|
Терминатор: Сотворение мира
|
|
Skafloc  | Суббота, 16.02.2019, 05:16 | Сообщение № 211 |
 Лидер Сопротивления
Сообщений: 55
| А кто-то говорил, что не вставляется... Все отлично вставилось).
Сценки с кубиком напомнили серию с черепашками и это очень хорошо.
Спасибо за главу!
|
 |
| |
| Skafloc | Суббота, 16.02.2019, 05:33 | Сообщение № 212 |
Лидер Сопротивления
Сообщений: 55
| Нет, даже не так, - серии с черепашками и курткой! И это вдвойне хорошо!
|
|
| |
| БотАН | Суббота, 16.02.2019, 12:04 | Сообщение № 213 |
 Сказочник
Сообщений: 2756
| Должно было вставиться, рассказец ведь появился не просто так.
А «этого я и боялась» могло бы напомнить серию с клиникой снов.
|
 |
| |
|
| БотАН | Воскресенье, 31.03.2019, 21:30 | Сообщение № 215 |
Сказочник
Сообщений: 2756
| Глава 24. Будущее
– Шесть и одна десятая секунды! – радуется Кэмерон своему новому достижению в скоростной сборке кубика Рубика. Глаза сияют, и в переносном смысле и в прямом – в них мерцает синее свечение, по всей видимости непроизвольное и оттого особенно милое. Мамочка, не разделяющая ее энтузиазм, откликается сдержанно, но доброжелательно:
– Все лучше и лучше. Поздравляю.
– Спасибо! Попробуй сама. – Заброшенный в порыве благодушия кубик падает на заднее сиденье рядом с Сарой. Та качает головой. – Попробуй, тебе понравится.
– Тем более не надо, – усмехается Сара, отодвигая игрушку в сторону. – И ты тоже отдохни.
– Я не устала, но ладно, пусть лежит. На остановке пересяду назад.
– С чего это ты вдруг пересядешь?
– А ты пересядешь вперед.
– А мне с чего пересаживаться?
– Сзади ты чувствуешь себя пассивно и некомфортно.
– Ну-у... – хотела бы, но не находит возражений Сара. – Посмотрим.
– Что насчет количества ходов? – интересуюсь я у Кэмерон.
– Кажется, необходимый минимум – двадцать два поворота.
– А что тебе подсказывает теория графов?
– Что это скучно.
– И вас совсем не волнует происходящее? – грустно перебивает Сара.
С нашей точки зрения не происходит ничего особенного и причин волноваться пока нет. Но приятно, что Сару заботят особенности нашего мировосприятия.
Два часа одна минута пополудни, шоссе «376» на подъезде к шестой межштатской. Почти два часа назад Сара в последний раз перечитала письмо из будущего и в последний раз внимательно рассмотрела предмет, найденный между листками бумаги. Закончив эти дела и тихо прокашлявшись, она аккуратно вложила все обратно в конверт и спрятала в карман. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула и как-то в одну секунду прояснела лицом. В зеркало мне было хорошо это видно. Только что щурились глаза, были напряжены скулы, между бровей кривилась нервная складка. И вдруг все эти следы тревог и растерянности как по команде, разом исчезли, уступив место миру, покою и еще, быть может, легкой задумчивости. Удивительная перемена.
Скоро Тонопа. Там мы сделаем короткую остановку – залить бак и попытаться рассмотреть наших преследователей. Это черный пикап «GMC-юкон» с частично затемненными стеклами. Он сел нам на хвост – до чего хорошее выражение! – сразу за Остином и с нами без малого сто миль. Осторожен, держится в пятистах ярдах, прячется в потоке, и внутри, кроме ковбойских шляп водителя и пассажира, мы пока ничего не разглядели.
– Если что, на этой развалюхе нам не оторваться, – констатирует очевидное Сара.
– А может быть, свернем на пустынную дорогу? – предлагает Кэмерон. – И тогда...
– Что тогда? – требует ясности Сара, хотя все понятно и без уточнений.
– Здесь мало подходящих дорог, – замечаю я. – И у нас мало времени на дорожные игры.
– Ближе к Калифорнии будут, – говорит Кэмерон. – Либо в округе Иньо. А играть придется.
В этом она права. Мы возвращаемся своим следом: по шестой пересечем с востока на запад округ Эсмеральда и въедем в пределы Калифорнии, далее – длинный бросок по триста девяносто пятой, потом по четырнадцатой и привет, Лос-Анджелес. К моменту прибытия в Эл-Эй мы должны избавиться от преследования.
– Или все-таки это полиция? – напоминает Сара версию часовой давности. – Хоть мне и не понятно, для чего копам сотню миль висеть у нас на хвосте.
– При том, на одном-единственном автомобиле, – добавляю я. – При длительной слежке, насколько мне известно, они предпочитают менять машины.
– Может быть, они сделают это в Тонопе, – допускает Кэмерон. – Ты сеешь песок?
Я недоумеваю, какой песок, и Сара поясняет, что это очередное сленговое выражение, которое означает, прослушиваю ли я радио. Да, конечно, я слушаю полицейские и прочие спецканалы. Все спокойно, и это тоже довод за то, что «юкон» – частная инициатива.
– Вероятнее всего, за нами едут те, кто взорвали маяк и убили того человека, – говорит Кэмерон. – Что им нужно от нас?
– Надо полагать, это, – указывает на свой карман Сара.
– А откуда они про это знают?
– У них спроси.
– А как они нас выследили?
– Постарались. А может, у них и другая цель. Может, они хотят выкрутить твой чип.
– Значит, они в курсе, кто мы такие? – невозмутимо уточняет Кэмерон.
– Видимо, да, – присоединяюсь я к викторине. – И поэтому так осторожны.
– Преследовать терминаторов – весьма неосторожно, – возражает Кэмерон.
– Может быть, и не в курсе.
– А тогда почему они до сих пор не попытались нас остановить?
– Может быть, их задача – только слежка, – подсказывает Сара.
– Кто поставил им эту задачу?
– А еще может быть, что они сами терминаторы.
– Это усложнит дело, – признает Кэмерон.
– В любом случае, – подводит черту Сара, – они уверены, что приз того стоит.
Видимо, да. Но в самом деле, откуда им про него известно? Пластиковый прямоугольник тускло-металлического цвета с изображением римского центуриона. Платиновая карта «American Express». Новая, с частично скрытым номером, трехлетним сроком действия и не оставляющей сомнений надписью: «Sarah Hughes». Неожиданная вещь для новоиспеченной владелицы. Кроме того, неизвестные охотники за наживой знают о человеке, пришедшем из будущего, и частично знают про нас. Уже много. Теперь они знают еще и то, что сумели выпытать у того человека. Как минимум, про маяк и тайник. Они знают слишком много.
Есть две возможности – обе банальные и неприятные. Мог проболтаться сам пришелец из будущего, что маловероятно. Информация могла прийти от кого-то постороннего, кого-то из нашего времени. От меня, от Джона Коннора или от полковника Беннета. Насколько мне известно, я и Джон никого не предавали. Джошуа Беннет, хоть и собирал данные о потенциальных посланцах Сопротивления, не имел сведений об уже отправленных бойцах. Но получить эти сведения при желании он мог – от того, кто присутствует при всех межвременных процедурах. Это техник, обслуживающий станцию отправки. Я никогда его не видел и даже не знаю его имени. Наверное, напрасно. А что об этом думает Джон?
– Странный все-таки... подарок, – задумчиво говорит Сара, когда за пять минут до Тонопы мы проезжаем смычку с шестой. В зеркала – я в левое, Кэм в правое, сидящая сзади Сара – в центральное – наблюдаем за обстановкой сзади. Да, все в порядке, черный «юкон» с нами. Идет на запах денег? – Как мне поступить с этой картой?
– Разве Джон тебе не разъяснил? – удивляется Кэмерон.
– Самое основное.
– О чем же такое длинное письмо? – еще больше удивляется Кэмерон.
У Тонопы шестая трасса вливается в девяносто пятую. Несколькими милями западнее и вплоть до примыкания к трассе «395» в калифорнийском округе Иньо она снова будет шестой. Запутанная нумерация. Не доезжая до светофора, сворачиваем на отклонение, на секунду тормозим у «стопа» и вот уже неспешно катим, соблюдая ограничение «25», по центральной улице. Улица двухполосная, плавно изгибается то влево, то вправо, сокращая дистанцию прямой видимости и вынуждая преследователей к сближению с нами. Они стараются не высовываться из потока, но поток слишком слаб, не спрячешься. И несмотря на невыгодное положение против солнца и мутное стекло «юкона», помимо ковбойских шляп нам становятся различимы общие черты лиц двоих мужчин, едущих в пикапе.
– На заднем сиденье вроде бы никого, – говорит Кэмерон, всматриваясь в зеркало.
– Уверена? – спрашивает Сара. Кэмерон молча качает головой.
Минуем своеобразные гостевые ворота городка – четырехэтажный «Belvada Hotel» слева и четырехэтажный «Mizpah Hotel» справа – и одна за другой начинают попадаться крохотные, почти игрушечные автозаправки. Не лучший для нас выбор, нам требуется оперативный простор, поэтому одно за другим мы отклоняем игрушечные предложения. Так проезжаем весь городок насквозь. Поток прибавляет скорость, растягивается, и «юкон» начинает постепенно отставать. А за окраиной, чуть ли не в чистом поле нас встречает солидный «Шеврон» с дюжиной терминалов, магазином и правдивой синей табличкой: «Следующий бензин 100 миль». То что нужно. Спокойно снижаю скорость и заворачиваю по ближнему заезду – чтобы неожиданным маневром не насторожить преследователей. И обнаруживаю, что моя предусмотрительность ни к чему: черный пикап исчез.
– Куда они делись? – беспокоится Сара. – У казино еще были...
– Только что свернули направо, – отвечает Кэмерон.
– И теперь наблюдают издали через какую-нибудь оптику, – ворчит Сара. – Надеюсь, не через прицел. Значит, ведем себя как ни в чем не бывало, по сторонам не озираемся.
Выйдя из машины, Сара старательно зевает и совершает руками несколько разминочных гимнастических движений. Почувствовала себя перед объективом? Разогретый до девяноста семи градусов воздух сухой, но чистый и приятный, что вполне естественно: городишко невелик, не производит никакой отравы и окружен пустыней и солончаками. Если вы сумеете отфильтровать некоторый автомобильный шум и сосредоточите внимание на щебете мелких птиц и шелесте ветра, то вам покажется здесь весьма спокойно и благостно.
