БотАН  | Воскресенье, 13.05.2018, 00:33 | Сообщение № 111 |
 Сказочник
Сообщений: 2757
| Skafloc, с возвращением!
Русские герои? Ну, самую малость, и им это только на пользу!
За Мерча обижаться не надо, потому что и я его не обижаю. Надеюсь, в «Зейре» он успешно руководил бандой высоколобых горлопанов. Но тут-то немножко другое: тут стреляют, убивают да еще и больно делают. Немножко не его стихия. Однако парень, хоть и вибрирует, но не сбежал, к мамке-полиции не кинулся – мамка, выручай, там все такие страшные, я те про них все расскажу!.. Наоборот, готов к взаимодействию – насколько это ему по силам и склонностям. Разве нет? И заметим отдельно: сам сориентировался, сторону выбрал правильную. Про Катерину я, кстати говоря, упомянул, когда сам Скай принял ее выбор Мерча как заслуживающую доверия рекомендацию. И с Кэмерон он, кажется, находит общий язык. Разве, опять-таки, нет? По-моему, так просто молодец. На деле куда отважнее, чем в речах, тогда как чаще-то бывает наоборот. А левел прокачается, я уверен.
|
 |
| |
| БотАН | Вторник, 22.05.2018, 15:09 | Сообщение № 114 |
Сказочник
Сообщений: 2757
| miksamkhin, благодарю за отзыв!
Ладно, поехали дальше! То есть, полетели 
Глава 15. Калиба-Эйр
Способность адекватно реагировать на происходящее возвращается к Саре как раз, когда мы достигаем верхнего предела лестницы. Вряд ли это совпадение, поскольку ее ответ на вопрос, сможет ли она двигаться дальше своим ходом, звучит не без ехидства: «Ставь-ставь, если уже устал... дорогой». Дверь на промежуточную площадку не заперта, следующая дверь тоже, и здесь пока тихо. Заворачиваем за угол, и – перед нами новые ступени. И кое-кто отчетливо стонет сквозь зубы. Да, мы прошли только первую техническую лестницу, начинается вторая. Все согласно противопожарных правил. Через три с половиной минуты лестничных маршей, озаряемых скачущим светом фонаря, мы у верхнего конца второй лестницы. Вот теперь почти пришли. Кое-кто дышит усиленно, но в пределах допустимого.
«На пятом чисто», – «На шестом чисто», – улавливаю голоса по радио.
«Снаружи чисто, – узнаю голос «whirly». – Пятой группе внимание».
Дверь на промежуточную площадку. Кэмерон убеждается, что там никого нет, и зовет нас. Пересекаем узкое пространство и оказываемся в верхнем холле. Сара показывает фонарем на мертвые индикаторы лифтов: лифты выключены. Не удивительно.
«Пятая группа, не стреляйте, – предупреждает «whirly», – могут быть заложники».
Интересная мысль.
«Пятая группа, поняли, заложники, не стреляем», – следует ответ.
«Какие там могут быть заложники?» – сомневается другой голос, начальственный, быстрый и преувеличенно внятный.
«Ночная техническая смена, – отвечает «whirly». – Только что сообщили по девятому».
«На лестницах, слышите меня? – реагирует начальственный голос. – Выше двенадцатого не идем. Все меня слышали? Стоим на двенадцатом! И вызовите мне восемнадцатый канал».
– Не понимаю, – тем временем шепчет Сара, – нас опередили или нет? Где они?
– Пока им велено не подниматься выше двенадцатого этажа, – сообщаю подслушанное.
– Они что, вообще ничего не соображают?
Дело не в соображении. У того, кто планировал всю операцию, одна цель: добыть процессор модели «900». Хотя бы один, а лучше оба. Поэтому он не отдаст нас полиции, он лишь пользуется их бесплатной рабочей силой для перекрытия всех выходов, кроме одного...
Голос «whirly» произносит: «Пятая группа, они у выхода на крышу. Повторяю: не стреляйте!» Тут же отзывается начальственный голос: «Группы на лестницах, перемещайтесь на двадцать третий! Быстрее!» Я повторяю услышанное для Сары и Кэмерон.
