|
Перевод фанфика Century
|
|
miksamkhin  | Четверг, 07.04.2016, 00:23 | Сообщение № 21 |
 T-3000
Сообщений: 7540
| Глава 9. Escape and Evasion
(Примечание: Escape and Evasion – термин, означающий избежание захвата в плен и побег из плена; Или еще, в буквальном смысле, что-то вроде «отход и уклонение».)
Звук крика Кортни оторвал внимание Кэмерон от наблюдения за нефтяной вышкой и аэродромом внизу, и в один миг она покинула комнату и рванула по коридору на голос Кортни, убежденная, что ее новая спутница была в непосредственной опасности. Она нуждалась в союзнике для помощи, и предпочитала иметь компанию, чем быть одной. Она ворвалась в класс с винтовкой наизготовку, ожидая увидеть машину, атакующую ее беспомощную новую подругу.
Вместо этого она обнаружила Кортни на полу, кричащую от страданий, с текущими по лицу слезами, обнимающую руками тело человека, который, как вывела Кэмерон, был ее отцом, сжимавшим в одной руке дробовик. Люди обычно не оплакивали смерти людей, которых не знали. Она знала, Джон оплакивал, но это было другое. Она не была уверена, как и почему именно. Кортни немного сдвинулась и Кэмерон увидела лицо человека. Это был ее отец; он полностью совпадал с фотографиями в ее доме.
Мгновение Кэмерон стояла неподвижно, осмысливая сцену перед ней. Отец Кортни был мертв. Два выстрела в грудь и один в голову. Другой мужчина сидел мертвый в углу, верхняя правая часть его головы была снесена, вероятно, из дробовика, который держал отец Кортни. Люди снаружи были убиты таким же образом и Кэмерон видела гильзы снаружи на автостоянке, которые, казалось, совпадали с теми на полу. Отец Кортни убил их прежде, чем этот убил его.
Что-то в мертвеце казалось Кэмерон очень знакомым. Она опустилась на колено и повернула его голову лицом к себе, игнорируя рыдания Кортни. Значительная часть его лица была разрушена и снесена дробовиком, но Кэмерон все же опознала труп на полу.
Вскоре после смерти Сары Коннор, она и Джон вместе смотрели телевизор, когда она опять увидела его в новостях, с другим человеком, которого также распознала; Джеймс Найт: председатель правления Калиба Групп, рядом с двумя другими мужчинами; одним из которых был этот человек. Они публично объявили, наряду с генералом воздушных сил, о создании оборонной системы Скайнет, утверждая, что она сделает мир более безопасным местом. Это также было моментом, когда она, Джон и Дерек осознали, что не смогли остановить Судный День, предотвращение войны было невозможно и они должны положиться на 'План Б' - выжить, чтобы попытаться выиграть войну. Если бы не таинственная Калиба Групп, они, возможно, смогли бы остановить Скайнет до того, как он убьет три миллиарда человек, и дать Джону жизнь, которую он хотел провести.
Кэмерон отпустила голову человека и обратила внимание на его запястье, замечая татуировку штрих-код, втравленную глубоко в кожу. Она опустила его запястье, понимая масштабы того, что происходило в Кактус-Спрингс.
Она поняла, что люди внизу не пытались остановить Скайнет или шпионить за машинами; они были из будущего, и на самом деле помогали им. Они, вероятнее всего те, кто в первую очередь установил здесь нефтяную вышку. Что еще они делали? Хотела бы она знать.
«Он мертв,» рыдала Кортни, глядя на Кэмерон и крепко обнимая тело своего отца, не желая отпускать его. Кэмерон ничего не сказала, но вместо этого встала на колени перед другим телом, осматривая его. Положение человека было неправильным для убитого в перестрелке. При таких чрезвычайных травмах головы и мозга он должен был умереть мгновенно или, по крайней мере полностью потерять контроль над своим телом и упасть на пол. Он бы не просто сел и умер, и отец Кортни не погиб бы от выстрела в голову, если бы был победителем в схватке, в которой оказался. Кэмерон вычислила только два возможных сценария, которые могли это объяснить; крайне маловероятная возможность, что они стреляли друг в друга одновременно, или было вмешательство третьего лица. Ни один не казался вероятным, но она не могла думать ни о каких других возможностях.
«Он мертв,» повторила Кортни, глядя на Кэмерон и разразившись новой волной слез. «Они убили его!»
«Да,» просто ответила Кэмерон, не оглядываясь на нее, сосредоточенная на теле перед собой.
«Почему? Почему он? Почему мой папа? Он никогда не причинял никому вреда.»
«Я не знаю,» спокойно сказала Кэмерон. Она думала, что знала. Отец Кортни шпионил за машинами. Он сказал ей, что собирался взглянуть поближе, и должно быть, обнаружил их операцию. Они также обнаружили его, или он атаковал их, и убил нескольких из них до того, как последний взял верх и застрелил его. Ничто не объясняло, как человек из Калибы, казалось, сел и умер при отсутствии половины головы.
«Что ты с ним делаешь?» отрезала Кортни, нежно опуская голову своего папы обратно на пол, откуда взяла ее в руки, и вставая, чтобы подойти к Кэмерон и трупу. «Он убил моего папу.»
«Я знаю,» ответила Кэмерон без тени эмоций; она ничего не чувствовала по отношению к отцу Кортни, она никогда не встречала этого человека. Хотя его потеря была прискорбна; он был бывшим военным и мог быть полезен.
«Что с тобой? Тебя вообще все это не волнует?» Кортни не могла поверить, что Кэмерон казалась такой холодной, мертвец на полу был для нее не более чем любопытен, и Кэмерон не взглянула дважды на ее отца. Он не был ее отцом, догадалась она, поэтому ей было все равно. У девушки, казалось, не было ни капли сострадания.
«Да,» ответила Кэмерон. «Я волнуюсь за Джона.»
Она запиналась, рыдая. «Тогда...тогда...к черту твоего 'Джона', и eгo тоже к черту!» она указала на другое тело, а затем плача выбежала из класса в коридор. Кэмерон в последний раз взглянула на тело, пытаясь определить, что именно произошло между ним и отцом Кортни, затем подошла и встала на колени рядом с его трупом.
Его глаза остекленели и побледнели там, где когда-то радужные оболочки сверкали изумрудом. Также, как у Кортни. Она вытащила из его рук дробовик и передергивала затвор, пока оружие не опустело. В оружии оставалось только два патрона, но бесцеремонный обыск его тела выявил еще двадцать. Было лучше, что Кортни покинула комнату, думала она. Она возразила бы против такого обращения с телом ее отца. Она зарядила в дробовик еще шесть патронов и положила в карман остальные. Дальнейший обыск его тела и мешка выявил две банки тушенки и полную на три четверти бутылку воды. Она не нуждалась в еде, но Кортни нуждалась, и еда и дальше бы поддерживала иллюзию, что она была человеком. Реакция Кортни была бы типична для большинства людей, когда они понимали, что она была машиной, а Кэмерон все еще нуждалась в ней для помощи в поисках Джона.
Кэмерон начала вставать, когда снова взглянула в глаза отца Кортни, и сделала то, что видела, как делали многие бойцы сопротивления для своих друзей, которые после боя были возвращены в бункеры и туннели, но позже умирали от ран; она провела руками по его лицу и закрыла его глаза, затем сложила его руки на животе. Он был для нее просто телом, но она знала, что люди выполняли определенные ритуалы со своими мертвыми. Для нее это не имело смысла; в любом случае, это не приносило мертвым пользу, не возвращало их назад, таким образом, она полагала, что это было больше для помощи выжившим горевать. Она знала о скорби; Джон имел дело с горем и носил траур всю жизнь, и она знала, что он бы одобрил, если бы она сделала то же самое с Сарой.
Сделав это, Кэмерон покинула комнату и отправилась на поиски Кортни; отследить ее было легко, она слышала слабый плач девушки. Она следовала за звуком, молча крадясь по коридору, голос Кортни становился громче и прерывался рыданиями, хныканьем и криками, когда она приближалась. Она обнаружила Кортни в чем-то похожем на кабинет химии, забившейся в угол за учительским столом, под классной доской, охватившей дальнюю стену. Она прижала колени к груди и свернулась клубком на боку, все еще громко плача. Кэмерон пересекла комнату, лавируя между стульями, и встала перед ней, глядя вниз.
«Нам нужно идти, сейчас.»
«Нет,» с горечью ответила Кортни. «Почему я должна?»
«Потому что машины найдут нас,» ответила Кэмерон.
«Мне плевать,» безучастно сказала Кортни, не двигаясь и даже не глядя на Кэмерон. Она знала этот взгляд; она достаточно много раз видела его у Джона, чтобы распознать его. Кортни не собиралась двигаться, но ее нужно вытащить, что могло создать слишком много шума и привлечь машины, если они еще не слышали криков Кортни. Нефтяная вышка была шумной, и могла предоставить им некоторое прикрытие от каких-либо машин снаружи, но требовался всего один дрон, патрулирующий в здании, чтобы услышать их, и будет поднята тревога.
«Просто уходи,» умоляла ее Кортни. Она потеряла все, теперь она просто хотела быть одна, лечь и умереть. Она не заботилась о выживании, или о помощи Кэмерон найти этого 'Джона', которого она искала. Конец света не имел для нее большого значения, потому что у нее был папа, а она была у него.
«Я понимаю,» сказала Кэмерон, стоя перед ней.
«Джон, верно?» спросила Кортни, вытирая слезы рукавом.
«Да, я тоже его потеряла. А он потерял меня.»
«Джон мертв,» отрезала Кортни. «Также, как мой папа и все остальные; убит теми машинами. Мы все умрем, так в чем смысл?»
Кэмерон нахмурилась на нее, слова 'Джон мертв' заставили ее дернуться в гневе, как прежде у нее было с Райли. Лишь звук этих слов причинял ей боль; единственное, что мог сказать человек помимо Джона, чтобы расстроить ее. Она должна была проигнорировать это сейчас и загнать свои чувства на задний план и не позволить им вмешиваться. Она нуждалась в помощи Кортни в поисках Джона. Две пары глаз было лучше одной, и Кэмерон предпочла бы ее компанию, чем поиск в одиночку. Она предпочитала не быть одной.
«Просто оставь меня в покое,» сказала она без эмоций, ее голос был также пуст, как когда-то голос Кэмерон. Кэмерон думала, что сказать; 'Я сожалею о твоей потере,' не казались правильными словами; Джон как-то сказал ей, что не было ничего, что можно было бы сказать, чтобы облегчить горе человека, что для нее не имело никакого смысла. Она пыталась придумать что-нибудь, чтобы сказать, что угодно, чтобы попытаться облегчить ее боль.
Именно тогда она услышала твердый, размеренный топот тяжелых ног по земле, все громче и ближе. Машина приближалась. Кэмерон знала, что могла с ней справиться, но где была одна, безусловно последует еще больше.
«Мы должны идти,» настояла Кэмерон, глядя вниз на Кортни. «Немедленно.» Машина могла просто выполнять свой патруль, но она не могла не услышать их разговор или плач Кортни. Ее крик, вероятно, привлек их внимание, и машины были направлены на их поиски.
«Нет,» отстранилась Кортни, когда Кэмерон попыталась схватить ее за руку и потянуть вверх. Отставь меня в покое! «Мне теперь все равно, так что...» Кортни затихла, когда услышала топот тяжелых ног на земле и гигантская двуногая машина забрела в поле зрения. Кортни смотрела мимо Кэмерон в крайнем ужасе, когда восьмифутовая (2,438 м) фигура машины заполнила дверной проем. Она прожила недели в наводненном машинами городе, все она никогда прежде не видела их так близко. Теперь машина была всего в нескольких футах и блокировала единственный выход из комнаты. Она была в ловушке.
Кэмерон схватила Кортни и толкнула за тяжелый деревянный стол, когда Т-70 поднял на нее свою руку-оружие. Она пустила в ход свою винтовку слишком поздно; машина выпустила оглушительную очередь огня, заставившую Кортни закрыть уши. Она смотрела, как очередь ударила Кэмерон прямо в грудь и сбила ее на пол, где она лежала неподвижно. Т-70 ворвался в дверь, увлекая за собой половину ее каркаса по мере продвижения к Кэмерон, его миниган все еще был наведен на ее неподвижную фигуру.
«Кэмерон!» в ужасе выкрикнула Кортни, когда брюнетка неподвижно лежала на земле. Она встала и выставила перед собой оружие, которое ранее дала ей Кэмерон, нацеливая его на машину.
«Эй!» завопила она, когда нажала на курок; карабин распылил пули в оглушительном реве и Кортни закрыла глаза, когда стреляла; отдача полного автомата вырвала карабин из ее хватки и она бросила оружие, когда Т-70 перевел свою руку от Кэмерон к ней, так медленно, будто у машины был весь день, чтобы убить ее на досуге. Кортни жалобно закричала, когда машина навела свое оружие прямо на нее; Она бросила ружье и быстро нырнула вниз в панике, как раз вовремя, чтобы едва уклониться от наступающего шквала пулеметного огня. Механический рев минигана был слишком силен для ее слуха; таким громким, что ее уши звенели и она думала, что ее голова взорвется от одного только шума, а пули врезались в стену позади нее, так близко, что она могла чувствовать их воздействие лишь в дюйме или двух над своей головой, когда штукатурка засыпала ее сверху. Она открыла рот и закричала; ее голос тонул в оглушительном огне сверху.
Следующие несколько секунд произошли так быстро, что для Кортни все просто размылось, ее чувства, уже перегруженные адреналином, оглушительным ревом и ослепительной дульной вспышкой оружия машины: Кэмерон перекатилась вперед на колени, быстрее, чем Кортни когда-либо могла подумать, и еще раз пустила в ход свой SCAR-H, ее палец напрягся на спусковом крючке, когда она прицелилась в голову Т-70; винтовка Кортни с грохотом упала на стол и отскочила на пол, спусковой механизм застрял и продолжал выпускать длинную очередь; машина дернулась раз, другой, а потом упала на пол, ее тяжелое тело рухнуло на пол с глухим стуком, который вибрировал через половицы под ними.
Кэмерон отпустила курок и посмотрела на разрушенное лицо машины. Она ждала, чтобы машина прицелилась в Кортни и забыла о ней, прежде чем сделать движение, чтобы уничтожить ее, но ей не представилось шанса. Кортни бросила свою винтовку с заевшем спусковым механизмом и она продолжала стрелять даже после того, как она ее отпустила. По чистой случайности одна из пуль ударила Т-70 в лицо и проникла через его правый глаз к примитивному CPU: шанс один на миллион, который никогда больше не повторится.
Кортни медленно встала из-за стола и уставилась в пространство, почти неподвижно, ее глаза были широко открыты и зрачки как блюдца и она едва могла дышать, едва могла думать. Ее глаза бросались из одного конца комнаты в другой, и она вся дрожала от страха и шока. Она никогда раньше не подвергалась нападению, никогда раньше не была так близко от смерти и что-то внутри нее расшаталось.
Кэмерон несколько секунд смотрела на нее, оценивая ее лицо, налившееся красным, и ее дикие, мрачные глаза - как у затравленного зверя - и ее быстрое, прерывистое дыхание; она ужасно гипервентилировала. Все это было слишком много для Кортни; ее ноги подкосились и она рухнула спиной на пол в дрожи, прерывистых рыданиях, уткнувшись головой в руки и крича еще громче, чем до этого.
«Ты выжила, ты должна быть счастлива,» сказала Кэмерон.
«Счастлива: нет,» ответила Кортни сквозь стиснутые зубы, даже не глядя на Кэмерон. «Мой папа по-прежнему мертв, так с чего мне быть счастливой?»
Кэмерон обнаружила, что не могла на это ответить; она все еще не в полной мере осознавала ценность человеческой жизни - только жизни Джона. «Потому что ты все еще жива,» сказала она. «Это то, чего он бы хотел.»
«И откуда тебе знать, чего бы мой папа хотел?» отрезала Кортни, не беспокоясь, что ее слезы покрыли пятнами одежду.
Кэмерон сделала небольшую паузу, не уверенная в том, как на это ответить. Она до сих пор не понимала сочувствия; ей было трудно установить связь с кем-то другим, кроме Джона. Вот оно, подумала она. Это был ее ответ. «Это то, чего хотела бы я,» ответила она. «Для Джона, если бы умерла.» Она опустила глаза, мысль о смерти Джона в очередной раз вызвала боль и мучения, а также знание того, что ей не удалось успокоить свою новую подругу. Ей не нравилось терпеть неудачи.
Кортни, наконец, посмотрела на Кэмерон, вытирая с глаз слезы, и напротив, была удивлена ее фактической демонстрацией каких-то эмоций и тем, что она, казалось, понимала, через что она проходила. Может быть, она недооценила Кэмерон, подумала она. В конце концов, она спасла ей жизнь от той штуки. Как, впрочем, она не знала.
«Как...как ты это сделала?» тихо спросила Кортни, когда посмотрела на неподвижную машину, лицо которой было разрушенными, дымящимися обломками.
«Это сделала ты,» прямо сказала Кэмерон. Ты стреляла ему в лицо; это было эффективно.
«Я...я ничего не делала,» возразила Кортни. «Я только бросила оружие, а оно выстрелило само по себе. Но я не это имела ввиду; та штука стреляла в тебя. Как ты могла...»
«Бронежилет,» безупречно солгала Кэмерон, разглаживая одежду для выразительности, зная, что Кортни просто признает, что это было единственное возможное объяснение.
«Кто ты ?» спросила Кортни, странно глядя на нее. Кэмерон ходила повсюду в бронежилете, нося оружие, и знала, как бороться с машинами. Даже без ее странной манеры поведения, казалось бы, без эмоций, она была достаточно таинственной. Была ли она каким-то солдатом или шпионом, или чем-то еще?
«Не сейчас,» ответила Кэмерон, хватая Кортни за руку и потащила ее, когда весь аэродром и нефтяная платформа снаружи залились ярким белым светом. «Они знают, что мы здесь; мы должны идти, сейчас же.»