Невада – хорошее место. Все, что мы видим и каким мы это видим сейчас, сохранится неизменным, будет точно таким же через пять, десять и даже через пятьдесят лет. Это и есть главная причина, по которой тайник для Сары Коннор был сооружен именно в Неваде: неизменность. Хоть маяку у реки Риз не повезло, но исключение подтверждает правило. Неизменность. В беспокойном многомерном мире это качество редкое и потому ценимое порой выше всех других. Да, вы угадали, здесь, в Неваде, в краю военных баз и испытательных полигонов, не будет войны и бомбежек. И не только здесь. Можете не верить, но разрушенный Лос-Анджелес – еще не разрушенный мир.
Втыкаю в горловину бака заправочный пистолет и нажатием кнопки выбираю бензин «87», а Кэмерон и Сара исчезают в торговом павильоне, где несомненно есть касса и при ней оператор, принимающий наличные деньги. Через две минуты Кэм из дверей подает мне знак «все в порядке, можно заливать» и опять скрывается в недрах павильона. Бензин быстро заполняет бак. Возвращаются Сара и Кэмерон, у обеих в руке по стакану-непроливайке с горячим кофе. Сара, как и предсказано, занимает переднее сиденье, Кэмерон, непонятно шепча «девять миллиметров», устраивается сзади. Можно ехать. Или нет?
– Я за сдачей не пойду, – зевнув и глядя вперед, информирует Сара.
– Я тоже, – спокойно откликается Кэмерон.
– А много ее?
– Два доллара восемьдесят восемь центов.
Ошибка всего лишь на три четверти галлона по полуисправному стрелочному указателю!
– Не сомневалась в тебе, – одобряет Сара. – А зачем ты взяла кофе?
– Все брали, решила не выделяться.
– И что ты будешь с ним делать?
– Могу отдать тебе. Хочешь?
Думаю, теперь точно можно ехать. Через две мили наконец встречаем долгожданный указатель «70» и езда перестает быть вялой и похожей на пешую прогулку. Дела налаживаются, но нумерация дорог по-прежнему загадочная: шестая межштатская здесь делит номер с девяносто пятой. Ну и ладно. Движение в обоих направлениях слабое, но «Юкона» не видно. Либо он действительно уступил вахту другому автомобилю, либо выдерживает безопасную дистанцию не меньше мили. Начинается Эсмеральда, до Калифорнии примерно семьдесят пять миль. Слева и справа расстилает свои серо-рыже-зеленоватые цвета огромная пустыня, а прямо по курсу лежит горный массив, и кажется, что шоссе утыкается в него. Он невысок и не украшен снежными пятнами, как тот вчерашний хребет, который тоже просматривается вдалеке чуть левее – вроде как для сравнения.
У Кэмерон играет сотовый вызов. Это наконец-то Джон Генри. Как и предполагалось, он ждет нас сегодня. Но в Лос-Анджелесе мы вряд ли будем раньше девяти вечера. Устраивает его такое время? Устраивает. Отлично. На встрече будет присутствовать мистер Мерч, если мы не против. Ничуть. Разве мы когда-то возражали против полезного сотрудничества? К концу разговора Кэмерон вдруг указывает большим пальцем назад. Да, все верно: на расстоянии чуть больше мили показался наш старый знакомый пикап. Сара усиленно вглядывается в зеркало, но для нее это слишком далеко. Кивком головы она задает мне молчаливый вопрос, получает в такой же форме утвердительный ответ и удовлетворенно хмыкает. «У нас небольшое дело, – говорит Кэмерон Джону Генри. – Я перезвоню позже».
– Ну, и... что за проблемы у компьютерного парня? – интересуется Сара.
– Через день совет директоров, – отвечает Кэмерон.
– Мы знали об этом позавчера, почему заспешили только теперь?
– Джон Генри подтвердил встречу, – говорю я. – Значит, дополнительное расследование ФБР в «Зейре» либо прекращено, либо приостановлено. Этим надо воспользоваться. Особенно теперь, когда нам известно о подключении АНБ и об операции «Serenity».
– Воспользоваться для чего? И как все это связано? – Сара с трудом удерживается от того, чтобы развернуться в кресле и попытаться увидеть преследователей через заднее стекло.
– Фэбээровцы что-то искали в зейровском подвале. Что и почему? Скорее всего, дело в том, что очень похожую технику они видели и в Пасадене.
– Они ищут связь.
– Вероятнее всего, да. Обе компании, и «Зейра» и «Бьянчи», почти близнецы, обе брошены владельцами, но первая хотя бы на виду, а что происходит во второй, неизвестно. Однако ФБР – всего лишь сыщики, они делают выводы и принимают решения на своем внутреннем уровне. Уровень разведки выше, преодолеть ее вмешательство будет труднее.
– И как поможет тот фокус со стрельбой, твоя попытка подставить фэбээровцев?
– Ты догадалась.
– Ты сомневался? Стрельба из штурмовой винтовки, ФБР обязано защищать собственность, подконтрольно гражданскому кодексу, а стоимость техники в том подвале...
– ...приближается к двумстам миллионам.
– Ничего себе. Ну, и как это поможет делу?
– Не знаю, Сара. Ни в чем пока не уверен. Задача такова: «Зейра» должна купить конкурента.
– Ха! Это делается не так скоро, как ты хочешь. И твоя стрельба скорее навредит.
– Посмотрим. Многое зависит от нас и от Джона Генри.
Сара не отвечает и погружается в размышления. Тут есть, о чем подумать.
* * *
Позади ничем с дороги не примечательная Большая долина, длинное белесое озеро и поворот на Серебряный пик. Скоро мы расстанемся с шестой трассой и объедем Бишоп, немного сократив себе путь по двести шестьдесят четвертому шоссе. Оно должно быть совсем пустым – ни свидетелей, ни возможности для преследователей скрыть свое присутствие. Это не очень выгодно для них, и это наш лучший шанс от них избавиться.
Сара начала нервничать, старается не подавать виду, но не слишком удачно. За десять минут она дважды вытащила и проверила свой пистолет, оба раза непоследовательно призвала нас избежать перестрелки и на наше согласие оба раза отреагировала одинаковой мимикой сомнения. А жаль, мы вполне искренни: перестрелка нежелательна, в ней с большой вероятностью пострадают транспортные средства, что затруднит наше возвращение.
Кроме того Сара выступила за тщательный допрос наших преследователей, если конечно это «те самые парни». «Сначала они должны нам все рассказать», – потребовала она. Сначала? А что потом? Мы с Кэмерон не стали уточнять. Вместо того я поинтересовался, как нам поддерживать связь с «теми самыми парнями» в немалый промежуток времени, который потребуется для проверки полученной информации. Иными словами, в каком подвале нам их держать? Сара на секунду опешила, а потом закаменевшие черты ее лица оттаяли и в глазах появилось смущение. «Дом банды чирлидерш», – непонятно для меня пробормотала Кэмерон, зато Сара фыркнула и поперхнулась. Что за перемены настроения?
– Все будет в порядке!
– Надеюсь, солнышко... В самом деле... – она опять закашлялась. – Если получится, не трогайте... чирлидерш.
– Роджер! – ответила за нас двоих Кэмерон, а Сара, откашлявшись, по привычке перевела мне сиплым голосом это известное словечко из радиожаргона.
Через девять минут в относительном спокойствии доезжаем до левого ответвления, поворачиваем и начинаем неспешный разгон. А спустя тридцать восемь секунд видим, как за нами поворачивает черный «юкон». Пока все идет как надо, просто идеально. Разгоняю машину до восьмидесяти пяти миль в час. Не слишком быстро, но анализ богатых гармониками звуков и вибраций, производимых коллекционным сорокалетним авто, свидетельствует о невозможности двигаться быстрее без прямого риска потерять машину. Пора провоцировать «юкон» на активные действия и, хоть не верю, чтобы по нам стали стрелять в движении, разворачиваю пограничное поле защиты до габаритов «импалы».
Похоже, провокация удалась: «юкон» существенно прибавляет скорость, быстро сокращая дистанцию между нами. Похоже на подготовку к атаке. Он едет приблизительно на десять миль в час быстрее нас и через четыре с небольшим минуты будет рядом. Сара уже подавила волнение. Она сосредоточена и в полной боевой готовности: пульс семьдесят четыре, глаза сужены, скулы обострились, обманчиво расслабленные кисти рук лежат на коленях.
– Я выйду первый, – инструктирую ее. – Ты в ту же секунду пересядешь за руль.
– Поняла.
– Кэм... – Ей не нужны инструкции. От поворота она на всякий случай перегораживает прямую линию Сара – «юкон», а теперь только откладывает в сторону головоломку, которую безостановочно вертела все это время, и кладет рядом с собой «винчестер». Мы готовы.
Далее происходит неожиданное. Когда между нами и преследователями остается чуть больше ста ярдов и в блестящей сетке радиатора с крупными красными буквами «GMC» становится видно каждое отверстие, а шляпы водителя и пассажира кажутся будто выставленными на витрине, пикап сигналит дальним светом. Дав несколько вспышек, он чуть уменьшает скорость и отстает на двести ярдов, красноречиво приглашая нас остановиться. То, чего мы и хотим. Начинаю замедляться. Замедляется и «юкон», вновь мигая фарами, и на этот раз это код Сэмюэля Морзе: три длинных вспышки, затем длинная, короткая и снова длинная. «Ok». Взаимопонимание? «Странно...» – бормочет Сара.
Через минуту съезжаем с асфальта и останавливаемся, а следом медленно подкатывает черный пикап. Теперь лица под шляпами видны идеально, и одно из них – новая неожиданность. Вряд ли последняя на сегодня. Пикап со скоростью черепахи приближается еще немного, потом еще самую малость и окончательно замирает в пяти ярдах. Басовитое урчание нашего мотора не мешает мне слышать звук двигателя «юкона», который через несколько секунд обрывается. Глушу мотор и я. Теперь это не имеет значения.
Распахивается левая дверь пикапа, наружу выглядывает стильный ковбойский сапог, затем шляпа и наконец водитель выпрямляется во весь свой немалый рост – шляпа наполовину возвышается на крышей «юкона». Правая рука его лежит на верхней части двери, левую он держит открыто. На вид ему немного за сорок, широкоплечий, открытое загорелое лицо с ранними морщинами, внимательные глаза под тяжелыми веками, сивые обвисшие усы сползают ниже подбородка. Костюм очень кстати дополняют потертые джинсы и фланелевая рубашка в сложную клетку. Настоящий ковбой. Или головорез. Только без оружия. Вы можете принять его даже за терминатора, но присмотревшись, поймете, что ошиблись.
