Часть 1

Я проснулся, или пришёл в себя, от сильной боли во всей левой части лица. Это не было обычной болью - невыносимо ныли даже кости, а мышцы были будто чужими, или грубо пришитыми, и из всех ощущений чувствовалась только боль. Хорошо, что глаз на этой стороне был цел, это немного успокаивало. Голова кружилась, не позволяя сосредоточится, и вспомнить, что произошло.
Ладно, оставим в покое прошлое и оглядимся в настоящем.
Где я? Я лежу на чём-то ровном и жёстком, покрытым, плохо компенсирующим жёсткость, настилом. Неудивительно, что у меня так ломит спину. Попытался приподнять голову и сразу понял, что это была не лучшая мысль, что подтвердил и уцелевший глаз на залитой болью части лица, реагируя своей болью на любую попытку посмотреть по сторонам.
Нужно хотя бы сесть, так можно будет оглядеться. При попытке приподняться, стало ясно, что лежу я здесь не первые сутки - все затёкшие мышцы отозвались болью и частичной не подконтрольностью, практически, синхронно, а характерное, при смене положения тела, перераспределение кровотока, добавило остроты к ощущениям в области лица и глаза. Немного привыкнув к новым ощущениям, я огляделся.
Оказалось, что я нахожусь в центре небольшого, абсолютно пустого, помещения прямоугольной формы, и только слабо светящая точка точно по центру потолка говорила о том, что это не склеп. Даже слабого освещения оказалось достаточно, чтобы определится с хозяевами этого места - стены, с однородно-матовой поверхностью и практически незаметными стыками, были абсолютно ровными, а осязательные ощущения при проведении ладонью по стене, окончательно, утвердили меня в моём предположении - люди, учитывая современные экономические реалии, нашли бы массу более актуальных применений подобному материалу, нежели отделка чулана, а про педантичность, с которой соблюдена геометрия, можно и не упоминать.
Разглядывая, издевательски, точные углы и поверхности, вспомнил, чему я обязан нынешним мужественным имиджем - шальной плазменный жгут угодил в угол бетонной колонны и украсил мои последние воспоминания, вырвавшимся из искр, дыма и пыли, и устремлённым прямо мне в лицо, увесистым осколком бетона. Мысленно вздрогнул, и, осознав всю абсурдность обстоятельств контузии, невольно улыбнулся, но разряд боли, проскочивший по лицу от улыбки, быстро угомонил моё, несвоевременно обострившееся, чувство юмора, да так, что я закрыл глаза и опустил голову. Мне крупно повезло, что этот «астероид» встретился с моим лицом именно двухплоскостным углом, и глубоко рассёк одним краем щёку, другим лоб, не повредив, ни глаз, ни нос, а ведь запросто мог бы мне физиономию в зад превратить, и не только...
Открыв глаза, обратил внимание, что я не в своей одежде - на мне был серый комбинезон с единственной застёжкой-молнией, без пуговиц, карманов, и прочих изысков, и подумал, что, при появлении его раскроек, нетленные мощи мэтра Версаче, наверняка, утратили покой. Но тому, насколько по мне, он был пошит, позавидовал бы любой портной. Эстетика обуви была выдержана в том же минималистском духе. Да уж, именно это для меня сейчас и приоритетно.

Дверь, о местонахождении которой, до этого момента, я не имел понятия, почти бесшумно открылась, ослепив мои привыкшие к полумраку глаза, залившим чулан, светом, не позволяя разглядеть того, чья фигура проявилась в дверном проёме. Хлынувший внутрь свежий воздух, был явно уличным.
-- Выходи. - до боли знакомой, нейтральной интонацией произнёс «визитёр».
Стараясь не обращать внимание на, появляющиеся в теле при любом движении, ощущения, я медленно встал, с нетолстого пенополимерного коврика, на ноги, но головокружение и выраженная нетвёрдость моего положения стоя, весьма, однозначно намекнули, что прогуливаться мне пока рано. После пары шагов, я опёрся рукой на одну из сторон дверного проёма и наконец-то разглядел «визитёра» - скорее всего, это был представитель серии Т-800, с неизвестной мне моделью оболочки, в виде мужчины, лет тридцати пяти, ростом около 185 см, как водится, атлетического телосложения. Он был одет в почти такой же, как и на мне, но немного более функциональный (с карманами), серый комбинезон. Всё, что находилось за ним, наверное, из-за контузии и отвыкших от яркого света глаз, по мере удаления, сливалось в размытую абстракцию.
