XX  | Понедельник, 25.05.2015, 23:25 | Сообщение » 32 |
 Повстанец
Сообщений: 23
| Дуглас видел, как мальчик долго и опасно петлял ночными улицами – его темная машина постоянно терялась в переулках, и Ричарду пришлось поднапрячься, чтобы не упустить Коннора. Полицейский видел, как паренек дотащил свою полубессознательную мать до какой - то лачуги на окраине города, как он изредка выходил – то в ближайший магазинчик, то просто прогуливался, впрочем, довольно рьяной бдительности он никогда не терял, с напряженной внимательностью оглядывая местность вокруг.
Ричард отчаянно хотел вмешаться, подойти к Джону, предложить помощь, но где были хоть какие - то гарантии, что он не отреагирует так же, как и его опасливая мать?
Одергивая, останавливая себя, мужчина пытливо следил, точно зная, что все таки этот момент, когда он с готовностью протянет свою руку, настанет.
И вне сомнений миг этот настал, потому что к Коннору, словно впавшему в долгий транс, уверенно, с явной заинтересованностью на лице, двинулся коп. Дуглас, тихо охнув, не теряя ни секунды рванулся на встречу к мужику с белесой сединой на висках и выхолощенный формой, уже почти подошедшему к мальчишке.
— Добрый день! — успев натянуть стандартно вежливую улыбку, громко проговорил он. Тот резко остановился, на пару секунд оторвав взгляд от своей цели, тут же смекнувшей что к чему и исчезнувшей в рассеивающейся толпе, приветственно кивнул, вновь переводя взор на подозреваемого. Не обнаружив того, полицейский недобро сощурился, выразительно прочистил горло, собираясь что - то изречь, но Дуглас опередил его, достав внушительную ксиву.
— Я ищу капитана МакКонахи, он случаем не здесь? — это была единственная запомнившаяся из всего дела на этот злополучный дом фамилия.
— Нет, он остался в участке, здесь капитан Браун. Может вас к нему провести? — в глубокий, наигранно вежливый голос мужчины незаметно прокрались неприязненные, но ощутимые нотки.
Ричард сразу понял что этот, с виду матерый мужик просек что к чему. Да, это видно по его манерам, по тактике ведения разговора. Он бывший федерал.
Обычные полицейские никогда не любили федералов — больно напыщенные, строящие из себя настоящих Рембо, не позволяющие себе лишней улыбки или шутки, предназначенной только для священного начальства, не терпящие унизительной работы как патрулирование или регулировка движения – они ведь уже были рождены в дорогих, лоснящихся костюмах, и темных авиаторах с золоченой оправой. Вот и Ричард стоял перед капитаном с абсолютно непроницаемым видом, аккуратно изучая его тяжелым взглядом.
И слава богу даже многолетний и совершенно разнообразный опыт работы не помог мужчине разглядеть во взоре этого федерала тщательно скрываемую панику. Да, панику – Коннор пропал в неизвестном направлении, да еще этот коп шерстил его неприятным, мрачным взглядом.
— Благодарю, не стоит. — так же неприятно, с долью надменности улыбнулся Дуглас, едва заметно кивнул, вальяжно зашагав в противоположную сторону.
Он убедился, что любопытство этого седовласого полицейского потухло, грязно выругался из - за потерянного на этом времени, вернулся в машину, где, не удержавшись, вмазал костяшками по приятно обитому рулю, мягко тронулся, чувствуя, как напряг достигает своего предела, и в голове четко щелкает и разливается тот привычный холод, тот спасительный, могущий сохранить рассудок, сосредоточивающий и холод. Его джип почти сливался с затухающим светом в переулках, словно пропитавшийся их понуростью, и изредка чертыхающийся мужчина вгрызался в них все глубже и глубже, не сомневаясь, что скоро он найдет то, что ищет.
Через пару минут – однако, совершенно неожиданно, силуэт будущего лидера Сопротивления смазано мелькнул в дали, в мгновение растворяясь в серости улочки. Ричард тихо прибавил оборотов, подкатив ближе понял, что Джон оказался в глупой ловушке, бесполезно прячась где - то среди благоухающих баков этого тупика. Выразительно хлопнув дверцей, Дуглас вытянулся во весь рост, небрежно сунув руки в карманы брюк. Мужчина осторожно шагнул вперед, наигранно кашлянул, звучно пробасил:
— Выходи, Коннор.