Кэмерон вывела Кортни из комнаты и переступила через неактивный остов Т-70, прежде, чем на мгновение сделать паузу и вернуться к нему. Она схватила пулеметную ленту, прикрепленную к его руке и сильно дернула, отрывая ее от креплений и укладывая в свой мешок прежде, чем закинуть его за спину и побежать по коридору.
Они бежали вниз по лестнице на первый этаж, сейчас предпочитая скрытности скорость, пока Кортни не попыталась выбежать через переднюю дверь. С того момента, как она нашла своего отца мертвым, все инстинкты выживания, которые у нее были, казалось, покинули ее. Кэмерон знала, что это было горе; оно заставляло людей вести себя странно. Она начинала это понимать, но по-прежнему не понимала, почему. Она рассмотрит это позже, решила она. Сейчас их приоритетом было выживание.
«Подожди!» Кортни уперлась пятками и остановилась, утрата ее движений привела к остановке Кэмерон и ее развороте лицом в Кортни. «Мой папа все еще там.»
«Он мертв,» Кэмерон не видела проблемы в оставлении мертвеца; они ничего не могли сделать, чтобы вернуть его.
«Я знаю, но мы не можем просто оставить его там.»
«Нет времени, спасение - наш приоритет.»
«Мой папа приоритет для меня!» Она умоляюще смотрела на Кэмерон, но ее лицо оставалось стоическим, она не собиралась двигаться с места. «Просто отпусти меня и я похороню его сама,» ее лицо ожесточилось и она попыталась освободиться от хватки Кэмерон, но как и раньше, она была нерушима. Все же, она боролась несколько секунд, пока Кэмерон не сжала захват на руке Кортни и дернула ее к себе.
«Нет времени,» повторила Кэмерон, ее карие глаза бурили зеленые глаза Кортни. Как будто в подтверждение ее мнения, над головой заревели реактивные двигатели, когда ОУ пролетел над зданием школы и завис у главного входа, ожидая, когда кто-нибудь попытается убежать. «Оставайся здесь,» приказала Кэмерон Кортни и прокралась в ближайший класс, чтобы выглянуть из окна. Через игровую площадку к зданию ехали Т-1, в сопровождении еще нескольких неуклюжих Т-70. Их окружали; машины перекроют все выходы, а потом отправят Т-70-х, чтобы выкурить их.
«Не двигайся,» скомандовала Кэмерон, впиваясь в Кортни взглядом и положив руку ей на плечо. Она видела, как прежде Джон так делал много раз с Перри, Дереком и другими солдатами, и знала, как эффективно это подчеркивало его приказы. Она вручила свой карабин М4 обратно Кортни и переставила его на одиночные выстрелы, чтобы она не уронила его снова. «Стреляй во все, что идет через вход.» Она оставила Кортни там, где она была и побежала обратно вверх по лестнице, через две ступеньки за шаг, и вернулась в комнату, где лежал отец Кортни. Кортни бы снова расстроилась при виде своего отца, и снова начала бы плакать и не могла бы или не хотела бы двигаться. Она просканировала девушку, когда дотронулась до нее, ее пульс был более ста ударов в минуту, и она немного потела и дрожала. Через нее бежал адреналин, что усиливало ее чувства и рефлексы и делало более эффективной в чрезвычайной ситуации.
Кэмерон переступила через тело, полностью его игнорируя, и прошла через комнату к окну. Оно открывало хороший вид на развивающийся объект Скайнет внизу, чтобы найти что-нибудь, что она сможет использовать в качестве отвлечения.
Заправщик, решила она. Самолет-заправщик в дальнем конце взлетно-посадочной полосы, скорее всего, был полон топлива; это было ее отвлечением. Кэмерон вставила гранату в подствольный гранатомет своего оружия и прицелилась в заправщик. Он был на экстремальном расстоянии, чуть более трехсот пятидесяти метров; как раз на пределе досягаемости гранаты. Она прицелилась выше и выстрелила, из трубы прозвучал глухой удар, когда снаряд в форме яйца выскочил в окно, секунду спустя столкнувшись с центром фюзеляжа заправщика и взорвавшись огромным ливнем искр и начав несколько возгораний на самолете. Несмотря на это, Кэмерон выбросила пустую гильзу и зарядила другую гранату, на этот раз выпустив ее в нефтяную вышку и разрушив каркасную структуру платформы, которая начала крениться на одну сторону со слышимым скрежетом, когда металлические опоры подкосились под нагрузкой, а болты и винты срезались и выскочили, когда конструкция начала рушиться.
Когда вышка медленно опрокинулась и развалилась, запасы заправщика воспламенились и вторичные взрывы разразились ярко сверкающий огненным шаром, мгновенно превращая день в ночь. Получившаяся ударная волна была настолько сильной, что Кэмерон почувствовала, что земля под ней немного дрожала. Взрыв расширился и поглотил пару стоявших на земле ОУ, которые заправлялись горючим от танкера и обслуживающих дронов, которые к ним направлялись, пока они питались его топливом, как младенцы, сосущие грудь матери; их собственное топливо добавилось к происходящему и питало третичные взрывы по всему полю.
Кэмерон сделала паузу на несколько секунд, чтобы изучить ущерб, который она несла; заправщик и нефтяная вышка были уничтожены, два ОУ испарились вместе с самолетом-заправщиком, и пожары распространились по всему школьному полю к большому количеству обслуживающих машин и складов боеприпасов, создавая еще большую бойню, когда взрывали и сжигали все поблизости. Несколько находящихся в воздухе ОУ зависали над хаосом, ища причину разрушения, в то время как другие вылетели для охоты за нападавшими. Т-первые и Т-70-е оставались неподвижны, их инфракрасные датчики были запутаны сильным жаром огней.
Кэмерон не стала ждать, пока утихнут взрывы, или пока машины организуются, она вырвалась из комнаты и почти прыгнула через лестничный пролет, схватив руку Кортни и потащив ее по коридору.
«Куда мы идем?» Спросила Кортни, когда Кэмерон полутащила ее по коридору. «Дверь в той стороне.»
«Мы не используем дверь,» ответила Кэмерон, когда распахнула дверь класса в конце коридора и потянула Кортни к окну. Даже при отвлекающих их взрывах, могло быть несколько машин в прямой видимости на главный вход школы, которые увидели бы их, если бы они попытались выйти оттуда. Кэмерон открыла окно и поднялась на подоконник и на другую сторону, затем спрыгнула на землю и наблюдала за любыми машинными патрулями. В поле зрения их не было, они еще не окружили школу, и сторона здания была, на данный момент, слепым пятном. Она жестикулировала Кортни лезть в окно, удивленная ловкостью девушки, когда та легко перелезла и изящно спрыгнула на землю как кошка, приземлившись припала к земле и держалась близко к стене, таким образом она не привлекала к себе внимание.
Не говоря друг другу ни слова, она побежали от здания, пересекая главную дорогу, которая тянулась перед школой далее через несколько улиц, делая множество поворотов чтобы изменить положение, также как и расстояние между ними и школой. Через несколько сотен метров Кэмерон замедлилась до быстрой ходьбы, ведя к выходу из города. После получаса молчаливой ходьбы они обнаружили себя на том же участке шоссе, по которому ранее Кэмерон пришла в Кактус-Спрингс. Кэмерон увеличила темп и изменила направление, уходя от шоссе и выходя на бесплодную дикую местность пустыни.
«Мне нужно остановиться,» выпалила Кортни, первое слово, которое сказала одна из них с того момента, как школа осталась позади. Кэмерон оглянулась в направлении города и рассудила, что они были достаточно далеко и патрули Скайнет их вряд ли найдут. Она пристально посмотрела на Кортни и увидела, что девушка тряслась, дрожала и была в холодном поту. Она сильно потеряла в цвете своего лица и выглядела усталой и изможденной. Кэмерон знала, что было причиной; жизнь в одиночку в течение многих недель и постоянное самостоятельное выживание сделали ее чрезмерно чуткой и бдительной, не способной расслабиться. Это, а также травма от вида ее мертвого отца сделали ее почти бессознательной, и нападение Т-70 создало в ее крови скачок адреналина. Когда он из нее вышел, и ей уже не нужно было поддерживать постоянную бдительность теперь, когда она была далеко от машин, она поддалась истощению. Она видела аналогичные действия людей в будущем; они могли сражаться несколько дней подряд, но когда бой заканчивался, они 'ломались', как однажды выразился Джон.
Кортни упала на колени на землю, наклонилась на четвереньки, и яростно блеванула, выпуская струи жидкой рвоты на каменистую почву пустыни, выжигая свое горло и принося еще больше слез боли в глаза. Она убрала с лица челку, прилипшую к ее коже длинными потными колтунами. Внезапно, чудовищность всего этого поразила ее подобно тонне кирпичей: все, что только что произошло с ней, нахождение ее мертвого папы, нападение; и она отошла от того места, где ее рвало и скукожилась в одиночестве, откинувшись назад на большой камень и крепко зажимая глаза, чтобы попытаться удержаться от слез, но не смогла остановить приглушенные рыдания, которые сбегали с ее губ.
Кэмерон увидела ее, сидящей в одиночку, и вспомнила все времена, когда Джон делал то же самое, сидя в одиночестве, будучи расстроенным. Она все еще не понимала, почему люди так делали; людям не нравилось быть расстроенными, и пребывание с другими людьми помогало устранить их печаль. И все же Джон часто решал сидеть в одиночестве и дуться - или 'размышлять', как он это называл - и продолжать грустить. Для нее это не имело смысла. Наблюдение за ней в одиночестве, грустной, пытающейся не плакать, напомнило ей Джона; слишком много от Джона. Она подошла и встала перед ней, вытаскивая свою бутылку с водой и протягивая Кортни.
«Тебя рвало, ты должна выпить воды; это тебя регидратирует.»
Бессловесно, Кортни взяла бутылку и отхлебнула полный рот воды, полоская рот и выплевывая ее, чтобы удалить изо рта вкус рвоты, и сделала еще пару глотков, протягивая бутылку назад.
«Спасибо,» автоматически сказала она, глядя в пустыню.
Кэмерон села напротив нее, видя ее дрожь - и не только от выхода адреналина. Ночью в пустыне было холодно, особенно после Судного Дня. Они не могли развести костер без риска, что его заметит какой-нибудь патруль машин.
«Тебе холодно,» сказала Кэмерон, указывая на очевидное. Кортни ничего не сказала в ответ и продолжила смотреть вникуда, ее выражение лица было пустой, бесчувственной маской, но слезы навернулись на ее глаза.
«Я оставила eгo там,» виновато сказала она, глядя на Кэмерон. «Папа пошел туда, чтобы сохранить меня в безопасности, а я оставила его. Я могла бы сделать...что-нибудь. Я могла бы помочь ему. Возможно, он был бы до сих пор жив, если бы я просто не сидела бы в своем подвале.»
«Ты не смогла бы ему помочь,» сказала Кэмерон, забирая обратно свою бутылку у Кортни и медленно втягивая воду, помогая сохранить свой элемент питания прохладным и поддерживая иллюзию, что она была человеком.
«Ты должна поспать,» сказала Кэмерон несколько минут спустя. «Мы уйдем утром.»
«И куда пойдем?» спросила Кортни.
«Искать Джона, забрать его домой.»
«Ты действительно думаешь, что он жив?»
«Да,» сказала Кэмерон. «И я не могу позволить, чтобы с ним что-то случилось,» вздохнула она, маленькая искорка эмоции исходящая ее глаз, прежде, чем она повернула голову, чтобы посмотреть в пустыню. Кортни едва заметила это, когда она говорила о нем; единственное время, когда она вообще показывала какие-либо чувства. Он должен быть чем-то особенным, думала она, чтобы быть, по-видимому, единственным, что вызывало какие-либо чувства у стоической Кэмерон.
«Кто он?» спросила Кортни, внезапно почувствовав любопытство на счет этого 'Джона'. Почему она была так непреклонна в его поисках? «Почему он для тебя так важен?»
«Джон учит меня вещам, он помогает мне. Без Джона я ничто.»
«Он твой парень, или что-то в этом роде?» спросила Кортни. Для нее это не было похоже на здоровые отношения, если это были они. Если она думала, что без него она была ничем, тогда как он относился к ней? Не то, чтобы в действительности у нее было много с чем сравнивать.
«Да,» призналась Кэмерон, чувствуя, как что-то всходило внутри нее, когда она говорила Кортни о своих отношениях с Джоном, даже если она и не знает ее истинную природу.
«У меня никогда прежде не было настоящего парня,» сказала Кортни. «Была пара свиданий, но папа был...он действительно защищал меня; Я все, что у него было. Моя мама умерла, когда я родилась, я никогда ее не знала. Папа ушел из армии и воспитывал меня сам, отказался от всего ради меня.» Кэмерон сразу же провела еще больше параллелей между Кортни и Джоном; ее жизнь с отцом была очень похожа на жизнь Джона и Сары. Отец Кортни, конечно, в некотором смысле был похож на Сару Коннор.
«Мы действительно были близки, понимаешь,» продолжала Кортни, с грустной улыбкой на лице, когда говорила. «Он брал меня в кемпинг каждое лето, только мы вдвоем в глуши. Он научил меня всему, что изучил в армии о том, как вести себя под открытым небом; как разбить лагерь, как делать ловушки и ловить животных и прочее. Он научил меня ловить рыбу,» она грустно улыбнулась Кэмерон. «Я любила ходить с ним на рыбалку. Мне это надоедало, но там были только мы, у черта на куличках. Мне действительно это нравилось.» Кэмерон заметила, что Кортни вытерла с глаз слезы тыльной стороной ладони, но ничего не сказала, просто сидя молча, в то время как Кортни вспоминала о своем отце. Она горевала. Она предложила бы Кортни написать записку, но у нее с собой не было ни ручки, ни бумаги, и она не знала, что еще сказать, чтобы помочь облегчить это. Она знала, как с Джоном, но не с кем-либо еще.
«Расскажи мне о Джоне,» сказала Кортни после нескольких кратких минут молчания, желая отвлечься от собственного горя. «Какой он?»
«Он думает, что он слаб, у него не веры в себя, он боится.» сказала Кэмерон.
«Похоже на настоящего парня,» Кортни выпустила острый, скучный смех и закатила глаза.
«Он борется со Скайнет, люди следуют за ним. Он сильнее, чем думает, но он не эффективен.»
«Что ты хочешь этим сказать?» спросила Кортни. Они никогда прежде не слышала, чтобы человека описывали, как неэффективного. Она видела, что Кэмерон испытывала трудности со словами. Было ясно, что она была не очень разговорчивой.
«Он слишком много беспокоится, иногда делает глупости». Кэмерон мысленно возвращалась к тем временам, когда Джон рисковал жизнью, чтобы защитить ее: против Вика; когда она стала злой и пыталась убить его; против Дерека, против Перри и его людей, против Кромарти. Джон должен был отказаться от нее каждый раз, хотя она была рада, что он этого не делал; у них не было бы того, что было у них вместе. Она была бы мертва, а он стал бы как Будущий Джон. «Я бы умерла за Джона Коннора,» добавила она.
«Джон Коннор?» повторила Кортни, опешив. «Твой парень - caм Джон Коннор?»
«Да, я должна его найти.» Она склонила голову в замешательстве, когда Кортни начала хихикать. «Ты мне не веришь,» сказала Кэмерон.
«Дело не в этом, Кэмерон,» Кортни полезла в сумку и достала маленькое радио на батарейках. «Я знаю, где он. Все знают.»
«Где?» потребовала Кэмерон, прищурившись. Если Кортни знала, где был Джон, то она хотела пойти туда. Сейчас.
«Слушай,» сказала она, включая радио. В воздухе резко потрескивала статика, но через несколько секунд кто-то начал говорить, едва узнаваемый, как человеческий голос.
«... Вы не одиноки...мы на грани... Они обладают большой огневой мощью, но Т-70... и примитивны. Если вы не можете опередить их, цельтесь им в лица... броня слабее... Т-2 мощные и более тяжело вооружены, но... головы уязвимы, их можно запутать теплом и огнем. Прежде всего, не... надежду.
Меня зовут Джон Коннор, и у меня есть план, чтобы победить Скайнет... найдете нас в Карсон-Сити, у нас есть еда... и мы можем вас защитить. Мы можем разбить Скай... если вы это слушаете, вы - сопротивление...»
«Это просто повторяется снова и снова,» сказала Кортни, выключая радио и убирая его обратно в сумку.
«Это запись,» сообщила Кэмерон очевидное. Она попыталась сравнить голос в передаче со своими безупречными воспоминаниями о Джоне, но он был настолько искажен и полон статических помех, что для нее невозможно было определить. Она знала вещи о машинах, вещи, которым она его научила. Было возможно, что Джон ушел и встретился с другими солдатами или ополчением и Карсон-Сити. Почему он не попытался связаться с ней, она не знала, но это причиняло боль. Она была счастлива знать, что он в безопасности, была бы более счастлива, если бы была рядом с ним, где она была уместна.
«Мы собирались попытаться пойти туда, мы с папой,» сказала Кортни. «Сразу после того как он вернется из школы и выяснит, что там происходило. Сказал, что наш наилучший шанс был с Джоном Коннором. Он...он просто хотел, чтобы я была в безопасности,» она шмыгнула носом и вытерла глаза, когда говорила, и подавила зевок, прикрывая рот руками. Она чувствовала себя абсолютно истощенной, более вялой, чем когда-либо в своей жизни, и хладнокровной, отстраненной от всего, что произошло ночью.
«Иди спать,» приказал Кэмерон, кивая на плотно уложенный, свернутый спальный мешок в открытом мешке Кортни. Она видела, что Кортни была в шоке и ей нужно было оправиться от дневной травмы - по крайней мере физически оправиться; она знала, что людям требовалось время, чтобы мысленно и эмоционально оправиться от горя; в этом они были неэффективны. «Мы отправимся на север на рассвете, к Карсон-Сити.»
Кортни сделала, как было сказано и раскатала свой спальный мешок и залезла в него, свернувшись в клубок против резкого холода ночной пустыни пост-Судного Дня.