Так как, его лицо не было лицом душегуба, то я, дабы немного отвлечься от собственной беспомощности, попытался представить, кем был тот человек, который оказался прототипом для данной оболочки…
-- Ты можешь идти, или тебя понести? - произнёс киборг, моментально развеяв мои вредные иллюзии.
-- Я могу идти, но небыстро - ответил я, представив, сколь нежно, и с какими последствиями, для моего нынешнего состояния, он меня понесёт.
-- Следуй за мной. - сказал конвоир, повернулся и задал собой направление.
Выйдя из «чулана», и получив порцию весьма бодрящего ветра, я понемногу начал приходить в себя - головокружение становилось менее выраженным, а шаги более уверенными, но зрение, по прежнему, предательски, размывало отдалённые подробности обстановки. Впрочем, по непривычной тишине, и исключительной чистоте воздуха, мне стало ясно, что это место находится где-то далеко от боевых действий, но почему мне трудно дышать, я так и не понял, списав данный нюанс на своё состояние, и непривычность к чистому воздуху.
Конвоир оказался, на редкость, понимающим и мне не составляло особого труда идти за ним не отставая. Примерно, после ста метров следования вдоль металлической стены ограждающей некую большую площадку, конвоир свернул в проём в этой стене, я последовал за ним, и оказался, как мне показалось, в непроглядно темном коридоре. Далее я шёл за ним, ориентируясь на звук шагов. Я, было, подумал - почему в помещении нет освещения, но сразу вспомнил, что тем кто имеет «фары», освещение без надобности. За этими банальными размышлениями, я не сразу обратил внимание на характер звукового фона в помещении - негромкие, звуки шагов имели, весьма, пространственное эхо, и, как будто, снизу и со всех сторон доносилась неразборчивая, размеренная, возня. Впереди стало видно ещё один проём - его очертания выдавал тусклый свет в этом проёме. Я обернулся и только сейчас заметил, что пятьдесят метров в темноте мы шли по жёсткому трапу без ограждений, под потолком, какого-то цеха или ангара, и подумал - это тот самый случай, когда запоздалая информация оказывается своевременной.
Проследовав ещё полста метров по, слабо и непонятно чем освещённому, коридору, с дверьми без замков и ручек, расположенными только по одной его стороне, конвоир остановился напротив одной из дверей, толчком ладони, распахнул её внутрь, и глядя на меня, со свойственной ему дипломатичной интонацией и мимикой, произнёс:
-- Заходи.
Это была комната примерно пять на пять метров с отделкой из того же материала, что и чулан в котором я очухался, с такой же светящей точкой в центре потолка, но с некоторой, вносящей разнообразие в интерьер, обстановкой. Правда, именно, обстановка меня больше всего и заинтриговала - единственным элементом которой было, довольно серьёзно выглядевшее, полу лежачее кресло, обвешенное всякими, непонятно-специализированными, инструментами. Я попытался логично предположить назначение некоторых инструментов, но это лишь добавило вопросов. Он собирается замучить меня, непосредственно, инструментами, или видом собственной технической профилактики с их помощью – несколько расслабив себя иронией, подумал я.
-- Садись. - встав сбоку от кресла, произнёс «жрец искренности».
Я расположился в кресле, которое оказалось весьма удобным, и попытался психологически приготовить себя к предстоящему действу, лихорадочно, перебирая в голове возможные варианты его развития. Но киборг, с лёгкостью, развалил все мои гипотезы, достав, из-за изголовья кресла, предмет, очень напоминающий диадему, которая не была ювелирным шедевром, но инженерно-технологическим точно. Судя по тому, что киборг начал, что-то, нажимать на этом устройстве, ему требовалось некоторое время, для его включения или настройки. Что-то не нравится мне эта церемония коронования - на победительницу местного конкурса красоты я вроде не похож. А если серьёзно, то может это программатор, или полиграф, или, бесконтактный, альфа волновой, аналог укола пентаналом натрия, более известным, как «сыворотка правды»? Не знаю, и не имею, ни малейшего, желания выяснять! Оглядевшись только глазами, я вдруг понял, чем так привлёк моё внимание один из инструментов, похожий на отвёртку с, примерно, двадцати пяти сантиметровым жалом и поперечной ручкой, столь удобно для меня, лежащий на одном из "тюнинговых" элементов кресла.

