МЕКСИКА. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Андрэ Кордоба. Это имя того, кто сделал наши фальшивые паспорта и удостоверения личности. Джон находит его имя и адрес среди бумаг в трейлере Мигеля. Он живет в Гвадалахаре. Если Миа хочет отправиться с нами в США, то ей потребуются поддельные документы хорошего качества. Мы должны навести ему визит.

Гвадалахара. Город, в котором проживают полтора миллиона человек. Второй по величине в Мексике и десятый на американском континенте. Я читала эти факты ещё до того, как Сара Коннор сказала мне положить носок себе в рот. Она хочет, чтобы я заткнулась – вот что это значит. Это не значит, что она хочет положить мне настоящий носок в соответствующее отверстие. Нет, я не допущу эту ошибку дважды.

«Вот оно» - объявляет Джон, сверяя дорожную карту с бумагами, на которых написан адрес Андрэ Кордобы. «Это здание. Квартира 3Б. Довольно хороший район, учитывая все обстоятельства.»

«Джон, остаешься здесь с Мией охранять наши девяносто тысяч долларов. Ты – пойдешь со мной.»

Сара Коннор и я подходим к дому. Около двери находятся кнопки и список людей, проживающих здесь. Возле квартиры 3Б имени нет. Несмотря на это, она нажимает кнопку.

- «Да?» Спрашивает мужской голос через крошечную металлическую решетку.

- «Сеньор Андрэ Кордоба?»

- «Кто спрашивает?»

- «Мы друзья Мигеля Ногуэра. Хотим обсудить с вами деловой вопрос.»

- «Я не знаю никого с таким именем.»

- «Вы Андрэ Кордоба?»

- «Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь. Пожалуйста, уходите.»

Сара Коннор поворачивается ко мне. – «Он лжет?»

- «Уровень стресса в его голосе постепенно увеличивается. Анализ показывает, некоторые его слова – полуправда, не более.

- «Ты можешь просто сказать: да, он лжёт?»

- «Да, он лжёт.»

- «Открой дверь.»

Я толкаю дверь. Наносекунду замки сопротивляются, затем ломаются. Дверь распахивается.

Сара Коннор обнажает свой пистолет. – «Помни, что бы ни случилось, он нужен нам живым.»

- «У меня нет оружия.»

- «Ты сама – оружие.»

Это звучит подозрительно похоже на комплимент.

Мы поднимаемся по лестнице. Дверь в квартиру 3Б легко обнаружена. Сара Коннор стучит по деревянной раме. – «Сеньор Кордоба? Это друзья Мигеля. Мы говорили сейчас. Не могли бы вы уделить нам время?»

- «Убирайтесь!» - приглушенный голос изнутри. – «Хватит преследовать меня! Я позвонил в полицию. Они будут здесь с минуты на минуту.»

Сара Коннор смотрит на меня. Я отрицательно качаю головой. Он опять лжёт.

- «Вы блефуете, сеньор Кордоба. Никто вашей профессии не захочет привлекать внимание полиции.»

Ответа нет. Тишина.

- «Открой дверь.»

Я опять толкаю дверь. Снова чувствую минимальное сопротивление. Два ригеля и металлические цепи расстаются с дверной рамой.

В широком коридоре стоит человек, который смотрит на нас с открытым от удивления ртом. Невысокий, старше среднего возраста. Одет в брюки из рубчатого плиса и белую рубашку на выпуск. Он делает шаг назад, когда мы входим в квартиру.

- «Пожалуйста, у меня очень мало денег! Все что есть – ваше».

Сара Коннор поднимает почтовые конверты со стола. – «Вся почта на имя Андрэ Кордоба. Хватит строить из себя идиота. Это ведь ты, не так ли?»

Неохотно кивает.

- «Несколько дней назад ты сделал кое-что для Мигеля Норгуэра, в том числе этот паспорт, а так же ещё 2 подобных». Она показывает ему паспорт.

- «Вы не из полиции?»

- «Даже не близко».

- «Очень хорошо. Это моя работа, признаю это. С ними что-то не так?»

- «Нет, нам нужен ещё один. Для маленькой девочки. И он нужен нам сегодня».

- «Сегодня? Невозможно. Эта работа требует времени, нельзя спешить».

- «Возможно, это изменит ваше мнение. Покажи ему кейс».