Кэмерон осторожно пробирается к запертой стеклянной дверь, за которой открытое пространство крыши, и полминуты внимательно всматривается в темноту, пытаясь разглядеть противника. А я быстро посвящаю Сару в ситуацию. Все просто. На крышу для нас приготовлен вертолет. Как только мы взлетим, появится противник. Дальше все варианты сводятся примерно к одному: вывести нас из зоны оцепления, сопроводить до подходящего места, изолировать, обезвредить и поступить с каждым сообразно его сущности.
– И почему мы следуем его плану? – спрашивает Сара.
– Потому что это хороший план.
– Никого не вижу, – сообщает Кэмерон. – Идем?
Идем. Она разбивает стекло выходит на крышу и, повернувшись, показывает нам, чтобы пригнулись при выходе. Над нами черное небо. Городские огни не создают здесь такую сильную засветку, как внизу, и звезд видно существенно больше. Очень красиво. Все освещение – звезды и красные высотные маяки. Не знаю, что светит тусклее, сейчас не до измерений. Крыша просторная и огорожена бетонным бортом высотой до плеча Саре. Если двигаться немного пригнувшись, нас не увидят с других крыш, тем более они довольно далеко. Но противник нас видит, что означает – он в воздухе. Незачем и прислушиваться.
– Как он ухитряется ими командовать? – шепчет Сара.
– Косвенно, вводя в заблуждение, и пока что вполне успешно.
– Командовать ими может любой, – разъясняет ей Кэмерон, – потому что они задницы.
Сара на мгновение замирает, уставившись на нее, после чего начинает двигаться интенсивнее. Возможно, не хочет быть задницей.
«Рейнджер» в двадцати ярдах перед нами, стоит прямо на крыше в кругу с огромной буквой «Н». Это не выглядит правильным: ошибка при взлете или посадке, и вы задеваете лопастями за борт, а то и за технический этаж. Надстройка технического этажа, конечно, невелика относительно полезной площади крыши и оставляет достаточный простор даже не самому внимательному пилоту, а все-таки... На небоскребах Нью-Йорка и Сан-Франциско устраивают приподнятые вертолетные площадки.
Снова включаю невидимость и впервые за эту вылазку – темпоральную защиту. Сара, похоже, привыкла к неудобствам лучепреломляющей системы, почти освоилась и не ворчит. Подходим к вертолету и аккуратно, с минимальными повреждениями открываем двери. Кэмеро проворно забирается вместе с сумкой на заднее сиденье и манит к себе Сару.
– Я думала, поведешь ты.
– Нет, у меня другая задача. Залезай скорее.
Сара залезает. Стараясь двигаться синхронно с ними, чтобы никто не выпадал из зоны невидимости, пролезаю на переднее кресло. Кэмерон одной рукой щелкает потолочными тумблерами, а другой подает мне М-16. Пристраиваю винтовку под соседним креслом, открываю подачу топлива, включаю приборную панель и попутно проверяю дроссель. Он на нуле, все нормально, фиксирую. Приглядываю за выходом на крышу: не меньше трех минут уйдет у штурмовиков на подъем, потом нижний и верхний холлы, но лучше быть готовыми.
– Двадцать четыре и две, – говорит Кэмерон. – Слабая батарея.
– Что это значит? – нервничает Сара. – И почему оно все пищит?
– Не важно, – говорит Кэм. – Огни, наверное, не включать? – спрашивает она меня.
– Ни огни, ни радио. Лучше не искушать эту публику.
Жму кнопку на рукоятке, жужжит стартер, напряжение моментально падает до шестнадцати вольт. Почти сразу медленно возрастающим тоном принимается свистеть холодная турбина. «Там что-то происходит», – говорит голос по радио. Еще как происходит. Обороты ноль четырнадцать номинала, сейчас тепло, можно открывать дроссель. Поворачиваю ручку в стартовое положение, турбина взвывает, по корпусу пробегает мелкая вибрация.
– Это еще что? – волнуется Сара.
– Зажигание, – отвечает ей Кэмерон и напоминает мне: – Держи стартер.
