3. =====BS -75 «Галактика» (+164 дня после сайлонского холокоста) ======
Высокая женщина с каштановыми волосами стояла снаружи заполненной камеры, отделенная от пленных несколькими слоями пуленепробиваемого пластика, металлической переборкой высотой в полметра и укрепленной дверью. Ее окружала дюжина морпехов, закованных в черную броню, с шлемами и масками, закрывающими глаза и лицо.
– Черт побери, Билл. Что это нахрен за штуковины? – спросила она, наклонившись вперед, ближе к пластику. Она наклонилась влево и вправо, стараясь лучше разглядеть троицу.
Она положила правую ладонь на рукоять пистолета и подвинулась вправо, оказавшись напротив середины троицы, оставаясь отделенной от них стеной камеры и металлической решеткой.
Повернувшись к коммандеру Адаме, женщина снова спросила своим сильным командным голосом:
– О Боги… Билл, мы вообще что-нибудь о них знаем? – она покачала головой.
– Они солдаты. Так они утверждают, адмирал, – ответил он.
Он сложил руки перед собой, стоял прямо и смотрел на троих бывших колониальных офицеров.
– Они утверждают, что не являются сайлонами. Но пока мы должны это просто принять на веру. Говорят, что доказательства остались на Каприке, но с тех пор, как мы не можем туда вернуться, это очень удобное место.
Он приостановился, прежде чем упомянуть о копии сайлона номер 8 Шерон.
– Возможно, это не так важно, но пленная сайлонка, которая у нас есть, сказала, что они никогда не делали таких сайлонов.
Адама не думал, что адмирал Кейн обратит на это внимание, ей совершенно все равно, что сказала сайлонка Шерон.
Она посмотрела на него, потом на троих, сидящих в камере.
– Так вы говорите, что тот, справа, – она указала взмахом головы, – способен швырнуть «Центуриона» на пять метров и разбить его? Насколько сильны эти штуки?
Спросив, адмирал Кейн наклонилась вперед, внимательно осматривая три машины.
На «Галактике» не оказалось достаточного количества пуленепробиваемого пластика, бронепластин, не говоря уже о свободном пространстве, чтобы соорудить два отдельных помещения после поимки лейтенанта Бишопа и лейтенанта Сото. Эти двое и Бланкс содержались в одной и той же камере.
К тому же, учитывая легкость, с которой Бланкс мог разрывать на части «Центурионов», Адама не мог позволить разделить людей на охрану четырех отдельных камер.
– Сильные, адмирал… невероятно сильные, – задумчиво сказал он. Он хотел обратить внимание на их силу, но так, чтобы это не прозвучало, будто они представляют непосредственную угрозу. Они опасны, но ему хотелось оставить их в живых.
После минутного молчания, пока Кейн изучала машин, он уточнил:
– У меня есть сомнения, способны ли мы вообще удержать их. Они продолжают утверждать, что хотят помогать нам, но я сомневаюсь.
Адама покачал головой. Он доверял этим троим, когда они были под его командованием. Когда обнаружилось кто они, получилось, что его доверие предали. Не как Бумер, конечно. Он поднес руку к груди, чувствуя шрам под офицерским кителем.
Но предательство, любое предательство, неприемлемо.
Кейн подняла руку, подзывая морпехов вперед.
– Они не сотрудничали? За те несколько месяцев, что вы их держите?
– Никак нет. После Кобола, тот, что справа, Бланкс, повторяет одно и то же. Двое других подчиняются ему. Он их командир или, по крайней мере, так говорит.
– «Бланкс»? Вы все еще называете эту вещь по его позывному? – спросила она, повернула голову к нему, – почему? Это вещи. У вас их три. Дайте им номера.
Адама глянул на нее. До него доходили слухи о том, как на «Пегасе» обходятся с сайлонской пленной, Джиной. Та штуковина стала причиной смерти сотен людей из ее команды. Если бы Бумер сделала нечто большее, чем просто выстрелила в него, то он мог бы поступить с ней также. Или Тай мог бы.