«Это явное не то», – растерянно и даже чуть разочарованно говорит Сара. Согласен. Но так или иначе, теперь наш выход. Открываю дверь, выбираюсь из машины, Сара тут же проскальзывает на водительское место, а Кэмерон синхронно с ней пересаживается влево.
– Чем можем помочь? – начинаю я разговор.
Ковбой делает шаг от машины, очень аккуратно притворяет дверь и с несколько старомодной торжественностью приподнимает правую руку, не донеся ее до полей шляпы:
– Хорошего дня, сэр! Уж простите за эту погоню. – Голос его грубоватый, но в целом мало примечательный. От такого крупного человека невольно ждешь чего-то другого. Разговаривая, он щурит правый глаз, а висячие его усы чуть трепещут на ветру.
Открывается правая дверь и из пикапа выходит спутник ковбоя. Он на пять дюймов ниже ростом, не так широкоплеч и заметно моложе. Пожалуй, лет тридцать, вряд ли больше. Лицо обычное, разве что несколько жесткое. Ни усов, ни морщин. Из ковбойского на нем только шляпа. Прочее – легкая темная куртка, черные брюки из прочной ткани и крепкие ботинки – вместе со скупыми четкими движениями позволяют заподозрить в нем военного. Он нагибается к открытой двери, вполголоса предупреждает кого-то невидимого на заднем сиденье «посиди тут», аккуратно, как и водитель, закрывает дверь и поворачивается ко мне:
– Надеюсь, мы не слишком вас побеспокоили? – Тоже ничем не примечательный голос.
– Пустяки, – искренне заверяю я.
– Да, так вот что, – сразу переходит к сути дела ковбой. – Вроде бы это нас и не касается... Но, уж простите, ведь там у вас Сара Коннор?
– Резковато, Стив... – вполголоса укоризненно говорит ему спутник.
– А чего голову морочить? – отмахивается ковбой. – Спросил и дело с концом.
Наверное, подобная прямота на пользу не во всякой ситуации, но мне она нравится. А поскольку тут у нас действительно Сара Коннор и ничего предосудительного я в этом не вижу, то сохраняя на лице доброжелательное выражение, подтверждаю, так сказать, наличие.
– Так нам бы с ней поговорить, – заявляет ковбой, а спутник его молча морщится.
– А кто вы? – не самым ловким образом интересуюсь я.
– Да, кто вы, джентльмены? – присоединяется к вопросу Сара, появляясь из «импалы».
Отредактировано БотАН - Четверг, 25.02.2021, 11:44 |
|
| |
| БотАН | Воскресенье, 31.03.2019, 21:31 | Сообщение № 216 |
Сказочник
Сообщений: 2756
| Не назвал бы это неосторожностью. Скорее – интуицией. Особенности происходящего, сказанные слова, интонации. Опасность маловероятна. Правда, в «юконе» есть кто-то еще, но это не скрывают, а потому не будем слишком подозрительны. Тем более, все мы под защитой темпорального модуля и вдобавок я кое-что знаю об одном из этих людей. Одновременно с Сарой из машины выходит Кэмерон, спокойная, сдержанная в мимике, но не производящая впечатление робота, и встает рядом. Дробовик оставлен в машине, и это тоже интуиция. Две руки галантно поднимаются к полям шляп. «Мисс!»
– Это Стивенс, я Эттберри, – берет инициативу в свои руки строгий спутник ковбоя.
– Я Стив, – следуя своему пониманию жизни, добавляет ковбой. – А он...
Знаю, знаю: Джонатан. Будущий полковник Сопротивления Джонатан Эттберри, разведка.
Называем себя и не терпящая церемоний Сара поторапливает беседу:
– Так чему же обязаны?
– Мы знаем, вы были у ручья на триста шестой, – без обиняков начинает Эттберри. – Вы видели там поврежденную взрывом скалу и, э-э... кое-что еще.
Ни жестом, ни взглядом Сара не выдает свой интерес.
– Уж извините, что наблюдали за вами, – продолжает Эттберри, – но так сложились обстоятельства. И думаю, всех нас привели туда разные стороны одного дела.
– Какого же? – холодно спрашивает Сара.
– О своей стороне, быть может, вы расскажете нам сами. А мы там кое-кого искали.
– И похоже, нашли.
– Только не думайте, что убийство – дело наших рук.
– Эрик был нашим другом! – выпаливает ковбой Стивенс.
– Неужели? – сомневается Сара, а Эттберри снова морщится и объясняет:
– Мы ехали по следам, искали его и нашли уже мертвым.
– Простите, – уточняю я, – а под какой фамилией вы знали вашего друга?
– Бьюкенен, – не раздумывая отвечает Эттберри. Сара смотрит на меня.
– Да, все верно, Эрик Бьюкенен, – подтверждаю я. – Он не изменил своей фамилии.
На этот раз недовольно морщится ковбой:
– Вот черт, всегда он такой был... Вечно твердил, ненавижу, мол, играть.
– А у него были причины играть? – спрашивает Сара.
– Были, мисс Коннор, – заверяет Эттберри.
– Раз уж вы меня знаете, то Сара, договорились?
– Договорились. Но про вас мы знаем только, кто вы такая, не более. То же самое нам известно о ваших спутниках, – Эттберри кивает в нашу с Кэмерон сторону. – Утром мы видели вас в пустыне. Видели поднятый камень, скрывавший тайник, из которого вы, Сара, что-то забрали.
– Ну, что ж... – после некоторой паузы пожимает плечами Сара. – Вы видели немало.
– Кое-что. Надеюсь, не слишком много, – едва заметно усмехаются грустные глаза будущего полковника. – Хороший бинокль, ночной визор и терпение творят чудеса.
Сара молча и внимательно ждет продолжения, а Стивенс, собравшийся что-то сказать, передумывает и только из стороны в сторону водит нижней челюстью. Молчание тянется. Внезапно Кэмерон указывает пальцем на пикап. Да, это стоит увидеть. На водительском месте, положив передние лапы на руль, стоит средних размеров пес с рыже-белой головой интересной прямоугольной формы. Это фокстерьер. С самым серьезным и придирчивым выражением на физиономии он изучает нас черными блестящими глазами. Нос у него тоже черный и блестящий, настолько, что его можно принять за третий глаз.
Эттберри напрягается, зато ковбой прячет в усы неожиданно ласковую улыбку.
– Наверное, он хочет гулять, – говорит Кэмерон.
– Если, конечно, не возражаете, – говорит Эттберри, делая шаг и берясь за ручку двери.
– Какие возражения? – удивляется Сара, и он осторожно приоткрывает дверь.
Далее все развивается быстро и шумно. Эттберри не успевает схватить пса, тот проныривает под его рукой и с победным визгом вырывается наружу. Первым делом он совершает серию стремительных петель и прыжков около жестикулирующего Эттберри и замершего столбом Стивенса, а затем обращает внимание на нас. Сара его интересует мало, а вот я и Кэмерон – другое дело. Не заботясь хозяйскими окриками, пес подскакивает ко мне на ярд, тут же отпрыгивает на два ярда и разражается длинным визгливым лаем вперемежку с угрожающим рычанием. Не разбираюсь в собачьем языке, но думаю, это сплошная нецензурщина. Высказавшись таким образом на мой счет, он повторяет гневную речь перед Кэмерон.
«Назад, черт!» – рявкает побагровевший лицом Стивенс. «Ко мне!» – звонко командует Эттберри. Но ничто не останавливает бестолково мечущееся и непрерывно тявкающее существо в бело-черной кучерявой шубе. Наконец Эттберри, изловчившись, совершает смелый бросок и хватает зашедшегося лаем пса за ошейник. «Тихо! Тихо, я сказал!..» – внушает он, оттаскивая фокстерьера в сторону. Очутившись на расстоянии от нас, пес неожиданно легко затихает. «Беги! Да не сюда, черт!.. Туда! Пошел! Гуляй!» Несколько раз недоверчиво обернувшись, пес отбегает на десяток шагов, посылает в наш адрес еще несколько малозначащих бранных словечек и отправляется по своим делам. А я замечаю, что Сара, кажется, испытывает удовольствие от всего этого внезапного шума. Любопытно.
– Его зовут Черт? – с интересом спрашивает Кэмерон.
– Нет, его зовут Дизель, – отвечает Эттберри.
– Для дизеля он слишком шустрый.
– И не говорите, – отдуваясь и медленно светлея лицом, ворчит Стивенс.
– Может быть, стоило возразить, – с заметным облегчением говорит Эттберри Саре.
– Никаких возражений, – пряча усмешку, отрицательно скрещивает руки она.
– Мы знаем, что собаки отличают... э-э...
– Нас от людей, – заканчивает фразу Кэмерон, Стивенс натужно крякает, а Эттберри кивает:
– Да. И мы знаем, чем может закончиться эта встреча... – он бросает многозначительный взгляд на Кэмерон и меня, – э-э, для всех нас. Так что спасибо вам за понимание.
Издали доносится заливистое тявканье Дизеля. Наверное, он тоже рад. Сара несколько секунд вглядывается в ту сторону, но пса, конечно же, не видно. Тогда она вздыхает:
– А теперь, прошу, все-таки объясните ваш интерес к нам троим и ко мне в частности.
С этими словами Сара усаживается на багажнике «импалы», поставив ноги на бампер, и делает рукой пригласительное движение:
– Вот наш офис, джентльмены, располагайтесь, поговорим.
Стивенс и Эттберри коротко переглядываются, и ковбой, отступив, прислоняется к радиатору своего пикапа, а Эттберри делает шаг вперед и нерешительно останавливается перед Сарой. «Прошу вас», – говорю ему я, Кэмерон ограничивается легкой улыбкой, а Сара нетерпеливо хлопает ладонью по багажнику, и Джонатан наконец пристраивается рядом с нею.
– Ладно, к делу, – говорит Сара. – Насколько я понимаю, обнаружив своего друга мертвым, вы могли сделать одно из двух: либо известить власти, либо распорядиться телом самостоятельно. Вы не сделали ни то, ни другое, и мне интересно, почему. Однако спрашивать я не стану. Но вы сделали третье – установили наблюдение за тем местом, и вот по этому пункту мне хотелось бы большей ясности.
– Наблюдение, это в основном все, что мы можем, – с грустью говорит Эттберри.
– Наблюдение и еще риск, – с напускной жесткостью добавляет Сара.
– Ваша правда. Наблюдаем, рискуем, а сделать что-то полезное пока не удается.
– Кто же «вы» такие и что именно вам хочется сделать?