Держу, как же иначе. Свист быстро нарастает, трогается винт. Сара спрашивает:
– А почему мы не пристегиваемся?
– Незачем.
– А почему мы не одеваем наушники?
– Незачем. Кого-то вижу, – говорит Кэмерон. – На крыше вон того здания, с моей стороны.
– И нам позволят взлететь? – переживает Сара.
– Мы их не спросим.
«Вертушка завелась», – сообщает голос по радио.
«Сколько их?» – спрашивает начальственный голос.
«Не вижу никого», – отвечает первый.
«Как это?» – удивляется кто-то.
«В чем дело, пятая группа?» – требует разъяснений начальственный голос.
Обороты турбины достигают ноль шести, медленно раскручивается винт. Недостаток компрессии больше не грозит, поэтому отпускаю наконец стартер и потихоньку прибавляю тягу. Кэмерон сдвигает маленькую форточку и проверяет магазин и патронник винтовки.
– Помнишь про разгрузку ротора? – перекрикивая свист, беспокоится она.
Согласно киваю. И про правый крен тоже помню. Забыть такое может только человек.
– Еще минута, и полетим, – говорит Кэмерон Саре.
Сара воздерживается от комментариев, а Кэмерон просовывает дуло винтовки в форточку.
«Пятая группа! – вопрошает строгий голос. – Что вы видите?»
«Винт крутится, но в кабине никого».
«Группы на лестницах, быстрее! Еще быстрее!»
«Внимание! – появляется голос «whirly». – Вижу их!»
На секунду эфир умолкает, потом снова требовательный голос:
«Так видите или нет?» – «Вижу!» – «Не вижу!» – «Вижу!» – «Что за дрянь?» – «Не знаю, фокус какой-то...» – «А если без фокусов?» – «Вертушка в прицеле, стрелять?»
«Не стрелять!» – требует «whirly».
«Почему? – удивляется кто-то. – Они сейчас улетят».
«Пятьсот ярдов, далеко...» – огорчается кто-то.
«Попробуют подняться – открывайте огонь!» – командует строгий голос.
«Это нецелесообразно», – упрямится «whirly».
«Просто ведите наблюдение», – одергивает его строгий. Ну вот, не такие уж они и задницы.
– Готовьтесь, сейчас начнут стрельбу, – громко предупреждаю я.
– Опомнились, – кричит Сара. – Может, все-таки наушники?
– Не пережимай, – не обращая на нее внимания, кричит Кэмерон мне. – Еще полминуты.
– Сара, – кричу я. – Как только взлетим, слышишь, я немного скорректирую... шапку-невидимку. Ты сможешь все видеть.
– Так поднимай уже!
– Сейчас, как только ротор выйдет на номинальные обороты.
Открываю заслонку все больше, свист усиливается, шустро ползет стрелка тахометра винта. Не так шустро, как хотелось бы, но все-таки ползет.
«Пятая группа, приготовиться! «Whirly», так о каких заложниках вы говорили?»
Молчание.
«Whirly!..»
Молчание. Нет больше «whirly».
«Кто-нибудь слышит «whirly»?..»
Довожу тягу до взлетной, усиливаются хлопки лопастей, стрелка почти в зоне.
– Ветер сто девяносто, – напоминает Кэмерон. – Ручку вперед на два дюйма и чуть вправо.
Тяну рычаг шага, нас начинает закручивать, вертолет пытается вальсировать на заднем конце левой лыжи. Запоздало даю левую педаль. Ручку приходится двинуть вперед еще на дюйм и почти настолько же вправо. Ну, простите, я не профессионал. Вертолет покачивается, ловлю баланс и разворачиваю под ветер. Вяло ползет картушка компаса: двести сорок, двести пять...
– Поднимай! – кричит Кэмерон и прицеливается в крышу ближайшего здания.
Наполовину снижаю интенсивность лучепреломления, отключаю защиту и – вверх на несколько ярдов. Кэм стреляет четыре раза, не позволяя бойцам высунуться, а ее гильзы почему-то сыплются мне на колени. Еще два выстрела – еще две гильзы. Весело. Подруливаю педалями, стараясь удерживать курсовое положение, чтобы Кэмерон удобнее было прикрывать нас, и она делает еще четыре выстрела. Снова гильзы...