«А как же ты?» устало спросила Кортни, когда успокоилась, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми, когда говорила с Кэмерон. Кэмерон думала сказать, что ей не нужно было спать, или она выспалась раньше днем до встречи с Кортни. Она также не могла перевести свои системы в режим ожидания. Из-за ее поврежденного силового кабеля и того, что произошло ранее, вероятность неудачи перезагрузки была слишком велика. Она решила объединить оба: Кэмерон легла на землю, положив свою винтовку рядом, в пределах легкой досягаемости, и закрыла глаза, уменьшая поток мощности к конечностям и всем ненужным системам, оставляя активным только свое сознательное мышление, память, и все сенсоры.
Она лежала на земле, закрыв глаза, слушая, как дыхание Кортни постепенно замедлялось, когда шок и усталость возымели действие на девушку, и она провалилась в глубокий сон.
Рассвет был через пять часов и сорок восемь минут; вечность для Кэмерон, которой было нечего делать, кроме как лежать на земле, симулируя сон для блага своей спутницы и пытаться экономить энергию.
Кэмерон пыталась воспроизвести воспоминания о себе с Джоном вместе. Ее день сборки - их день вместе на горе, пирог, который Джон для нее сделал, и проведенная ночь, занимаясь сладостной любовью друг с другом - было ее любимым, и она не смогла сдержать улыбку, когда воспроизводила безупречные и очень яркие воспоминания снова и снова.
Отредактировано miksamkhin - Четверг, 07.04.2016, 00:24 |
 |
| |
| miksamkhin | Четверг, 07.04.2016, 00:28 | Сообщение № 22 |
T-3000
Сообщений: 7540
| Кэмерон пыталась воспроизвести воспоминания о себе с Джоном вместе. Ее день сборки - их день вместе на горе, пирог, который Джон для нее сделал, и проведенная ночь, занимаясь сладостной любовью друг с другом - было ее любимым, и она не смогла сдержать улыбку, когда воспроизводила безупречные и очень яркие воспоминания снова и снова.
Даже когда она воспроизвела воспоминания в свое удовольствие, Кэмерон обнаружила, что ее способность к многозадачности была настолько эффективна, что чрезвычайно раздражала, когда помешала ей полностью потеряться в драгоценных воспоминаниях о Джоне, и она задалась вопросом, что Джон делал в Карсон-Сити, как он сбежал из Лас-Вегаса, каков был его план победить Скайнет, и почему он не пришел или не послал за ней. Он все еще любил ее? Забыл ли он о ней? Пять часов, сорок шесть минут. Это будет долгая ночь.
|
|
| |
| miksamkhin | Четверг, 07.04.2016, 00:30 | Сообщение № 23 |
T-3000
Сообщений: 7540
| Кстати, если вы обратили внимание, то у Кэмерон возникли некоторые сомнения, когда она пыталась разобраться в том, как погиб отец Кортни. В общем, как-то странно выглядело расположение тел в комнате. Объяснение этому появится в фанфике позднее. Но только намного позднее.
|
|
| |
| miksamkhin | Суббота, 09.04.2016, 12:42 | Сообщение № 24 |
T-3000
Сообщений: 7540
| Глава 10. Вы присоединитесь ко мне?
http://www.fanfiction.net/s/5065966/10/Century - оригинал
Бип-бип ... бип-бип ... бип-бип ... Джон прекратил толкать телегу, когда его наручные часы просигналили полночь и прожектора вокруг больницы мгновенно отключились, как будто приуроченные к сигналу его часов, и погрузили весь лагерь в мрачный темно-синий оттенок. Усталое тело Джона кричало с облегчением, когда он отпустил нагруженную трупами телегу и выпрямился, щелкая спиной и потягивая мускулы; судорожные и напряженные от бесконечных часов сгибания над телегой и толкания, вытягивания и поднимания. Он глубоко вдохнул и закрыл глаза, еще раз прислонившись к телеге и просто отдыхая несколько секунд, уделяя несколько мгновений, чтобы взять себя в руки.
Он больше не оплакивал тела, которые толкал для утилизации; они были мертвы, ушли, ничто не могло помочь. Кости и мясо, как сказала бы Кэмерон. Джон ненавидел себя за то, что думал так, но такое длительное воздействие организованной, установленной резни, которую Скайнет навлекал на заключенных начало вызывать у него равнодушие к виду тел. Хотя он и не сомневался, что, если бы ему когда-либо пришлось пережить склеп позади больницы снова, он просто снова потеряет самообладание и развалится на части, как в прошлый раз. Но с тех пор другие тела, которые он перевозил не казались в сравнении столь скверными. Он чувствовал тошноту, что мог привыкнуть в такому; это делало его столь же холодным и черствым, как Кэмерон описывала его будущее «Я», или того хуже, машина.
Он не мог сказать, что он ничего не чувствовал по отношению к ним; хотя он больше не оплакивал их, каждое тело по-прежднему было трагедией, хладнокровным убийством, за которое, он поклялся, что Скайнет заплатит…так или иначе. Тем не менее, насколько бы трагической ни была каждая смерть, он знал, что каждый был невинным заключенным, Скайнет разрушил их жизни лишь за то преступление, что они были людьми, у каждого было, что рассказать, у них были любимые, семьи, друзья, и жизнь; он зашел в тупик со своим горем и не мог больше носить траур. Он мог лишь оплакивать себя, пока не уснет так много раз, пока не сломается снова. Вместо этого, он подавлял это, пытаясь ничего не чувствовать. Это было тяжело и он пока не справлялся с этим, но он учился. Он не хотел блевать при виде каждого тела, которое загружал в печи, что было началом. Кроме того, он вскоре осознал, после нахождения дезерт игла, которым он почти упивался, их смерти были не совсем напрасными; в смерти они предложили свое последнее имущество в качестве щедрого подарка.
Джон сунул руку в карман и вытащил серебряную зажигалку Зиппо, щелчком открыл и закрыл ее и прикасаясь пальцами к ее гладкому металлическому корпусу, перед тем, как неосознанно щелкнуть ею, зажигая маленькое, оранжевое, светящееся пламя. Человечество наслаждалось способностью добывать огонь со времен каменного века; инстинктивно зная, что его жар будет держать их в тепле и готовить пищу. Это был тот самый инстинкт, что принудил Джона присвоить зажигалку, когда он нашел ее на одном из тел.
«Давай, мальчик,» Бирн похлопал Джона по спине, когда проходил мимо, оставляя свою телегу с мясом и идя назад к их жилым помещениям. «Не хочешь снова скрести дно бочонка, не так ли?»
«Нет…не думаю,» вздохнул Джон и закрыл зажигалку, гася пламя, и сунул ее обратно в карман, когда догнал Бирна. Он пока не говорил ирландцу или Слайтеру, другому морскому котику, что собирался предпринять, хотя они приставали к нему изо дня в день, расспрашивая его, что он собирался делать ночью, когда все остальные ели и спали и дрались за отходы постельного белья и подушек. Он хотел сказать им, но только когда он сам полностью поймет, что он делал.
«Тогда давай, парень,» Бирн взял темп быстрой ходьбы в направлении их жилой площади, Джон автоматически подстроил шаг, чтобы не отставать от него. «А то эти пидоры заберут все, и нам снова придется соскребать то, что останется.»
В течение дня, все люди были рабами; равными в тяжелом труде и нищете. Но машины, казалось, не смотрели или им даже было все равно, что сделали заключенные, когда гасли огни, если только они не пытались бежать. Джон фактически несколько раз бродил по лагерю в одиночку, и пока он избегал ограждения периметра или здания больницы, они оставляли его в покое. И когда лагерь закрывался и машины приносили их еду за день, вспыхивали бои за то, кто будет есть первым; более крупные и более сильные заключенные часто ели больше своей справедливой доли, в то время, как более слабые голодали.
«Не кажется правильным, Бирн,» сказал Джон, покачав головой. Лишение свободы в лагере превратило многих из них в животных; цивилизованность улетучилась и это был действительно естественный отбор. Несмотря на все, что произошло с ним за его короткую жизнь; жизнь в бегах, давление бытия будущего лидера человечества, его мир перевернулся с ног на голову и за ним охотились машины и полиция, смерть его матери, он все еще был чем-то вроде идеалиста. Он хотел видеть хорошее во всем, и ненавидел, когда не мог найти ничего хорошего. И Трудовой Лагерь Столетие был местом, где этого не было.
«Все это не правильно, парень. Ты только что это понял?» усмехнулся Бирн, когда они вошли в здание и дверь за ними захлопнулась. Джон не ответил, и они с Бирном стояли в центре комнаты, переполненной другими заключенными, которые толкались за место. Он поймал пристальный взгляд Слейтера с другой стороны комнаты, мужчина был ближе к их жилому пространству, когда лагерь закрывался на ночь. Он слегка кивнул каждому из них, когда Джон и Бирн вернулись. У них был договор; тот, кто попал в очередь первым, также получал порции и для двух остальных.
Тревожная толчея и перетасовка затихла, когда другая дверь в здание открылись и вошла неуклюжая двурукая машина, неся большую бочку, полную бульона. Какими бы возбужденными и нервными в ни были, когда следили за тем, что получат свою справедливую долю, никто из них не собирался связываться с машиной, чтобы получить ее прежде, чем кто-либо другой; она не была вооружена, но это вообще ничего не значило; единственный удар ее руки в голову мог с легкостью сломать шею человека или раздробить его череп. Несмотря на отчаянную нужду в пище – работа до полусмерти и почти никакое питание, чтобы поддерживать их на ногах – никто не был настолько голоден, чтобы это попробовать.
Машина подняла бочонок и неприветливо бросила его на пол, в результате чего немного жидкости внутри выплеснулось и стекло по стенке. Одна не доставшаяся кому-то порция, думал Джон, и укоренившаяся, эгоистичная часть его надеялась, что это этим голодающим будет не он. Он оставался без еды два или три раза, и как бы отвратительна и несытна она ни была, без нее он чувствовал себя истощенным и проводил следующий день в страхе, что не сможет выдержать рабочую нагрузку. Либо машины клали туда что-то, чтобы дать им энергию для работы, или его тело просто училось приспосабливаться к почти ничтожному количеству еды. Он надеялся, что последнее; у него уже было много неприятных мыслей о том, что было в их еде, и без идеи о том, что машины что-то туда клали.
Машина молча вышла из здания и оставила их одних. Прошли напряженные секунды, возможно, на самом деле всего две или три, но Джону они показались длиннее. Толпа хлынула вперед, когда заключенные толкались, пинались кулаками и ногами и кусались, и валили людей на своем пути на землю, когда пробивались к принесенному бочонку бульона.
Джон Бирн и оставались в стороне от толпы и не пытались продвинуться вперед. Слейтер был близок к тому месту, куда машина бросила бочонок, и бвстро пробился вперед, макая три грязные и немытые миски в бульон и проталкиваясь обратно к Джону и Бирну, которые взяли миски и погрузили туда свои ложки, такие же грязные, как и миски и, вероятно, пропитанные микробами, прицепившихся к налипшим кусочкам еды.
«Ммм, думаю, это свинина,» улыбнулся Бирн, не возясь с ложкой и выпивая водянистый мясной бульон прямо из миски, не стесняясь, проливая немного по подбородку и вокруг рта. Джон ничего не сказал и пытался не думать о том, что сгребал в рот; это, конечно, не была свинина, он это знал. Он пытался не думать о скелетных останках, которые обрушились на него несколько дней назад, или что могло произойти с их кожей. Он отвел взгляд от своей еды на случай, если бы увидел то, чего действительно не хотел видеть.
«Ты ешь, как свинья, мужик,» стонал Слейтер, наблюдая за неопрятным видом перед собой. «Мне сходить попросить у жестянок слюдявчик?»
«Пожалуйста, и попроси заодно чипсов. Бульон уже начинает надоедать.»
Джон проигнорировал их обычное обеденное препирательство и закатил глаза на хаотичное зрелице перед собой, уставший от наблюдения того как люди избивали друг друга за помои. Он был удивлен, что никто пока не был убит за свой скудный паек. Это был лишь вопрос времени, предположил он.
Через минуту или две толпа поредела, когда люди получили свои порции бульона и проталкивались от бочонка, чтобы поесть на земле или возле стен. Кроме еды, люди боролись за постельное белье и матрасы; в лагере было приблизительно пятьдесят рабочих, и может быть, двадцать матрасов валялись на земле, таким образом, после еды, люди повторяли свою борьбу, чтобы завладеть матрасом или одеялом на ночь.
Некоторым из заключенных еще не удалось поесть, а пара больших, крепких мужчин, которые были в числе первых, чтобы получить свои порции, оттеснила их в сторону. Один из них был высокий, черным, и мускулистым, другой белый, немного ниже, но такой же грузный, с татуировками, покрывающими его шею и затылок лысой головы. За последние дни Джон запомнил их имена, когда они регулярно расталкивали людей, чтобы получить добавку. Черный был Саймон, а белый – Гай; они, казалось, знали друг друга до лагеря, и оба для Джона были похожи на фанатиков спортзала. Они утверждали, что были бывшими полицейскими Л.А., хотя Джон не вирил этому ни на секунду. Они оттолкнули с дороги других рабочих и опустили свои миски в то, что, Джон знал, вероятно, было последними остатками еды.
«Эй!» Один из заключенных огрызнулся на нарушителей. «Мы все еще ждем.»
«А я все еще голоден, так что уйди с дороги,» зарычал Гай, сверкнув полными угрозы глазами. Протестовавший заключенный был, по крайней мере, на тридцать футов (13,60 кг) легче и на несколько дюймов ниже; он знал, что не собирался выступать против устрашающей фигуры.
«Отойди, парень,» стонал другой. «Мы голодаем, а ты уже поел. Как мы будем работать, если не едим?»
«Выживает сильнейший, мой друг,» ответил Саймон, проскользнув между ними и бочонком и отпихнув других с пути. «Больше повезет завтра.»
Джон положил свою миску на землю и шагнул к ним, не в состоянии быльше наблюдать подобные животным склоки. Даже в этом месте, он не мог поверить, что люди были настолько черствы друг к другу; дерутся из-за отходов, которые дали им машины.
«Просто оставь это, Джон,» прошипел Слейтер, хватаясь за плечо Джона. Он пожал плечами и подошел к паре.
«Там достаточно на всех,» просто сказал Джон. «Позволь им поесть.»
«Держись от этого подальше, малыш,» огрызнулся Гай. «Тебе здесь нечего делать. У тебя, так или иначе, есть еда; они не твоя проблема.»
«Ладно, малыш Джон,» сказал позади него Бирн. «Надирание твоей задницы никак не мопожет тем ребятам.»
Игнорируя их, подошел ближе, между ними и бочонком бульона. «Здесь достаточно для всех,» повторил Джон. «Просто дай им поесть.»
«Я все еще голоден,» ухмыльнулся Саймон, приближая свое лицо к лицу Джона, близко они могли чувствовать запах дыхания друг друга и своих соотверствующих ароматов после недель без мытья.
«Мы все голодны», ответил Джон.
«Исчезни,» Саймон хотел пихнуть Джона к стене, но Джон среагировал молниеносным рефлексом и схватил Саймона за запястье, заходя ему за спину, и выкрутил большую руку мужчины за его спиной. Он попытался оттолкнуться обратно и испольозвать свое превосходство в весе, чтобы одолеть Джона, но безрезультатно. Джон обучался у своей матери, Дерека и Кэмерон рукопашному бою. Он, возможно, не мог победить машину без оружия, но все три его учителя показали ему, как нырять и уворачиваться, чтобы избежать потенциально смертельных ударов. Против Терминатора это было чисто оборонительно и предназначено лишь приобрести ему несколько секунд, чтобы найти или оружие или средство спасения. Против человека, тем не менее, это было очень эффективно.
Джон пнул заднюю часть ноги Саймона и его колени подогнулись и обессилили под ним, заставляя его упасть на землю. Захват Джона сохранял его в вертикальном положении и выворачивал его плечо, заставляя его кричать от боли, когда Джон усилил захват и вывернул сильнее, растягивая сухожилия, мыскулы и связки, пока плечо Саймона не было на грани вывиха. Все остальные в комнате повернулись, чтобы посмотреть зрелище, заинтригованные ссорой между Джоном и Саймоном; любые распри были желанной формой развлечения, чтобы отвлечься от собственных страданий. Кроме того, многие были отброшены и напуганы Саймоном и Гаем, и наслаждались видом того, как кто-то, наконец, противостоял им и дал им то, на что они нарывались.
Гай, который до сих пор просто смотрел, приблизился, чтобы атаковать Джона, но Бирн вмешался и просто покачал головой. Гай щелкнул запястьем и в его руке блеснуло что-то серебристое. Лезвие, знал Бирн. Он переместился, чтобы противостоять неизбежному удару, держа руку на уровне живота, чтобы парировать движение, но не получил такого шанса, когда Слайтер небрежно расколол свою пустую миску из-под бульона о голову Гая, разбивая дешевый фарфор и роняя его на пол, как камень. Джон молча кивнул, благодаря их обоих; он не был в состоянии бороться с Гаем, а также и с Саймоном, и двое морских котиков только что спасли ему жизнь.
«Это не моя проблема,» Прорычал Джон ему в ухо, понизив голос. «Но может стать твоей, если я сломаю тебе руку.» Саймон отлично знал его намерение; машинам не нравились травмированные рабочие, и он будет или расстрелян или буквально брошен в другую половину лагеря и приговорен к газовым камерам.
«Уго…угощайтесь…» гримасничал Саймон и кивнул на людей, которых отпихнул от еды. Джон держал его на месте, пока они все не опустили свои миски в рязный мясной бульон и получили свою долю. Они благодарно кивали Джону и отходили, чтобы найти где-нибудь место для отдыха, и Джон выпустил руку Саймона и толкнул его на пол.
«Там достаточно еды для всех,» сказал Джон вслух, следя за Саймоном на случай, если он попытается заупрямиться. Многие. Кто наблюдал их ‘драку’, теперь обращали внимание. «Нет никакого смысла в борьбе друг с другом, или мы хуже их,» плюнул он, указывая на машины, охранявшие снаружи. Это было ему отвратительно; он пытался поверить, что люди были по существу хорошие и нормальные, как он хотел быть все это время, но теперь он видел, что по большей части они были овцами.