Несколько лет назад я, следуя древнему завету «познай врага своего», самостоятельно, с толком и расстановкой, полностью разобрал Т-800. Спроектирована эта серия была на совесть - внешние уязвимости только казались таковыми, так как, любое слабое место было компенсировано применением материала, с модулем упругости, почти, как у алмаза, и подлежащим обработке, исключительно, лазером, электронным пучком или высокотемпературной водородной горелкой, а «алмазный» диск циркулярного резака стачивался, об этот материал, как грифель карандаша о наждачку. Помимо прочего, я заметил одну деталь компоновки - если под определённым углом посмотреть на грудно-подмышечную область Т-800, то, в двадцати сантиметрах, в глубине грудной клетки, сквозь образуемый несущими и приводными элементами маленький проём, можно увидеть, два близкорасположенных силовых контакта питания, приводного, гидрокомпрессора. Так как, пуля или плазменный пучок, до этого места вряд ли добрались бы, то я не придал данной детали особого значения.

А что я теряю? Хотели бы убить - давно бы убили. Значит, я зачем-то нужен. А даже если и не нужен, то единственным трофеем этого, донельзя усовершенствованного, пристрелочного станка и его начальства, будет моя ухмылка и отогнутый из кулака средний палец! Да, безрассудно, но ещё большим безрассудством будет позволить им узнать то, что знаю я!
Я сконцентрировался на предстоящих действиях и правильном выборе момента. Благо, в подобной ситуации, киборг не узрит ничего ненормального в моей нарастающей нервной и мышечной напряжённости.
Киборг, держа «диадему» обеими руками, наверное, чтобы закрепить, поднес её к моей голове и... Признаться, не думал, что мои движения могут быть настолько быстрыми и точными (именно, в таких ситуациях инстинкты и знания дополняют друг друга) - я, без единого лишнего движения, молниеносно, правильно, схватил этот инструмент и вонзил его в, предполагаемое, уязвимое место противника, и сам не заметил, как одна рука киборга схватила, за запястье, мою руку с инструментом, прервав задуманное у самого финиша, а другая вцепилась мне в шею:
-- Ты, действительно, думаешь, что таким способом можешь понизить мою боеспособность? - как всегда беспристрастно, произнёс киборг.
-- Нет, не думаю, - разжимая ладонь и упирая в рукоятку инструмента внешнюю сторону пальцев -
-- Я это знаю. - быстро и с силой разжав пальцы, и дослав инструмент в нужном направлении, произнёс я.
По отсутствию реакции, мне стало ясно, что мой последний аргумент, оказался для оппонента не парируемым. Да и как, собственно, мой оппонент мог парировать, если от весомости аргумента, а именно, короткого замыкания в силовой электроцепи, его, просто, парализовало.
И тем не менее, одна его рука, по прежнему крепко, держала моё запястье, а другая, не менее крепко, шею.
-- Да вы, мистер, демагог! - хрипящим голосом произнёс я, иронизируя над ситуацией, и соображая, как быть.
А ситуация, не смотря на картинку, я, с видом сапёра-неудачника, и покосившейся «чудо-диадемой» на голове, намертво зафиксирован за руку и шею, склонившимся надо мной, заклинившим киборгом, была весьма серьёзная - начальство, наверняка, уже в курсе, что один из сотрудников внезапно прихворал, и скорее всего, сюда уже спешит его коллега, и что-то мне подсказывает, что он и мне окажет внимание, причём, излишне пристальное.
После пары-тройки попыток разжать объятья, я понял, что это бесперспективное направление, но эффективный способ был мне уже известен - разгерметизация приводной гидравлической системы. С учётом моего опыта препарирования подобного изделия, остро встал вопрос - как, или чем, это сделать?
Единственной свободной рукой, я начал перебирать все имеющиеся, при кресле, инструменты, на соответствие их характеристик поставленной задаче. Воображение, по прежнему, не хотело помогать мне в предположениях, что из этого ассортимента, и как именно, может работать, поэтому, я просто пытался найти нечто похожее на циркулярку или дрель, в надежде на эффективность здешних аналогов этих устройств. Моё внимание привлёк правильный, пятнадцатисантиметровый в длину, и полутора сантиметровый в ширину, цилиндр, матово серебристого цвета. Взяв его в руку, и бегло осмотрев, я увидел, на одном из торцов, пятимиллиметровое отверстие с бликующей поверхностью в его глубине, никаких прочих элементов, нарушающих его геометрическую правильность, не было. Интересный «фонарик» подумал я, предположив, что это лазерный аналог паяльника или скальпеля, но, так как, никаких элементов управления на нём не было, то меня несколько деморализовала мысль, что он может включаться, только, дистанционно, и от досады я направил его в лицо парализованного «киднепера» с расстояния около пяти сантиметров. На лице, нарушителя моего права на свободу перемещения, тут же, появилась обугленная точка, украшенная характерной струйкой дыма. Ага, значит, данное устройство включается автоматически, при поднесении к обрабатываемой поверхности ближе определённого расстояния.