«Огонь!» – командует голос по радио. – «Огонь! Ну же!..» Какое там, они сами под огнем. Сейчас, пока мы боком отходим за здание «Бьянчи», важнее всего выдержать нулевой угол тангажа: внизу полно красных и синих мелькающих огней, упасть туда было бы не просто неприятно, а еще и очень позорно... Рукоятку еще чуть вперед, больше тяги, и крыша уносится из-под нас. От «пятой группы» отделались. Начинаю разгон со снижением, чтобы быстрее, и вертолет сам встает по курсу, надо лишь отслеживать рукояткой его движение. В несколько секунд пересекаем улицу и уходим из зоны видимости.
Особо снижаться нам ни к чему, зато нужно набрать скорость. «Ушли!» – кричат по радио и то же самое кричит Сара, подавая Кэмерон сменный магазин. Под самым брюхом вертолета проносятся несколько высоких пальм: высота у нас сомнительная, но пока сойдет.
«Не уйдут, – обнадеживает начальственный голос. – Сюда летят два патрульных вертолета». Пока они летят, мы будем далеко. Наискось минуем квартал, затем выравниваю вдоль улицы.
– Ни одна задница не пострадала, – докладывает Кэмерон, передергивая затвор.
– Что? – не понимает Сара.
– Пхигу, пхигу – по-китайски повторяет Кэмерон. – И дьяодан тоже.
На этот раз ничьи дьяодан не отстрелены. Рад за них.
Итак, противник. Ясно, что он рядом и не упустит нас. И ясно, что немедленному нападению мешает лишь наличие свидетелей. Дотянуть до побережья нечего и мечтать: слишком далеко и слишком на виду. Что поблизости? Гора Уилсон. Или гора Лоу, там больше лесов. Но все же это снова на виду. На короткое время мы смогли бы опередить преследователя, но едва оживленные кварталы останутся в стороне, он моментально сменит выжидательную тактику на атакующую. Что делать?
Под нами два разреженных автомобильных потока, разделенные узкой полосой. Парные огни фар, крыши каких-то предприятий и складов по сторонам, редкие деревья, и все в хорошем темпе уносится назад – скорость сто пятнадцать миль в час и продолжает расти. Наш успех в минимальной высоте, предельной скорости и непредсказуемости направления. Стараюсь как могу. Кэмерон, насколько позволяет обзор, деловито осматривает небо. Сара затихла. Любуется необычным видом? Мне ее не видно, в вертолетах не ставят зеркал.
– Гора Лоу? – угадывает Кэмерон мою мысль.
– Наверное.
– Что гора Лоу? – не понимает Сара.
– Там все решится, – отвечает ей Кэмерон.
– Не нравится мне это.
– Ты туда не полетишь.
– Высаживаете?
– Высаживаемся.
Квартал за кварталом приближаюсь к сто восемнадцатой: на смычке со второй там есть отличный широкий юго-западный съезд, а позади него – пологий и гладкий травяной склон. Подлететь надо снизу вверх, иначе приземление получится чересчур жестким для Сары, и для этого по широкой дуге забираю несколько южнее.
– Звони лучше ты, – прошу Кэмерон.
– Поняла. Жаль, нет гарнитуры.
Да, жаль, но такой поворот событий мы не предвидели.
Летим над самой сто восемнадцатой, над двумя бесконечными потоками парных белых и красных огоньков. Съезд совсем близко, закладываю довольно резкий вираж, и Сара недовольно кричит «эй!..»
– Левым бортом, – предупреждаю Кэмерон и начинаю попеременно давать педали: левую, правую, левую, правую. Если хотите быстро остановить вертолет и не подпрыгнуть при этом ярдов на двести, то попеременная работа педалями – ваш выбор, если, конечно, вас не...
– Меня сейчас стошнит! – кричит Сара.
Не хотелось бы.