Я кладу портфель Антонио на столик и открываю застежки. Глаза Андрэ Кордобы расширились, когда он увидел деньги. Страх в его глазах сменился жадностью. Это хорошо знакомая всем человеческая реакция.

- «Здесь около девяноста тысяч долларов. Считайте. Они ваши, если сделаете то, что мы просим».

- «Только паспорт?»

- «И документы удостоверения личности. Разрешения. Свидетельство о рождении. Новая личность…»

- «Мне нужна дата рождения, физические данные и фотографии».

- «Я могу сделать даже больше». Она открывает свой мобильный телефон. – «Джон, поднимайтесь с Миа к нам. Да, все хорошо. Что?» Она хмурится. – «Почему пёс не может остаться в машине? Хорошо, берите его с собой тоже».

Бедный Снежок. Он не хочет, чтобы его оставляли. Наверное, он тоже хочет сфотографироваться. Напрасно.

Джон, Миа и Снежок присоединились к нам наверху. Андрэ Кордоба делает несколько цифровых снимков Мии, затем уходит в свой кабинет, где будет делать фальшивые документы. Джон увел Мию в другую комнату и включил телевизор. Он находит канал с мультфильмами и Миа располагается для просмотра «Ким Всемогущая», мультфильм про американскую девушку-подростка, которая использует свои навыки и изобретательность для спасения мира. Никого не напоминает? Вот-вот. Она, как я, только с заостренными сиськами и невероятно узкой талией. Как она добилась такой узкой талии? Подозреваю, что очистками и мочегонными средствами.

Андрэ Кордоба работал весь день. Джон наблюдает за его работой, отчасти, чтобы не сбежал от нас, отчасти потому, что ещё мало сделано. В его кабинете стоит несколько современных принтеров и хай-енд компьютер, на котором сеньор Кордоба делает новую личность Мии.

- «Какая у девочки группа крови?»

Джон пожимает плечами. – «Боюсь, я не знаю.»

- «Я введу первую группу. Она наиболее распространенная. Шансы в её пользу».

- «Как вы связались с этой работой, сеньор Кордоба?»

- «Десять лет назад я работал на печатной фабрике, принадлежавшей правительству. Делали различные официальные документы и т.п. У меня была жена и трое маленьких дочерей. С деньгами было туго. Мы жили в двухкомнатной квартире в Мехико. Я постоянно волновался по поводу оплаты по счетам. Однажды, незнакомый человек нанес мне визит».

- «Мигель».

- «Да. Он знал очень много обо мне и с пониманием отнесся к моему положению. Он попросил меня достать специальную бумагу, которая используется для печати паспортов. Предложил заплатить мне эквивалент трёх месяцев зарплаты, если я сделаю это. Я не мог отказаться от этого предложения. Вскоре я достал ему бумагу, чернила и марки, которые используются в официальных документах. Я мог объяснить различные тонкости, которые пригодятся в процессе печати. Со временем я решил работать внештатно. Это, скажем так, выгоднее. Многие хотят быть не теми, кем являются на самом деле.

- «И в высшей степени незаконно».

Пожимает плечами. – «Я не считаю себя святым. Просто пытаюсь обеспечить свою семью. Если Богу это не понравится, я за все отвечу в свое время». Он крестится. – «Все мы ответим».

- «Вы упомянули жену и дочерей. Вы ждали их здесь?»

- «Нет. Мы в разводе. Жена живет на побережье. Я вижу дочерей дважды в месяц. Это не идеально, но…» Пожимает плечами. – «По крайней мере, теперь я могу себе позволить отправить их учиться в колледж и помочь им с собственными квартирами».

- «А ваша жена не интересуется, где вы берете деньги на все это?»

- «До тех пор, пока я выплачиваю алименты, она не интересуется где я и что я делаю».

- «Мне жаль…»

Тонкая улыбка. – «Такова жизнь».

Уже стемнело, когда документы, наконец, были закончены. Миа уснула на диване. Джон понес её в машину, Снежок преданно побежал за ними.

Сара Коннор рассматривает работу Андрэ Кордобы. – «С ними можно пройти таможенный контроль?»

- «Конечно. Я бы дал чернилам подсохнуть пару дней, но вы настояли, чтобы все было сделано сегодня. Только убедитесь, что девочка не в том платье, которое на фото. Это может выглядеть подозрительно».