Люди всегда были в порядке, когда супермаркеты были открыты, и они могли бы вызвать полицию, но когда это отобрали; когда огни погасли, когда они должны были заботиться о себе и вся власть была отнята, когда они были запуганы до чертиков, они становились животными. Неудивительно, что Скайнет хочет, чтобы мы все умерли, думал Джон. Машины никогда не притесняли друг друга вот так; Джон иногда задавался вопросом, кто был хуже.
Он схватил свою миску и финский нож, который скрывал Гай, и умчался, не желая ничего другого, кроме как побыть одному, подальше от людей. Он вышел из здания по направлению к генераторной; своему собственному безопасному приюту. В тишине ночного воздуха он слышал тихие стоны тех приговоренных душ по другую сторону забора, которые не могли спать, зная, что принесет им ближайшее будущее.
Джон перестал оплакивать мертвых, но все еще живые заставляли его хотеть кричать. Их страдания и ужасные концы были еще впереди. Хуже того, они знали, что это близится, и они ничего не могли сделать, чтобы это остановить. Именно эти люди, толпились снаружи, как скот, голодая и плача без надежды, что заставляло Джона чувствовать себя полностью провалившимся.
Я не могу вам помочь, простите, внутренне говорил Джон с огромным весом вины, висящим не шее. Они не могли даже объединиться и обмениваться за едой; как, черт возьми, они могли сделать что-нибудь, чтобы помочь им? Что-то в лагере нужно было изменить или они все закончат смертью, рано или поздно.
Он открыл дверь в генераторную и беззвучно проскользнул внутрь, закрыв за собой дверь и включив свет. Он поставил свой бульон на пол и вынул нож и зажигалку Зиппо из кармана, рассеянно включая и выключая их, когда смотрел на них. Он положил их в маленькую коробку, которую нашел, наряду с другими предметами, которые он украл у мертвых. Пока в его маленькой сокровещнице был дезерт игл и семь патронов, несколько тряпок, оторванных от одежды, почерневших от масла, которое Джон нашел в солдатском снаряжении, которые он использовал для чистки пистолета, горстка 9-миллиметровых патронов, которые не подходили к дезерт иглу, но Джон решил взять их в любом случае, еще одна зажигалка и маленький фонарик.
Он брал все, что он думал, могло быть полезным, хотя ему пришлось бы отказаться от многих предметов, которые он нашел, на случай, если машины поймали бы его. Он, вероятно, был бы убит на месте в случае обнаружения, но он должен был рискнуть этим, или он застрял бы в лагере навечно. Если он каким-то образом вышел, то что бы он делал? Он был бы свободен, и в первую очередь нашел бы тело Кэмерон, попытался спасти ее чип или, по крайней мере, оставить ее в прошлом. После всего пройденного вместе, за все, что она сделала для него, это было наименее, что он мог сделать.
------------------------------------------------------------------------------------------------------
Боль; ослепительная, мучительная, умопомрачительная боль поглотила Джона, когда он открыл глаза. Даже при том, что его занавески были зашторены и ограничивали солнечный свет, проникавший сквозь тонкий материал, он штурмовал его глаза со всей интенсивностью тысячи солнц, прожигающих его роговицы и заставляя его еще раз резко закрыть глаза, блокируя весь свет и обеспечивая небольшое облегчение. В его рту было подобно пустыне, лишенной даже малейшего намека на влагу, язык прилип к небу. Было больно глотать и горло горело, будто его заставили пить кислоту. Его голова болезненно пульсировала и было такое чувство, что в его черепе происходили дорожные работы. На короткое мгновение память покинула его и он задался вопросом, что с ним произошло. На меня напали? Подумал он, прежде чем пробился сквозь туман в своем мозгу и все прояснилось.
«Никогда больше не буду пить,» пробормотал Джон, когда обернул вокруг головы подушку и сильно прижал ее в тщетной попытке загородиться от мира. Сейчас он ничего не чувствовал; он просто хотел закрыться в комнате и никогда не выходить. Он не хотел видеть лица Дерека, или, еще хуже, Кэмерон. Возможно, он был пьян, как свинья, но хорошо помнил, как она пыталась соблазнить его в душе. Он ненавидел ее за это, и, что еще хуже, ненавидел себя за то, что соблазнился. Он на долю секунды задуался о том, чтобы просто трахнуть ее, используя ее, чтобы почувствовать себя лучше. Черт, она в любом случае этого хотела, даже если просто, чтобы манипулировать им; почему бы не поменяться с ней ролями и сделать [/ii]его[i] единственным уверенным в себе? Но он знал, что не мог этого сделать, ни на секунду. Это было неправильно, и он почувствовал к ней отвращение за то, что она использовала его низменные стремления против него.
Была ли это программа Скайнет, которая заставила ее пойти этим путем; была ли то программа его будущего Я, чтобы заставить ее защищать его. Это все было лишь программами и строками кода. Теперь он это знал. Он видел ее лишь как машину, когда она пыталась убить его, а затем, после смерти Райли, он стал видеть в ней больше, чем просто огни и часовой механизм. Они стали ближе, она снова стала другом, а потом позволила его маме умереть. Именно это окончательно все решило для него; человек сделал бы все возможное, чтобы спасти ее, она не была мертва, не совсем. Чарли спас Дерека от пули в груди; Дерек был на грани смерти, и Чарли вытащил его обратно, так что это было возможно. Чарли сделал это, потому что он был человеком, Кэмерон была просто машиной. И только его жизнь была для нее важна, и только из-за приказов его будущего Я. Он, наконец, понял, что под маской ничего не было; Никакой скрытой искорки человечности, ни малейшей частички души; и это мучило его также ужасно, как смерть его матери. Он был столь же зол на себя, как на нее, что позволил себе думать, снова, что она была чем-то большим.
Джон лежал в постели, как ему казалось, вечность, оплакивая смерть его мамы и его окончательное осознание того, что его киборг защитник был просто машиной, и леча то, что он думал, было, вероятно, худшим похмельем в истории человечества. Он никогда прежде не пил – только изредка пиво тут и там с Дереком - и не думал что-то может быть хуже этого. Он лежал, не двигаясь, злой и жалеющий себя. Он лежал там, когда облака закрыли солнце и слегка затемнили комнату. Он слышал, как люди проезжали по дороге на машинах, слышал детей, играющих на улице, и слышал движение вниз по лестнице, Кэмерон или Дерека; в любом случае, он надеялся, что они не войдут. Он просто хотел побыть один.
Он знал, что это не его день, когда услышал шаги, медленно поднимающиеся по лестницу, слишком тихие для Дерека. Он перевернулся на живот и крепко закрыл глаза и замедлил дыхание, тщетно надеясь обмануть Кэмерон, что он спал, если она войдет. Ничего не произошло. Он услышал слабый звон фарфора, как будто кто-то просто слегка наткнулся на обеденный стол, а затем тишину. Он вздохнул с облегчением, что она не собиралась входить, что она, казалось, поняла намек прошлой ночи и собиралась оставить его в покое.
Через несколько минут что-то в комнате изменилось. Он почувствовал запах. Он не был уверен, что это было, но пахло хорошо и, несмотря на свою тошноту, он понял, что не ел должным образом с момента смерти его матери. Вероятно, Дерек делал что-то в микроволновке; пахло приятно, чтобы это ни было. Может быть, он может схватить что-нибудь после ухода Дерека и сумеет провесли ведь день, никого не видя. Против воли своего тела, он медленно, мучительно поднялся с кровати и прямо встал на ноги, комната слегка вращалась и он прислонился к стене, чтобы не упасть.
«Поробуем еще раз,» пробормотал он и оттолкнулся от стены, делая маленькие шажки к двери, его голова пульсировала с каждым приглушенным стуком его ног по линолиуму на полу. Ему было жаль, что у него не было ковра; он был бы тише в подобных моментах, даже если это было впервые. Он открыл дверь и ничего не увидел; ни Дерека, ни Кэмерон. Но запах был сильнее, чем когда-либо. Он начал шагать вперед, из дверного проема, когда его палец коснулся чего-то на полу, приводя к другому звону. Он вовремя убрал ногу, чтобы избежать опрокидывания чашки крепко пахнущего черного кофе на большом прямоугольном подносе, на котором также был стакан воды, тве таблетки таленола, и пара блинчиков, уложенных на тарелку, слегка сбрызнутых кленовым сиропом.
«Кэмерон,» застонал Джон сквозь стиснутые зубы. Это, должно быть, она; кулинарные навыки Дерека состояли в нажатии кнопок на микроволновке. Почему она не могла просто оставить его в покое? Он намеревался опрокинуть поднос ногой, как акт неповиновения, чтобы показать, что он не хотел и не нуждался в ее внимании к нему. Но его пульсирующая, больная голова практически кричала о толеноле, и блинчики выглядели чертовски хорошо. Он поднял поднос и забрал его в свою комнату, толчком закрывая за собой дверь, а затем снова сел на кровать.
Сначала он взял две таблетки Таленола и положил на язык, потом запил их стаканом воды; холодная, прозрачная жидкость текла через его рот вниз в пищевод, когда он опустошил стакан, успокаивая свое пересохшее горло и помогая утолить жажду. Он взял вилку, которую Кэмерон поместила на поднос, и набил рот первым блинчиком, задумчиво жуя.
«Ммммм!» Джон не смог сдержать стон удовольствия от гастрономической прелести, лежащей на его языке; вкус этих не шел ни в какое сравнение с блинчиками, которые делала ему мама. Они были сладкие, но не до отвращения. У самих блинчиков был мягкий, неуловимый аромат чего-то еще в них. Что это...корица, ваниль? Что бы это ни было, оно было едва заметно, но доставляло чрезвычайное удовольствие. Сироп был побрызган сверху, а не пропитывал блинчики, как имела привычку его мама, придавая им дополнительную сладость для завершения пакета. Джону сразу было понятно, что эти блинчики были не из коробки блинной смеси; Кэмерон сделала их с нуля.
«По крайней мере, в чем-то она хороша,» пробормотал он, взяв чашку кофе и сделал глоток горячей черной жидкости; кофеин и сахар пробежали по его жилам суля бодрящую энергию. Хотя, если Кэмерон думала, что это вернет ей его милость, с горечью думал он, она сильно ошибалась.
---------------------------------------------------------------------------------------------
Чувствуя себя намного лучше после завтрака в постели, полностью одетый и более трезвый Джон Коннор выполз из своей комнаты. «Вполне можно расплачиваться за свои действия» сказал он, и направился вниз по лестнице. В гостиной никого не было, так что он вошел в кухню, такую же пустую. На кухонном столе лежал лист бумаги с написанной на нем запиской.
Джон. Ушел пополнить запасы, держись подальше от неприятностей. Жестянка за главного.
Дерек.
P.S., что, черт возьми, произошло в душе прошлой ночью?
Джон положил записку обратно на стол и хмыкнул в удовлетворении. Хорошо, Дерек отсутствовал, это означало, что причиной для беспокойства для него была только Кэмерон. Может быть, он мог покончить с этим, позволив ей прочитать ему лекцию, а потом ринуться обратно в свою комнату. Она и Дерек могли сражаться с машинами, они не нуждались в нем. Никогда не нуждались. Его мама вела их крестовый поход, чтобы остановить Судный День; это на нее они все могли полагаться, не на него. Она держала их всех вместе, и без нее они все довольно скоро развалятся.
Он пошел обратно вверх по лестнице и решил взять на себя инициативу и пойти увидеть ее. Если она собиралась донимать его по поводу того, как он действует, то он мог точно также высказать ей свое мнение в ответ. Он открыл ее дверь, не потрудившись постучать, и вошел прямо в комнату, обнаружив ее пустой. Ее комната была до крайности скудной; у нее не было никаких элементов декора, которые были бы у нормальной девушки; ни мягких игрушек, никаких диванных или декоративных подушек, ни журналов, постеров, или фотографий где-либо.
Ее постель, на которой она никогда не спала или даже сидела, предполагал он, была заправлена безупречно; ни одной складки на простынях, которые были заправлены так плотно, что он думал, что мог на них подпрыгнуть. У нее было два ряда полок на стене напротив ее кровати, которые держали CD-проигрыватель и горстку дисков. Он пролистал их, любопытствуя относительно того, что она слушала, и почему она еще слушала музыку. В основном это была старая классическая музыка, которой Джон раньше никогда даже не слышал, много вещей от парня по имени Шопен.
Он открыл ее гардероб и нашел его гораздо более пустым, чем у нормальной девушки. В комнате Райли был беспорядок, а ее гардероб был переполнен, полная противоположность Кэмерон. Вся ее одежда была аккуратно и опрятно сложена, или свисала с вешалок, и у нее было всего несколько пар обуви; сапоги, пара черных сандалий, и пара розовых балетных пуантов. Последние смутили Джона, зачем они у нее были? Она купила какие-то для занятий балетом с Марией Шипковой, но с тех пор из старый дом сгорел и обувь вместе с ним. Почему она достала новые? И почему она по-прежнему практиковала балет, когда он был ей больше не нужен? В гардеробе висела ее фиолетовая кожаная куртка; ее заветная собственность. Он не знал, почему она была так привязана к ней, но его мама рассказала ему все о том, как она действовала в боулинге, наводя пистолет на парня, который украл ее куртку.
Все определенно было не так просто, как изначально казалось. Джон хотел верить, как Дерек, что она была лишь машиной. Все было бы намного легче, если бы он смог принять, что это все, чем она была, но когда он действительно начал смотреть, свидетельства указывали на обратное.
Он начал еще больше шнырять по ее комнате, открывая ящики и роясь в ее ограниченном имуществе - сознательно избегая ящика с ее нижним бельем. Он нашел некоторые предсказуемые элементы - 9-мм патроны, набор для чистки пистолета - и некоторые, о которых раньше не думал. Косметика; помада, подводка для глаз и тушь, плюс тональный крем - для того, чтобы прикрывать порезы, которые получала, когда боролась с другими машинами, предположил он.
Он открыл ящик ее стола и вытащил два свернутых листка бумаги; по одному было адресовано ему и его маме, аккуратно написанные черными чернилами. Он сел за ее стол и открыл тот, что был адресован его маме, и прочитал его вслух.
"Я сожалею, что ты умерла. Я буду защищать Джона от Скайнет." He совсем поэзия, подумал Джон. Далее он открыл тот, что был адресован ему.
Я сожалею, Джон.
Я пыталась спасти ее, но она потеряла слишком много крови; реанимация была невозможна. Я убрала оружие и алкоголь, чтобы защитить тебя, я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось; без тебя у меня нет причин к существованию.
Мне жаль, что мы больше не друзья. Ты объяснял мне вещи. Мне нравилось быть твоим другом.
Джон положил письмо на стол и почувствовал в груди укол горячей вины. Там были все подсказки, что она была больше, чем просто машиной; балет, музыка, куртка... он не хотел видеть их, не обращал внимания, когда она просто пыталась казаться человеком. Это письмо, тем не менее, было скрыто в ее столе, в ее комнате, куда он редко, если вообще когда-либо входил. Она написала это, и никогда не предназначала для того, чтобы он это читал. Почему?
Тогда он вспомнил; он сказал ей, что когда людям было грустно, они писали записки; что плача иногда было недостаточно. Кэмерон не могла плакать, таким образом, она написала вместо этого записку.
«Хорошо идешь, Джон,» упрекнул он себя. Эмоции были для нее чуждым понятием, но она не была лишь машиной. Она действительно чувствовала, а он во всех отношениях топтал эти чувства, будто они были чем-то, что нужно соскрести с ботинок. «Мне так жаль, Кэмерон,» тихо сказал он. Она защищала его; она спасала его жизнь снова и снова и не просила ничего взамен. Он собирался сделать это для нее, если бы это было последнее, что он сделает.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
«Я собираюсь выйти и найти тебя, даже если это последнее, что я сделаю,» сказал Джон, смахивая морганием слезы, сформировавшиеся в его глазах.
Дверь со скрипом отворилась и Джон среагировал с кошачьими рефлексами, бросаясь засовывать все обратно в коробку и спрятать ее, но он был не достаточно быстр, и Бирн со Слейтером вошли через дверь в генераторную.
«Так вот где ты скрываешься каждую ночь, не так ли?» сказал Бирн, стоя перед Джоном, когда Слейтер плотно закрыл дверь. «Не могу сказать, что виню тебя; там с другими чертовски воняет.»
«В чем дело?» спросил Джон, недоумевая, что они здесь делали. Это было его личным маленьким убежищем, куда он мог прийти и поразмышлять и выпустить все в одиночестве, и он хотел бы сохранить все как есть.
«Бирн сказал, что у тебя был план, Джон,» ответил Слейтер.
«И что если есть?»
«Ну, мы просто взяли на себя труд поддержать тебя там; точно при этом не добавив себе популярности, поэтому, мы хотели бы знать, почему ты уходишь сюда.»
Джон на секунду закрыл глаза, когда думал об этом. Кэмерон была единственной, кому он полностью доверял. Почти все остальные так или иначе его обманули. Даже Дерек, его дядя, пошел против него и попытался убить Кэмерон. И опять же, он не мог выйти из лагеря в одиночку, ему нужна была помощь.
«Конечно,» ответил Джон, вытаскивая коробку, которую спрятал несколько мгновений назад. Он перевернул ее, чтобы показать содержимое; дезерт игл, две зажигалки, финский нож, россыпь пуль, и другие безделушки, которые Джон собрал за последние несколько дней с момента нахождения оружия.
«Святая Мария!» воскликнул Бирн. Он знал о пистолете, бывшем у Джона, когда в первый раз последовал за ним в генераторную, но не знал об остальной части вещей, которые были у Джона. «Ты начнешь гаражную распродажу, или что-то в этом роде?»
«Где, черт возьми, ты достал эту штуку? Слейтер указал на пистолет.
«Я взял его,» ответил Джон, делая небольшую паузу, когда задавался вопросом, как они это воспримут; взятие вещей у мертвых было отвратительно, что они подумают по этому поводу? «У одного тела, которое мы положили в печи. Так же, как и остальное,» он указал на остальную часть его ассортимента, разбросанного по полу. Бирн поднял дезерт игл и вставил на место обойму, досылая патрон в патронник, а затем разряжая его и опустошая патронник, чувствуя плавность действия.