Снизились почти до самой земли. Кэмерон выбивает дверь, я поворачиваю неожиданно ставший очень шумным вертолет боком и весь он наполняется тугим теплым ветром. Наклон травяной горки резковат, но если не упустить нулевой тангаж, удержимся без проблем. Кэмерон, выкидывает наружу сумку, хватает Сару за руку и тащит за собой из вертолета: «Вперед, мамочка!» Сара уже все поняла и концентрируется перед трюком.
Отредактировано БотАН - Воскресенье, 21.02.2021, 23:30 |
|
| |
| БотАН | Вторник, 22.05.2018, 15:14 | Сообщение № 115 |
Сказочник
Сообщений: 2757
| Какая скорость, не знаю: приборная на нуле, поскольку летим боком, а по зрительным ощущениям около двадцати. Вертолет карабкается в гору, и это быстро съедает скорость. Наклон винта круче наклона поверхности, что хорошо с точки зрения безопасности... Почти у конца подъема на мгновение останавливаемся. «Пошли!» Вертолет начинает сползать обратно, а я краем зрения успеваю заметить Сару и Кэмерон, в странном положении спрыгивающих вниз. То ли Кэмерон держит Сару за руки, то ли вообще обхватила ее на лету... Высота больше, чем хотелось бы... Мгновение, и вижу их катящимися по траве. Освободившийся от задней нагрузки легкий вертолет, ощутимо наклоняется вперед, и стремительно нарастает скорость. Боком вертолет мне уже не удержать. Даю ему волю повернуться по направлению движения и прибавляю общий шаг лопастей.
Надеюсь, преследователь расценил наш маневр только как смену направления. Впрочем, если даже высадка двух пассажирок была им замечена, вряд ли он станет что-либо предпринимать против них. Его цель – я. И чтобы было веселее, я снова вывожу систему лучепреломления на максимальный режим. Через двадцать две секунды улавливаю очень близкий сотовый вызов. Мощность сигнала неизменна. Это он. Кого-то вызывает, о чем-то сообщает. Возможно о том, что никем не управляемый «рейнджер» с очень медленным набором высоты разгоняется над сто восемнадцатой трассой.
Набираю сто тридцать миль в час и начинаю правый поворот большого радиуса, оставляя справа и позади ярко освещенную развязку «сто восемнадцатая – вторая». Продолжая двигаться по широкой дуге, через минуту пересекаю вторую и выхожу на прямую курсом «тридцать», северо-северо-восток. Высота чуть больше ста футов. Внизу совсем темно, началась необжитая местность, а значит противник объявится в любую секунду.
У меня пиликает сотовый телефон. Левой рукой вытаскиваю из кармана трубку и крепко прижимаю к уху: в вертолете без одной двери очень шумно.
– У нас все нормально, – говорит Кэмерон. – Руки-ноги-шеи целы.
В большей степени она имеет в виду Сару.
– И у меня тоже нормально, удаляюсь от цивилизации, курс тридцать.
– Поняла. Мы сейчас найдем транспорт и будем пробираться к точке встречи. Удачи!
– Спасибо, Кэм.
– Надери ему задницу! – врывается голос Сары. Я так понимаю, это – слово дня.
А через сорок одну секунду появляется он.
...Создавая первый летающий «хантер-киллер», я опирался на исследования и разработки, которые люди проводили задолго до меня. Здесь, в две тысячи девятом году, подразделение «Калиба групп» – одно из многих, занятых как раз этой работой. И притом эта фирма в своих исследованиях опирается на данные, полученные из будущего. Как говорят люди, круг замкнулся. Нельзя указать, что было в начале. Этот вопрос не имеет смысла. Линейные отрезки действительности смещены и перемешаны в системе координат с числом осей, превышающим три. Это и есть спутанная сеть временны́х линий. Бесконечно малые ее фрагменты можно описать классическими инвариантами топологии. Очень малые конечные области несут в себе признаки дробной размерности. В целом же структура этих фракталов имеет тенденцию быть недоступной анализу. Это – многосвязность.