Ковбой Стивенс вторично крякает, а Эттберри, глянув на него, говорит:
– Желание обсудить это – главная причина, по которой мы здесь.
Сара чуть склоняет голову, демонстрируя внимание, но Эттберри мешкает, видимо подбирая нужные слова. Иногда это трудно, знаю по себе и потому решаю немного ему помочь:
– Говорите, полковник, нам очень интересно.
В ответ получаю непонимающий взгляд от него самого и очень удивленный – от Сары.
– Я капитан... – поправляет меня Эттберри, запинается, думает секунду, и к нему приходит догадка. – А, понял, информация из будущего. Что тут скажешь, такое всегда неожиданно. Но тем лучше. Значит, вы меня отлично поймете. Эрик многое рассказал нам о будущем, о войне, о машинах, о Джоне Конноре...
– Так просто взял и рассказал? – с новым интересом присматривается к собеседнику Сара.
– Не сразу, – качает головой Эттберри. – И познакомились мы все тоже не сразу.
– Это точно! – не удерживается от комментария Стивенс. – Еще полгода назад я знать не знал... – он ухмыляется, – будущего полковника.
– Не шутите с этим, Стив, – очень мягко говорит Сара, и ковбой поднимает ладони.
– Нас свели кое-какие неприятные события, – продолжает Эттберри. – Долго рассказывать об этом я не буду, время дорого. Связаны они с, э-э, многогранной деятельностью некой корпорации. Работают они аккуратно, соблюдают, так сказать, закон и порядок и долгое время все было чисто и без эксцессов. Но однажды у них случился сбой. То ли кто-то проговорился, то ли увидел то, чего не должен был видеть, точно не скажу. Поползли слухи, а это даже в нашей глуши не слишком полезно для бизнеса. И тут вдобавок подвернулся Эрик. Он жил очень тихо – крошечная ферма, ни семьи, ни друзей, – так что внезапно открытая на него охота естественно привлекла внимание. В первый раз его спас Стив, – Эттберри кивает в сторону ковбоя. – У них с Эриком были деловые отношения, и так вышло, что Стив оказался рядом в опасный момент. Ну, а потом все развивалось по нарастающей.
– Эрика кто-то узнал? – уточняю я. – Кто-то из будущего, связанный с корпорацией?
– Получилось взаимно: Эрик тоже узнал кое-кого из тех ребят. Но в этом он признался нам позже, а сначала все думали, что тут замешаны либо деньги, либо земля.
– Думаю, случилось что-то еще, – качает головой Сара. – Вы сами оказалась свидетелями чего-то необычного, что позволило вам поверить в рассказ Эрика.
– Так, черт возьми, и было! – резко откликается Стивенс, а Эттберри спокойно кивает:
– Да, кое-что мы видели.
– Если, как вы говорите, все развивалось по нарастающей, – замечает Сара, – должна была вмешаться полиция. В вашем случае, скорее всего – шериф округа.
– Он вмешался, – утвердительно кивает Эттберри. – Догадываетесь, чем это кончилось?
– Тем, чем обычно кончаются иски отдельных граждан к крупным землевладельцам?
Эттберри не отвечает, а Стивенс хищно двигает нижней челюстью. Сара спрашивает:
– У корпорации, конечно, есть название?
– Корпорация – условное понятие, – отвечает Эттберри. – Это десятки компаний, среди которых и совсем мелкие, и очень крупные фирмы. Объединяет их, как говорил Эрик – и наши наблюдения подтвердили его слова – некая группа «Калиба».
Сара переглядывается со мной, потом с Кэмерон. Ну да, «Калиба». Следовало ожидать.
– Так, – говорит Сара. – И чем же они занимаются?
– Легче сказать, чем они не занимаются! – фыркает Стивенс, а Эттберри говорит:
– Насколько мы в итоге поняли, их главный приоритет – продажа технологий будущего.
– Тем, кто больше заплатит, – устало договаривает Сара. – И кто это будет, каждому ясно.
– Значит, вы в курсе, – утвердительным тоном говорит Эттберри.
– В некотором роде... Ладно, Джонатан, об этом мы еще поговорим, а пока давайте о вашем друге. Значит, как я понимаю, они подловили момент, когда вас не было рядом...
– Он был жуть какой упрямый, – ворчит Стивенс. – О постоянной защите слышать не желал. Чтобы уехать куда-нибудь, даже не заикайся. Он видите ли пришел сюда жить мирно и точка.
– Что поделаешь, – мягко говорит Сара. – Нельзя помочь тому, кто не принимает помощь.
– Но он был отличным парнем, – тихо добавляет ковбой. – Просто слишком упрямым.
– Как и все отличные парни, – печально улыбается Сара.
– Почему они повезли Эрика к той скале, мы только догадываемся, – помолчав, продолжает Эттберри. – Он говорил, что надписи на ней очень важны, но почему они важны и кому предназначены, не сказал. Может быть, и сам этого не знал. А те, кто его захватил, полагаю, думали иначе... – он вопросительно смотрит на меня, и я слегка ему киваю.
– Потом, не найдя у скалы следов его убийц, вы решили понаблюдать? – спрашивает Сара.
– Не совсем так, – отвечает Эттберри. – Следы мы нашли, и они уже вывели нас на определенные цели. А наблюдение... Своего рода интуиция: мне показалась дельной мысль оставить там видеокамеру с записывающим устройством.
– Ага, – кривит губы Сара. – То есть, мы попали в ваши вечерние новости. Мило.
– Уж извините. Мы забрали и просмотрели записи на рассвете. Какое-то время ушло на отслеживание табачного цвета «шевроле» образца шестьдесят девятого года.
– Надеюсь, администратор мотеля ни при чем? – вскольз любопытствует Сара, а честный взгляд собеседника не оставляет ее надежде шансов. – Понятно...
– Сопоставить Сару Хьюз с легендарной Сарой Коннор было нетрудно.
– Меня все еще интересует это «мы», столь часто вами употребляемое, – не моргнув глазом, говорит легендарная Сара. – У вас что же, целая организация?
– Всего лишь несколько человек, которые волею обстоятельств оказались втянуты в эту историю, – отвечает Эттберри. – Люди толковые, но это не организация.
Некоторое время Сара молчит, кусая губу и глядя куда-то в дальнюю даль. Потом переводит внимательный изучающий взгляд на Эттберри, затем на Стивенса и с нажимом говорит:
– Это должно стать организацией.
– И мы так думаем! – шумно подхватывает ковбой и в доказательство обрушивает ладонь на капот несчастного «юкона». – Потому что какого черта!
– Действительно, – с легкой улыбкой поддерживает Сара. – Чем не девиз?
В эту секунду Кэмерон молча направляет свой указующий перст в сторону пустыни. Смотрим и видим странное. Среди пучков тускло-зеленой травы стоит знакомый нам фокстерьер Дизель, но цвет его поменялся самым решительным образом: он стал розовым! Как перья птицы фламинго, которая здесь не водится. Висячие усы ковбоя Стивенса искривляет усмешка, Сара бормочет «красавец!», а Эттберри поясняет: «Это пустынная пыль, он всегда в ней валяется». Заметив на себе столько внимания, розовый пес мчится к нам и, понятное дело, повторяет ритуал облаивания киборгов. Правда, сейчас он делает это без злости, скорее для порядка. Налаявшись и совершив несколько сложных фигур вокруг Кэмерон и меня, он выбирает Кэмерон, садится перед ней и на этот раз заводит спокойный и обстоятельный разговор. Кэмерон наклоняет голову набок, и пес, тявкнув по инерции разок-другой, умолкает. Зато его короткий хвост мечется из стороны в сторону с большой частотой и амплитудой. Кэмерон наклоняет голову на другую сторону, и то же повторяет пес. «Привет!» – говорит ему Кэмерон, и он забавно качает головой, отчего его короткие изломленные уши мелко трясутся. Несомненный образно-зрительный контакт.
– Можно мне с ним поиграть? – спрашивает она. Эттберри теряется, что выглядит в его исполнении весьма трогательно, а Стивенс, видимо больше доверяющий чутью, говорит:
– Ну конечно можно! Только нам вроде бы пора в обратный путь. Да и вам наверное тоже.
– Мы недолго. – Кэмерон щелкает пальцами, Дизель вскакивает и эта парочка удаляется.
– Да, время не ждет, – проводив их взглядом, возвращается к делу Сара. – Ладно. Цель поставлена, а значит... – она замолкает, заметив, как рассеян взгляд Эттберри. – Не волнуйтесь, Джонатан, никто не обидит Дизеля.
Спохватившись, Эттберри только разводит руками, и за него опять отвечает Стивенс:
– Конечно, ведь ваша Кэмерон особенная. Что? – тут же смущается он. – Что я такого сказал?
– Вы все правильно сказали, Стив, – улыбается ему Сара. – Она особенная.
– Эрик рассказывал про таких, – откровенничает Стивенс. – Ну, которые совсем как мы. – Он переводит взгляд на меня. – Прошу конечно прощения, если не так выразился.
– А что именно рассказывал об этом Эрик? – любопытствую я.
– Такими Скайнет делает некоторые из своих машин, – отвечает Эттберри. – Зачем ему это, Эрик не говорил. Думаю, что сам не знал. Вероятно, круг посвященных невелик. Все знает, наверное, один только Джон Коннор, поскольку сумел установить мир со Скайнетом.
– Что?! – поражается Сара. – Значит, война закончена?
– Ничего она не закончена! – вскидывается ковбой. – Разве ее так просто остановишь.
* * *
Небо понемногу темнеет. Вечер. Эл-Эй совсем близко, и автомобильный поток делается все гуще. Не застрять бы на въезде. Время дорого, нас ждет Джон Генри. Ведет «импалу» Сара. Говорит, за рулем ей лучше думается. И в самом деле, есть, о чем подумать. Не каждый день и не каждому выпадает случай увидеть один из зародышей будущего Сопротивления. Не того, прежнего Сопротивления, на девять десятых состоящего из дезориентированных, несчастных и озлобленных людей, которым единственным объединяющим фактором служила ненависть к Скайнету, на поверку оказывающаяся ненавистью к самим себе. Зародыш Нового Сопротивления. Новый вариант. Будущее. До чего же это интересно!
И Эрик Бьюкенен, убитый около невадского маяка, оказался не тем, которого я встречал в нашем времени. То есть, это он, но не тот. Мой знакомый, которого я не знал, как бы странно это ни звучало. Видевший то, чего не знаю я, пришедший из нового варианта событий, соединивший новую событийную цепь, укрепивший генеральную временную линию. Новый Эрик Бьюкенен. Символично.