Я сделал на верхней части груди киборга разрез, чтобы, через него, засунуть руку с инструментом во внутреннюю полость грудной клетки, что было необходимо для разгерметизации сразу всей приводной гидросистемы. Это было быстрее, и надёжнее с точки зрения окончательного выведения из боеспособности, так как, при разгерметизации любого подконтура он автоизолировался управляющими клапанами от остальной приводной системы, а разгерметизация центральной гидромагистрали компрессора, лишала нужного давления рабочей жидкости всю систему. Видеть то, что я делаю, мне было не обязательно - я прекрасно ориентировался на ощупь. Я нащупал пальцами нужное место, направил в него инструмент, и, через несколько секунд, почувствовал, как что-то больно ужалило меня в кончик одного из пальцев, которыми я нащупывал место и держал инструмент - это сделала тонкая струйка рабочей жидкости, брызнувшая под высоким давлением из, сделанного лазером, отверстия в центральной магистрали гидроконтура. Я рефлекторно выдернул руку из чрева терминатора, оставив в нем выроненный инструмент. Киборг обмяк, и буквально опал, своей пластичностью очень напоминая потерявшего сознание человека.
Опираясь на руки, я встал с кресла. Моё общее самочувствие, хотя немного и улучшилось, но продолжало неприятно о себе напоминать. В голове зациклено повторялась единственная мысль - нужно убраться из этого места, как можно, быстрее. Куда? Какая разница - не столько куда-то, сколько отсюда, а дальше по обстановке.
Осторожно открыв дверь, я слухом «выглянул» в коридор, который, как и прежде, не подавал признаков активности. Выйдя из комнаты, я ещё раз вслушался, оглянулся, через медленно закрывающуюся дверь, на, мирно почивавшего на полу, с очаровательной мушкой на щеке, и припорошенного, им же, при падении, собранными в кучу, инструментами, терминатора, и направился по коридору в сторону противоположную той, откуда меня привели.

Если выберусь, то, главное, не проболтаться, что я, почти голыми руками, угомонил Т-800, а то, либо не поверят, либо такого в пересказах приплетут, что лучше бы не поверили - столь несвоевременно, проскочило у меня в голове.
Так как освещение в коридоре было не слишком хорошее, то, с учётом моей «близорукости», шёл я практически в неизвестность. Из-за не покидавшего меня ощущения, что я нахожусь на верхнем этаже чего-то высокого, меня инстинктивно тянуло, спустится ниже. С чего я должен спуститься, как, и куда я при этом попаду, я не знал, но всячески искал способ сделать именно это - следуя по коридору, я пытался разглядеть открытую дверь лифта или проём ведущий на лестницу. После нескольких десятков метров передвижения по коридору с закрытыми дверьми, открывать которые, по понятным причинам, не хотелось, мои ожидания оправдались - я заметил, на той стороне коридора, где не было дверей, проём с тупиком, похожий на закуток, для инвентаря уборщика.
Зайдя в этот закуток, я осмотрел стены в надежде обнаружить кнопки лифта, но через несколько секунд пол плавно начал опускаться. Меня почти не удивило, что, ни дверей, ни стен, у лифта не было и вниз поехал только пол - здесь не пользуются лифтом по пьяни, ни у кого не возникает желания облокотится на стенки, и ни кого не смущает пустой проём шахты лифта. А то, что лифт поехал сам, говорило лишь об одном - у него только две остановки, и сейчас он направился от верхней к нижней.
Не смотря на столь дискомфортный лифт, во время движения его площадки в шахте, возможно, по причине удаления от неприятного места, я почувствовал некоторое расслабление, закрыл глаза, и почти забыл, что понятия не имею, куда этот лифт меня привезёт.
Примерно после тридцати секунд движения, лифт, довольно мягко, остановился, я как бы очнулся, и…
Для меня оказалось полной неожиданностью то, что стены шахты, через выходной проём, к которому я стоял спиной, с разных сторон освещались световыми вспышками.
Я рефлекторно присел и закрылся руками от вспышек, так как, подумал, что это засада, и после остановки лифта, меня начали расстреливать из импульсного оружия.
После нескольких секунд «расстрела», с полным отсутствием повреждений, как на мне, так и на стенах шахты, и мысли «кому здесь может понадобиться расстреливать, раненого и безоружного, человека», я решил повернуться лицом к проёму, и рассмотреть источник столь неожиданной иллюминации.