Келли застрелила сайлона… Адама покачал головой. И думать не хотелось о том, что он или Тай могли сделать, если бы ее не убили.
– Не знаю, стало бы это продуктивно, адмирал. Они постоянно поправляют нас. Мы говорим «машины», а они говорят – «кибернетические организмы», вроде того. Постоянно повторяют нам про Землю, машин и чертового сайлонского «единого и единственного бога», – Адама добавил, – и мы получили от Планка вот это.
Он вытащил из кармана листок бумаги и протянул его адмиралу Кейн.
– Зодиак? – спросила она, – и что с этим делать?
– Сначала мы не были уверены. Он постоянно просил бумагу, наконец, мы дали ему немного. Это то, что мы видели в Гробнице Афины, адмирал. Это созвездия старых колоний. Президент сообщила мне, что именно так они выглядят с Земли согласно Пифии.
– Это значит… что именно, Билл? – спросила она.
– Их не было с нами в Гробнице. Они не знали об этом. Планк находился в карцере, а другие двое не привлекались на задание. Мы засекретили то, что видели. Может, дюжина людей знает все детали. Никто из них не знаком с Бишопом или Сото, – он открыл рот, чтобы закончить, – но я не думаю, что это нечто больше, чем уловка.
– То есть, Вы говорите, что они были на Земле? Любой может нарисовать Зодиак, созвездия изображены на наших флагах, – произнесла она.
Кейн очень скептически относилась к использованию мифологических пророчеств и религиозных критериев в качестве путеводителей к Земле. Умеренно религиозная, она воспринимала Землю, не более, чем как легенду или метафору.
– Я говорю, что есть нечто, намного большее, чем мы знаем сейчас, адмирал. Что-то происходит. Что именно? Я не знаю, – закончил он. Двое смотрели на пленных, сидящих почти неподвижно, – каким образом картинка может быть основана на Зодиаке, наблюдаемым с Земли, как мы видели в Гробнице? Мы спросили его, это, откуда он узнал, чтобы нарисовать так? Все что он делал… это сидел здесь. Он отказался отвечать.
– Морпехи… открыть дверь, – приказала она.
Она поняла, что Адама и Фиск собираются возразить, и подняла руку, прежде, чем они успели сказать что-либо.
Морпехи открыли прочную дверь, и она вошла внутрь. Четыре морпеха проследовали за ней. Она махнула им оставаться около двери, едва они вошли.
Три машины взглянули на нее. У всех сверкали голубые глаза. У того, что справа, Бланкса, которому постоянно отказывали в питательных веществах и синтетических компонентах для восстановления тканей, был обнажен правый механических глаз. Другие двое выглядели почти идеально. Они получали небольшие порции пайка, чтобы предотвратить синтетическую кожу от гниения, но могли легко сойти за хорошо откормленных упитанных граждан Колоний.
Ей говорили, что средний, Картер Бишоп, содрал кожу с левой руки, когда его почти раскрыли. Кейн посмотрела на руку, которая выглядела совершенно нормальной. Не осталось ни шрамов, никаких других следов. После того, как она увидела фотографии Планка и его ран снятые сразу после Кобола, она ожидала увидеть обширные шрамы на лице. Но оно выглядело так, словно ничего не случилось. Ее это поразило.
У двух машин – «мужчин» были короткие волосы (у Планка – русые, у Бишопа – черные), загорелая кожа, стройное, мускулистое телосложение. На основе рентгеновских снимков, которые видела Кейн и анализировал доктор Балтар, это единственная их маскировка. У женщины черные волосы, стянутые в хвостик и несколько темная кожа. Она выглядела как выходец с Таурона или Гименона, если бы была настоящим колонистом. У всех троих были голубые глаза, слегка обескуражившие адмирала.