Отредактировано БотАН - Четверг, 25.02.2021, 11:45 |
|
| |
|
| БотАН | Пятница, 12.04.2019, 16:10 | Сообщение № 218 |
Сказочник
Сообщений: 2756
| Да, связываются помаленьку будущее и настоящее, и это действительно долгожданные события. Дальше – больше.
|
|
| |
| БотАН | Вторник, 07.05.2019, 20:57 | Сообщение № 219 |
Сказочник
Сообщений: 2756
| Нечасто новые главы пишу, а все-таки пишу. Сказка продолжается!
Глава 25. Топанга-каньон. Откровение
Один из уютных тупичков Санта-Клариты. Он упирается в сетчатую ограду, за которой густой кустарник и два апельсиновых дерева, замершие в вечернем безветрии. Улица застроена двухэтажными домами пригородной архитектуры. Все они кремового цвета, с отделанными под камень цоколями и высокими кровлями из фальшивой черепицы, самые верхушки которых золотит заходящее солнце. Небо пока довольно светлое, но фонари уже включены. Они здесь монументальные, на ребристых столбах «под старину», прозрачные колпаки формой напоминают первые электролампы. Желтый их свет спектрально весьма далек от солнечного, а все-таки радует глаз. Пять минут, как мы заехали сюда, развернулись на середине и встали. Мы ждем. Здесь тихо, спокойно и приятно просто стоять и ждать. Людей не видно, людей в форме, кажется, не существует вовсе. Некому обратить на нас внимание. Только в начале улицы двое подростков на роликовых коньках – парень и девушка лет пятнадцати, – очевидно переоценив нашу автостарину, показали нам большие пальцы.
Тишина. Изредка потрескивает остывающий двигатель «импалы», да ее старые сиденья стонут и жалуются на жизнь. Кэмерон наконец оставила в покое затерзанный волшебный кубик, из которого уже трижды выпадали отдельные части. Сара чуть слышно насвистывает какой-то мотив, постукивая в такт ногтем по нижней дуге рулевого колеса.
– Когда мы встретимся с Джоном и Чарли? – спрашивает Кэмерон у Сары.
– Скоро, – не слишком охотно отвечает та.
– Когда? – настаивает Кэмерон.
– Ско-ро, – повторяет Сара, глядя куда-то вперед, или в никуда. – Всему свое время. К тому же... Встретимся-то встретимся, а примет ли меня Джон, не знаю.
– Неужели это так трудно?
– Ты же не думаешь, что я просто обниму его, и это рассеет все подозрения?
– Тогда может быть, я? – рискует предложить Кэм.
Сара тяжело вздыхает и долго молчит. Потом снова вздыхает и выдает страшную тайну:
– Может быть, в воскресенье.
– Сегодня воскресенье.
– Сегодня мы были в другом месте, помнишь? Значит, теперь через неделю.
Помедлив в нерешительности, Кэмерон спрашивает:
– И ты так спокойна?
Сара отвечает не сразу. Ее мимика напряженная, взгляд блуждает в бесконечности. Мне кажется, сейчас она, что называется, пошлет Кэмерон вместе с ее расспросами подальше.
– Нет, солнышко, я не спокойна, но...
– А если Джону нужна помощь? – напирает Кэмерон.
– Если так, – задумчиво отвечает Сара, – то, возможно, это не мой Джон.
– Это твой Джон! Самый настоящий, и никакой другой. Ты понимаешь это?
– Думаю, да, – медленно кивает Сара. – И если так, он справится. А ты это понимаешь?
Кэмерон замирает, обдумывая ее слова, в которых я улавливаю смысл, близкий и понятный мне самому. Она верит в своего сына, верит безоговорочно, и не просто верит, а рассчитывает на него как на саму себя. Это один из основополагающих принципов жизни. Не затем мы вкладываем в свои творения лучшую часть себя, чтобы однажды отпустить на все четыре стороны – что получится, то и ладно. Но вместе с тем, то, что мы создали, нам не подконтрольно. Потому так важна качественная двусторонняя связь. Преемственность.
– Никак не возьму в толк, – после минутной медитации с насвистыванием и постукиванием вдруг говорит Сара. – Ты что же, ездила к той скале во второй раз?
– Конечно нет, я же была с вами.
– Но ты сказал, – поворачивается Сара ко мне, – что одна надпись появилась «после Кэмерон». Как же она попала на фото, сделанное ею до этого?
– Извини, я неточно выразился. Одна надпись, сделанная тем, кто ушел после Кэмерон.
Сара понимающе кивает, а Кэмерон задумчиво говорит:
– Интересно, а в принципе, такое возможно?
– А еще интереснее, найдет нас Мерч или нет, – возвращает разговор к настоящему Сара.
– Как он может нас не найти, если сам назвал этот адрес? – удивляется Кэмерон.
Да, надеюсь, мистер Мерч не подведет. Сейчас он подъедет, мы пересядем в его машину и отправимся к Джону Генри. Саре нравится этот план с пересадкой. Во-первых, скорее всего встреча состоится не в зейровской штаб-квартире, а в незнакомом нам месте. Во-вторых, от Мерча мы наверняка узнаем что-нибудь полезное, и произойдет это еще до разговора с Джоном Генри. В-третьих, это возможность сменить, хоть и на время, много раз засвеченную «импалу». Думаю, Сара была бы рада не возвращаться за ней вовсе.
– Разряди «винчестер», – полуобернувшись, велит она Кэмерон. – Его нельзя здесь оставлять, придется тащить через всю улицу.
Кэмерон послушно принимается один за другим извлекать патроны.
– Только через половину улицы, – уточняет она. – Он короткий, спрячешь под курткой.
– Куртка тоже короткая, – говорит Сара.
Да, рукоятка будет выпирать у плеча, а дульный срез дюймов на пять высунется снизу, и придется прикрывать его ладонью. Посадка в автомобиль тоже проблематична: не вытащив «винчестер», Сара не сможет согнуться, а вытащив, нарушит конспирацию. Дилемма. Она это понимает, и заранее переносит недовольство на меня. Потому что я опять в одной футболке, под которой обрез не спрячешь, мне нравится выглядеть оболтусом и так далее.
– «Девять миллиметров...» – меняю тему разговора. – Почему так говорят?
– Что? – не сразу понимает Сара. – А, это... Да просто традиция. Тот, кто сказал «дробовик», садится спереди, остальные говорят «девять миллиметров». А почему, не знаю.
– Это пришло из времен дилижансов, – объясняет Кэмерон. – От верховых грабителей эффективнее всего отстреливаться дробью. Поэтому тот, у кого был при себе дробовик, как самый полезный человек, садился впереди рядом с кучером.
– Ну, надо же, – прячет интерес за иронией Сара. – Откуда ты все знаешь?
– Я посещала библиотеку.
– Хотела бы я знать, когда...
Кэмерон молчит. Сара поворачивается и несколько секунд испытующе на нее смотрит.
– Или не хотела бы... – задумчиво говорит она. – Надеюсь, там никто не пострадал.
Кэмерон коротко и с грустью вздыхает. Наверное, тоже надеется. Сара разглядывает ее еще три секунды, потом дергает щекой и вновь поворачивается к рулю.
– Ладно, с «дробовиком» разобрались. Что насчет «девяти миллиметров»?
– Позднейшая антитеза «дробовику», – отвечает Кэмерон.
– Ясно. Как ты любишь говорить, спасибо за объяснение.
– Пожалуйста.
– Кстати о дробовике. Пит, нам может помочь твоя шапка-невидимка?
Ага, вспомнила. Да, конечно, с помощью модуля лучепреломления я могу сделать невидимым любой предмет, не исчезая при этом сам. После коротких объяснений довольная найденным решением Сара вновь принимается насвистывать свое ни то ни се. А меньше чем через минуту после этого на нашу улицу заворачивает и останавливается ярдах в ста черный семиместный минивэн «мерседес», за рулем которого отчетливо виден мистер Мерч.
Выходим. Кэмерон подает мне «винчестер», Сара контролирует исчезновение. «Хорошо, только пальцы пропали». Придира... «Ага, так лучше. Сойдет». Затем, обронив небрежное «кому нужна эта лохань», Сара все-таки запирает «импалу», и мы неспешно направляемся по тротуару в сторону Мерча, который уже вышел нам навстречу. Прямо как семья, в не совсем типичное время приехавшая в гости к старым друзьям.
Одет Мерч так же, как и шесть дней назад. На месте даже галстук. Это любопытно. Я замечал у людей, что упрямая приверженность старым привычкам иногда свидетельствует об их ограниченности, а иногда – о внутренней стойкости, гораздо большей, чем может казаться на первый взгляд. К какой категории относится Мэт? Обрамленный очками взгляд его выдает неподдельное любопытство, особенно в отношении Кэмерон. Возможно, он рад, что на этот раз целы оба ее глаза. А может быть, еще не привык к мысли, что не все из нас настоящие люди. Интересно, он уже в курсе, что я тоже «поддельный»?
После кратких приветствий Мерч откатывает широкую боковую дверь, и Сара с Кэмерон занимают средние сиденья. «Ого, у вас тут целый арсенал! – одобрительно замечает Сара. – Вы предусмотрительны. Мы тоже». Повернувшись так, чтобы никто не заметил моего фокуса, передаю «винчестер» Кэмерон, и он оказывается на полу перед задними сиденьями в компании двух похожих помповых ружей. Что сказать, пушки это замечательно, однако сейчас более важно отсутствие в «мерседесе» сюрпризов типа средств слежения. По крайней мере, действующих. Быстро устраиваюсь рядом с Мэтом и мы трогаемся в путь.
– Встреча будет не штаб-квартире? – проверяю свою догадливость я.
– Нет, что вы, – машет рукой Мерч. – Там сейчас кошмар. За зданием наблюдают: Джон Генри засек сигналы, очень похожие на видео. А на ближнем перекрестке Джеймс мне показал, что одна из камер теперь, как по волшебству, смотрит прямо на нас. Представляете?
– После того, что случилось, удивляться нечему, – говорит Сара. – А как дела вообще?
– Гангстеры, полиция, ФБР, бесконечные агенты, – перечисляет Мерч. – Начальница как сквозь землю провалилась. Вот такие дела. Разворошенный муравейник. Осиное гнездо.
– Так куда же вы нас везете? Снова в дом вашего брата?
– В гораздо более интересное место, – загадочно отвечает Мерч. Ему неохота выкладывать все карты, чем-то он задумал на удивить, и Сара великодушно прерывает допрос.