Первое, что предстало моему взору, были, вырывающиеся из полного мрака, почти со всех доступных зрению сторон, яркие вспышки. Звуковой фон, сопровождающий данное действо, состоящий из мягких металлических постукиваний, щелчков, жужжания, и неких, совершенно не идентифицируемых, звуков, сливался в размеренный, или даже ритмичный, гулкий шелест, напоминающий замедленный звук механики мощного автомобильного двигателя. Несмотря на то, что я не мог рассмотреть подробно всё помещение, свет вспышек, всё же, помогал мне разглядеть некоторые объекты, находящиеся недалеко от меня. Я заметил дорожку, наверное, для транспортировки чего-то или перемещения персонала, по которой, с намерением затеряться, и направился, всё подробнее открывая для себя суть и назначение данного места. Вспышки, которые меня поначалу несколько деморализовали, создавались станками, использующими дуговую, точечную или лазерную сварку, и иногда украшались всполохами искр. Постукивания исходили от штамповочных станков. Между станками, всё время, осуществлялся обмен заготовками и деталями, требующими дальнейшей обработки другим способом, или докомплектации. Некоторые устройства были настолько большими, что, наверное, для экономии места, имели вертикальную компоновку, и, снисходительно, забирая заготовки и отдавая обработанные детали, величественно, возвышались над большинством своих коллег. Моё внимание привлёк небольшой станок, с, ограждённой стеклянным колпаком, активной зоной, делающий, что-то вроде, очень сложной и мелкой, гравировки, на сложно рельефных заготовках из непонятного материала. Но самое интересное для меня было то, как он это делает - лазерный луч, абсолютно точно, выжигающий сложнейший орнамент, напоминающий разводку многослойной печатной платы, весьма миниатюрной, электронной схемы, отклонялся не механически (зеркалом), а некоей линзой с, непонятно как, управляемой осевой асимметрией преломления. Наблюдая за работой этого станка, я спросил себя: «что испытал бы мастер, всю жизнь оттачивающий, перенятый у отца, многовековой опыт искусной гравировки, и отделки тончайшей золотой проволокой, коллекционных клинков, увидев работу этого станка - трепет восхищения или суицидальную безысходность?»
Для конвейера по сборке терминаторов это место было слишком сложным и многопрофильным - скорее всего это было нечто вроде экспериментального цеха, где впервые изготавливались самые передовые устройства и новое оборудование для изготовления ещё более перспективных устройств. Об этом говорило и частое изменение нюансов шумового фона - наверно, из-за постоянно меняющихся выполняемых задач.
По мере открытия и уточнения устройства этого места я, всё отчётливее, понимал, что оно мне, не буквально, но образно, напоминает - до войны, довольно распространёнными, местами времяпрепровождения были ночные клубы, с тем же подразделением на зоны: VIP - отделённое, стерильной зоной, микро-наноэлементное производство; ресторан - отделённое, хорошо вентилируемой зоной, химическое производство; бар - отделённое, пожаробезопасной зоной, литейное производство; игровой зал - отделённое, стерильно-антибактерицидной (ультрафиолетовой) зоной, биотехнологическое производство; и конечно, танцпол с характерно-однообразной, ритмичной, музыкой, вспышками стробоскопов, и зажигающими завсегдатыми - обработка, сборка и настройка всего, что подготовлено на других спецпроизводствах. Вот, только, «ди джея» не видно, но судя по всему, он настолько хорошо справляется с ритмом для этой вечеринки, что рисоваться ему ни к чему. Проведя эту образную аналогию, мне вдруг стало понятно и то, почему я испытываю здесь своеобразный дискомфорт – я единственный, на этой вечеринке, кто «танцует не в такт» - я неисправен, почти обесточен, и в отличии от завсегдатых, мертвецки, бездеятелен.
Рассматривая эту технологическую идилию и размышляя, я не заметил, что прошёл, как мне показалось, несколько сот метров, через весь цех, и упёрся в стену противоположную той, к которой меня доставил лифт. В этом месте дорожка, по которой я шёл, образовывала т-образный перекрёсток с такой же дорожкой идущей вдоль стены, и, не желая возвращаться, я повернул направо и побрёл вдоль стены, в надежде наткнутся на другой выход.
Пройдя, в сопровождении собственной, скачущей от вспышек, тени, несколько десятков метров, я заметил впереди проём в стене, зияющий лишь непроглядной тьмой. Приближаясь к проёму, я всё больше ощущал, странное, неопределённо эмоционально окрашенное, предчувствие...