Кейс с деньгами сменил владельца. Андрэ Кордоба открывает его и достает пачку купюр. Подносит её к лицу, нюхает, будто не может поверить, что она настоящая.

- «Это деньги наркодилеров» - информирует его Сара Коннор. – «Если вы попытаетесь надуть нас или сообщить властям – один телефонный звонок и очень плохие люди придут за ними».

- «Можете не беспокоиться. В моей работе есть определённые правила».

- «Я рада это слышать. Прощайте, сеньор Кордоба».

- «Ах, ещё одно. Я увижу Мигеля снова?»

Сара Коннор отводит взгляд. – «Боюсь, что нет».

- «Ах. Я так и думал. Это плохо. Я хотел поблагодарить его. Он мне нравился, несмотря на его недостатки».

- «Да. Мне это знакомо».

Было около полуночи, когда мы достигли аэропорта Гвадалахары. Мы ждем в зале отлетов, пока Сара Коннор выбирает каким рейсом лететь.

- «Отлет в Сан-Диего через тридцать минут» - сообщает она. - «Я забронировала номера в отеле для нас обоих. Мы проверим отель и будем ждать тебя там».

Миа должна подняться на борт самолета. Как и следовало ожидать, она расстроена, оставляя Снежка.

- «Я хочу пойти вместе со Снежком!»

Джон опускается на уровень лица Мии. – «Я уже объяснял» - говорит он твердым голосом. – «План не сработает, если ты пойдешь с нами. Ты увидишь Снежка очень скоро».

- «Обещаешь?»

- «Обещаю. Теперь иди с мамой. Ты никогда не летала на самолетах, так ведь?»

- «Нет».

- «Тогда это будет приключение, которое ты сможешь рассказать Снежку через несколько дней».

Мы наблюдаем, как они поднимаются на борт самолёта. С документами никаких проблем не возникло. Андрэ Кордоба хорошо сделал свою работу.

Как только они пропадают из виду, Джон говорит: - «Надо идти. Впереди долгая поездка в Канкун. Думаешь мы сможем сойти за школьников на весенних каникулах?»

- «Чувак, я полностью в этом уверена.»

- «Ты только что назвала меня чуваком?»

- «Это выглядит уместно».

Завтра-послезавтра глава целиком будет. Во второй части ржач в лучших традициях Дневника.

Добавлено (23.02.2011, 14:41)
---------------------------------------------

МЕКСИКА, ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ.

"Давай! Давай! Давай!"

Слова сливаются воедино переходя из увещевания в требование.

"Давайдавайдавайдавайдавайдавай!"

Вскоре даже слоги становятся неотличимыми друг от друга, сливаясь каскадом вместе нараспев - скандирование разносимое сквозь душный ночной бриз.

Я на пляже в Канкуне, каникулы на мексиканском курорте. Вокруг меня около десятка или чуть больше подростков, студентов отдыхающих на весенних каникулах. Костёр освещает пространство вокруг. Как ни странно, всё это может показаться частью плана Джона, чтобы переправить меня и Снежка через границу не привлекая внимания гос.служб.

"Давай! Давай! Давай! Давай!"

Всё громче и более настойчивее, их не заткнуть. Джон и я изображаем из себя студентов колледжа, пытаемся стать частью толпы. Наша «история» заключается в том, что наш автомобиль и деньги были украдены, когда мы прибыли, и теперь нам необходимо вернуться назад через границу. Одна парочка особенно прониклась сочувствием к нашему фиктивно-тяжелому положению: Трой и Хэнди – два специалиста по истории из Университета Сан-Диего. Хэнди в данный момент находится прямо напротив меня. Она только что проиграла пари и теперь должна «расплатиться по счёту».
В качестве «оплаты» она должна целовать меня в губы в течении целой минуты.

Хэнди очень пьяна, как и большинство присутствующих тут тинейджеров, впрочем, как должна была быть пьяна и я, если бы выпитый мной алкоголь мог оказать хоть какое-то воздействие на меня.

"Извини, Кэм. Деваться некуда!"

Покрасневшее лицо Хэнди склоняется к моему. Я чувствую, как ее губы прижимаются к моим губам. Зрители взрываются бурными криками приветствия. Я чувствую как её язык ощупывает и разделяет мои губы, просовывая себя внутрь. Я с лёгкостью могла бы прикусить его и разорвать на две части. Но я этого не делаю. Откушенный язык не является частью нашего плана.