«Смазанный,» кивнул он, глядя на почерневшую тряпку на полу. Должно быть, Джон занимался, подумал он про себя. Где мальчик находил время на сон, когда копил все это?
«Ты имеешь ввиду, что грабил могилы?» спросил Слейтер. «Это гадко, Джон. Как бы тебе понравилось, если бы кто-то выкрал фотографии твоей мамы и другой горячей цыпочки у твоего холодного трупа?»
«Я был бы взбешен,» угрюмо признался Джон, его рука защищающе двинулась к соответствующим фотографиям его мамы и его с Кэмерон в нагрудном кармане. «Но нам нужны эти вещи. Я не знаю, как вы, но я не хочу умереть здесь.»
«Ты в этом yвepeн?» спросил Бирн. Джон понял, что в тот день он видел больше. Он не видел, как он навел пистолет на свою голову, но видел холодный пот и красное пятно на его виске, там, где надавил ствол; он знал, что Джон был в секундах от того, чтобы снести себе голову.
«Теперь да,» оборонительно ответил Джон, уловив мысль Бирна, когда вытащил пистолет из захвата Бирна и поместил вынутый патрон обратно в магазин, стыдясь того, что даже подумал о самоубийстве, зная, что Кэмерон была бы огорчена если бы все еще была рядом. Она бы устроила ему разнос сильнее, чем когда-либо делала его мама. Он все еще был в сущем аду, без киборга, которого любил, и в окружении смерти и отчаяния, но теперь у него была цель. Клянусь Богом, я найду тебя, Кэм. Сколько бы это ни заняло, он выйдет и вернется к ней, даже если только, чтобы похоронить ее. Но чтобы это сделать, ему нужна была помощь.
«Я нашел все это в течение нескольких дней. Я знаю, это не правильно, но если это выведет нас отсюда, то это единственный выбор, который у нас есть.» Джон смотрел на их пару, когда они понимали, что он только что сказал, когда взвесили все за и против, в противовес шансу на спасение. Для Джона это было важнейшим фактором. Без Кэмерон в своей жизни, ему по-прежнему было наплевать, если бы он умер; он просто не хотел умеретьздесь.
«Мне нужно знать,» Джон встретил их глаза жестким пристальным взглядом своих, брилиантово-зеленых охваченных пламенем глаз, когда говорил со смертельной серьезностью, которой Бирн и Слейтер никогда не видели у кого-то столь молодого. «Вы присоединитесь ко мне?»
|
|
| |
| miksamkhin | Воскресенье, 10.04.2016, 20:20 | Сообщение № 25 |
T-3000
Сообщений: 7540
| Глава 11. Грабители могил.
http://www.fanfiction.net/s/5065966/11/Century - оригинал
«Вы присоединитесь ко мне?»
Бирн и Слейтер уставились на Джона на долгое мгновение, будто у него выросли рога, потом повернулись друг к другу, не веря предложению Джона и не зная, что сказать в ответ.
«Ты просишь нас стать грабителями могил,» первым подал голос Бирн. «Джон, это...это довольно погано.» Будучи 15-летним ветераном САС прежде, чем присоединиться к морским котикам, он делал за свою карьеру много неприятных вещей. В Ираке он застрелил ребенка смертника, не более двенадцати или тринадцати лет; он был вынужден снести ему голову, чтобы не дать ему уничтожить переполненный рынок в Багдаде. В Сьерра-Леоне он был вынужден заколоть штыком мятежного бойца, потому что его винтовку заклинило. Учебники были неправы; это было не просто воткнуть и вынуть лезвие, ему пришлось неоднократно его ударить и фактически распотрошить парня, все время слушая его мучительные крики, так как его тело отказывалось умирать. А в Афганистане он казнил несколько раненых боевиков Талибана в горах на границе с Пакистаном, потому что как часть спецподразделения, они должны были оставаться мобильными и не могли себе позволить взять пленных. Некоторые умоляли о пощаде, но он просто всадил им по пуле в голову и продолжил путь. Он не сожалел ни об одном, но их образы врезались в его память навечно.
Все же, все они были вражескими боевиками. Эти же были просто беднягами, чьим единственным преступлением было попасться живыми; единственная разница между ними и им была в том, что машины сочли, что он в достаточной форме, чтобы как-то использоваться. Конечно, он не убивал их сам, но красть у них, забирая их последнее имущество, казалось ему хуже, чем все, что он сделал прежде. Он не хотел начать видеть их лица, закрывая глаза.
«Да, Джон,» согласился Слейтер, проведя шесть лет с морскими котиками и имеющий опыт, подобный Бирну. «Это не похоже на взятие патронов у павшего товарища.»
«Это именно так и есть,» ответил Джон, удивленный, каким он вдруг показался холодным. Он ненавидел необходимость это делать и знал, что, вероятно, походил на крупнейшего в мире ублюдка, но это должно было быть сделано. Он знал, что Кэмерон бы одобрила, и это давало ему некоторую степень покоя, что он поступает правильно, по крайней мере, в долгосрочной перспективе. «Если мы не выберемся отсюда, то сколько времени пройдет до того, как мы станем слишком слабы для работы и они нас расстреляют или хуже?» Он посмотрел Слейтеру прямо в глаза. «Помнишь ту женщину несколько недель назад, Мэри?»
Слейтер вздрогнул при мысли об этом, и медленно кивнул головой. «Да, помню.» Мэри была той женщиной, которая была брошена машинами в печь на глазах у Джона и сгорела заживо, потому что была слишком слаба для работы. Джон был прямо за ней, а Слейтер прямо за ним. Он вспомнил, как слышал ее крики и чувствовал запах ее горящей плоти, и поглотившее ее пламя. Он прежде видел, как люди сгорал заживо, и не мог представить худшего пути умереть.
«Ну, рано или поздно это произойдет со всеми нами, если мы не выберемся отсюда. Другого пути нет; мы не собираемся прокапывать путь отсюда ложками,» Джон поднял свою грязную, покрытую бульоном посуду и для выразительности постучал по холодному бетонному полу.
«Допустим, мы начнем воровать вещи мертвых, дальше,» начал Бирн, желая увидеть, что Джон собирался с этим делать. «Что дальше, у тебя есть план?»
«Пока нет,» ответил Джон. «Пока только это,» он указал на скопление предметов на полу.
«То есть...мы просто продолжим грабить могилы и надеяться, что найдем пулемет?» спросил Слейтер.
«Я не знаю,» признал Джон. Он пока не продвинулся так далеко; он надеялся, что когда найдет больше предметов, что-то могло получиться вместе. У него был пистолет, несколько неподходящих патронов, зажигалки, нож; в целом, на данный момент не слишком полезно. Он мог бы снять одного Т-70 из дезерт-игла, если бы несколько раз выстрелил ему в лицо, но это было не более чем жестом; он будет разорван на куски выстрелами остальных, прежде чем сможет отойти на пять футов (1,524 метра) от периметра.
«Как насчет тебя, есть идеи?» спросил Джон. Бирн был из САС, а Слейтер из морских котиков; если кто и мог помочь ему, то это были они.
Бирн осмотрел комнату и в размышлении нахмурил брови, когда отметил громадный серый генератор, господствующий в комнате.
«Ну, этот здоровяк работает на газолине,» постучал он по боку генератора, когда говорил, и увидел сконфуженные лица Джона и Слейтера. «Бензине,» поправил он себя. «Проклятые Янки» пробормотал он. «Можно опустошить его и использовать для чего-нибудь, начать пожар, может быть. То же самое с печами; они должны работать на чем-то, что заставляет их гореть.» Бирн вдруг понял, что эксперт-подрывник внутри него вышел на первый план и только что невольно впутался в схему Джона. Насрать на это, думал он. Он не хотел умирать в этой жопе. Он уже был в аду, так насколько хуже это могло быть?
Джон просто кивнул Бирну, молча поблагодарив его за то, что присоединился. Впервые за время в лагере он чувствовал себя хорошо; он был активен, не бездельничал пассивно и безучастно. Он что-то делал, и даже если это заставляло его чувствовать себя законченным дерьмом, сейчас у него было намерение и цель, что-то, к чему стремиться.
«Мы на это согласимся?» спросил Слейтер у Бирна, также понимая, что ирландец был поглощен планом Джона. Ему по-прежнему было не комфортно от идеи обворовывать мертвых.
«Послушай,» Джон еще раз поймал взгляд Слейтера. «Это не правильно, я знаю. Но мы не убивали их; Скайнет убил. Мы не просто крадем ради того, чтобы красть. Это жизнь или смерть.»
Логически, он знал, что Джон был прав, но он брезговал всей идеей кражи у мертвецов. Он знал, что должен был пересилить это. Джон не походил на какого-то бесчеловечного подхалима, который грабил могилы для прибыли. Он не крал у них обручальные кольца или бесценные драгоценности, только то, что могло помочь ему сбежать из лагеря, и он выглядел виноватым за это, то есть это также съедало и его. Отчего Слейтеру становилось, казалось, чуть легче.
«Конечно,» Слейтер закрыл глаза и вздохнул. «Я в деле.»
Джон выдохнул глубокий вздох облегчения. Он не был полностью уверен, что они будут сотрудничать; расхищение могил точно не стало бы чем-то популярным, и он был рад, что смог уговорить Бирна и Слейтера. Без их помощи убежать было бы намного труднее, если не невозможно. Он мог бы продолжать, присваивая все, что считал полезным, но практически реализовать то, что он взял в реальное средство спасения было бы намного труднее. Он по-прежнему не знал, как они собирались использовать все, что найдут.
«Пока мы должны просто сохранить это между нами,» сказал им Джон, когда вытащил обойму дезерт игла и положил ее и оружие обратно в коробку, наряду с другим хламом, а затем засунул ее под генератор, с глаз любого, кто мог бы случайно войти и не знать, что искать. Бирн и Стейтер были солдатами; они были практичны и знали, что собирались делать, хоть это было неприятно, это было необходимо, и их единственный реальный шанс спастись. Другие в лагере могли не думать также.
«Вот как мы поступим,» серьезно сказал Джон им обоим, видя в их лицах решимость и тревогу и впитывание каждого сказанного им слова. «Все, что мы найдем, мы принесем сюда и спрячем. Если вы не можете взять что-то незаметно, оставьте это. И мы никому больше об этом не скажем, пока.»
«Почему бы не рассказать другим?» спросил Слейтер. «Мы могли бы собрать для этого всех.»
«Нет,» настоял Джон. «Не все поймут, и сейчас мы должны сохранять маленькие масштабы.» Он доверял Бирну и Слейтеру, настолько, насколько мог доверять кому-либо, кто не был Кэмерон. Только ей он доверял во всем, но как бы давно кто-либо ни прибыл в лагерь, он знал, что на Бирна и Слейтера он мог положиться. Он не знал никого другого, и не собирался доверять это кому попало.
«Тогда, только мы трое?» спросил Бирн.
«Да данный момент,» ответил Джон. Он бы хотел включить в свою схему больше людей, но кроме вопроса доверия была еще проблема размера. Машины могли бы не обращать внимания на двух или трех человек, уходящих ночью - в значительной степени игнорируя их, если они не приближались к ограждению периметра или главному зданию больницы. Но они могли возразить против то, что весь лагерь встанет и выйдет. Они не были слишком смышлеными, но Джон помнил уроки, которым научила его Кэмерон; первым из них был, никогда не недооценивать машины. Он допустил эту ошибку с Кромарти и это стоило жизни Кэмерон и его свободы; он никогда не сделает такой ошибки снова.
«Так что теперь?» спросил Слейтер.
«Мы идем спать,» ответил Джон, глядя на свои часы и видя, что у них было всего пять часов, пока не взошло Солнце и они снова должны были начать работать. Сейчас он привык спать немного и его тело научилось обходиться только четырьмя или пятью часами сна за ночь.
«Теперь мы упустили какие-либо шансы на матрас,» спокойно сказал Слейтер, не радуясь еще одной ночи, проведенной на жестком холодном полу.
«Ты чертов хлюпик!» ударил его по затылку Бирн. «Проклятые котики это горстка больших девчонок в куртках.»
Джон только покачал головой, посмеиваясь над ними обоими, и покинул генераторную. Теперь он понял, почему они так много изводили друг друга; они выражали легкомыслие в той форме, в которой могли. Он хотел быть частью этого, но что-то внутри него - либо инстинкт, либо просто вся жизнь, будучи одиноким человеком со странностями - держало его на расстоянии вытянутой руки. Они последовали сразу за ним и удостоверились, что дверь была должным образом закрыта. Джону было жаль, что он не мог запереть дверь; там когда-то был ключ, что он понятия не имел, где он был сейчас; ему просто повезло, что он в первую очередь нашел комнату открытой, или то, что он делал, было бы невозможно. Удача была на его стороне, по крайней мере, частично, хотя он на самом деле ее не видел.
Как и следовало ожидать, когда он вновь вошел в жилые помещения, не осталось никаких матрасов или одеял, уже подобранных другими заключенными. Джон осмотрительно шел на ощупь, чтобы найти место в тесной комнате, игнорируя взгляды некоторых еще не спящих людей; он мог чувствовать на себе их взгляды, а не фактически то, что они смотрели на него.
После наступания на несколько пар ног, приведшего к приглушенным стонам и даже удару по голени от кого-то, Джону удалось найти достаточно большое пустое пространство, чтобы свернуться там. Он не смотрел за Бирном и Слейтером, зная, что они также нашли где-то место. Он быстро осмотрелся и не удивился, когда увидел Саймона и Гая, спящими на матрасах и обернутых одеялами каждый. ‘Еды’ было примерно достаточно на всех; они все еще были голодны, но, по крайней мере, никто не будет голодать, но это не относилось в костельным принадлежностям, и снова, сильнейшие должны были спать ночью в относительном тепле, в то время как другие оставались в холоде. Джону несколько раз удалось достать простынь и ни разу он не спал на матрасе. Его это не сильно беспокоило; с момента прибытия сюда он привык спать под открытым небом, и его мама учила его обходиться без излишеств, таких как кровать и подушка, когда обучала его в Южной Америке. Он также спал на всевозможных диванах, когда она была заперта в Пескадеро, так что он привык спать без удобств.
Одна привычка, которую он приобрел, когда был в генераторной, это просматривание фотографий Кэмерон и своей мамы, но даже если в их жилом пространстве было достаточно света, чтобы на них смотреть, он не смел вытаскивать их здесь на случай, если кто-нибудь украдет их. Последнее, что он бы хотел, это чтобы кто-то пускал слюни и делал Бог знает что с этими двумя людьми, которых он любил больше всего на свете. Все, что у него осталось, были те фотографии; а сувенир, чтобы их помнить. Ни в коем случае он не позволит кому-либо осквернить их. Он защитно держал руку на кармане, содержащим их фотографии, когда закрыл глаза.
---------------------------------------------------------------------------------------------------
Джон услышал, как передняя дверь закрылась с громким хлопком и нервно сглотнул, на задней стороне его шеи поднялись волосы и он почувствовал, как его сердце резко подскочило в предвкушении, угрожая взорваться в груди. Кэмерон вернулась, каким бы делом ни была занята. Он услышал ее тихое восхождение по лестнице; доски тихо скрипели под ее ногами, когда она прокладывала путь наверх. Это должна была быть она; шаги были слишком тихими для Дерека. Он оставался в ее комнате с того момента, как нашел записки, читая предназначенную ему снова и снова и задаваясь вопросом, что, черт возьми, он собирался ей сказать. Он быстро сунул их обратно в ящик ее стола и закрыл его, и ждал.
Джон понял, что она не была просто роботом, как другие. Она была больше, чем просто схемы, провода и программа. Она была другой, чем-то еще. Вопрос был в том: чем она была?
Джон глубоко вдохнул, когда дверь открылась, показывая Кэмерон, стоявшую неподвижно, как статуя, и уставившуюся на него с тем, что, как он полагал, было удивлением.
«Нам надо поговорить,» сказал Джон, взяв на себя инициативу, прежде чем она спросила, что он делал в ее комнате.
«Да, в ближайшее время мы должны двигаться; Кромарти напал на нас меньше, чем в миле отсюда. Он найдет нас. Это больше не безопасно.»
«Это не то, о чем я хотел с тобой поговорить.»
«Я починю душевую перегородку во второй половине дня,» сказала Кэмерон, все еще стоя в дверях и безучастно смотря на него.
«Это тоже не то,» сказал Джон, открывая верхний ящик ее стола и вытаскивая две записки. «Я говорю oб этом.» Oн поднял их и Кэмерон прищурила глаза, когда узнала, что он держал в руках.
«Ты рылся в моем столе,» Кэмерон впилась в Джона взглядом, когда пересекла комнату к своей постели, с намеком на обвинение в голосе, или, по крайней мере, Джон так подумал. «Ты не должен был этого делать.»
«Ну, я сделал,» ответил Джон. «Что это такое?»
«Ты читал их,» просто сказала Кэмерон, когда села. «Ты знаешь, что это такое.»
«И чтo это тaкoe?» спросил Джон, поместив их на стол и взглянув на идеальную каллиграфию, написанную печатными буквами на бумаге, намного аккуратнее, чем его каракули. От него не ускользнула двойственность записок; сам почерк свидетельствовал о ее механической природе, то, что было написано, предполагало, что она была чем-то бОльшим. Записки, как и она сама, были противоречивы. «Зачем ты написала их?»
«Это казалось уместным,» ответила Кэмерон. Она не понимала, чего хотел Джон. Он недавно смутил ее; она пыталась поговорить с ним, а он не хотел слушать. Она пыталась помочь ему, а он оттолкнул ее. Она попыталась начать с ним совокупление в душе, чтобы помочь облегчить его стресс и беспокойство, потому что созерцание Джона расстроенным вызывало аномалии в ее чипе; ощущение, которое она могла описать только как неприятное. Она остро испытала это, когда Джон толкнул ее сквозь дверь душа и сказал ей, что ему было жаль, что он не сжег ее.
«Почему ты это написала?» повторил Джон, держа две записки перед собой. «Ты помнишь, что я тебе сказал о том, почему люди пишут записки?»
«Потому что им грустно, а иногда плача не достаточно,» ответила Кэмерон, прекрасно пересказывая то, что Джон сказал ей три года назад.