В «мерседесе» необычно тихо: усиленная шумоизоляция и двойное остекление делают свое дело. Звук двигателя, покрышек, подвесок, шелест завихряемого воздуха, – все это низведено до невнятного урчания и деликатного кваканья. Если надо, можно разговаривать шепотом.
– Где Джеймс? – спрашивает Кэмерон.
– Два часа назад был с Джоном Генри, – отвечает Мерч, осторожно вписывая минивэн в очередной изгиб улицы. – Ну, и лабиринт эта Санта-Кларита, – бурчит он.
– Я не видела ни одного дорожного знака, – замечает Кэмерон.
– Их здесь нет, и всего одно правило: не быстрее двадцати пяти. Необычно, правда?
Проезжаем под высоковольтной линией, протянутой по высоким холмам. Затем на секунду задерживаемся на выезде из жилой части городка – у распахнутых чугунных ворот между крошечными каменными башенками – и, миновав перекресток, выруливаем на Альта-Виста авеню. Здесь можно ехать сорок миль в час. Широкие улицы следует одна за другой. Повсюду фонари, много красивых, со вкусом подсвеченных деревьев. Симпатично.
– Такие вот дела, – возвращается к прежней теме Мерч. – За нами следят, и не только за зданием, а за машинами тоже. Куда-то едешь, а за тобой кто-нибудь – тоже едет. Бр-р!
– Вы уверены?
– А как же, Сара! Даже я стал замечать. Автомобили всегда разные, кто внутри, не разглядишь, да лучше и не надо, наверное... А машину Эллисона пометили специальной краской, представляете? Невидимая, светится синим в ультрафиолетовых лучах. Джеймс сказал, что могло и ФБР, но не обязательно. А кто тогда? Меня все это просто убивает.
– Этот «мерседес», надеюсь, не помеченный? – невозмутимо интересуется Сара. – И чей он?
– Собственность конторы. Проверяем дважды в день на радиомаячки и прочие штуки.
– Разумно.
– Да, такие вот дела. Джеймс каждый день ездит к своей бывшей. Вы знаете Саванну, маленькую дочь Катерины Уивер? Она сейчас живет в семье его бывшей, и Джеймс...
– Секунду! – перебивает Сара. – Соцдепартамент до сих пор не сунул свой длинный нос?
– Э-э, он сунул... – запинается Мерч. – Но обнаружилась бумага от мисс Уивер. Согласие... то есть, что я говорю, наоборот, распоряжение, чтобы в случае ее неожиданного отъезда девочку приютила семья мистера Эллисона. И хоть это теперь не его семья, но все-таки лучше, чем ничего, и до поры до времени устроило соцдеп.
– Недурно, – сдержанно одобряет Сара. – И как все это переживает сама Саванна?
– Она совсем кроха и мало что понимает. Скучает, конечно, по маме. А в той семье все ее развлекают, носятся, как со своей, на занятия, с занятий возят. Джеймса видит каждый день, с Джоном Генри несколько раз виделась, а через интернет они, по-моему, общаются постоянно.
– Да, я слышала, у них полное взаимопонимание.
– То-то и оно! – подхватывает Мерч. – И скажу честно, мне до сих пор трудно в это поверить.
Сара чуть усмехается, отвернувшись к окну. Возможно, ей и самой трудно поверить.
– Однако, – говорит она, – Саванна знает, что ваш Джон Генри, хм, не такой, как все.
– В том-то и штука! – восклицает Мерч. – Джеймс сказал, нельзя допустить, чтобы с ней разговаривали фэбээровцы. Правда, официально они этого сделать, оказывается, не могут. Нужно согласие хотя бы одного из родителей, либо опекуна, а в наличии нет ни того, ни другого, ни третьего. А чтобы предотвратить неофициальную беседу, он каждый день туда и ездит. Держит дело под контролем, потому что его бывшая тоже работает в ФБР, и...
– Да ну?!
– То-то и оно, Сара! Такая вот интрига. Честное слово, меня это просто убивает. А Джеймс ничего, настроен оптимистично. Говорит, знает, что делает.
– Джеймс не всегда знает, что делает, – замечает Кэмерон, после чего следует долгая пауза.
Потом Мерч тяжело вздыхает и признается:
– А еще мне кажется, что ту бумажку от мисс Уивер на самом деле состряпал Джон Генри.
– И что в этом плохого, Мэт? – ласково спрашивает закаленная в подобных делах Сара.
– Как это, что плохого?! – оторопело поворачивается к ней Мерч.
– Не волнуйтесь, Мэт, смотрите на дорогу, – улыбается Сара, и Мерч поспешно возвращается к своим обязанностям автомобильного кучера. – И просто помните: все к лучшему.
– Ох, не зна-аю... – тянет Мерч. – Все это ужасно выматывает нервы. И эти его каждодневные рейсы к бывшей. Его, конечно, дело, а мое мнение: Техас надо объезжать стороной.
– Да будем вам, Мэт! – смеется Сара. – Это же ради маленькой девочки!
– Неужели Джеймс каждый день ездит в Техас? – удивляется Кэмерон.
– Нет, что вы, – смущенно поправляет очки Мерч.
– Но вы сказали...
– Не в прямом смысле. Я имел в виду, он ездит в Техас... Тьфу! То есть, ездит к бывшей, но... э-э, не в Техас. – Мерч путается, краснеет и умолкает, а Сара подозрительно хмыкает.
– Так его бывшая живет не в Техасе? – допытывается Кэмерон.
– Все бывшие живут там, – уверенно отвечает за Мерча Сара. – Потом тебе объясню.
– Ладно, – соглашается Кэмерон. – Значит, бывшая Джеймса живет в Техасе, и Джеймс...
– Нет, – признается Мерч, – она живет здесь, в Лос-Анджелесе.
– Но ты сказала... – поворачивается Кэмерон к Саре.
– Не бывает правил без исключений, – безмятежно отвечает та. – Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Бывшая Джеймса живет в Лос-Анджелесе.
– В Норволке, – робко поправляет Мерч.
– Но вы сказали...
Мерч слегка вздрагивает, и Сара приходит к нему на помощь:
– Норволк – это пригород, забыла?
– Не забыла, – кротко улыбается Кэмерон. – Норволк – пригород. «Все мои бывшие живут в Техасе» – строчка из песни. Контекст я тоже поняла. А ты снова купилась.
Мерч издает тот сложный, ни на что не похожий звук, который получается, если собрался фыркнуть, но в последний момент воспитание взяло верх. «Делайте выводы, Мэт», – не дрогнувшим голосом советует привычная к подвохам Сара. Но мистеру Мерчу, по всему видно, в новинку чувство юмора у машины и он бормочет: «Потрясающе!»
Выходит, что Джон Генри не особо радует своих приятелей-людей разнообразием эмоций? Печально для столь амбициозной конструкции. Ведь эмоции – это очень просто. В самом деле. Люди многоречиво превозносят уникальность и неповторимость этого присущего многим живым существам свойства, не прочь даже узурпировать его и почему-то совершенно не склонны всерьез задумываться о сути эмоций, их причинах и действии. А ведь наиболее дальновидные представители человечества давным-давно разобрали проблему. Эмоции – это взаимосвязанные оценки потребностей, целей, процессов и результатов. Элементарный в сущности механизм, для работы которого нужна всего лишь отлаженная система обратных связей с широкой полосой пропускания сигналов. Проверено, работает.
Однако, что за песня была упомянута? У меня нет таких данных, и никто ничего мне не собирается объяснять. Досадно. В общих чертах я, как говорят, уловил контекст, а все же хочется полного понимания. Ладно, спрошу потом у дочери.
– Я вижу, Кэмерон, очки вам больше не требуются, – не выдержав, констатирует Мерч.
– Да, теперь полный порядок, – подтверждает она.
– Здорово. А что, если не секрет, оказалось в той круглой стальной коробке?
– Она титановая, – поправляет Кэмерон. – В ней оказался глаз для меня.
– Глаз! Потрясающе! – От избытка чувств Мерч даже слегка подпрыгивает на сиденье. Ему комфортно в окружении хайтека. Единственное его условие, полагаю, чтобы хайтек не был враждебным. Боюсь, это немного наивная жизненная позиция.
– Пит, прошу прощения... – Мерч воодушевился и его не остановить. – Все хочу спросить... Э-э, Джон Генри говорит, что вы, э-э, как он. Это в самом деле так?
Сзади доносится приглушенно-вежливое фырканье. Что ж, плакал мой маленький секрет.
– В самом деле, – киваю я. Хотя ближе к истине было бы сказать, что я как Кэмерон, пусть и не такой красивый. Однако, лишняя информация потому и зовется лишней...
Понимающе кивнув, Мерч обращает все внимание на дорогу. Кажется, он доволен пуще прежнего. Действительно, вокруг хайтек, прекрасное будущее, все что нужно для счастья. А мы уже проехали аккуратную и любимую обитателями долину Сан-Фернадо.
«Я надеялась, ты не возьмешь его с собой», – позади вполголоса огорчается Сара. «Я так и хотела, – вполголоса отвечает Кэмерон. – Честное слово. Но потом передумала». Сара тяжело вздыхает, а Кэмерон принимается тарахтеть разболтанным кубиком. Но увы, не проходит и минуты, как игрушка рассыпается в ее руках, и отдельные части с треском раскатываются по полу минивэна. Сара вздыхает еще тяжелее. «Неудача», – информирует Кэмерон, и обе они, нагнувшись, так что их теперь не видно в зеркале, начинают собирать с пола разбежавшиеся детали головоломки. Один угловой кубик, бело-зелено-оранжевый, прикатился мне под ноги, я пытаюсь до него дотянуться, а ремень безопасности мне мешает. Да, ремень требует особого обращения, его надо вытягивать медленно, чтобы не повредить механизм.
– Увлекаетесь пространственными задачками? – любопытствует Мерч, и откуда-то, кажется, что из-под задних сидений, доносится «угу».
«Ты ползешь по моей ноге», – раздраженно шепчет Сара. «Да, прости», – тихий шепот и стук перекладываемого оружия. «Эй!» «Прости». «Так, с меня хватит. Остальное ищи сама».
– Терпеть не могу пространственные задачки, – ставит нас в известность Сара, с недовольным видом появляясь в зеркале. – Особенно – собирать с пола всякий мусор.
– А я кубиком в свое время много занимался, – с удовольствием вспоминает Мерч. – Собирал секунд за тридцать – тридцать пять. А вы?
– За шесть, – глухо отвечает Кэмерон, не переставая греметь оружием.