...Он появился откуда-то сзади и сверху, в несколько секунд обогнал вертолет и ушел ярдов на триста вперед. Быстрый, маневренный и очень темный. В рассказах Джона и Сары фигурируют загадочные огни. Разумеется, огни эти не имеют непосредственного отношения к полету. Они предназначены для наблюдения с земли – в случаях, когда это требуется. А сейчас ему не нужно, чтобы его видели, он не намерен привлекать к себе внимание.
Несколько секунд он летит в трехстах ярдах впереди меня и ярдов на десять-пятнадцать выше, потом начинает медленно сокращать расстояние. Интересно, видит он меня, скрытого системой лучепреломления? Другими словами, обходится ли он лишь оптическим зрением? Вряд ли, но не знаю. Начинаю набирать высоту. Это неприятно и нежелательно, поскольку так вертолет гарантированно появится на экранах контроля за воздушным пространством. Однако, слишком низко летящий вертолет противник может атаковать сходу, не беспокоясь за сохранность чипов, а на высоте у меня будет надежда на близкий контакт.
Противник очень медленно приближается и синхронно со мной набирает высоту, по-прежнему оставаясь чуть выше меня. Понятно, еще не решил, что делать, и приглядывается. Все ж таки очень любопытно, видит ли он меня! Внезапно он сокращает расстояние до семидесяти футов – вроде как дает рассмотреть и себя. Что сказать, красив! Почти так будет выглядеть первый «хантер-киллер» А-серии. У него тоже будет три двигателя и довольно смелая геометрия. Лишь спустя некоторое время я приду к простой двухмоторной компоновке с добавочными моторами поддержки и более скромной форме.
Продолжая набирать высоту, слегка поворачиваю к северу, как бы позволяя противнику разглядеть меня в профиль. Он отклоняет предложение и быстрым маневром вновь оказывается в семидесяти ярдах передо мной. Началась игра в салочки. Возвращаюсь на прежний курс, возвращается и он. Высота триста пятьдесят футов, скорость сто тридцать. Смещаю курс чуть левее. Смещается и он. Десять секунд и достигаем высоты в четыреста футов. Противник начинает приближаться. Это-то мне и нужно. Шестьдесят ярдов... Пятьдесят... Неожиданно он делает попытку перепрыгнуть меня: резко уходит выше и смещается назад. Реагирую противоптичьим разворотом – полной циркуляцией по среднему радиусу со снижением на двести ярдов. Не более чем демонстрация несогласия: противник, конечно же, все равно останется сверху, при его маневренности это неизбежно.
А гора все ближе, местность медленно поднимается.
Проигрыш по высоте – выигрыш в скорости, она почти сто пятьдесят и позволяет с ходу перейти к новому набору футов. Противник выскакивает сбоку и опять повисает в семидесяти ярдах впереди и чуть выше меня. За пятнадцать секунд последующего спокойствия он успевает сделать очередной сотовый вызов. Корректировка? Высота двести семьдесят, и он снова начинает сближение. На этот раз темная конструкция футуристических, как это называют люди, очертаний подходит на сорок ярдов. Затем в середине конструкции мелькает быстрое пламя, а над головой улавливаю несколько хлестких щелчков пуль по втулке винта. Ну, надо же. Возразить нечего, принимаю как должное. Снова мелькает желтое пламя, и пули ударяют куда-то в переднюю часть корпуса. Вероятно, конец аккумуляторам. Снова никак не реагирую: мне выгоднее продолжить игру в салочки.
А ему хочется другого. Он приближается еще на десять ярдов и смещается чуть выше. Опять желтые вспышки и удары пуль, но уже не по втулке, а рядом, по верху корпуса – там где системы двигателя. Вот это правильно... хоть и неприятно. От разного рода маневров приходится отказаться: турбина «рейнджера» слишком слаба для агрессивного пилотажа, и все кончится потерей скорости, что очень на руку противнику. Слегка покачиваю ручку влево-вправо, что вызывает соответствующую раскачку вертолета: на скорости это практически не сказывается, а прицеливание хоть немного затрудняет. И начинаю быстрое снижение с набором скорости. Дрон держится как привязанный – то что надо. Еще вспышки, еще щелчки пуль, но турбина пока тянет. Кто-то плохо тренировался в стрельбе.