Мои сенсоры не могут помочь в этой ситуации, но могут произвести анализ слюны Хэнди. Алкоголь высвечивает красным светом на моём дисплее, сигнализируя о приближении к токсичным показателям. Удивительно, что Хэнди всё ещё стоит на ногах, не говоря уже о её способности обнимать меня с такой силой.

Наконец минута истекает.

Зрители снова взрываются бурными криками приветствия. Хэнди отделяет себя от моих губ, на её лице глуповато-сентиментальная улыбка. Она - привлекательная девушка со светлыми волосами и соблазнительными пышными формами тела едва прикрываемыми саронгом*, который на ней надет.

(*Саронг - индонезийская национальная одежда, по сути представляет собой всего лишь полосу цветной хлопчатобумажной ткани, закрепленной вокруг пояса или вокруг пояса и груди).

Является ли это причиной по которой Джон выбрал её и Троя в качестве нашего «дружеского прикрытия». Я говорю сама себе, что это - только совпадение. Тем не менее я буду рада, когда наш план успешно завершится, и мы разойдёмся.

Игры продолжаются. Другой мальчик проигрывает свою ставку и должен «заплатить штраф»: нырнуть голышом в океан. Он настолько пьяный, что едва осознаёт в какой стороне находится океан и потерянно шатается вокруг пляжа, его загорелая задница ярко и отчётливо высвечивается в свете горящего костра. В этот момент кто-то кричит: "Эй, а давайте все разденемся!"

Это предложение встречено хором воплей и криков. В мгновение пляж ожил благодаря толпе подростков, бегущих в сторону волн, и на бегу срывающих с себя одежду.Вскоре только Джон и я остались у костра, даже Хэнди пошатываясь топала по направлению к волнам. "А что нам делать?" – спрашиваю я.

Он пожимает плечами. "В чужой монастырь со своим уставом не ходят".

"Мы не в монастыре" - указываю я.

"Ну, хорошо: на чужой курорт со своим уставом не ездеют".

Он берет меня за руку, и мы вместе бежим к океану, скидывая на ходу нашу одежду.

МЕКСИКА, ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ.

"То есть, полицейские все еще понятия не имеют, кто украл ваш автомобиль?"

"Нет. Расследование продолжается, как мне сказали. Вероятно, сейчас в Мехико воруют тачки постоянно". Судя по выражению лица друга Хэнди – Троя, ложь Джона кажется ему правдоподобной. Он за рулем своего автомобиля, серебрянного BMW, который он любит называть бумером. Мы в нескольких часах езды от Канкуна, быстро приближаясь к границе. Снежок находится в багажнике, скрытый в безопасном месте в специальном подготовленном чемодане. Ему ясно было дано понять, что он не должен гавкать, до того момента, пока мы благополучно не доберёмся до Америки. Справится ли он с этой задачей? Надеюсь, что да.

"Какой ты говоришь марки был ваш автомобиль?"

"Порше 911. Это был подарок на выпускной".

"Как мило! Надеюсь, вы были застрахованы?"

"Да. В этом плане всё ОК. Просто понимаешь, для меня это особенно дорогая вещь. Мы приехали сюда чтобы классно оттянуться, а тут вдруг это. Плюс к этому мы ещё потеряли все наши деньги. Очень не хотелось беспокоить предков по этому поводу и просить их помочь нам вернуться домой. Они вообще были против всей этой затеи с весенними каникулами. Так что спасибо вам за то, что вы решили помочь нам вернуться обратно".

"Без проблем, мужик. Мои предки точно такие же. Долбанутые республиканцы. Никогда их не понимал. Надеюсь, полиция поймает тех отморозков, которые вас ограбили".

Я сижу на заднем сиденье авто вместе с Хэнди, которая сползла вниз. На её лице большие солнцезащитные очки прикрывающие её глаза. Она явно надела их не для защиты от солнца. Это маскировка, что бы никто не видел её опухшие от притока крови глаза. Алкоголь атаковавший её организм, нанёс заметные физические потери.

"Ты как там детка, нормально?" – спрашивает Трой.

"Нормально. Если бы ещё никто не орал".