Три машины вошли в базу данных по личному составу флота: поиск сведений о личности. Получено подтверждение сведений. Вице-адмирал Хелена Кейн. Командир BS-62 «Пегас».
Доступ: психологические особенности.
Кейн обратила свое внимание на Бланкса, встав перед ним. Сияние голубых глаз угасло, когда она приблизилась. Она заметила, что это сверкание, возможно, психологическая уловка, чтобы выводить из равновесия окружающих. Он смотрел ей прямо в глаза, слегка наклонив голову вправо. Он анализировал ее характерные черты, телосложение. То, как она себя ведет.
Она вытащила нож, держа его в руке, медленно открывала и закрывала, уставившись на обнаженный голубой глаз. Она почти утратила связь с окружающей обстановкой. Чувствовала, словно смотрит в бездну, а та смотрит в ответ…
– Если они не заговорят… Я хочу, чтобы Вы уничтожили эти хреновины, Билл, – все, что она сказала.
Потом развернулась и пошла к двери.
– Я хочу, чтобы они исчезли, – и она вышла.
– Адмирал! – крикнул Бланкс. Она обернулась, – Вам следует услышать…
Бланкс слегка пошевелил головой, и снова смотрел прямо вперед. В то мгновение, которое ей потребовалось для ответа, он обратился к долговременной памяти и задачам миссии.
============= Лос-Анджелес, Земля (2031 год н.э.)==============
Три модернизированных А-10 «Вартхог» пошли на снижение, их двигатели ревели на ветру. Самолеты открыли огонь по большой группе эндосов и «Огров», пойманных на открытом пространстве без воздушной поддержки «Хантер-киллеров». Плазменные пушки и ракеты «Хаммерхед» разрывали вражескую колонну, расплавляя скайнетовских эндосов и «Огров» в жидкий металл ударами раскаленной плазмы.
Земля, уже напуганная и разоренная десятилетиями войны, претерпела еще одно оскорбление в битве за контроль над нею.
– Ууу! Мы их всех поимели, отличная работа, – провозгласил по интерлинку эскадрильи полковник Альфред Мельбурн, – у нас координаты от бункера «Канзас», стоп… передают новый приказ.
Праздник оказался скоротечным и закончился, когда бункер «Канзас» запросил авиационную поддержку.
– Ладно, ребята, идем и давайте убьем еще немного скайнетовского дерьма, – крикнул он.
В последние две недели наступление развивалось успешно. Сопортивление находилось на грани отвоевания Лос-Анджелеса. Силы Скайнета медленно вытеснялись из городского центра. Лишь несколько дюжин воздушных «Хантер-киллеров» действовали в округе Лос-Анджелес, позволяя Сопротивлению использовать непосредственную авиационную поддержку, прокладывать дороги к городу и открыло шоссе для наземного штурма.
Если округ Лос-Анджелес возьмут, Скайнету будет нанесен серьезный удар. Лос-Анджелес и окружающая калифорнийская территория видели первые битвы двадцатисемилетней войны. Десятки тысяч солдат погибли, пытаясь уничтожить скайнетовские заводы по производству эндосов и исследовательские сооружения, рассредоточенные по городу. ЛА считали родиной Скайнета. Его взятие стало бы величайшей символической победой в войне. Это сплотило бы человеческое сопротивление и свободных машин.
Три летчика вошли в крен одновременно, интерлинк позволял точно согласовывать маневры на пути в координаты, переданные из бункера «Канзас». Полковник Мельбурн получил доступ к одному из немногих оставшихся человеческих спутников-шпионов, который выдавал на ИЛС ясную картинку наступающих эндосов.
Пилоты открыли огонь из плазменных пушек и запустили ракеты «Хамерхед». Мощные взрывы плазмы сотрясли группы металла, уничтожая дюжины эндоскелетов. Плазменным огнем с земли, огнем Сопротивления, люди уничтожили несколько оставшихся эндосов. Приостановившиеся наступающие смогли двинуться дальше, и наземные силы возобновили атаку на ключевую тактическую позицию на восточной границе города.