«Так почему же ты написала их?» спросил Джон еще раз. «Ты грустила, Кэмерон?»
«Ты знаешь, что это невозможно,» быстро ответила Кэмерон. «Ты сам это сказал, Джон; я всего лишь машина.»
«Это так?» с надеждой спросил Джон. Она прежде говорила ему, что была другой, теперь он начинал это видеть, так почему же она вдруг отказывается от этого?
«Почему ты написала записку для моей мамы?»
«Смерть твоей матери была...прискорбна,» ответила Кэмерон, пытаясь ответить, не расстроив Джона; хотя она не была уверена, как это сделать, поскольку каждый курс ее действий, который она пробовала, приводил к тому, что он злился на нее. «Она была лучшим бойцом, которого ты когда-либо знал. Она защищала тебя. Без нее будет труднее охранять тебя.»
«И это все?» спросил ее Джон, пытаясь остановить свою вспышку на Кэмерон, описывающей его маму, как немногим более, чем актив для его защиты.
«Нет, ее смерть расстроила тебя. Я сожалею о...»
«Не надо!» отрезал Джон. «Не говори этого, Кэмерон.»
«Не буду, но я,» тихо сказала Кэмерон.
«Хорошо, это моя потеря, так что я буду с этим мириться,» Джон глубоко вздыхал и боролся со слезами, все еще накатывающими от всего, что произошло и не в состоянии загнать это вглубь. «Так почему ты написала записку для меня?» спросил Джон, заставляя себя вернуться к теме. По иронии судьбы, пытаясь раскрыть скрытые эмоции внутри нее, он должен был заставить себя контролировать свои собственные чувства.
«Ты был расстроен. Я пыталась помочь, но сделала еще хуже. Я не хочу, чтобы ты сердился, но я не знаю, что делать, поэтому я написала записку.»
«Мне жаль, что мы больше не друзья. Ты объяснял мне вещи. Мне нравилось быть твоим другом,» читал Джон из письма. «Почему тебе нравилось быть моим другом, таким образом ты можешь лучше меня защищать?»
«Ты знаешь, что я; машина,» покачала головой Кэмерон. Он частично был прав; если бы они были в хороших отношениях, тогда он бы не убегал, и ее работа по его защите была бы легче, но это было не то. «Но ты все еще говоришь со мной. Ты объясняешь мне вещи. Никто больше этого не делает.»
«Ты имеешь ввиду сейчас или в будущем?»
«И то и то. Быть Джоном Коннором может быть одиноко, но быть машиной тоже одиноко.» Джон был шокирован тем, насколько общительной она была сейчас, после того как так долго давала ему загадочные ответы и противоречивые сообщения. Он встал со стула и сел на кровать рядом с Кэмерон, наконец, начиная понимать.
«Tы поняла, что одиноко быть мной, потому что одиноко быть тобой.» CPU Кэмерон был нейросетевым процессором, обучающимся компьютером, подобным человеческому мозгу. Так Дядя Боб описывал свой чип. Людям нужно было быть с другими людьми; чтобы учиться, расти. Одиночество не было хорошо для людей; он знал это лучше, чем большинство. Он отлично понимал одиночество; может быть, для нее это было то же самое. Без него у нее не было причин к существованию, она сказала об этом в записке. Он был ее миссией, смыслом ее жизни. Но как она сказала, он также был единственным, кто показывал ей вещи и говорил с ней. А потом прекратил, и у нее не осталось никого.
Кэмерон кивнула ему и повернулась на кровати, оставаясь лицом к нему, скрестив ноги перед собой, положив руки на колени. «Мы все еще друзья, Джон?» Она взглянула на него, с проблеском надежды в глазах, когда положила свою руку на его.
Джон мгновение колебался, все еще пытаясь все это принять. Он хотел ненавидеть ее, хотел, чтобы она просто ушла и оставила его в покое, хотел, чтобы она была не более чем машиной; врагом, но больше не мог отрицать, что она была чем-то бОльшим. Она что-то чувствовала, она чувствовала одиночество. Может быть не таким же образом, как он, но оно было. Теперь он был в этом уверен. Чувствовала ли она еще что-нибудь, он не знал, но это было начало, и он собирался помочь ей выяснить.
«Конечно Кэмерон,» вздохнул Джон, мягко сжимая ее руку в своей и рассеянно проводя большим пальцем по ее костяшкам. «Мы все еще друзья.» Ее губы едва заметно приподнялись, на долю сантиметра; незначительный намек на улыбку. Она была настолько хороша в управлении выражениями своего лица, что невозможно было сказать, произошло ли это на самом деле. Но ее глаза едва заметно просветлели, мелкая искорка чего-то, что, полагал Джон, было сродни счастью. И впервые за много дней, Джон Коннор тоже улыбнулся.
-------------------------------------------------------------------------------------------------
Стук...стук...стук... Джон резко открыл глаза, мгновенно просыпаясь и приходя в состояние готовности при тяжелых механических шагах машинных ног. Он вскочил, когда нога машины притоптала землю, в дюймах от того места, где была его голова. Он встал на ноги слегка попятился, хоть и меньше, чем некоторые другие заключенные, которые сгрудились подальше от присутствия огромного автомата. Каждое утро на рассвете машина - та же самая, которая поставляла их еду - входила в их потрепанную жилую область, и каждое утро были те, кто съеживались в ужасе, что пришел конец и машина пришла, чтобы убить их всех.
Джон знал лучше. Конец не пришел; машина пришла не за тем, чтобы убить их. Каждое утро она приходила и заставляла их выйти из их помещения, выгоняя их, как овец, как видел их Джон, чтобы начать еще один рабочий день.
Джон хрустнул шеей и попытался вытянуть шею и мышцы спины; напряженные, сведенные судорогой и болевшие в результате еще одной неудобной ночи без подушки или матраса. Он знал, что справился бы с ней. Это была только боль; если он ее проигнорирует, она, в конечном счете, уйдет. Он просто должен был думать о чем-то еще, чтобы отвлечься. Боль была не так уж плоха - в действительности просто сильная боль - но холод был совсем другим делом. Он дрожал всем телом даже внутри здания, он мог видеть в воздухе свое дыхание.
Дата на его электронных часах была 13-е сентября - чуть более пяти недель с его прибытия в лагерь – но, по мнению Джона было больше похоже на декабрь. Ядерная зима означала, что в воздухе не было никакого реального тепла; Солнце в значительной степени было блокировано пылевыми облаками в атмосфере и оставляло дневное время вечно темно-серым, как будто все небо было гигантским штормовым облаком, ожидающим возникновения бури. Он знал, снаружи было еще холоднее. Он просто должен был справиться с этим и проявить силу духа.
Когда заключенных выгнали из здания, Джон быстро определил местонахождения Бирна и Слейтера в передней части толпы. Будучи ближе всех к машине, он вышел одним из последних, но сумел догнать их обоих как раз у газовых камер, в ожидании начала рабочего дня.
«Вы все еще в деле?» спросил Джон их обоих.
«Да,» торжественно ответил Бирн за двоих. «Мы в деле.»
«Возьмите все, что может быть полезно, только не попадитесь,» сказал Джон.
«Понятно,» ответил Слэйтер. «Мы должны искать что-нибудь особенное?»
Вопрос Слейтера не был услышан, поскольку Джон смотрел в другую половину лагеря, всего в нескольких футах по другую сторону ограждения. Двери газовых камер открылись и пара машин направила свои орудия на приговоренных людей на другой стороне, неумолимо шагая к ним и загоняя их в бывшие гаражи во многом противоположно тому, как Джона и рабочих вынуждали выйти из их жилой зоны. Он не мог оторваться от зрелища, когда заключенных набивали в камеры, как сардин, так плотно, что они едва могли двигаться. Почему они не сопротивляются, почему не отбиваются? Они знали, что шли на смерть, они знали, что она не будет быстрой или легкой; они ничего не могли сделать кроме как сидеть, голодать и слушать мучительные, страдающие крики, медленно затихающие в кашель и приглушенное бульканье, когда начинал действовать газ. Они знали, что будет тяжело, но просто позволяли этому происходить.
Один из Т-70-х потянул роликовые входные двери, запечатывая камеры утилизации, а также судьбы находящихся внутри. Через минуту пришел плач, кашель, рвота, болезненные вопли, когда все внутри были отравлены токсичным газом. Было мало чего, что Джон мог представить, как более худшее.
«Очнииись, Джон?» Слейтер махал перед глазами Джона рукой, вытаскивая его обратно в реальность.
«Да, извини, сказал Джон, все еще наблюдая мрачный процесс краем глаза. «Что ты говорил?»
«Ты не можешь им помочь, парень,» кивнул Бирн на другую сторону лагеря. «Они живые мертвецы. Все, что мы можем сделать, это надеяться, что этого не произойдет с нами.»
«Почему они не сопротивляются?» спросил Джон, высказывая мысли минутной давности.
«Сопротивляются, чем?» с легким презрением пожал плечами Бирн.
«Кулаки против огневой мощи; они мало что могут сделать,» добавил Слейтер.
«Это, по крайней мере, было бы быстрее,» мрачно сказал Джон. Некоторая малая часть его все еще была потрясена его безразличием к виду смерти; пять недель назад он бы расстроился, если бы кто-то так сказал, и плакал от вида такого количества страданий и резни. Но он привык к этому и вынужден был признать, что лучше быть застреленным, чем отравленным газом, или тем, что, черт возьми, происходит с людьми в больнице. Он боялся думать, что там происходило, и надеялся никогда не узнать.
Джон вдруг понял, что газовые камеры затихли, и через несколько минут двери частично открылись, чтобы выпустить газ. Машинам не было дела для их человеческих рабов, но она не удушали газом свою рабочую силу, таким образом машины предоставляли им две минуты, прежде чем открыть двери полностью, что указывало начало смены.
Джон со своей телегой пошел первым, сопровождаемый Бирном и Слейтером, когда другие заключенные ждали снаружи, более чем довольные пропустить их вперед. Джон все еще нос от запаха; острый аромат, который жег его горло и заставлял глаза увлажниться и оставлял металлический привкус во рту. Он вытер нос уже и без того грязным рукавом своей куртки, очищая слизь, которая начала бежать к его губам.
Он вытаскивал одно тело за другим, загружая свою телегу до тех пор, пока там не стало около полудюжины, и обнаружил, что глубоко дышал из-за усилий по поднятию тяжестей, внутри его грудь горела.
«Это газ,» сказал Слейтер, когда свалил тела в свою телегу. «Хлор: отвратительная штука. Рейнджеры использовали его в Ираке несколько лет назад, очень сильно тебя портит. Старайся не дышать слишком глубоко.»
«Я запомню это,» ответил Джон, перетаскивая в свою телегу восьмой труп и решив, что пока было достаточно. Он толкнул телегу из газовой камеры, довольный, что вышел на свежий воздух. Он все еще не привык к запаху даже после всего этого времени. Он находил странным, что настолько привык к ежедневной резне своих собратьев, привык к постоянному тяжелому труду и страданиям лагеря, постоянному голоду и усталости, когда они все работали почти до смерти; он почти что научился со всем этим справляться, но запах действительно его доставал. По крайней мере, в этот раз никто не обделался, мрачно подумал он.
Он поднатужился и толкнул телегу к печам. Он был первым, кто загрузил телегу, так что он также был первым к крематорным печам. Он знал, что его наилучшей возможностью было, когда он должен будет перетаскивать тела в печь; тогда он будет искать что-нибудь полезное. Он поднял первое тело - даже едва регистрируя, что это была женщина средних лет; он лишь должен был увидеть много смертей и загрузить так много тел вокруг, пока они все не стали выглядеть одинаково. Он быстро обыскал ее, проводя руками по ногам, рукам и груди, будто обыскивал кого-то в аэропорту. Ha этом ничего. Он взвалил тело на плечо и вздохнул, когда бесцеремонно бросил ее в печь, выдыхая через нос, чтобы избежать запаха горящей, жарящейся плоти, когда пламя поглотило бедную мертвую женщину и медленно сжигало ее дотла.
«Тогда, тело номер два,» вздохнул Джон, когда поднял другой труп и повторил обыск, получая пристальный взгляд другого заключенного, который смотрел на него с любопытством, когда он проводил руками по телу. Парень, вероятно, подумал, что он был каким-то больным извращенцем или что-то типа того. Пусть думает, что хочет, подумал Джон. Он осмотрелся и увидел Бирна, прибывшего к печи слева от него. Ирландец подмигнул, когда смотрел на работу Джона, а затем скопировал его тактику и обыскал свои трупы. Джон был благодарен, что они, казалось, легко согласились на его идею, хотя он и предполагал, что они также ненавидели себя за необходимость делать это таким образом, также, как и он.
Что-то есть, подумал Джон, когда его пальцы провели по чему-то квадратному и твердому в кармане брюк мертвеца. Джон положил тело на землю, будто пытаясь развернуть его в более удобное положение для переноса, повертел вокруг головой, чтобы убедиться, что машины не наблюдали, а затем засунул руку в карман, его пальцы обернулись вокруг круглого цилиндра сверху и он потянул это обратно, выявляя половину наполненной на три четверти бутылки Джек Дэниелз. Вид крепкого алкоголя заставил его голову пульсировать в память о худшем похмелье, которое у него когда-либо было; когда он, наконец, начал понимать, что Кэмерон была больше, чем просто машиной. Это было, вероятно, самым худшим и болезненным пробуждением, которое у него когда-либо было. До трудового лагеря Столетие.
С тех пор он не прикасался к алкоголю, лишь немного пива с Дереком и иногда также и с Кэмерон, когда она обещала не читать ему лекцию об этом. Размышления о ней ранили его сильнее всего, но это стимулировало его продолжать, продолжать делать то, что он делал, выбраться из лагеря и найти ее, по крайней мере, приблизиться. Если бы он смог спасти ее чип, то сделал бы это, и с удовольствием ждал бы каждый день, пока не смог бы вернуть ее. Если нет, тогда он, по крайней мере, мог бы должным образом скорбеть. Он задавался вопросом, как люди справлялись, когда пропадали их дети, когда мужья и жены просто исчезали без следа. Единственное, что было хуже, чем потерять любимого, было никогда не знать их судьбы.
----------------------------------------------------------------------------------------------
«Нашли что-нибудь?» спросил их Джон, когда Бирн закрыл за ними дверь и встал на колени на пол вмести с ним и Слейтером. Они поспешно опустошили свои миски бульона; там все равно было толкание и борьба за то, кто будет есть первым, но, по крайней мере, никто не пошел искать ночью добавки. Возможно, они учатся, надеялся Джон.
«Есть кое-что,» ответил Бирн, шаря по карманам, также как Слейтер и Джон. Одна из хороших вещей относительно того, что они были солдатами, заключалась в том, что у них было полдюжины или около того карманов, пришитых на униформу; много мест, чтобы спрятать вещи.
Бирн вытащил пару сотовых телефонов и маленькое радио на батарейках, а также с полдюжины наручных часов. Слейтер вытащил горсть патронов для дробовика и две пачки сигарет.
«Прекрасно,» сказал Слейтер. «Теперь мы сможем сказать, который час и сделать телефонный звонок никому. Как бы то ни было, зачем, черт возьми, кому-то из них телефон?»
«Кто бы говорил,» ухмыльнулся Бирн, показывая на сигареты на полу. «Что ты собираешься с этим делать, умереть от рака легких до того, как тебя убьют жестянки?»
«Не знаю, но я не курил несколько недель.» Слейтер взял из коробки под генератора зажигалку Зиппо и закурил сигарету, делая длинную затяжку и счастливо улыбаясь, когда выдувал струю дыма.
«Это не плохая идея,» сказал Джон, идея пришла ему на ум, когда он пытался проигнорировать запах сигарет; он всегда ненавидел курение, особенно когда его мама имела обыкновение это делать. Вскоре после того, как они победили чудовищного Т-1000 и покинули Калифорнию, он доставал свою маму в течение многих недель, пока она, наконец, бросила курить. Он ненавидел их, но сейчас видел, как они бы пригодились.
«Что ты хочешь этим сказать?» спросил Бирн. «Как сигареты вытащат нас отсюда?»
«Они не вытащат,» признал Джон. «Но они могут помочь им.» он жестикулировал наружу к другим в спальной области. «Сигареты, шоколадные батончики...не важно; некоторые вещи, чтобы заставить людей чувствовать себя людьми.»
«Кому нужны предметы первой необходимости, если у тебя есть немного роскоши, а?» сказал Бирн, улавливая мысль Джона. «Что же ты будешь делать потом, Джон?»
Джон вытащил еще одну зажигалку, несколько плиток шоколада и леденец ассорти - как, черт возьми, люди думали, что смогут выжить на этом, он не знал - и бутылку Джек Дениелс.
«Джон победил!» воскликнул Бирн, открутив крышку и делая глоток виски, закрывая глаза и вздыхая в экстазе, когда оно спустилось вниз по его горлу и заставило почувствовать тепло внутри. Он передал бутылку Слейтеру, который аналогично сделал глоток в полный рот и, в свою очередь, передал бутылку Джону. Джон задавался вопросом, пытались ли они или нет просто не падать духом в беде, заталкивая свои более ранние сомнения в глубину своих разумов, как он заставил себя сделать. Он предположил, что было лучше не думать о том, что они делали.
«Все же я не думаю, что кто-то нашел что-нибудь полезное; как автомат?» пробормотал Слейтер после того, как напиток просочился в его горло его горло.
«У них не будет ничего подобного,» с сожалением ответил Джон, после того, как также сделал глоток, решая больше не пить; он никогда не переносил хорошо спиртные напитки и хотел сохранить ясную голову. «Оружие, которое я нашел, было случайностью, это, вероятно, больше не повторится. Машины не будут брать пленных, если они вооружены; они угроза. Посмотрите на людей в другой половине лагеря; они дети, старики, больные и раненые.»
«Что же ты тогда говорил, Джон?»
«Мы не собираемся искать больше оружия; мы будем импровизировать. Нам нужен план.»
«Например какой?» спросил Бирн.
«Например размышление о том, что нам нужно, чтобы выбраться отсюда. Беспорядочный поиск материалов не сработает; нам нужно быть эффективными.» Джон мог поклясться, что звучал как Кэмерон, когда сказал 'эффективными'. Она повторяла это много раз; может быть, это передалось ему.