"Никто и не орёт, зая".

"Да нет же, орёте!" - Хэнди вздрагивает и хватается за голову.

"Это тебя просто клинит от похмелья".

"Больше никогда пить не буду".

"Ты говорила то же самое после прошлой попойки".

"Не, я в натуре завязываю!"

"Это ты тоже уже говорила".

"Вот жешь сволотина!"

"С похмелья она бывает слегка раздражительной" - поясняет Трой.

Хэнди говорит: "Останови тачку. Я щазз блевану!"

"Тут не тормознёшь, детка. Движение".

"Тогда открой окно. Я внатуре щаз блевану!"

Заднее окно опускается вниз. Хэнди переваливает через него верхнюю часть своего тела. Раздаётся звук рвоты. Она резко откидывается назад на своё место, злобно уставившись на меня.

"С какого хрена у тебя всё торчком? Ты же бухала не меньше меня".

Я не отвечаю. Весь алкоголь который я употребила находится в запечатанном контейнере глубоко в моей груди, без изменений его консистенции, с того момента как его залили. У меня нет никакого кровотока, чтобы поглотить его, никаких почек, чтобы отфильтровать его и нет никакого мочевого пузыря, чтобы удалить его. Я шейкер на ножках.

"Полагаю, Камерон просто знает свою норму и знает когда остановиться" - предполагает Трой.

"А я типа не знаю, да?"

"Ты ужралась в хламиночку".

"Надеюсь, я не делала никаких глупостей, а?"

"Ты имеешь в виду поцелуйчик в засос с Кэмерон? О да, милая! Это было то ещё горячее шоу!"

"Ты проиграла" - объясняю я. "У тебя не было никакого выбора".

"О, Боже! Надеюсь без языков?"

Я подтверждаю, что языки были вовлечены в процесс.

"Но надеюсь ничего больше?"

Трой говорит: "Ага, ничего больше, кроме тонны голых задниц опосля".

"О Боже! Неудивительно, что я не могла найти трусы сегодня утром! Пожалуйста, скажите мне, что ни у кого там не было видеокамеры".

"Ни у кого видеокамеры не было" - заверяю я ее. "В этом я удостоверилась".

"Видишь? По крайней мере, у Кэмерон голова прикручена на месте".

"На самом деле она приварена" – поправляю я.

Очевидно, это очень смешная шутка. Кто бы знал?

Мы приближаемся к пересечению границ, присоединяясь к небольшому потоку машин выстроенных в очередь в ожидании проезда через границу в Америку. Трой говорит: "Все достали свои паспорта?"

"Да, всё здесь" - говорит Джон, протягивая Трою свой паспорт и мой.

"Отлично. Всё пройдёт гладко, можете мне поверить. Я делал это уже тысячу раз".

"Дважды" – говорит Хэнди. "Мы были в Канкуне всего два раза, мистер Крутой Чувак".

Трой смущенно улыбается. "С нами все будет в порядке. По крайней мере до тех пор пока они не найдут пакетик с «травкой», который я везу контрабандой".

Тишина.

Трой взрывается хохотом: "Да это шутка! Боже, видели бы вы свои рожи!"

"Ага ржач", лжёт Джон, выдавливая бледную улыбку.

Таможенник выходит вперед и берет наши паспорта. Он тщательно их проверяет, после чего всматривается в транспортное средство. "Что случилось с девочкой?" – спрашивает он, указывая на сползшую вниз Хэнди.

"Слишком много текилы" - объясняет Трой.

"Студенты на весенних каникулах, да? У нас уже было несколько из вашей компании сегодня. Как вы там себя чувствуете, мисс?"

"Прекрасно. Если бы ещё все перестали кричать".

Чиновник возвращает паспорта. "Откройте багажник" - приказывает он.

Он исчезает позади транспортного средства. Хотя Джон кажется внешне спокойным, я знаю, что внутренне он напряжен. Если Снежок захочет в этот момент гавкнуть или чихнуть, или сделать ещё что-нибудь, что обнаружит его присутствие, весь наш план будет провален.

Багажник закрыт. Таможенник показывает нам, что бы мы проезжали далее: "Езжайте аккуратнее".

"Конечно, амиго. Адьос, Мексика!"

Трой включает двигатель, и мы въезжаем в Америку.