Шумовой фон цеха не позволял мне вслушаться в темноту, и некоторое время, я просто стоял напротив проёма глядя прямо перед собой в никуда. Не знаю, сколько бы я так простоял, если бы не почувствовал, как что-то едва ощутимо коснулось подошвы моей обуви. Я обернулся и посмотрел вниз - это был небольшой механизм, который, скорее всего, убирал, одному ему заметные, мои следы, и наверное делал это следуя за мной по всему цеху. Если бы этот хайтек-уборщик умел говорить, то его работа, в данном случае, должна была сопровождатся ворчанием, типа: «шляются тут всякие, без дела, только и могут, что отмершими клетками эпидермиса, выпавшими костными отростами, и прочими продуктами линьки и метаболизма сорить». Я воспринял это, как прощание, и осторожно шагнул в темноту, из которой, вспышки выхватывали, для меня, лишь, ближнюю к проёму, часть пола.

Оказавшись на другой стороне проёма я, по озорству звуков попадавших в темноту из цеха, понял, что вошёл в большое помещение.
С каждым шагом в темноту, я всё отчётливее чувствовал, едва ощутимую, циркуляцию воздуха в этом помещении - у самого входа сквозняк шёл сверху в низ, но, по мере удаления от входного проёма, направление движения воздуха менялось на сзади вперёд, как бы подталкивая меня в темноту.
Я подумал, что этот сквозняк может привести меня к выходу, но вскоре, по отсутствию свежести, характерной для уличного воздуха, я понял, что эта циркуляция не является естественным сквозняком, что прибавило мне, как невнятного сомнения, так и любопытства - что же, может бесшумно гонять воздух в закрытом помещении, и главное зачем?
Чем больше я углублялся в темноту, тем более ощутимым становился поток воздуха.
Так происходило до тех пор, пока я не наткнулся на что-то большое и, скорее всего, сделанное из чего-то прочного и тяжёлого. Я попытался на ощупь ознакомиться с этим предметом. Он оказался монолитом из напоминающего керамику материала, с гладкими и абсолютно геометрически правильными поверхностями, и по форме напоминал отрезанный ломтик торта - высотой более двух метров, две из трёх его вертикальных сторон образовывали острый угол, который, скорее всего, в середине по высоте, имел выемку в виде примерно полутораметрового полукруга , третья вертикальная сторона была элементом цилиндра.
Этот предмет был не один - на одинаковом расстоянии, около метра, друг от друга, расположенные по кругу, стояли двенадцать таких предметов, каждый из которых я изучил осязательно. Поток воздуха, сквозь промежутки между этими предметами, шёл внутрь круга. Я не сразу, но сообразил, что, если эти предметы сдвинуть к центру образуемого ими круга, то получится правильный цилиндр диаметром и высотой около двух с половиной метров, с внутренней полостью сферической формы, диаметром около полутора метров. Но они стояли так, как стояли, и меня всё больше интересовало, что в центре круга вызывает циркуляцию воздуха? Я «набрался безрассудства» и шагнул внутрь круга.
Оказалось, что воздух в центре круга поднимается вверх, создавая циркуляцию во всём помещении, под действием некой гравитационной аномалии, наверное, создаваемой этими двенадцатью элементами, причём, аномалия была столь выраженной, что вызывала левитацию человека на уровне середины высоты элементов круга, но это было не всё...
Через некоторое время нахождения в невесомости, я начал ощущать нечто странное - нервная напряжённость плавно переходила в чувство умиротворения, и попутно в теле начались некоторые терапевтические процессы: уходило чувство физического изнеможения, какая-то энергоциркуляция уносила боль и наполняла меня странной готовностью к чему угодно.
Неужели это хайтек-реализация, известного с начала времён, но обнаруживаемого только «избранными», «места силы» - геопатогенной аномалии способной дать человеку бессмертие и великое тайное знание?
Я закрыл глаза, и мне инстинктивно захотелось принять «позу младенца», так как почему-то подумал, что развивающийся во чреве матери плод, должен чувствовать примерно то же, что чувствую сейчас я.
Вскоре начало появляться и ещё одно трудно характеризуемое свойство «места силы» - моё сознание начало, как бы, растекаться в пространстве, открывая мне, посредствам какого-то нового чувства, совершенно незнакомый окружающий мир. Я, как будто, становился всё более связанным со всей вселенной, и, не видел, не слышал, не осязал, не обонял, но ощущал гораздо шире всех известных чувств вместе взятых, и то, что было в метре от меня, и то, что находилось за миллионы световых лет, с неизменным ощущением присутствия повсюду, чего-то, настолько древнего, мощного и мудрого, что оно даже думало осторожно, стараясь не нарушить гармонию вселенной.