Тишина.
— Если бы я был машиной, то сто лет убил бы тебя. Если бы просто врагом – не крыл бы твою идиотскую шкуру перед тем импозантным полицейским.
Что - то шелохнулось и из - за отвратительного мусорного бака выступил он – Джон Коннор, взирая на него с явным, и даже преувеличенным недоверием, недовольством и еще чем - то, отнюдь не свойственным ребенку.
— Узнал? — Ричард медленно растянул губы в искренней улыбке, ощущая как светлое облегчение накатывает прохладными волнами. Но вместо банальных приветствий, или чего - то подобного мальчишка грозно нахмурился, выдав очевидную вещь.
— Ты меня нашел – найдут и другие. Если хочешь помочь – валим.
Лучше бы он остался с Сарой! Видит бог, Коннор проклял сам себя сотню раз, не находя сил унять разтревоженное сердце, тупо ноющее под ребрами. Обматерил себя самыми отборными и извращенными ругательствами, пока подошвы его истертых кроссовок чавкали по трясине этих драных переулков, среди которых он рассчитывал найти укрытие, но, хрен там был. И Джон люто не хотел садится в машину к этому копу, пусть он и приходил к ним, и пацанёнок почти поверил его пламенным речам, пусть он и подарил им пса, чьи миниатюрные челюсти спасительно сомкнулись на штанине адской машины, пришедшей по его жалкую душонку. Но выбора не было – Коннор сам загнал себя в эту задницу, мысль о чем стальным клеймом крыла все остальные думы, когда он запрыгнул на заднее сиденье, тихонько скользя ладонью ближе к левой лодыжке – там был маленький ножик, и орудовать будущий генерал им умел с великолепной ловкостью.
Мужчина, энергично тронулся с места, унося машину в каком - то неизвестном направлении.
— Куда ты меня везешь?
Дуглас, хмыкнув, бросил слегка насмешливый взгляд на мальчишку, чьи брови раздраженно и взволнованно сползли на самую переносицу.
— Если ты хочешь, мы, конечно, можем поехать тем же путем, которым ты сюда приехал, но что - то мне подсказывает, что делать этого не стоит. — он невнятно пробарабанил подушечками пальцев по рулю, — интересно, что? — Ричард вновь расплылся в даже добродушной улыбке.
— Хватит, ты, кто ты там? — Коннор с силой сжал обивку сиденья, — вообще, откуда ты взялся, свалился на нас, как...
Полицейский не дал мальчику закончить свою речь, звонко шлепнув ладонью по приборной панели.
— Откуда я взялся? Оттуда, из чертового Кибердайна, который ты со своей мамой и Терминатором разгромили к чертям! И я свалился на нас? Пацан, Сара ранена, ты не знаешь куда податься, так мало того тебе хватило ума припереться сюда! Да это же очевидная ловушка, все вокруг кишит моими коллегами, а машина может быть где, черт тебя дери, угодно!
Ричард глубоко, с легкой дрожью вздохнул, чуть сбавляя скорость, когда они выехали на ровное, полупустое шоссе. Плечи Джона слегка опали, он прочистил горло, искоса взирая на раскрасневшегося мужика, с неподдельной досадой глядящего в даль муторно сереющей дороги.
— Так ты коп?
— Да, мать твою, коп! И, кстати, о твоей маме – мы едем именно к ней.
Коннор даже не удивился – только они встретились, как стало очевидно, что этот Дуглас следил за ним с Сарой. Почему - то тревога внутри успокоилась, улеглась в дальний угол сознания – Джон, глядя на то, как этот полицейский безуспешно пытается скрыть свою нервозность: моргает чаще, чем нужно, елозит пальцами по темной обивке руля, постоянно смотрит в боковые зеркала – он не мог не поверить ему.