«Было бы неплохо что-нибудь, чтобы убить этих жестяных ублюдков,» сказал Слейтер.
«Я мог бы сделать немного взрывчатки из того, что у нас здесь есть,» вмешался Бирн. Между выпивкой и порохом из патронов от дробовика и свободных пуль, это было возможно. «Хотя будет очень мало, и у нас нет ничего, чтобы держать ее.»
«Вот это,» предложил Джон, держа в руках бутылку Джек Дэниелс, все еще наполовину полную после того, как каждый сделал по глотку. «Может быть, сделать из него коктейль Молотова.»
Бирн хотел знать, сколько топлива было в генераторе; оно было бы полезнее, чем большая часть того, что они нашли у мертвых. Он вынул разряженный дезерт игл и решительно постучал стволом по круглому цилиндру, который был топливным баком генератора, создавая тупой металлический лязг, продлившийся долю секунды.
«Он не пустой,» сказал он. «Если бы был, то было бы эхо, но я не могу сказать, сколько там; не похоже, что много. Единственный способ убедиться, это включить его, но звук наверняка приведет машины. Если мы можем найти больше бутылок и контейнеров, то сможем сделать из этого несколько бутылок с зажигательной смесью. Если нет, что мы могли бы просто подорвать этого малыша» Бирн похлопал генератор. «Это сделало бы адское отвлечение, в то время, как мы убрались бы отсюда прочь.»
Джон не мог сдержать улыбку; Бирн действительно знал свое дело. Если бы они смогли достать то, что им нужно, он не сомневался, что мужик сможет слепить из этого бомбу. Джон не чувствовал себя удачливым с того момента, как был отделен от Кэмерон, но с Бирном и Слейтером на его стороне он внезапно это почувствовал. За исключением Дерека и Кэмерон, он не мог просить двоих лучших людей, с которыми бы застрял, пытаясь выйти из лагеря.
Теперь у них были основные конструкционные блоки идеи. Пока не фактический план, но начало такового. Они должны были с чего-то начинать. Их тайник будет расти, когда они продолжат скавенджерство и воровство у тел, которые сжигали. Их разграбление могил снабдило бы их инструментами, в которых они нуждались, чтобы сбежать из ада, коим был Трудовой Лагерь Столетие. Все, что им было нужно, это немного времени, и много удачи.
|
|
| |
| VIRTUOZ | Понедельник, 11.04.2016, 07:49 | Сообщение № 26 |
 T-800
Сообщений: 466
| Максимкин, спасибо за новую главу. Фанфик оказался интересным.
Будущее — в настоящем, но будущее — и в прошлом. Это мы создаем его. Если оно плохо, в этом наша вина.
|
|
| |
|
| Novichek51 | Вторник, 12.04.2016, 01:45 | Сообщение № 28 |
 T-800
Сообщений: 471
| Да, мне то же понравился. Довольно обстоятельно написано и переведено хорошо. В отпуске обязательно перечитаю.
|
|
| |
| miksamkhin | Вторник, 12.04.2016, 23:31 | Сообщение № 29 |
T-3000
Сообщений: 7540
| Novichek51, обязательно почитай. Только начинай с Judgement's Dawn. А потом и Liberation Day будет.
|
|
| |
| miksamkhin | Вторник, 12.04.2016, 23:49 | Сообщение № 30 |
T-3000
Сообщений: 7540
| Ну, продолжим. 
Как и обещал еще в начале данной темы, предупреждаю заранее. Следующая глава переведена не мной. В то время мне помогал пользователь другого форума. Так что автор перевода Fantik. Я его перевод никак не редактировал, а только скопипастил оттуда и подогнал оформление, чтобы все было в одном стиле, но и только.
Глава 12.«Новая угроза»
Командный центр Шайенн Маунтин являлся сосредоточением активности: двадцать человек сидело за экранами компьютеров, радарных консолей и коммуникационным оборудованием. Девятнадцать из них корпели над цифровыми и бумажными картами, общались через радио, и спутниковую связь с сопротивлением по всему миру, координировали их союзников так же хорошо, как собственные войска на поле боя, и рисовали комплексную карту войны со Скайнет.
Двадцатый человек сидел отдельно ото всех, согнувшись вперед на своем стуле и вслушиваясь в радио консоль. Он прижал один из наушников ближе к своему уху, так как пытался вслушаться и приспособиться к хаосу вокруг него. В отличие от других в командном центре, он не фокусировался на направлении передвижений войск и координировании их с дружескими войсками. Он даже не взглянул на карту или экран компьютера. Он был военный человек и оставил разведывательную работу тем, кто меньше привык пачкать руки (Имеется в виду, как я понял, выполнять грязную работу, на подобии боевых действий).Казалось, что он вообще ничего не делал для борьбы с машинами. В реальности, его самозваное задание было гораздо важнее чем, задания других, сложенные вместе.
«Север Лас Вегаса, отзовитесь. Там есть кто-нибудь?» В очередной раз за этот день его (в смысле Лас Вегаса) единственным ответом была тишина. Он перешел на заданную частоту и попробовал другое. « Район 51, ответьте», он пробовал опять и опять, и всегда безуспешно. Он откинулся назад на свое мягкое сиденье из кожи и вздохнул от отчаяния, потирая висок (К сожалению я не помню, но мне кажется что в английском одно из значений temple – виски, а не висок. Так что читайте вискИ.)
Через несколько дней после потери контакта с Джоном, Дерек имел один из спутников Скайнет, который Джон захватил, делающий фотографии севера Лас Вегаса и Района 51, так как находился на орбите за пределами атмосферы. Несмотря на то, что спутники были в космосе, картинка была замечательного качества, показывающая судьбу обеих баз с тревожной ясностью.
Район 51 исчез бесповоротно; у Дерека не было сомнений по этому поводу. (Первая часть предложения, до точки с запятой, это полная «отсебятина». Как нормально перевести Area 51 had gone down swinging я так и не понял)
Вся база была уничтожена; здания были разрушены, ангары разорваны в клочья тяжелыми орудиями. Взлетно-посадочная полоса была усыпана воронками от бомб и Дереку удалось разглядеть обломки танков и машин, которыми было усыпано поле боя. Это был последний бой и в какой-то мере ребята в Районе 51 знали это. Все же, он мог сказать по фотографии, снятой с высоты птичьего полета, что они сражались тяжело, зная, что на проигравшей стороне. Он только наделся, что тупоголовый майор, управляющий базой, уничтожил компьютер, подобный Турку, управлявший базой и спутниками, пока их окончательно не добили. (В смысле людей). Последнее, что им нужно было, так это захват Скайнет всего этого опять и гибель всех трудов Консервной банки, потраченных на то, чтобы вырвать спутники из-под контроля ИИ.
Северу Лас Вегаса так же повезло не сильно. Обе базы были уничтожены и Дерек просто держался за маленькую надежду, что может быть кто-то нашел способ уйти или спрятаться от машин. Он был не прав, он знал; если кто-нибудь выжил, он бы уже установил контакт с ними. (Фразу «He was pissing into the wind» я перевел как «он был не прав», я думаю это лучше, чем предложил гугл – « он пИсал против ветра» xD).
«К черту», Дерек дышал коротко, так как он медленно, мучительно поднял себя со стула и встал, слегка морщась от боли в раненой ноге, когда он перенес на нее вес. Держа свою ногу над землей, он заковылял из командного центра, игнорируя взгляды людей на своем пути, и направился через коридоры к арсеналу.
Джон пропал, исчез, прячется – не важно. Консервная банка, должно быть, уничтожена, так как она обещала держать Джона в безопасности от всех бед, это означало, что если никто не поможет Джону, то это будет он (Дерек).
Оказавшись в оружейной, Дерек посмотрел на большие ряды оружия, как ребенок на магазин с леденцами. Более сотни M4A1 карабинов были сложены на стойках, но они не были тем, что он хотел. M4s была хороша, но она не имела такой убойной силы, как более тяжелые оружия, которые они освободили из арсенала 10-ых Специальных войск (короче говоря Спецназ) в Форт Карсоне.
Его глаза просканировали комнату, ища нужное ему оружие. Он взглянул на карабины и штурмовые винтовки; они могут свалить Т-70 с нескольких очередей в лицо или расстреляв в него всю обойму, с надеждой попасть в рабочие части вмонтированных в них пулеметов, но стандартный патрон 5.56 мм отлетал, как капли дождя, от остальных частей тела. Он уделил больше внимания более мощным штурмовым винтовкам и пулеметам: различные автоматы Калашникова своих не-приписываемых запасов оружия (включаем гордость на максимум, ведь даже после апокалипсиса калаш остается популярным в мире :D), SCAR-H винтовки с гранатометом, М-240 пулеметы… все 7.62 или больше калибром, он думал, нанесет какой-то урон Т-70 и Т-1, обеспечивая достаточной огневой мощью. Но очень маленький выстрел из гранатомета на деле уничтожит Т-2. Он взял гранатомет Джевлин (http://ru.wikipedia.org/wiki/FGM-148_Javelin) и М-240 пулемет (http://ru.wikipedia.org/wiki/M240) и набил двести патронов в пулеметную ленту.
С тех пор, как пропал Джон, Пери постоянно посылал патрули на разведывание и устранение любых заводов Скайнет, которые они найдут , уничтожение оружия и амуниции, которое смогут. Дерек не принимал участия ни в одном из них, учитывая свою сломанную ногу и другие многочисленные ранения, и был назначен вместе этого на контроль тренировок гражданских, живущих на базе. Он сидя скучал, ничего не делая и озлобленный, что Джон пропал, а Пери должно быть не делает никаких усилий, чтобы найти его. Дерек конечно знал почему. Пери был зол с тех пор, как Джон принял командование после первой битвы в Форт Карсоне против машин. Он смотрел на Джона как на неопытного ребенка, несмотря на его достижения в борьбе со Скайнет, и так же засомневался в нем, когда обнаружилось, что Кэмерон машина. В то время, когда люди стали терять доверие к Джону из-за Консервной банки, Пери принял командование сопротивлением и был рад оставить все как есть и сражаться с машинами своими методами.
Дерек надел на спину пулеметные лены, гранаты, и перекинул Джевлин и запасные ракеты. Он развернулся, чтобы уйти, когда увидел М-32 гранатометы, поставленные на свои стойки, и он не смог устоять; это было практически идеальное оружие для уничтожения машин; оно могло уничтожить Т-1-ые и Т-70-ые с одного точного выстрела, и было шестизарядным. Оно было наиболее желанным оружием даже в его время и было тяжелее получить чем плазменное оружие, которое обычно поставлялось специальным войскам ТехКома. Он перекинул его через плечо вместе с патронташем на 40 гранат.
«Это должно сработать,» он пробормотал сам себе. Джон всегда смеялся над его привязанностью к оружию, но он знал из первых рук, что никогда нельзя быть слишком хорошо вооружен против машин. Он стонал из-за веса всего его вооружения, так как он ковылял всю дорогу со склада оружия и медленно, пошатываясь, вниз по коридору. Еще немного, сказал он сам себе, строя гримасу из-за боли и пытаясь ее заглушись как только мог. Будущий Джон научил их всех игнорировать боль как можно лучше, хотя она не могла быть отключена полностью. (Странно, если мне не изменяет память, Каил, в Т-1, говорил, что боль можно контролировать, ты ее просто отключаешь и все…) Они все же не были машинами.
Он сфокусировался на выставлении одной ноги вперед другой, выдыхая, когда вставал на больную ногу, заталкивая боль глубоко в сознание. Оставалось всего лишь несколько углов до взрывоустойчивых дверей. Он не собирался даже придумать оправдание тому, что он будет делать с половиной вооружения за своей спиной; он держал на прицеле пулемета того, кто охранял вход, пока тот его не выпустил. Потом было просто забрать Хамви и ехать на запад Лас Вегаса. Он найдет Джона и вернет его назад. Это был не лучший план, который он когда-либо придумывал, но он должен был сгодиться для начала и все же это было лучше, чем сидеть и ничего не делать.
Как только Дерек прошел лазарет, оружие на его спине сдвинулось во время шага, его вес стал нестабилен и он потерял баланс. Он приземлился больной ногой на землю под неудобным углом и взвыл от боли, как только он коснулся пола, ворча от дискомфорта, как он ударился о пол, громко звеня оружием.
Чарли появился из проема, ведущего в лазарет, и посмотрел на криво лежащего ничком Дерека, запутанного в оружии и ремнями для боеприпасов. Он инстинктивно помог Дереку, поднял его на ноги и прижал к стене, пока доставал стул из лазарета.
«Ты же не думаешь отправиться в Вегас, не так ли?» Чарли покачал чуть-чуть головой, как только Дерек сел, плюя на пулемет и ремни с боеприпасами, все еще висящими у него на спине. Дерек пытался раньше отправиться на поиски Джона; во время своей первой попытки он вообще не мог ходить и пытался изо всех сил передвигаться на костылях и держать оружие одновременно. Он, угрожая ранить, заставил Чарли накачать его обезболивающими. «В любом случае, где костыли, которые я тебе дал?»
«Мне они не нужны,» сказал Дерек. « Джон где-то там, мы найдем его. Сейчас же.»
«Нет,» Чарли вырвал SCAR-H из рук Дерека, пока тот не вздумал протестовать. « Ты не здоров на 100%; ты все еще восстанавливаешься. Если переусердствуешь - останешься хромым на всю жизнь, если вообще не станешь калекой.»
«Столько заботы о Джоне,» Дерек смотрел на него с отвращением. Дерек не хотел слышать этого. Это было все, что он слышал от Чарли в поддержку Джона. « Этот ребенок восхищался тобой, и Сара тоже.»
«Я люблю Джона, как сына!» Чарли огрызнулся Дереку. « Но мы не знаем с чем мы там столкнемся; мы просто угробим себя и это не поможет Джону, ни на йоту. Просто подумай головой.»
«Хорошо, сиди тут. Я пойду искать Джона,» Дерек проскользнул мимо него и вырвал винтовку из рук Чарли, и перекинул через плечо. Потом поковылял прочь со склада прямо по туннелю.
«Ты не доберешься до Вегаса, Дерек,» выкрикнул Чарли, пока он следовал за упрямым дядей Джона вниз по коридору. Дерек проигнорировал его и боролся с тяжелым бременем, так как Чарли следовал за ним. Дерек дошел до двери, напрягаясь из-за веса его груза. Как только Чарли догнал Дерека, беспокоящего охранника, сидящего за тяжелым стальным входом в горную базу. Дверь была открыта, но охранник был между Дереком и входом.
«Лейтенант, что случилось?» Спросил рядовой. « Разве вы не были освобождены от дежурств? Нога в порядке?»
«Да, в порядке,» ответил коротко Дерек.
«Где ваша команда, сэр?»
«Нет никакой команды, просто я. Мне нужны ключи от Хаммера.»
«Пери знает об этом? Я просто не могу выпустить вас отсюда с половиной вооружения, за исключением, если вам разрешено покидать базу.»
«Я собираюсь отправиться на поиски Коннора» сказал Дерек, начиная раздражаться на дежурного охранника.
«Нет, не собираешься,» сказал позади Чарли. « Дерек, подожди пока ты не восстановишься должным образом,» тихо добавил он. « Ты идешь туда один и тебя просто убьют. Это не поможет Джону. Подожди пару недель пока ты не сможешь нормально ходить и собрать команду. Даже я пойду с тобой. Давенпорт пойдет, конечно. Вот мы втроем и я знаю здесь найдутся люди, которые предпочитали Джона Пери.»
Чарли был прав; с тех пор, как Пери принял командование, он сделал все, чтобы оставить свой отпечаток на Шайенн Маунтин; он изменил маршруты патрулей и привел танки и Брэдли (боевая машина пехоты США) отовсюду в боевую готовность. Как-будто он демонстрировал силу Скайнет. Это могло сработать в Афганистане или Ираке, но против металла, Дерек знал, что это не имеет значения. Скайнет будет не наплевать, увидев несколько танков и бронетранспортеров. Дерек знал, что ошибка Пери была в том, что он пытался воевать как на обычной войне. Он думал, как командующий армией, воюющей с вражеской армией или на стороне повстанцев. Он не признавал, что ОНИ и есть повстанцы, а Скайнет доминирующая сила.
Хотя не только поэтому. Джон был просто популярней, нравился больше. Он использовал время между длинными сессиями в командном центре или на линии фронта, и его уединениями с Консервной Банкой, чтобы поговорить с солдатами, выслушать их. Пери давал им только команды и только. Даже если он знал всех людей дольше, чем Джон, они больше привязались к Джону за то время, которое он руководил ими в Шайенн Маунтин. Но он все равно держал их на расстоянии вытянутой руки, никогда не позволяя себе привязываться к этим людям – то же самое делал будущий он. Но в отличие от Будущего Джона, и так же в определенной степени Пери, Джон всегда уделял время солдатам.
«Плевать» сказал Дерек. « Я могу ходить и этого достаточно.»
«Пока твои ноги не откажут, потому что они не вылечены…»
«Тогда я поползу,» решительно сказал Дерек. «Я собираюсь найти Джона. Сейчас. Чего бы это ни стоило, я найду его. Либо помогай, либо уйди с дороги.» Чарли отступил и вздохнул в отчаянии, зная что не сможет переубедить его. Дерек выхватил первый набор ключей, которые ему попался на глаза, и наставил пистолет на охранника, когда тот попытался вернуть их, заставляя его остановиться. Он не хотел стрелять из-за набора ключей и чтобы все потом думали, что лейтенант Баум спятил. Он не собирался так рисковать. Дерек захромал к Хамви, подбирая ключи, и залез на место водителя.
Сара давно рассказала Чарли о будущем Джона, о войне, о Скайнет и машинах. Он видел Кэмерон и Вика, и Кромарти, и знал что это правда. Дерек и Джон быстро заполнили пробелы, оставленные Сарой, своей просто и быстрой версией. Но все равно, Чарли было сложно представить Джона с жесткого, безжалостного, безэмоционального командира-социапата, а котором ему рассказывал Дерек. Тот Джон казался несгибаемым, не таким Джоном, которого он знал. Чарли считал, что Дерек оставил Будущего Джона поэтому; но этот Джон все равно был ему как сын. Может Дерек был прав, думал он. Может быть они тратили время и каждая секунда, которую они бездействовали, увеличивала шанс исчезновения Джона на всегда.
