- Похоже мы на месте, генерал. Вас ждут.
Ричард информировал своего коммандира о продвижении отряда вглубь бункера. Хорошо что у них были рации. А еще лучше что использовалась широкополостная схема передачи. По крайней мере Скайнет еще не додумался как прослушывать сеансы связи сопротивления, иначе сейчас все было бы намного хуже чем есть. Все таки не зря генерал потратил много усилий на то чтобы наладить связь. Он был дальновидным военным и понимал что без хорошой связи им в войне ничего не светит. И хотя им не хватало продуктов, у них все же была неплохая связь.
- Хорошо. Железки? – спросил генерал.
- Все как вы и говорили, генерал.
- Хорошо
Пока Ричард с отрядом в 23 человека сидел в темном коридоре и терпеливо ждал, генерал распоряжался об охране входа в бункер. Появления охотников Скайнета в этом районе не ожидалось, но лишняя осторожность не помешает. Он назначил старшим над караулом Лоуренса, с четкими приказами: в случае если они не вернуться в течении суток, уходить не раздумывая.
Наконец все было готово к выходу. Пора, подумал генерал. Он встретился взглядом с лейтенантом и молча кивнул.

Они шли уже около получаса. Узкие темные коридоры чередовались с просторными помещениями. Везде валялись обломки бетона и гильз. Серые бетонированные стены то там то там были черными от огня. Генералу сразу бросилось в глаза что стены были сухими. Почему то они ожидали увидеть здесь другое, может потому что им было это привычнее. “Наверное я слишком привык к мостоянной сырости”, подумал генерал. Как и положено, бункер был расчитан на случай “возможной ядерной агрессии потенциального противника”. Интересно, когда его построили? Скорее всего еще в эпоху холодной войны, сам себе ответил генерал.
Впереди всех шел Кроуфорд, лейтенант из подразделения Ричарда. Он настоял на том чтобы лично проводить генерала. Генерал тогда охотно согласился, но никто не заметил как его глаза слегка сузились. Генерал был всегда осторожен. И поэтому никому не доверял на 100 процентов…
Кроуфорд был худощавым молодым человеком 6 футов ростом, по его бледному лицу, обрамленному черной копной волос, так и ходили желваки. Он явно нервничал, не понимая что здесь забыл отряд бойцов сопротивления, когда напряженные бои идут по территории всех штатов, и ой как несладко им приходится…
После Кроуфорда с винтовкой наперевес, шел и сам генерал. По его лицу возраст слабо угадывался, хотя он был еще молод и еще не пересек границу 3-го “десятка”. Но когда кто то смотрел в глаза генералу, то видел уставшие и разочарованные глаза старика. На лице через всю правую щеку проходил шрам. Это Т-600 оставил генералу память о Лос-Анджелесе. Генерал был почти 6 футов росту, но казалось что он гораздо ниже. Как будто что то неизмеримо тяжелое начало сгибать его раньше времени…

Еще какое то время при тусклом сиянии фонарей, тщетно пытающихся разогнать темноту и уныние, они брели по коридорам, пока не показался чей то большой силуэт. Вперди их ждал атлетически сложенный человек, в котором чувствовалась медвежья мощь. Те кто его не знал, могли принять его за флегматика. Он двигался мощно и спокойно, как медведь. Своим телом он владел как домашняя кошка. Он инстинктивно чувствовал, что в нужный момент может положиться на свои силы, но считал состояние расслабленого спокойствия естественной формой существования. Безусловно он был человеком мужественным. Он стоял в тени коридора, выставив перед собой винтовку, готовый к неприятносям.
- Ричард? – окликнул его Кроуфорд. При этом он снял с предохранителя винтовку и мельком увидел как покраснел индикатор.
Ричард не отвечал. А вместо этого медленно, но уверенно поднял винтовку.
Генерал проговорил в наушник: ”Когда ты был в Иллинойсе?”
- Когда родился Наполеон, послышался ответ.
Люди с обеих сторон облегченно вздохнули. Они спользовали такие сложные и абсурдные “пароли” К этому вынуждал горький опыт, были предатели и среди своих. Генерал это понимал и не мог просто засунуть голову в песок.

- Вам сюда, - сказал Ричард и указал на проем, где должна была быть герметичная дверь. Проем с порванными от взрывов контурами был входом в очередное помещение бункера.