– Шесть?! – пораженный Мерч опять предпринимает попытку обернуться назад, но вовремя спохватывается. – Это же мировой рекорд! А какой пользуетесь системой?
– Системой? – Кэмерон наконец возвращается на место. – Не знаю. Я просто его собираю.
– С ума сойти! Я думал, так не бывает.
– Это совсем не трудно. Теоретически можно еще быстрее, но кубик не выдерживает.
– Вам нужен специальный кубик, – объясняет Мерч, и Кэмерон ловит каждое его слово. – У вас, я вижу, самый простой, а есть – для скоростной сборки. Там особые материалы и геометрия скользящих поверхностей. Они, конечно, дорогие, но ведь все для победы, не так ли? Ого! Да если вы за шесть секунд собираете обычный кубик, то специальный... я даже не знаю... Наверное, вам хватит и секунды! – Мерч снова чуть подпрыгивает на сиденье.
– Спасибо за информацию, – говорит Кэмерон. – Я обязательно попробую.
«Ссыпай все на сиденье», – сдвигаясь к краю, говорит она Саре. «Зачем тебе это? Ты слышала, он дешевка и все равно развалится», – ворчливо пророчит Сара. «Да, но я хочу систематизировать свой метод». «И должна начать прямо сейчас?» «Желательно». «А в спешке не жалко и ногу отдавить?» «Я же извинилась». «Извинилась...» «Если тебе требуется медицинская помощь...» «Отстань, неугомонная!»
Мерч слушает эту шутливую перебранку, сопровождаемую щелчками устанавливаемых в крестовину элементов игрушки, и снова шепчет: «Потрясающе!»
«Не хватает трех кубиков», – сообщает Кэмерон. Я протягиваю ей тот, что подобрал с пола. «Спасибо. – Щелчок. – Не хватает двух кубиков». «На меня не смотри», – отмахивается Сара. «Подержи, чтобы не рассыпался», – Кэм вручает ей щербатую головоломку, вновь исчезает из поля зрения и принимается греметь ружьями на полу. Сара закатывает глаза.
– Мы можем остановиться, – предлагает Мерч.
– Еще чего не хватало! – вскидывается Сара. – Время не ждет. Между прочим, Мэт, вы не собирались поведать нам еще что-нибудь интересное?
– Э-э... Что, к примеру? – настораживается Мерч. – Я думал, вы уже в курсе всего.
«Один нашла, держи», – говорит Кэмерон Саре.
– Нас интересует цель второго визита ФБР, – подсказываю я.
– Э-э... Знаете, меня тоже. – Мерч тревожно смотрит на меня и начинает рассказ.
Отредактировано БотАН - Четверг, 25.02.2021, 12:56 |
|
| |
| БотАН | Вторник, 07.05.2019, 20:59 | Сообщение № 220 |
Сказочник
Сообщений: 2756
| Второй приход фэбээровцев был странный. Их главный, некий агент Олдридж («тот еще темнила!») весьма поверхностно отнесся ко многому из того, что произошло в главном здании корпорации. Атака с воздуха? По счастливой случайности жертв нет – ни среди персонала, ни случайных. Помещения обследованы, все улики собраны, инцидент расследует специальное подразделение. Отсутствует Катерина Уивер? Раз это было запланировано, то не нужно волноваться, она вернется через заявленные десять дней. И прочее в таком духе.
Кэмерон молча и тихо возвращается на свое место. По всей видимости, поиск последнего элемента не увенчался успехом.
– В общем, все для этого Олдриджа пустяки, – с обидой говорит Мерч. – Все чепуха, и ничего ему не интересно, кроме одного: проект «Вавилон».
– Что такое проект «Вавилон»? – спрашивает Кэмерон.
– Так ведь... – удивленно запинается Мерч. – Я думал, вы знаете. Это – Джон Генри.
– Стоп! – вздрагивает Сара. – ФБР знает о Джоне Генри?
– Нет-нет-нет, что вы! – торопливо отрицает Мерч. – Они знают только название проекта и тему. В самых общих чертах, Сара! Только это, не больше.
– Уже много.
– В общем-то, вы правы, конечно... – неохотно соглашается Мерч. – А что поделать? В проекте принимали участие девятеро сотрудников от разных отделов, и я их даже не всех знаю. Естественно, некоторые аспекты всплыли в ходе расспросов еще в первый день.
– Хороша у вас секретность.
– Как сказать. Каждый владеет только своей небольшой частью информации. Я в том числе. Ну, то есть, до недавнего времени. Да ведь и ФБР все-таки есть ФБР, умеют спрашивать: не заметишь, как брякнешь лишнее. Даже как-то проведали о вторжении в подвальный этаж.
Проведали легко и закономерно. В подвале остались следы и те два парня, Билл и Лу. Второй мертвый. Следы – четче не бывает.
– Ладно, речь не об этом, – говорит Сара. – Что с «Вавилоном»? Какова тема?
– Попытка создания искусственного интеллекта.
– Вот как? Тогда я вам скажу, что они искали: его и искали, ваш искусственный интеллект.
– Мой бог, но зачем он ФБР? Это же просто эксперимент, логическая самообучающаяся программа, играющая в шахматы, в разные другие игры и...
– Мэт, мы с вами уже выяснили, что Джон Генри – немного больше, чем «просто программа».
– Э-э, да, конечно... – теряется Мерч. – Вы конечно правы. Но я не могу понять другое: откуда они знают о нашем успехе?
Они и не знают, просто логически мыслят, сопоставляют, ничего загадочного. Проект «Вавилон» – куратор Катерина Уивер – непростая аппаратура в подвале – нападение неизвестных злоумышленников, предположительно конкурентов – применение высокотехнологичных средств – исчезновение куратора. Такой многогранный проект не может не заинтересовать.
– Ладно, давайте по существу, – говорит Сара. – Что они узнали во второй визит?
– Полагаю, гораздо меньше, чем хотели, – поправляет очки Мерч.
– Неужели? – скептически поднимает бровь Сара, и Мерч пускается в объяснения.
Один из фэбээровцев оказался специалистом по кибернетике. С докторской степенью. Под его бдительным надзором ему, Мерчу, пришлось манипулировать частью старых наработок, которые по сути, как он выразился, «тонны кода ограниченной полезности с несколькими вкраплениями и откровениями», выдав все это за прототипы некоторых модулей «Вавилона», что отчасти правда. Это вызвало массу неудобных вопросов, но в итоге имело успех у Олдриджа и компании. Действующее же аппаратное и программное ядро «Вавилона» – наимощнейший из компьютеров, который смог себе представить Мерч, – мисс Уивер всегда держит при себе. Таким образом, как ясно каждому, нет мисс Уивер – нет ядра. Извините.
– И ФБР купилось? – с интересом спрашивает Кэмерон.
– А что им было делать? Во всяком случае, другой информации они не получили.
– Если так, то вы герой, Мэт, – серьезно говорит Сара. – Без всяких шуток. Вы сделали очень полезное дело... Очень надеюсь, что оно удалось.
Мерч пытается напустить на себя хмуро-безразличный вид, но это у него не получается, он слишком доволен похвалой. А тем временем мы вовсю катим по двадцать седьмой. В этой части, в окрестностях Топанги, она проложена по террасе неглубокого каньона, имеет соответствующее название, извилиста и изобилует ограничениями «35». Местность наверняка очень живописная – днем, но не сейчас, когда из темноты смутно выступают только деревья, нависающие со склона слева, и кроны деревьев, выглядывающие из пропасти за ограждением справа. Инфракрасное зрение добавляет немногое и совсем не украшает картину. На ветровом стекле появляются первые капли дождя.
– Значит, вы полагаете, – прерывает молчание Сара, – для всех непосвященных, включая ФБР, Джон Генри – всего лишь один из сотрудников «Зейры»?
– Да, работает в нашем отделе, продвинутый программист, специалист по имитации логики.
– Недурно. А плохо то, что все вы много перемещаетесь, регулярно и практически открыто.
«В Норволк», – шепотом вставляет Кэмерон.
– Так что нечего удивляться слежке. Однако, слежка слежке рознь. У вас на хвосте ФБР, и этого более чем достаточно. Однако, «Зейрой» интересуется кто-то еще.
– Мой бог, кто?! – вздрагивает Мерч.
– Варианты есть, Мэт, но сейчас мы не будем гадать, – прекращает разговор Сара. Она недовольна своим последним вопросом, но сказанного не воротишь.
В молчании доезжаем до Топанги, проезжаем ее, и Мерч, заранее притормозив, сворачивает вправо на едва заметное примыкание. Вокруг становится совсем темно, но Мэт, похоже, прекрасно ориентируется. Дождь и ползающие туда-сюда стеклоочистители ему не помеха. Едем осторожно, не быстрее пятнадцати миль в час, а узкий извилистый асфальт ведет нас куда-то вниз – мимо густых зарослей кустарника, мимо каких-то заборов, запертых ворот и выставленных на всеобщее обозрение почтовых ящиков. Потом заборы исчезают, кусты редеют и слева выступает похожий на каменную стену отвесный склон. Справа проплывают скалистые выступы. А я улавливаю сотовый вызов. И ответный сигнал. Оба сильные и близкие. Рядом жилая зона, неудивительно. Казалось бы. Вот только очень уж короткий разговор... А мы спускаемся и спускаемся.
– Как вам местечко? – интересуется произведенным впечатлениям Мерч. – Там внизу – одно из наших экспериментальных подразделений. Сейчас работы там приостановлены.
– Охрана есть? – уточняет Сара.
– По ночам никого, только сигнализация и видеокамеры, техника в общем. А с техникой Джон Генри прекрасно управляется в одиночку. Сами увидите.
Почти три минуты движемся вдоль склона. Потом асфальт заканчивается, дорога становится грунтовой и внезапно отходит от стены – кажется, что в пропасть, но это обманывает темнота, здесь всего лишь крутой поворот, за которым...
– Что за шутки! – сердито вскрикивает Мерч, вдавливая педаль тормоза.
Дорогу нам загораживает встречно стоящий огромный «раптор» с открытым кузовом.
– Прикройте глаза! – резко командует Сара.
Правильно, потому что сейчас они включат дальний свет, чтобы ослепить нас. Мерч, вздрогнув, крепко зажмуривается. Я разворачиваю пограничное поле защиты, а Сара и Кэмерон достают с пола ружья, одно из которых сразу же появляется около моего плеча. Принимаю, но хоть и сижу впереди, не хочу ни в кого стрелять. Мы не в дилижансе.