Бланкс помнил, что полковник Мельбурн один из лучших оставшихся людей пилотов. Но он староват, в свои шестьдесят. Когда разразился J-Day, он был капитаном, в 354-м истребительном авиакрыле, на авиабазе Дэвис-Монтан, в Аризоне. Т-1 и НК, роботы автоматизированной системы обороны базы, штурмом казармы и склады, убивая всех, кого могли. До того, как кто-либо узнал, что происходит, роботы Скайнета убили большинство личного состава базы и уничтожили пункт управления. Пятнадцать самолетов отсутствовали, находясь на учениях, и ушли на старые, времен холодной войны, авиабазы в Аризоне. Потом Мельбурн установил контакт с тем, что представляло собой незначительные остатки правительства. Единственным, кто понимал, что происходит, оказался како-то парень, назвавшийся «Джоном Коннором» из округа ЛА.
Сначала капитан Мельбурн отказался следовать советам двадцатилетнего парня, но после некоторых… событий, лидерство Коннора было доказано и он поклялся в верности этому человеку. Они сражались вместе более двадцати лет.
– Окей, возвращаемся на базу. Заправиться, вооружиться, – сказал он по интерлинку.
А-10 накренились и направились на юг, в сторону авиабазы Бигл–Два, бывшему местному аэропорту. До модернизации с установкой скайнетовских авиадвигателей у А-10 не хватало мощности, чтобы взлетать с маленьких местных аэродромов, которые вынуждено использовать Сопротивление.
Через пятнадцать минут они вернулись на базу и приземлились. Мельбурн быстро выпрыгнул из «Вартхога» на землю, когда наземная команда поднесла лестницу. Он заметил, что металл, по крайней мере, дюжина, патрулирует ангары и периметр. Джон Александр Планк вытаскивал видеозапись, Мельбурн крикнул ему:
– Эй, Планк, отличный полет, – признал он и поднял большой палец.
Кое-кто из летчиков глянул на Мельбурна, некоторые покачали головами. Немногие принимали металл так, как он. И Планку и Мельбурну доводилось слышать ворчание о том, что Коннор слишком доверяет металлу (но все переменилось в игре, когда несколько лет назад присоединилась к ним новая фракция свободных машин). Планк припоминал, как Мельбурн признался однажды, что не понимает, почему и каким образом так много машин обернулись против Скайнета, но он доволен, что они это сделали.
Быстро проведя послеполетную проверку, Планк заметил, что Мельбурн замер, когда она вышла из ангара и подошла к «Вартхогам». Она, наверно, единственный металл, который, как он сказал, ему не нравится. Постоянно следовала за Коннором и служила ему для связи почти во всех случаях. Коннора теперь редко видели. Но она была всегда на месте. Лишь некоторые знали правду о ней и Конноре.
– Кэмерон, – крикнул Мельбурн. Он попытался привлечь ее внимание, но посмотрела на него и пошла дальше. Таким как она доверяли, она – другая, как и Планк.
– Кэмерон, – крикнул он снова, подбегая, чтобы догнать ее, когда она шла к Планку.
– Полковник, – поприветствовала она. Подошла к Планку, – у него для тебя новое задание.
Это все, что она сказала. Пилот кивнул. Две машины быстро пошли к ангару и поджидающему «Хамви».
Джон «Бланкс» Планк закончил воспоминания. Вернулся к реальности, заточенный в клетку. Несколько моментов оказались пропущенными. Адмирал Кейн подняла руку, а морпехи подошли вплотную к трем машинам, держа винтовки наготове.
– Они нападут на нас, – передал Бишоп остальным по радио, – если мы не сделаем что-нибудь, умрем. Нас уничтожат.
– Серьезно? Тебе обязательно сейчас шутить, Бишоп? «Уничтожат», – пожаловалась Джо Сото, – я согласна, Джон, нам нужно действовать, немедленно.
