднему колесу. Трудимся.
Покончив со стеклом, Сара предпринимает попытку вскрыть водительскую дверь, засунув под нижнюю резинку стекла тонкую пластину с крючком на конце. Ее движения уверенны и экономны, внутри двери скрежещет, но замок никак не срабатывает. «Заржавела, что ли, зараза!» Кэмерон отставляет опустевшую канистру, заворачивает крышку бака и приходит на помощь Саре. А у меня на очереди правое заднее колесо.
Замок наконец уступает, водительская дверь открыта. Сара залезает в кресло, тянет ручку и открывает капот. Кэмерон заглядывает туда, проверяя внешний вид двигателя, уровень масла и состояние аккумулятора. Все приемлемо. «Четыре с половиной», – сообщает она, захлопывает капот и перебирается в салон, где Сара уже возится с проводами зажигания. Проходит минута. Я добрался до правого переднего колеса. «Раптор» тихонько взвизгивает стартером, но не заводится. Перестоял. Еще минута, постукивание в недрах автомобиля, прокачка. Я закончил, все колеса в порядке. Новый рывок стартера, и мотор оживает. Оглядываю улицу. Компания средних лет уже исчезла. Вообще никого. Идеально.
Собираю с асфальта наш инвентарь: насос, канистры, стекломой, складываю все в багажник. Все оставленные нами следы – потеки воды, которые не видны в темноте и высохнут через полчаса. Сара три минуты прогревает мотор, затем аккуратно двигает «раптор» на ярд вперед, потом на ярд обратно и выключает двигатель. Они с Кэмерон выбираются наружу. Закрываем машину. С виду она почти не изменилась, только стекла стали прозрачнее, да баллоны выглядят свежо и упруго. Грузимся в «импалу», пора возвращаться. Весь путь – половина периметра квартала, две минуты медленной езды.
Дома Сара первым делом включает чайник. Вид у нее довольный. Еще бы, подготовлен вариант отступления, это не может не радовать. Молодец, Сара.
Кэмерон поглядывает на нее как-то странно. Похоже, хочет что-то сказать, но не уверена, следует ли. Сара конечно же замечает эту нерешительность, но молчит. Ждет, терпит. Проходит минута, другая, третья, и она не выдерживает:
– Кэмерон, солнышко, что случилось?
– Я рассказала не все, – признается солнышко.
– Да не может быть! – иронически поднимает брови Сара.
– Этот Олдридж...
– Засранец, – живо комментирует Сара.
– Ну да, – покладисто кивает Кэмерон. – Этот засранец сделал кое-что еще. Он оставил Джеймсу это. – Кэмерон вынимает из кармана крошечный пластмассовый флеш-накопитель.
– Оставил ему, чтобы он передал мне?
– Верно.
Сара фыркает – без злости и с неожиданно одобрительной интонацией:
– Очень шустрый парень. И действительно неплохо работает.
– Он элементарно логичен, – указываю я. – Контакт между тобой и Эллисоном – хорошая карта, разыграть которую он просто обязан.
– То-то и оно: карта слишком хороша, чтобы разыгрывать ее по пустякам. Так что во флешке?
– Еще лучшая карта, – говорит Кэмерон. – Его козырь.
Смотрим. «Козырь» – это четыре видеофайла, поименованных так, как это обычно делают системы видеонаблюдения. Первый. Под темным небом слабо освещенная фонарями пустая автомобильная парковка. Наискосок неспешно идут двое мужчин. Примерно одного роста, в темной одежде. Лица скрыты глубокими капюшонами. Мужчины справа налево пересекают кадр. Второй. Темный холл какого-то здания. Мало что можно различить. Снова двое мужчин, темная одежда, капюшоны. Снова двигаются справа налево и выходят из кадра. Третий. Длинный плохо освещенный коридор с множеством дверей по обеим сторонам. Те же двое. Они приближаются, посматривая на двери, вероятно отыскивая нужную. Четвертый. Тот же коридор. Двое со спины, по-прежнему бросая взгляды по сторонам, удаляются в полумрак.
Четыре видеофрагмента, меньше тридцати секунд каждый. Казалось бы пустяк, ничего толком не разобрать, но видно, как напряглась Сара. Есть, из-за чего.
– Согласно атрибутам файлов, снято шесть дней назад, – нарушает молчание Кэмерон.
А трехмерную развертку я уже сделал.
Два человека скрывают свои лица. Но мы, киборги, оцениваем многие антропометрические параметры: соотношения частей тела, походку, едва заметные сопутствующие движения. Нет смысла отворачиваться или прятать лицо, если ваши данные есть в памяти терминатора. Оценивает увиденное и Сара. По-своему, подсознательно, не отдавая себе отчет, но также вполне достоверно. И поворачивается ко мне. Растерянный взгляд и безмолвный вопрос.
Два человека. Первый, к сожалению, мне не знаком. Зато с очень большой вероятностью я знаю второго. Мы все его знаем. Это семнадцатилетний Джон Коннор.
Отредактировано БотАН - Четверг, 25.02.2021, 09:56 |
|
| |