«Хорошо, я пойду с тобой. Только подожди час; дай мне оповестить Эллисона и Давенпорта. Мы сделаем все как надо.»
«Ладно» заворчал Дерек, выключая мотор. « Мы сделаем так, как ты хочешь.» Он не был рад этому; даже этот один час был часом, потраченным в пустую, за который они могли добраться до Невады. « один час, четверо нас и столько амуниции, сколько мы сможем запихнуть в Хамви.»
«Я пойду скажу Эллисону, потом мы можем- »
Чарли остановился на полуслове, так как чудовище, в лице Бредли, грохотало по тоннелю в их сторону, с визгом остановилось в нескольких метрах от них. Задний люк открылся и отряд солдат пулей вылетел оттуда, с носилками между ними.
Инстинкты Чарли и обучение как медика, моментально взяли верх, и он отвернулся от Дрека и Хамви, направляясь к отряду и видя Давенпорта во главе.
«Что случилось?» спросил Чарли, уже смотря на носилки. Там лежал стонущий человек; его одежда – серые штаны и черный свитер – были запачканы кровью, он был бледный и без сознания. На его левой части лица был ожог и волосы абсолютно выгорели. Кровь капала с носилок на пол, так как он пытался изо всех сил дышать. На его груди виднелись три дырки.
«Мы нашли его в подвале. Три пулевых отверстия в груди; он сильно истекает кровью, он уже потерял три пинты крови (1 американская пинта = 473.176473 миллилитра. В человеческом организме в среднем 5 литров крови.). Мы поставили ему капельницу и накачали морфином. Это чудо, что он еще не умер». Давенпорт был деловым, в отличие от своего обычного веселого поведения, и каким-то еще, что ему бросилось в глаза всего лишь на мгновение.
Чарли собрался и пропустил солдат, держащих носилки, в лазарет. Как только они там оказались, они перенесли вновь прибывшего на кровать, подсоединили кардиомониторы и различные другие приборы к нему и стали работать. Солдаты перевернули его и он проверил пулевые отверстия; треугольное отверстие с долларовую монету, окрашивающее его спину тремя кровавыми, зияющими отверстиями в его теле. Верхнее было точно над сердцем. Он еле-еле дышал.
«Его сердце останавливается,» сказал один из солдат, смотря на монитор, показывающий быстрое, но не частое дыхание.
«Кажется пуля задела его сердце,» сказал Чарли, поверяя кровоточащую рану, пока кто-то другое одевал кислородную маску на его лицо. Чарли не был врачом, так что он не знал насколько все плохо, и в лазарете не было никаких сканирующих или диагностирующих приборов, чтобы помочь ему. Единственное, что он мог сделать, так это остановить кровь и надеяться, что это поможет.
«Прошла на сквозь,» сказал Чарли, как только он закончил исследовать выходное отверстие. Во всяком случаем ему не пришлось волноваться об извлечении пуль. Он лечил бесчисленное количество ранений до этого, включая ранение Дерека, так что, несмотря на то, что он не был медиком, он был хорошо подготовлен для работы с ними. Однако незнакомец сильно истекал кровью, его сердце было задето пулей и одно из его легких сдулось наполняясь кровью.
После нескольких минут тяжелой работы Чарли удалось стабилизировать состояние пациента, еще раз остановив кровотечение из сердца в легкое. Он едва успел вздохнуть с облегчение, когда в комнату ворвался Пери и направился к кровати.
«Кто это?» спросил он. Он краем уха услышал от одного из людей в командном центре, что патруль на обратном пути подобрал раненого , но Пери просто предположил, что это был один из своих раненых. Он не узнал этого человека.
«Спроси Давенпорта,» сказал Чарли, не глядя в глаза Пери, которые уставился на лейтенанта.
«Мы нашли его в подвале в на территории университета UCCS. (UCCS это Университет Колорадо Колорадо-Спрингс.) Место было уничтожено»
«Можно поподробнее?»
«Все были убиты,» уточнил Давенпорт. « Это была кровавая баня. Все были мертвы, кроме него. Все место было разрушено, машины пошли на радиостанции, склады боеприпасов… все пропало. Они все уничтожили.»
«Черт,» Пери застонал, потирая висок. « Третий ячейка уничтожен за неделю. Машина уничтожают нас понемногу.» С тех пор, как они прибыли в Шайенн Маунтин шесть недель назад, они потеряли контакт с восемью различными ячейками сопротивления в Ел Пасо Коунтри (оригинал. El Paso Country.), которые Джон помог создать и оснастить, плюс скотобойня, которую они нашли в Денвере в туннелях. Он уже потеряли контакт с двумя единицами в Колорадо-Спрингс и сейчас еще одна на территории университета. Там всего лишь было 30 или около того людей; все гражданские, с горсткой резервистов, но это была еще одна потерянная единица. Пери было ясно, что делает Скайнет; уничтожая все их посты и тем самым готовясь к атаке на Шайенн Маунтин – обеспечивая тем самым отсутствие помощи, когда она понадобиться.
«Странно» сказал Давенпорт, нервно почесывая заднюю часть своей шеи. « Мне кажется то, что это не дело рук машин.»
«Потрудитесь объяснить?»
«Консервные банки убивают людей,» сказал Дерек, стоя на входе в лазарет, увидев наконец причину и поняв, что Чарли был прав и он сам никогда не найдет Джона. Он знал что имеет в виду Давенпорт; примитивные модели Т-70 только атакуют и убивают людей, живущих в тоннелях. Они никогда не приближались к радио оборудованию или к запасам и амуниции, они были слишком просты для этого. Они атаковали цели, больше ничего. Он видел их, берущих пленных, но очень редко. Только у Терминаторов хватило бы ума, чтобы предотвратить их жертвы, зовя на помощь или на ответный удар тяжелым оружием. Даже в таком случае на это были способны только более продвинутые модели; Т-600-ые и ранние модели Т-800-ых как правило просто врывались в туннели и расстреливали всех людей внутри.
«Идем со мной,» Пери показал жестом Давенпорту и Дереку следовать за ним наружу. Он привел их из лазарета в свой офис, офис Джона, в который он сам никогда не заходил. Дерек быстро сел, пока Давенпорт непринужденно стоял, опустив руки немного назад. Перри сел за свой стол, перед двумя лейтенантами, и откинулся на стуле.
«Я хочу поговорить наедине,» разумно сказал Пери и затем указал на Дерека. « Я не знаю откуда ты знаешь столько об этих машинах; Ты, Коннор и та Консервная Банка, заведенная как игрушка, которая таскается за ним везде, куда бы он не пошел. Я знаю ты не скажешь, и я ничего не смогу сделать чтобы заставить тебя рассказать.» Пери знал это; он видел множество людей, таких как Дерек, преимущественно на операциях. Они никогда ничего не говорили о своих миссиях, кроме того, что было положено знать рядовым солдатам.
«Я не знаю откуда ты знаешь об этих вещах и меня это не волнует, но я хочу знать что ты знаешь. Начиная с того парня в лазарете,» он повернулся к Давенпорту. « Наши ресурсы ограниченны, лейтенант. Мы не можем помогать каждому заблудившемуся, которого мы найдем, иначе нам нечем будет латать собственных ребят, когда Скайнет решит раздавить нас. А теперь скажи, кто он такой и что значит, машины не нападали на бункер?»
«В значительной степени то, что я говорил до этого» вздохнул Давенпорт. « Мы патрулировали восточную часть Колорадо-Спрингс и зашли на территорию UCCS посмотреть как там.»
«Это не было вашей миссией,» Пери смотрел на Давенпорта. « Просто патрулирование, я ничего не говорил про остановки для того чтобы поболтать.»
«Нет, не говорили,» подтвердил Давенпорт раздражаясь. « Но так как вы остановили снабжения других ячеек в районе оружием и боеприпасами, я подумал, что лучше их проверить.» Давенпорт протестовал, как и Дерек, против решения Пери прекратить поддерживать другие ячейки в районе. Пери видел в Шайенн Маунтин единственную ячейку, под руководством военных в районе, как реальное сопротивление и не оценивал другие подразделения, так как технически они не являлись солдатами. Он видел Шайенн Маунтин как единственную реальную силу в регионе , и рассудил, что с точки зрения Скайнет, их гора обязательна должна быть атакована рано или поздно и он больше нуждаются в поставках оружия, нежели остальные, и бросил их на произвол судьбы.
«Это место было могилой, когда мы заявились туда, парень в больнице это единственный выживший. Что-то было… не так. Я не знаю что, что-то с их телами, которые мы нашли.»
«Что это было?»
«Тот парень, которого мы доставили, в него выпустили три пули. Большинство из них были разорваны в клочья, другие ребята, которых мы нашли в туннелях были убиты одним выстрелом в голову. Консервные банки не могут вести огонь одиночными выстрелами с их миниганов.»
«Что-то другое их убило,» сказал Дерек, когда у него в голове загорелось лампочка и над ней было написано «Терминатор». Он тоже видел, что случалось раньше. Терминаторы шли и забирали арсеналы, радио, и всех держащих тяжелое оружие, а потом тяжелые единицы – бронированные Т-900 эндоскелеты –следовали за Терминатором внутрь и все там опустошали, как правило для отвлечения войск, пока Терминатор подбирался к своей цели. (предложение длинное и запутанное, насколько я понял, Skin-jobs это Терминаторы покрытые биооболчкой.) Было ли здесь то же самое? Был ли тут еще один Терминатор?
« Что-то?» переспросил Пери. «Ты не имел в виду кто-то?» Пери знал, что Джон упоминал о другом роботе, выглядящем как человек. Он не думал, что там, с наружи, могут быть еще. Откуда они могли там появиться? Он никогда не слышал о таких роботах прежде. Во всяком случае существовал только один – тот, который называл себя Кэмерон, и другой, за которым ушел Джон. Но он не мог представить еще других. Это будет слишком дорого для массового производства, из чего бы их ни делали. Ему казалось, что это больше похоже на дело рук человека.
«Вот что я думаю: тот парень в лазарете, или что-то другое, не выдержал всего этого, схватил пистолет и стал убивать людей. Машины услышали шум, пришли проверить и добили остальных. Некоторые не выдерживают и сходят с ума. Это иногда случается. « Он не мог придумать никакой другой рациональной причины всего этого. « Какие-нибудь другие признаки, что Скайнет был там?»
«Нет, в Колорадо-Спрингс все тихо,» сказал Давенпорт. « Мы патрулировали в течение шести часов и не встретили ни одной Консервной банки. Просто продолжали находить месиво после них».
«Баум,» Пери повернулся к Дереку. « Я должен признать, что ты знаешь больше о машинах, чем кто-либо другой, включая меня. Учитывая это, ты не мог бы прекратить попытки уйти один на поиски Коннора? Он мертв, ладно? Я предпочел чтобы это было не так, но он пропал. Мы должны двигаться дальше и мне нужен твои знания и опыт, когда машины придут.»
Дерек и Давенпорт уставились на Перри, когда тот говорил с Дереком и сделал вид, что расстроен смертью Джона. Дерек взглянул на Перри, пред тем как встать и уйти из комнаты не говоря ни слова.
«Зря вы это сказали, сэр», сказал Давенпорт, когда встал и последовал за Дереком. « Коннор это его племянник».
Дерек смотрел на результаты кровавой бойни в подвале UCCS. Форпост здесь был создан на цокольном этаже, где когда-то располагался научный отдел университета. Он не был потрясен и ни на йоту не испуган. Он видел то же самое слишком много раз в своей жизни, чтобы это влияло на него. Он стоял на месте бойни, как следователь на месте преступления, ища что-нибудь, что позволило бы предположить, что за все это ответственен Терминатор.
Тридцать тел лежали, распластавшись в подвале в лужах крови, и окруженные кусочками их внутренностей, которые были выдраны из них высокими скоростями пуль. Многие из них были измельчены несметным количеством выстрелов и оказались чуть более окровавленными полосками плоти, свисающих с разрушенных костей, в то время как остальные были убиты одной пулей или двойным попаданием в голову. Точный выстрел не возможен с миниганов, установленных на машинах.
Пара уничтоженных Т-70 тоже лежало на полу. Кто-то упаковал парочку плохих парней Скайнет, пока они не были разбиты в прах. Во всяком случае, они бы спустились вниз сражаясь, предположил Дерек. В будущем это был лучший путь, нежели выйти на улицу (пока я переводил этот абзац, облазил пол интернета, пытаясь найти адекватный перевод. К сожалению так и не нашел, так что перевел как понял).
Дерек вылетел из офиса Перри, не желая слышать его, настающего на том, что Джон мертв, не в состоянии принять теорию Перри по поводу произошедшего в UCCS и просто игнорируя медицинские советы Чарли – не напрягаться, пока нога не заживет должным образом. Да, некоторые сходили с ума, некоторые брали пистолет и начинали стрелять по всему, что двигалось, как сказал Перри, и сказал, что иногда такие буяны приводили за собой металл. Но это казалось больше, чем совпадение, потому что это случилось в непосредственной близости к Шайенн Маунтин, через несколько дней после уничтожения двух других ячеек сопротивления в этом районе.
Перри поставил кого-то на дежурство в оружейную, кто не пропустил бы Дерека. Поэтому Дерек и Давенпорт взяли персональное оружие Дерека из его жилища и поехали через Колорадо-Спрингс в университет.
«Извини за Перри,» сказал смущенно Давенпорт рядом сидящему Дереку. « Я не думаю, что он знал о том, что ты дядя Джона».
«Прекрати извиняться за него,» ответил Дерек, не отрывая взгляда от разрушений ни на секунду, постоянно держа палец на курке его М-79. « Он всегда был полным ослом».
« Ты имеешь в виду в будущем?»
«Да, хотя он был другим».
Давенпорт все еще находил это странным, когда Дерек, Джон или Кэмерон говорили о будущем в прошедшем времени. У него складывалось впечатление, что они просто проходят через него, что они не могут контролировать то, что они сделали. То, потому как шли дела в последнее время, он догадался, что они действительно не могли. Скайнет мог контролировать.
«Как так?»
«Мой Перри любил машины – может не любил. Только Джон любил машины, но он был заинтересован в их перепрограммировании».
«Что ж, Перри был самым большим сторонником использования машин на поле боя, он возложил большие надежды на них в Афганистане. Некоторые говорили, что если бы мы вошли в Иран, они бы поставили столько же машин на линию фронта, сколько людей. Он был таким же гадом в будущем?» Давенпорт осознал слишком поздно, что сам стал говорить о будущем в прошедшем времени. Материал по временным петлям был слишком сложен для него. В любом случае, он никогда не был силен в науке, он специализировался на истории в колледже.
«Не настолько сильно, нет. Может быть что-то изменилось и сделало его таким.»
«Или может он станет мягче, позже,» Давенпорт пожал плечами.
«Ты очень оптимистичен, ты знаешь это?» сказал Дерек. Как ему удавалось видеть всегда положительные вещи, он не знал. Он никогда не встречался с ним в будущем, что бы сказать, оставался он таким же во время войны или нет. Он надеялся, что Давенпорт остался, не многие люди могут видеть светлые стороны во всем. « Эй, посмотри на это». Дерек опустился на колени рядом с телом мужчины лет сорока, с окровавлено рубашкой и пулевым отверстием во лбу. Он разорвал рубашку, что бы открыть еще пару пулевых отверстий в верхнее левой части груди, менее дюйма друг от друга. (2.54 см.) « Две в сердце, одна в голову».
«Значит это не Т-70» Давенпорт продолжил нить размышления Дерека. « И никто не сошел с ума, слишком чисто. Сумасшедший стрелял бы на автомате. Ты думаешь Терминатор?»
«Похоже на то,» ответил неуверенно Дерек. Точность указывает на три восьмерки, но зачем какому-то Терминатору вырезать такой маленький, глухой форпост как этот? Здесь не было ничего важного и регулярные Консервные банки Скайнет нашли бы его сами рано или поздно. Кто или что убило их всех не было на первом месте у него в голове. « Вопрос в том, что-либо это не сделало, где оно сейчас?»
«Где… где я?»
Чарли повернулся назад к человеку, которого привез из Колорадо-Спрингс, пораженный. Человек так скоро проснулся, пораженный тремя пулями в грудь, потеряв несколько пинтов крови и накаченный дозой морфина, которая свалила бы носорога. Человек в отчаянье оглянулся, выглядя испуганным, пытаясь понять, где он. Он приложил все усилия чтобы сесть, но Чарли его легонько толкнул обратно на кровать.
«Просто ты достаточно сильно ранен. Сейчас все хорошо, мы позаботимся о тебе. Как тебя зовут?»
«Джордж» выдавил он неуверенно.
«Я Чарли».
«Во… воды?» Чарли улыбнулся своему пациенту и протянул пластиковый стаканчик с водой, вставляя соломинку в пересохшие губы Джорджа. Он жадно выпил прозрачную жидкость за один раз. Чарли удалось остановить кровотечение и залатать Джорджа настолько хорошо, насколько он смог, а затем очищая и заклеивая пулевые ранения также, как и ожоги на лице. Левая часть его головы была перевязана от макушки до челюсти, закрывая его глаз и делая его временно слепым на один глаз.
«Где я?» повторил Джордж, осматриваясь и пытаясь определить где он находился.
«Ты в безопасности,» сказал Чарли успокаивающе. « ТЫ в Шайенн Маунтин, в лазарете».
«Шайенн?» у Джорджа мгновенно что-то щелкнуло в голове и он попытался сесть. « Где Джон Коннор, он здесь? Мне нужно поговорить с Коннором».
«Его… его пока что здесь нету. Мы не знаем, когда он вернется».
«Кто тогда руководит?» Джордж попытался сесть снова, принимая вертикальное положение, медленно помогая подталкивать себя руками.
«Тише!» Чарли опять толкнул его обеими руками, заставляя Джорджа вернуться в кровать. Для тех, кто был на пороге смерти считанные часы, он был достаточно бодр. « Я позову Перри».
|
|
| |