В помещении, куда предстояло идти генералу было почти темно. Лампочка небольшой мощности давала лишь тусклый свет и была неспособна на большее. Внутри было тихо как в гробу, казалось что там никого нет. Но генерал знал что это не так. Там был человек. И этот человек ждал его, именно его а не кого то другого. Он знал это.
Перед входом он замешкал, и то ли повинуясь предчуствиям то ли от усталости, остановился.
Вдруг он заметил в пыльных обломках бетона какой то металлический блеск. “Какая то безделушка или гильза”, подумал генерал. Но все же нагнулся, разгреб руками щебень и схватил пальцами за что то металическое. Он аккуратно потянул и вытащил с пыли цепочку с медальйоном. Не веря своим глазам, генерал положил в правую руку медальйон и начал рассматривать его. Открыв его, генерал увидел маленькое ихображение святой Марии.
- Генерал? – окликнул его голос рядом, выводя из какого то оцепенения, похожим на то оцепенение которое испытывает ребенок при виде че го то сказочного и одновременно грустного...
Всю дорогу к этой комнате его мозг напряженно работал, анализировал, прикидывал возможные варианты, отбрасывал.
А сечас он держал в руках маленький медальон и не мог оторвать взгляд.
Генерал повернулся к двум стоящим рядом с ним провожатым.
Один из них был помладше, лет тридцати, худощавый и бледный. На волевом лице выступали скулы, а серые глаза смотрели выразительно и уверенно. “Да, именно глаза”, подумал Джон, “’это по ним я безошибочно узнал тебя”. За плечом у Кайла была большая и внущающая уважение винтовка неизвестного типа, да и конструкции – не они производили эти винтовки. Да и кто знает, может при нормальной жизни, не будь всей этой войны, им было бы до таких винтовок еще лет 30 научного прогресса.
- Джон? – уже громче, разрывая тишину, прозвучал голос второго спутника, крупного, сильного негра с такой же винтовкой за плечами.
Ричард с Кроуфордом переглянулись. Что то не так было с их предводителем. Они были ближе всего к нему и сразу почувствовали что в этом невероятно сильном умом и духом человеке что то разладилось.
Наконец Джон вышел из задумы, и вмиг собравшись разогнал усталость на лице. “Они не должны меня таким видеть”, - подумал Джон. Он повернулся в Кроуфорду и сказал:
- Дай светильник.
Джон взял у Кроуфорда светильник и сделал шаг вперед, в тускло освещенную комнату.
- Нет, я пойду один, - тоном, не терпящим возражений он остановил Барнса, намеревшегося идти за ним.
Моя безопасность уже не так уж много значит, подумал Джон. Перед тем как зайти, он зашвырнул медальон обратно в пыльную щебень…

Разговор вышел длинный, намного длинне чем того ожидал Джон. Но когда прозвучал ВОПРОС, то Джон понял, что на его, Джона, ответе этот разговор закончится.
Вопрос ударил как гром. Чего чего, а такого он не предвидел.
- Я не могу сразу дать ответ. Мне нужно время, чтобы подумать. Это серьезное решение и мы не принимаем решения так быстро. Он имел в виду “так быстро, как вы”.
- Хорошо, думай, но не трать слишком много времени, - и его собеседник поднялся, собираясь уйти.
- А разве я не властен над собственным временем? – не теряя достоинства, сказал Джон.
- Пока властен – ответил бесстрастный голос уходившего.

История первая.

Чужак среди своих

Он бежал по коридору, бежал на пределе сил, вкладывая всю энергию, на которую только было способно его тело, но ноги стали как будто налитыми свинцом и казалось, чем большие усилия он вкладывал, тем медленнее он бежал. Он уже слышал сзади неумолимый стук тяжелых металлических ступней о пол. Одна дверь, другая… нет, эта тоже закрыта. Отчаяние подступило к горлу комком. Он не хотел умирать, по крайней мере не сейчас. Как и все представители его вида, он отчаянно боролся за жизнь, мысленно оправдывая свое существование возложенной на него неизвестно кем великой миссией, которую он должен выполнить. Он со всех сил отчаяния рванул дверь в конце коридора. Она не открылась. Тогда он рванул еще раз. Наконец дверь поддалась.
Он открыл и обомлел. За нею не было никакого выхода, а была лишь кирпичная стена. Потом он обернулся и последним что он увидел, было оскаленный метталический череп. Потом он почувствовал резкую черноту и все что было вокруг – и медальйон в руке, и черное пятно от огня на стене, и даже оскаленный череп, все вмиг исчезло.
Потом он видел словно в вязком тумане чье то лицо склонившееся над ним, кто то говорил, видимо о нем. Но через время он снова прыгнул в темноту, такую приятную, темноту, где нет ни черепов, ни боли, ни войны… Но кто то все таки нарушил это спокойствие.
- Вставай, сурок, - и Джон почувствовал легкий пинок в бок.
Это был Ник, опытный 36-тилетний комммандир, который в отличие от других умел иногда улыбаться, казалось его приятное лицо ничто не может смутить. Вначале Джон подумал что у Ника должно быть нет отбоя от от женщин, но женщин в лагере вообще было мало а потом он заметил что у идеальной шевелюре Ника проступила седина…
Джон так и не понял какой военный чин у Ника, хотя и пробыл здесь, в будущем, больше месяца. Он спрашивал у Ника об этом но тот так ничего и не ответил. Здесь вообще было сложно разобраться в военной организации базы. Многие коммандиры звались просто лейтенантами, а военные подразделения просто “отрядами” или “отделениями”. Джон подумал что видимо после Судного дня военная инфраструктура была разрушена и приняла самые примитивные формы.
В лагере Барнса он был кем то вроде инженера, потому что кроме него никто не разбирался в технике. Им еще повезло что у них был Ник. Он делал все. “Ник, почини рацию”, “Ник, посмотри мою пушку, что то барахлит”, “Ник, посмотри, какие то новые мины” и так все время.
Какое то время Джон еще находился между сном и реальностью. Но так недолго длилось, окружающий мир со всей жестокостью обрел свое лицо.
Было 4 часа утра. Время дежурства 3-го отделения, в которое входил и он, Джон Коннор.