Он прекрасно понимает свои сильные и слабые стороны и предпринимает еще одно небольшое сближение. Теперь расстояние между нами всего двадцать пять ярдов. Более ждать нечего. Мой блокиратор уже перенастроен. Обычно он создает нечто вроде одиночной преграды, невидимой и непреодолимой для электромагнитных колебаний. Но сейчас все несколько иначе: преград будет много, как концентрические сферы они наполнят пространство, разделят его на особым образом поляризованные зоны, эффективно нарушающие действие любой электронной аппаратуры. Своеобразная стоячая волна пространственного искажения, которой не помешает никакое экранирование. А чтобы воздействие было максимальным по силе, область его сфокусирована узким конусом, который нетрудно будет направить на противника. Направляю и включаю.
Немного неудачно: за мгновение до включения он опять открыл огонь, и теперь ему уже не остановить пулемет. Надеюсь, внезапный свинцовый дождик не станет для кого-нибудь огорчительным. Для меня уж точно: небольшое снижение и корпус вертолета уходит из-под обстрела. Правда, немного достается лопастям, но это пустяки в сравнении с тем, что их ждет. Вспышки прекращаются, патроны кончились, и на сближение теперь иду я. Под соседним креслом лежит винтовка, но воспользоваться ею я не смогу: во-первых обе руки заняты управлением, а во-вторых, даже исхитрись я стрелять, подозреваю, что пули не повредят этому летуну. Вот и выходит, что все мое действительное оружие – блокиратор и несущий винт «рейнджера». Блокиратор пока в высшей степени эффективен, но работает с перегрузкой и долго не протянет. Поэтому, пока противник парализован, мне не остается ничего другого, кроме как ударить его винтом.
Между противником и лопастями «рейнджера» считаные ярды, и этих ярдов все меньше.
Он определенно красив. Немного странен, технически не идеален, но красив.
Сближение медленное – вертолет близок к пределу скорости, а требуется еще и немного подняться. Пять ярдов, четыре ярда, три... Замечаю, что быстро поползла вверх стрелка, показывающая температуру двигателя: негодяй все-таки куда-то попал. Ввиду сокращения дистанции, постепенно уменьшаю мощность блокиратора, поскольку печально было бы потерять эту полезную функцию... Один ярд... Пол-ярда... Далее – бывает же! – одновременно у меня пиликает телефон, а лопасти несущего винта врезаются в корпус дрона. Взрывается фонтан углепластика, алюминия и чего-то еще, из чего сделаны подвесные моторы дрона. Яростно взвизгивает турбина, вертолет сотрясает сильная вибрация, и лишенный воздушной опоры, он начинает падать, заваливаясь на бок и закручиваясь в фатально-бесконечном левом развороте. Поворачиваю регулятор на левой рукоятке от себя до упора, полностью закрывая дроссель. Керосин гаснет, становится немного тише. Педалями пытаюсь скомпенсировать закручивание, но в отсутствие мощности это уже не удается.
Ощущение невесомости, нет нормальной опоры. Обе рукоятки управления стали податливыми и ненадежными, а упереться ногами в педали я тоже но могу, не рискуя подняться над креслом. И целый мир бессистемно вращается вокруг меня: звездное небо, далекий пунктир автотрассы, смутная громада горы Лоу.. Тянусь рукою к правому нижнему углу приборной панели... Оттягиваю крышку... даже отламываю ее и щелкаю тумблером подачи топлива: может быть, так не случится пожар... Теперь я сделал все, что мог.
Невесомость хороша тем, что она не задерживает движение. Ухватившись за спинки кресел, группируюсь и выбрасываю себя в проем бывшей левой двери. Одновременно на секунду включаю темпоральную защиту. Она стопорит меня в локальных координатах и я оказываюсь в стороне от гибнущего вертолета. В некотором роде идеальное катапультирование.
Высота меньше ста футов, я один-одинешенек в черном небе, кувырком лечу к земле, а в кармане у меня пиликает сотовый телефон. Есть в этом что-то патологическое. Сильно крутит, пейзаж мелькает перед глазами. В отдельные моменты вижу падающие на землю вертолет без главного винта и изувеченный дрон. Система ориентации пытается прогнозировать, в каком положении я коснусь земли, и у нее естественно ничего не выходит. Телефон начинает пиликать в третий раз. А через четырнадцать миллисекунд следует удар.