– Не отпускайте тормоз, – предупреждаю Мерча. Потому что совсем не хочется улететь вниз по склону, если тяжелый пикап станет нас таранить. – Слышите?
– Держу, – не открывая глаз, почти спокойно отвечает Мерч. Кажется, он не испуган, а скорее раздосадован внезапно возникшим препятствием. – Но если что, нам здесь не развернуться.
– Значит, глушите мотор. И можете открыть глаза.
Мне начинает казаться, что в «рапторе» никого нет. Салон пуст. И кузов вроде бы тоже. Но нам действительно не развернуться. Быстро выехать задним ходом тоже не выйдет. Нам никуда не деться. Таков замысел любой ловушки. И сейчас, пока пойманные не опомнились, ловушку запрут. Позволить нам покинуть автомобиль и рассредоточиться – не самое умное решение. Поэтому, через секунду-другую они заблокируют нам с обеих сторон, в основном справа – где расположена сдвижная дверь минивэна.
Но нет, ничего не происходит. Это непонятно, а раздумывать некогда. Раз не хотят они, будем действовать мы. Скользит боковая дверь, распахиваю свою переднюю и одновременно с Кэмерон оказываюсь под скучным мелким дождем. Замечаю попутно, что в воздухе похолодало, нет и шестидесяти семи градусов. Я беру передний сектор, Кэмерон задний. Почти сразу между нами появляется Сара. Оставшийся за рулем Мерч едва помещается в защитную зону, и это ограничивает мою подвижность. Кроме того включившийся при открытии дверей в салоне «мерседеса» свет сделал нас идеальной мишенью. Неприятно.
Тянутся секунды, ничего не происходит. Капот «раптора» едва теплый, это мне отчетливо видно. Зато вокруг и на расстоянии вижу плохо: высокая влажность воздуха и испарение влаги на нагретых за день камнях мешают тепловому зрению. Полнодиапазонное усиление помогает мало. Рассчитывать на слух тоже трудно: мы сами, топчась по песчано-каменистому грунту, производим много шума, а накрапывающий дождь и гуляющий вдоль обрыва ночной ветерок доводят шумовую картину до равномерно-непроницаемой. Иными словами, это было бы классической засадой, если бы не столь странное промедление.
– Что-то тут не то, – вполголоса комментирует Сара, попусту вглядываясь в темноту.
– Может быть, я подойду? – не поворачиваясь в нашу сторону, предлагает Кэмерон. – Если все в порядке, попробую сдвинуть его в сторону.
– Подожди, – останавливаю ее я. – Давайте понаблюдаем. Спокойно наблюдаем, – говорю я в открытую дверь, чтобы Мерч наверняка услышал.
Проходит десять секунд. Двадцать секунд. Полминуты. Ничего не меняется.
– Кто-то мог заблудиться в темноте и встать здесь по ошибке, – предполагает Кэмерон.
– На этой дорожке? – прикидывает Сара. – В принципе, мог. Но как-то не верится.
– Мне тоже, – сознается Кэмерон.
– Что толку стоять, – говорит Сара. – Действительно, отодвиньте его, да и дело с концом.
Сара приглашает Мерча выйти из машины, и мы вчетвером под защитой темпорального модуля приближаемся к «форду», освещенному фарами нашего минивэна. Замечаю, что Мерчу эта история, похоже, начинает нравиться. Приключение! Он наблюдает за нами с любопытством и, непроизвольно копируя наше поведение, старается ступать бесшумно.
«Раптор» пуст. Неужели кто-то в самом деле неосторожно заехал сюда в темноте и не сумел отыскать выезд или побоялся маневрировать на узкой горной дороге? Кэмерон отдает ружье Мерчу, я – Саре, у которой теперь их становится два. Мерч в своей офисной рубашке зябко поеживается и держит ружье совершенно неподходящим для быстрого вступления в бой образом. Встав так, что я, насколько это возможно, контролирую пространство позади автомобиля, а Кэмерон – впереди, мы беремся с двух сторон за его переднюю часть. «Эй, только не сбросьте его вниз», – предостерегает тяжеловооруженная Сара. Ход подвесок у двести пятидесятого «форда» велик, чтобы оторвать колеса от дороги, переднюю часть кузова приходится поднять чуть ли не на два фута. Переносим ее в запланированном направлении. Мерч тихонько присвистывает. Затем повторяем это с задней частью. И забираем у Сары и Мерча наши ружья. Путь свободен.
– Сорок пять ярдов к северу, – шепчет Кэмерон.
– Сколько их? – спокойно осведомляется Сара.
– Один, – отвечаю я. – Идет в нашу сторону.
Смутное неровное тепловое пятно. Человек. Он приближается к нашему «мерседесу» с северной стороны, а мы с юга. Уже слышны шаги, шорох и скрежет потревоженного грунта. Сара отводит свой «винчестер» немного в сторону и жестом велит Кэмерон сделать то же самое. Правильно, не надо ни в кого стрелять. Надо разобраться в необычной ситуации и, независимо от результата, обойтись без шума.
Из дождливой тьмы выдвигается фигура человека в куртке с глубоким капюшоном. Человек что-то держит в правой руке, стараясь это не слишком показывать. Мощный электрошокер. Не дойдя десяти ярдов до минивэна, человек останавливается, подсвеченный задними красными огнями. Останавливаемся и мы – на свету, но теперь это уже не столь важно.
– Добрый вечер, – говорю я. – Мы можем вам чем-то помочь?
– Надеюсь, что да, – отвечает хрипловатый голос из-под капюшона. Знакомый голос.
Сара не вздрагивает ни единым мускулом, только удары сердца делаются частыми и гулкими.
– Но сначала, быть может, все мы опустим оружие? – предлагает голос. – У вас три ствола, у нас крупный калибр, бронебойные пули. Что скажете?
– Мы за, – искренне отвечаю я.
– И как нам это сделать?
Сара не выдерживает, и в тоне ее равно перемешаны изумление, радость и возмущение:
– Хватит валять дурака, Джон!
– Но ты сказала... – шепчет Кэмерон.
– Помолчи! – обрывает ее Сара.
– Все орешь на нее?
– И не думала. Джон! Что, черт возьми, ты здесь устроил?
– Я просто пытаюсь разобраться.
– Это я, Джон! – Сара делает небольшое движение в его сторону. – Понимаешь? Я!
– Пока не понимаю, – не шелохнувшись, отвечает Джон. – Я наблюдал за вами, я верю своим глазам, но не нахожу объяснения тому, что вижу.
Он просовывает левую руку под куртку и медленно вынимает продолговатый черный предмет с желтой надписью «GARRETT». Полицейский металлодетектор. Джон включает аппарат и, как большой несуразной щеткой, демонстративно проводит им около своей головы, по груди, по плечам. Затем, оказавшись в области поясницы, детектор издает писк и сигнализирует красным огоньком. Понятно, пистолет за поясом. Подойдя на три шага, Джон молча кладет прибор на землю и отступает дальше, чем стоял перед этим.
– А в городе безутешный коп ищет свою волшебную палочку, – тихо комментирует Сара, и дрогнувший голос смазывает иронию. Не глядя, она отдает мне «винчестер». Потом подходит и, понимающе хмыкнув, поднимает детектор с земли. Результат проверки предсказуем и аналогичен: пистолет за ремнем. Джон остается недвижим, только молча откидывает капюшон, открыв на обозрение короткие всклокоченные волосы и растерянный взгляд.
– Джон, – мягко говорит Сара. – Пора признать очевидное. Слышишь?
– Я... – он с трудом глотает. – Я не знаю, как.
– Я знаю: просто иди сюда. Но для начала позови Чарли. Ведь он прячется где-то здесь?
– А... да... – Джон еще раз оглядывает нас и дважды коротко свистит.
Откуда-то сбоку, где, как я думал, гора высится отвесной стеной, слышны множественные шорохи и позвякивания камней. Проступает тепловой силуэт. Кто-то осторожно спускается по склону, и спуск этот дается ему нелегко. Только через минуту в подсвеченную стоп-сигналами «мерседеса» зону входит человек, также одетый в куртку с глубоким капюшоном. В руке его снайперская винтовка М82 с сошками. Действительно, крупный калибр, и заодно это – тридцать фунтов, делающие лазанье по скалам тяжким испытанием. Человеку тяжело и неудобно, из-под капюшона с дыханием вырывается пар. Он останавливается, неторопливо ставит винтовку на дорогу и обеими руками стягивает с себя капюшон. «Я уж думал, ты про меня не вспомнишь». Голос сиплый от долгого молчания. А может быть, от холода. «Прости, Чарли!» «Брось, Джонни, я шучу».
– Чарли!.. – шепчет Сара, а Джон хрипло говорит:
– Мама...
Дальше все происходит быстро и бурно. Я не умею это описывать – объятия, слезы... Думаю, это слезы, хотя может быть, и капли дождя. Сара гладит сына по волосам. «Ты дрожишь...» «Ерунда...» «Сколько же ты здесь просидел?» «Не знаю... Час...» «Ты олух!» «Мам...» «В следующий раз, когда надумаешь меня пугать, одевайся теплее!» «Мам, ты плачешь». «Не говори глупости». «Я вижу...» «Сынок... Ты не любишь, когда я тебя так называю...» «Неправда!» «Знаю, знаю. Но я думала, что уже никогда... не произнесу это слово». «Мам, ты плачешь...» «А сам-то...»
Мало что понимающий в ситуации Мерч бормочет «мой бог...» и уже в четвертый раз за последние две минуты поправляет очки. Чарли стоит в стороне, устало опустив руки, и, чуть щуря левый глаз, недоверчиво поглядывает на него, на меня и на Кэмерон. Он уже отдышался, но рот его все еще приоткрыт.
Я сворачиваю защитное поле. Все кончилось хорошо, варианты сошлись. А если пока и не полностью, то во всяком случае надежно и бесповоротно. Теперь это очевидней очевидного.
– Но я все равно мало что понимаю.
– Я тоже, Джон. Но сейчас не до этого. Давайте к нам! Чарли... Мэт, включайте печку! Эти ковбои насквозь продрогли и вымокли.
Мерч молча срывается с места, а Чарли сипло возражает:
– Ну, не насквозь. И у нас тоже есть обогреватель.
– А у нас места больше, – пресекает споры Сара. Она подходит к нему очень близко и заглядывает в глаза. – Как ты, Чарли?
Кэмерон берет меня за руку и тихо шепчет:
– Ты был прав.
– В чем, Кэм?
– Объятия. Это определенно работает.
Отредактировано БотАН - Четверг, 25.02.2021, 12:56 |
|
| |