Джон подождал немного. Но это «немного» для машины совсем не то же самое, что «немного» для человека.
– Согласен. Мы прорабатывали этот сценарий раньше. Делайте как я. Без жертв, – нажал он, – понятно?
Двое подтвердили.
Морпехи начали поднимать винтовки, которые держали под углом сорок пять градусов вниз. Движение потребовало бы меньше, чем полсекунды, но для машин этого времени более, чем достаточно, чтобы среагировать.
Трое начали двигаться с точностью и быстротой, на которую способны только такие машины как они. В мгновение ока они сорвали кандалы и схватили винтовки, разламывая их руками. Быстрый толчок с приложением небольшой части силы машин – все, что потребовалось, чтобы морпехи врезались в пуленепробиваемый пластик.
До того, как адмирал Кейн успела повернуться или кто-то из морпехов среагировать, Бишоп оказался снаружи камеры, следуя за Сото и Планком. Бишоп схватил две винтовки у морпехов и снова разломал их, бросив бесполезное оружие на пол. Сото пихнула одного в переборку. Фиск потянулся достать пистолет, но Планк оказался слишком быстр, отбирая у него оружие.
Морпехи снаружи попытались вступить в дело, некоторые умудрились открыть огонь, но на пути выстрелов встал Бишоп со своим боевым бронированным шасси. Грудь принимала пули, но единственным эффектом оказалось металлическое лязгание.
Планк позволил Кейн вытащить пистолет и выстрелить в грудь. На дисплее отразилось сообщение от внутренних датчиков: «Повреждений нет». До того, как она смогла выстрелить в третий раз, его левая рука обхватила пистолет поверх ее правой ладони.
Адмирал Кейн, коммандер Адама и майор Фиск стояли, окруженные тремя машинами.
Бишоп закрыл и запер дверь коридора, свернув задвижку, чтобы морпехи снаружи не смогли открыть и зайти. Морпехи внутри находились без сознания. Некоторое время их никто не побеспокоит.
– Адмирал Кейн, – сказал Планк, подойдя к ней. Он находился на расстоянии несколько дюймов. Протянул ей пистолет, – Вам следует осознать кое-что.
======== Горы Сан Габриель, штаб Техкома, Земля (2031 год н.э.)======
Планк вспомнил, как они с Кэмерон быстро шли через командный бункер Техкома. Он заметил, что с каждым днем все больше металла, как люди называли таких как он, свободно двигаются по человеческим бункерам. Планк принимал взгляды и проклятья, обращенные к нему. Он один из наиболее знаменитых кусков металла в Сопротивлении, один из первых добровольно присоединившихся к человеческому Сопротивлению.
Также он помнил страдания, причиненные машинами Скайнета. Командный бункер служил также и главным госпиталем для раненых солдат. Несколько коек пришлось разместить в коридорах. Некоторые из свободных машин прошли обучение для проведения хирургических процедур. Большинство из сложных операций теперь проводили ненавистные машины.
Он вспомнил, как Кэмерон убыстрила шаги, когда они шли через бункер. Там находились тысячи людей, верных Джону Коннору, но смысл их взглядов, обращенных на Кэмерон, был очевиден Планку. Она привыкла к этому. Он слышал оскорбления с каждым дыханием бойцов человеческого Сопротивления. Слишком тихие для человеческого уха, но с безупречным слухом Терминатора, несомненно, что его друг тоже слышала эти оскорбления, обращенные прямо к ней. Ее реакция оставалась стоической, как всегда, и они двигались дальше, вглубь командного комплекса. Двигались через рампы и лестницы, через охраняемые двери, дюжины метров подземелья, где все меньше и меньше солдат. Только горстка людей имела доступ так глубоко.
– Куда мы идем? – спросил Планк. Помехи в этой части базы не давали сканировать коридор впереди, и радиосвязь ограничивалась несколькими метрами.