Я вдруг понял, почему кандидат на бессмертие и великую мудрость, должен быть чист душой и помыслами - если он будет алчен, властолюбив, и без понимания своего истинного места и предназначения в жизни, то он никогда не сможет выйти из этого нирвана-подобного состояния, и, продолжая им наслаждаться, его сознание навсегда сгинет между материальным миром, для которого он рождён, и миром бескрайнего древнего разума, с обречением на вечные попытки объять необъятное, и никакой силы и мудрости он не обретёт, а возможно будет выглядеть умалишённым, психологически не справляясь с тем, что чувствует.
И тут, я ощутил, как будто, что-то, начало возвращать моё сознание из, теряющего направление, путешествия, обратно в подконтрольное мне состояние.
Не знаю, было ли это результатом моего волевого усилия, на чувство, какого-то изменения обстановки рядом с собой, или чьим-то гуманным жестом, но...
Вновь обретя состояние нормального восприятия, я открыл глаза, и взглянув прямо перед собой, с удивлением, обнаружил, что, через один из проёмов между элементами «кольца друидов», на меня смотрит ребёнок лет пяти.
Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза, перед тем, как я решил, как можно более, нейтрально, но дружелюбно, выдавить из себя:
-- Привет.
-- Здравствуйте. - будто опомнившись, с соответствующим детским мимическим жестом, сказал ребёнок, и скрылся за одним из элементов «кольца».
Я был настолько обескуражен этой встречей, что поначалу не обратил внимания: что в помещении появилось освещение, в виде, всё той же, светящейся точки под потолком, накрывающей «кольцо» световым конусом. Как не сразу заметил и то, что пытаясь покинуть «аномалию», я двигаюсь осторожно, только, по привычке, так как, боли и изнеможения уже нет, и, что я вижу всё, что должен видеть при здоровом зрении, и ещё, что меня не оставляет какое-то чувство, которое говорит неизвестно о чём, и даже несколько дезориентирует меня.
Покинув пределы кольца, я оглядел помещение, оказавшееся, действительно, довольно большим ангаром, со стенами из, до боли знакомого, материала – да уж, для местного архитектора понятие «визуальная экология», точно, не актуально. Хотя, с другой стороны, кому здесь сходить с ума от постоянного созерцания прямых углов и ровных поверхностей, с абсолютно однообразной текстурой, а точнее, её отсутствием?
Кроме «кольца», располагавшегося в центре, скорее всего, квадратного ангара, были и ещё четыре предмета, похожие на трансформаторы или какие-то генераторы, расположенные ближе к углам ангара. Скорее всего, «кольцо», для работы, требовало много энергии, или определённых режимов подачи этой энергии.
Единственное, что, просто таки, лезло в глаза в данном, гипертрофированно-техногенном, интерьере, был, столь удививший меня своим присутствием здесь, ребёнок. Он сидел на полу, метрах в пятнадцати от «кольца», подобрав под себя ноги, и держал перед собой предмет напоминающий экран-планшет, который освещал его лицо.
Я спокойно, так сказать, без резких телодвижений, подошёл к нему, и присел на корточки.
-- Как тебя зовут?
Мальчик, по крайней мере, мне показалось, что это мальчик, ничего не ответил и никак не отреагировал.
-- Ты здесь один?
-- Нет, с вами. - спокойно, не отвлекаясь от предмета в его руках, произнёс ребёнок.
-- Что ты здесь делаешь? - стараясь, не проявлять своего недоумения, спросил я.
-- Мне нравится здесь бывать - здесь интересно. - по прежнему игнорируя меня взглядом, ответил мальчик.
По началу, я не обратил внимания на то, что это сказал пятилетний ребёнок, так как меня отвлекло понимание сути им сказанного.
-- Что это у тебя за интересная вещь?
Мальчик, без единого слова, протянул мне этот предмет.
Это действительно оказался экран, но без проводов и каких либо элементов управления. Изображение на экране ничего не добавило в плане понимания мной назначения данного устройства - по центру экрана был некий символ неясного мне значения. «Дизайн» символа являл собой довольно интересную реализацию, какого-то, «магического знака, или иероглифа», в стиле «техно», то есть, состоящего только из сочетаний элементов правильных геометрических форм (круга, квадрата, треугольника). Так как, этот символ интуитивно напомнил мне кнопку на сенсорном экране, то я, не придумав ничего другого, просто, коснулся его указательным пальцем.