Трой и Хэнди высаживают нас в парке в центре города Сан-Диего. Мы все обмениваемся неопределёнными обещаниями поддерживать отношения и в ближайшем будущем как-нибудь снова собраться вместе. На самом деле мы не искренни. Мы больше никогда не встретимся.

Как только мы остаёмся одни, Джон ставит чемодан на скамью в парке и открывает зажимы. Голова Снежка высовывается наружу.

"Ты в порядке, дружище?" - спрашивает Джон вытаскивая Снежка и опуская его на землю.

"Ты у меня молодчина. Иди побегай и разомни свои лапки. А я позвоню маме и скажу ей, что мы уже здесь".

Мия и Сара Коннор прибывают через двадцать минут. Мия вся сияет от радости, как только она замечает Снежка.

"Снежок! Догадайся, кого мы видели пока летели на самолете – Сэльму Хайек! И ты был прав - у нее действительно большие сиськи!" Она хихикает. "Я сказала сиськи!" Она и Снежок хихикают вместе. Похоже это слово их здорово забавляет.

"И мы видели фильм, в котором один человек привязал воздушные шары к своему дому, и он плыл по небу, и у него там были разные приключения. Нам тоже надо так сделать. Мы привяжем шары к себе и взлетим в небо, и у нас тоже будут приключения!"

"Удачи вам в вашей затее" – ухмыляется Сара Коннор.

Двое подростков на роликовых коньках скользят мимо. Миа смотрит им вслед, ее глаза широко открыты от удивления.

"Что это такое?"

"Роликовые коньки" - объясняет Джон.

"Я тоже хочу роликовые коньки!"

"Ага, и упасть и сломать себе шею тоже? Я так не думаю" – говорит ей Сара Коннор.

"Я хочу роликовые коньки!" - настаивает Миа."И ещё пару для Снежка".

"Две пары. У Снежка четыре ноги" – указываю я.

"Эй, не надо её обнадёживать".

"А давайте ка я вам всем лучше куплю по мороженому?" – предлагает Джон.
Мия немного успокаивается, хотя всё еще выглядит грустной после того как увидела подростков на роликовых коньках.
Джон возвращается с четырьмя стаканчиками мороженого. Он ставит один на землю для Снежка.

"Ты разве не взял мороженное для Камерон?" – спрашивает Миа.

"У неё аллергия на молочный сахар" - сообщает ей Джон.

"Что это значит?"

"Это значит, что от мороженого у неё на лице появляется жуткая сыпь".

"ФУУ!"

Действительно, ФУУ.

В то время как все едят мороженое, мимо нас прокатывается мальчик на скейтборде. Глаза Мии снова становятся широкими от удивления.

"Что это?"

"Скейтборд".

"Я хочу скейтборд!"

"Минуту назад ты хотела ролики".

"Я хочу и роликовые коньки, и скейтборд!"

"Ну, как бы то ни было, у тебя их не может быть. Ты ещё слишком маленькая".

"Папа бы позволил мне иметь такую штуку". Ее подбородок дрожит. "Я скучаю по моему папе. Я хочу домой!"

Она заливается слезами. Челюсть Сары Коннор сжимается и она отводит взгляд в сторону. Джон вздыхает и говорит: "Подожди здесь".
Он бежит за скейтбордистом. Оба разговаривают. Деньги переходят к другому владельцу. Джон возвращается со скейтбордом под мышкой. Он протягивает его Мие.

"Держи, это тебе".

"Н.. Н.. На самом деле?"

"Хочешь, я тебе покажу как на нём кататься?"

"Да!"

Джон демонстрирует основную технику и вскоре Мия уже сама едет на скейте вверх и вниз по асфальтовой дорожке, не заботясь о тех, в кого она почти что врезается, хотя это практически каждый встречный.

"Она должна знать, что у нее не может быть всего, что она видит" - говорит Сара Коннор складывая руки на груди.

"Я знаю. Мне просто не хочется видеть ее несчастной".

"Мы должны идти. Нам необходимо вернуться в Лос-Анджелес".

"Может дадим им несколько минут?"

"Джон, есть вещи, которые нам необходимо делать".

"Но разве это не то, за что мы сражаемся? Что бы такие же маленькие девочки могли играть в парке на солнце с их любимыми собачками?"

"Пять минут".

Джон вздыхает. "Договорились".