Приземляюсь на спину, что очень выгодно. Успеваю приподнять голову, и она испытывает докритическое ускорение. Сильно бьюсь обеими ногами и правой рукой – по ощущениям, обо что-то очень твердое. Общая перегрузка превышает допустимую. С целью препятствования бесконтрольной работе систем, отключаюсь на несколько секунд. «Теряю сознание», если изъясняться человеческими категориями.
Включение.
Вижу черное небо и созвездие Пегаса прямо над собой. Вокруг темнота. И тишина. Наверняка не скажу, но кажется, что ни взрыва, ни пожара нет. Прекрасно. Начинается тестирование. Открываю внутренний экран, которым обычно не пользуюсь. Сейчас мне так проще. Основной процессор... порядок. Вспомогательный... не запущен, нет нужды. Структурная память...
Новое включение. Произошла неполная перезагрузка, потому что какое-то действие программы тестирования вызвало сбой. Плохо. А может быть, и нет. Основной процессор... порядок. Вспомогательный... не запущен. Структурная память... первый уровень... повреждение меньше полупроцента. Второй уровень...
Новое включение. Основной процессор... порядок. Вспомогательный... не запущен. Структурная память... первый уровень... повреждение меньше четверти процента. Второй уровень... повреждение чуть больше пяти процентов. Третий уровень... пройден, повреждений нет. Четвертый уровень...
Новое включение. Основной процессор... порядок. Вспомогательный... не запущен. Структурная память... первый уровень... пройден, повреждений нет. Второй уровень... повреждение меньше двух процентов. Третий уровень... пройден, повреждений нет. Четвертый уровень... повреждение около двух процентов. Пятый, последний уровень... пройден, повреждений нет. Теперь системы жизнеобеспечения. Внутренний источник энергии... в норме. Химический преобразователь... в норме. Эндоскелет... в норме. Зрение... в норме. Слух... в норме. Мышечная система... повреждение шесть процентов. Моторная система... повреждение четырнадцать процентов. Гидравлическая система... повреждение одиннадцать процентов. Кожный покров... повреждение семь процентов. Осязательные рецепторы... повреждение восемь процентов. Кожное матрицирование... повреждение восемь процентов. Пространственная ориентация... в норме. Неплохо. Штатный сброс напряжения.
Новое включение. Вспомогательные модули. Темпоральный модуль... повреждение восемнадцать процентов. Модуль лучепреломления... повреждение четыре процента. Модуль блокиратора... повреждение восемьдесят девять процентов. Завершение тестирования.
Все восстановится, за исключением блокиратора. С ним можно попрощаться: испорченный на девять десятых модуль, это уже не модуль, а набор ни на что не годных деталей.
Насколько мне видно, я лежу в зарослях какого-то кустарника. А больше мне не видно ничего. И толком пошевелиться я пока не могу: мышечная, моторная и гидравлическая системы сигнализировали о нарушениях функционирования. Это не шутки. Высота была не слишком велика, но значительная горизонтальная скорость и беспорядочное вращение при падении сделали свое черное дело, временно выведя тело из строя. Процесс детального анализа и восстановления уже запущен, надо ждать. Неизвестно, сколько.
Как сказала Сара сорока минутами ранее, когда мы остановились перед той мощной дверью на подходе к серверному залу: «Самое смешное, если там дальше ничего нет». А для меня теперь смешнее всего оказалось бы, если я сбил подставного противника.
Снова пиликает телефон. Это похоже на волшебство: будучи в нагрудном кармане, он выдержал удар. Такова жизнь: что-то плохо, а что-то и хорошо. А как мне ответить? Правая рука неподвижна. Левая рука... да, движется – медленно и нечетко. Попытаюсь что-то сделать. Чем скорее я отвечу, тем лучше для всех нас.
Отредактировано БотАН - Воскресенье, 21.02.2021, 23:31 |
|
| |
С днем рождения! 
Всех благ!