На экране появился некий операционный интерфейс - в верхней части была, весьма многоразрядная, строчка с цифрами, в нескольких местах, разделённая промежутками и точками, а последняя цифра менялась посекундно, с продолжением в виде миллиардных долей после запятой. Ниже шли две строчки с теми же цифрами, но они мигали. Между мигающими строчками находился ряд цифр, состоящий из двух трёхзначных чисел, с тысячными долями после запятой, напомнивших мне координаты в виде широты и долготы. Никаких пояснений, кроме непонятных символов под строчками, на экране не было.
Я коснулся пальцем одной из цифр в мигающей строчке, и под ней появился десятеричный циферблат, наверное, для изменения данной цифры.
Я снова взглянул на верхнюю строчку – 14 457 625 778. 11. 21. 15.26.34,... – если число до первой точки, это года, затем месяцы, дни, часы, минуты, и наконец, секунды с долями, то… это же, возраст вселенной в реальном времени!
И тут я почувствовал, что «кольцо», будто, ожило.
Я взглянул на «кольцо», и, не отводя глаз, медленно поднялся с корточек.
Новым чувством, появившимся после пребывания в «кольце», я ощутил, что внутри него, как будто, начинает разверзаться бездна.
Мне, наконец-то, стало понятно, теперь, никаких сомнений, что этот «Стоун Хэндж», и есть, «Чёрный бриллиант в короне Скайнет» - «Врата в царство Хроноса», машина времени!
Значит, всё, что было со мной в «кольце», это просто «побочка холостых оборотов»?! Каковы же тогда проявления, номинального уровня активности этого устройства, для человека?!
Я трудно сглотнул и пошатнулся.
На экране, по сути, являющимся пультом, стало, что-то не так - в центре, частично закрывая изображение, начал мигать другой, непонятный мне символ. Скорее всего, это говорило о том, что, в активной зоне, отсутствует перемещаемый объект. Я чувствовал себя нашкодившим мальчишкой.
Мальчик, который наблюдал всё это сидя, встал, и, как бы, исправляя мою ошибку, спокойно коснулся пальцем, сначала мигающего символа, а за тем другого, отображаемого в нижней части экрана, и... «кольцо» «угасло», а на экране появился, тот первый, символ включения.
В этот момент у меня в голове, некоторые, ранее упущенные из вида, факты, начали складывается в общую вопросительную картину - как я попал в это место; что хотел сделать киборг, и почему никто не поднял тревогу, когда я его «выключил»; почему я беспрепятственно здесь перемещаюсь; что может, пятилетний ребёнок, один, делать в подобном месте; почему он отвечал на мои вопросы, далеко, не соответствующими детской психологии, ответами, и почему он никак не отреагировал на жуткий шрам на всей левой половине лица, ведь «устами младенца глаголет истина»?
У меня было ощущение, что я возвращаюсь к тому состоянию, в котором очнулся - в памяти, появлялись, исчезали, и перемешивались, моменты последних нескольких часов, складываясь в полную нелепость.
Что здесь происходит?!
Наверняка, моё лицо, никогда не выглядело более растерянным и глупым, чем в данный момент.
В слабой надежде на объяснения, я взглянул на ребёнка.
И пожалел - выражение лица мальчика изменилось на глазах, став абсолютно нейтральным, понимающе-взрослым, и невозмутимым, будто напоминая мне, где я нахожусь.
Мимический жест ребёнка, лишь усилил ураган мыслей в моей голове и связанную с этим эмоциональную перегрузку. Словно, подкошенный сильнейшей логической и мотивационной дезориентацией, я сел на пол, обхватил руками голову и напрягся до дрожи, пытаясь физически вытеснить из себя это состояние. Мне хотелось кричать во весь голос, но я лишь глухо простонал.
Но вдруг, в голове стало легко и ясно. Так бывает, когда, в драке, после пары-тройки неумелых ударов по голове, упраздняются высшие функции нервной системы, освобождая ресурс сознания под выполнение инстинктов и рефлексов, и делая восприятие «прямым», а реакцию молниеносной.
Ну конечно, как мне раньше не пришло в голову - это же «смотрины», кто-то или что-то хочет посмотреть, как я отреагирую на определённые обстоятельства, или даже...
Я поднял голову и посмотрел на мальчика, но теперь уже более адекватным взглядом.
Мальчик, безмолвно, повернулся и пошёл. Остановившись у выхода из ангара, он оглянулся, как бы выясняя, понял ли я его, а я, благодаря этому взгляду, удостоверился, что это приглашение...