– Мы движемся к личному бункеру Джона. Ты должен чувствовать себя счастливчиком. Не так много металла допускают сюда, – ответила она. Потом повернулась лицом к Планку, и они улыбнулись друг другу.
– До меня доходили слухи, Кэмерон. Высокопоставленные лица пропали за последние несколько недель. Отделение «Омега», Сото и Бишоп пришли сюда месяц назад, они что, ушли туда, куда и меня отправят? Джон скажет нам, почему команду расформировали? Нужно что-то сделать с Афинами? – спрашивал Планк. Его тон по радио выглядел обеспокоенным.
Они прошли через одну из комнат перепрограммирования. Никто не испытывал удовольствия, проходя через эти комнаты, погребенные в глубине бункера. Машинам под управлением Скайнета можно было дать свободу воли только перепрограммированием, с удалением протоколов подчинения Скайнету и переводом чипа в режим самообучения.
Проход через комнату перепрограммирования всегда напоминал им о таких как они, оставшихся снаружи, сражающихся на войне не только, чтобы убивать людей, но и свободных машин. Их скайнетовские племянники оставались рабами программ, но это ничего не упрощало.
Техком все еще с трудом воспринимал фракцию свободных машин, полагаясь на перепрограммированный металл. Это необходимость войны.
Но с чипами в режиме самообучения они могли принимать свои собственные решения и обладали машинной версией человеческой свободы воли.
– Эм… как я уже сказала, Джон думает, что ты можешь лучше послужить нам вне этого театра. И отвечая на твой вопрос, да, ты присоединишься к некоторым из них. И когда ты там будешь, то сможешь опять использовать свое первое имя вместо «среднего», которое тебе Сара дала, так Алекс? – ухмыльнулась она.
– Двадцать четыре года… к этому привыкаешь, – ответил он. Возможность снова пользоваться именем, которое получил при активации, стала бы хорошей переменой. Сара дала ему «новое» имя, так как ей не нравилось, что металл зовут как ее сына. Несмотря на объяснения Планка о том, что он не выбирал ни имя свое, ни фамилию.
Он сражался вместе с людьми еще до Судного дня. Несмотря на то, что люди в ранге лидеров Сопротивления доверяли машинам, и Планка привлекали к некоторым секретным операциям с начала войны, сохранялась необходимость в секретности и ограничении доступа к информации. Никто из солдат не должен знать все, исключая высшее командование.
Как бы то ни было, он хотел вернуть свою команду.
Они повернули и остановились перед большой металлической дверью. Дверью личного бункера Коннора метровой толщины, сделанной из того же сплава, что и боевые шасси Терминаторов. Кэмерон наклонилась вперед к оптическому сканеру, подтверждая свою личность. Двое смертоносных Терминаторов трех восьмерок стояли на посту с плазменными винтовками и отодвинулись, впуская ее и Планка.
– Удачи, – сказал Планку и Кэмерон Т-888, стоявший слева.
– Спасибо, Чарли, – ответила она, пригласив Планка внутрь.
ТОК-715 и ТК-950 быстро двигались по бетонным и металлическим коридорам. Это было намного больше, чем ожидал Планк. Помехи усилились, и он обнаружил, что радиосвязь не работает. Они спустились на четыре этажа на грузовом лифте, прошли через еще один пост с Т-888 и Т-900. Только самые доверенные машины получали доступ так глубоко и самые доверенные люди.
Коннор, генералы Перри и Баум являлись единственными людьми, которых увидел Планк в комнате управления бункера. Когда Кэмерон вошла за ним, он заметил, что Баум покрутил глазами, а Джон улыбнулся.
– Кэмерон, рад, что ты вернулась и привела Алекса Планка, – сказал он, и легкая ухмылка появилась на его лице.
Она кивнула. Коннор подошел к Планку и положил руку на плечо машины.
– У меня для тебя новая миссия.
(продолжение следует)