Дорога резво струилась вперед, приобретая знакомые очертания, и вот, спустя почти двадцать минут тягучего молчания, в дали показались знакомые очертания их жалкого укрытия. Где - то в районе сердца протяжно заныло, и мальчишка с трудом кивнул его новому товарищу, чтобы тот сворачивал на обочину. Дуглас, кашлянув, с немым упреком посмотрел на Коннора, и тот переигрывая, охнул.
— Ах да, как я мог забыть, — он закатил глаза, — сиди в машине.
Всколыхнувшись, мужчина изогнул бровь в явном недоумении.
— С каких это пор мы перешли на ты? Хоть ты и будущий генерал, сейчас ты все еще серьезно нашкодивший мальчишка.
— А ты сейчас почти незнакомый мне мужик, которому я должен доверять по каким - то мифическим доводам.
— Лучше бы я оставил твою высокомерную задницу на растерзание тому старперу.
— Сидите здесь, мистер, как вас там?
— Дуглас. Ричард Дуглас. Для тебя детектив Дуглас, прибывший по твою неспокойную душу.
Фыркнув, Джон вылез из машины, чувствуя как сталь ножа приятно холодит кожу, пускай против киборга его острие совершенно бесполезно. Он прикоснулся к двери, тихонько отмыкая исцарапанный замок. На улице потеплело, и в лачуге тоже. Коннор, робко ступив за порог, приблизился к матери, и ребра, уже долгое время сведенные жуткой, не прерывающейся судорогой слегка отпустило, давая шанс свободнее вздохнуть.
Лицо Сары порозовело, губы почти лишились пугающей синевы, а бинт, наложенный на рану был совершенно белым. Женщина крепко спала, и у мальчика не поднялась рука разбудить ее, лишив этого целебного, необходимого сна, кажется, даже лишенного кошмаров. На душе у Джона приятно посветлело, когда он вложил теплую ладошку матери в свою грубоватую руку – он даже захотел поблагодарить этого молодого копа, терпеливо ждущего на улице. Чуть сжав пальцы Сары, Коннор устало прикрыл глаза, пытаясь сообразить, что же ему делать дальше, как сказать маме о Ричарде, как обьяснить, где они встретились, и зачем он сунулся к развалинам их дома. За стремительным и болезненным потоком мыслей Джон не заметил, как веки матери едва заметно дрогнули, пальцы шевельнулись, а спустя секунду Сара внимательно изучала сына прояснившимся взглядом.
Ее голос, почти чистый, но все еще чуть омраченный болезненной хрипотцой, заставил мальчишку, резко вынырнувшего из своих неприятно тяготящих дум, вздрогнуть.
— Привет, сын. — она блекло улыбнулась.
И Джон тоже улыбнулся, робко, затравленно, но искренне, словно боясь прогнать это единственное приятное мгновение из глухой череды расстройств, наскочивших на него сразу огромной, мощно подминающей кучей.
— Ты как? — он осторожно отпустил ее руку, бережно поправляя съехавший край одеяла.
Женщина фыркнула, с насмешкой посмотрев на Коннора.
— Ребенок, я не собираюсь помирать, чтобы ты так нервно суетился вокруг меня.
И Сара, набрав полную грудь воздуха, оперлась на здоровую руку, потягаясь встать с кровати.
— Мама!
Мальчишка тут же кинулся к ней, крепко, но аккуратно хватая ее за плечо и настойчиво надавливая вниз. Его брови в недовольстве сползли на переносицу, а в глазах, помимо непонятной злости появилась ощутимая примесь глубокой горечи. Он даже ничего не сказал — не нашел подходящих слов. Просто сел рядом, и его плечи как - то обреченно опали, словно прижатые стотонным грузом.
Сара, поджав губы, выдохнула, силясь потупить закипающий внутри панический гнев, но слова сами, против воли рвались изнутри.
— Джон... — как - то невнятно выговорила женщина.
— Мы не можем оставаться здесь так долго.
Она вещала со страшным, ледяным спокойствием, а ее сын молчал, уткнувшись взором в противоположную стенку, и женщина не видела, как яростно ходят на его щеках желваки.
— Нам нельзя сидеть на одном месте. Нужно ехать.
— Ты меня слышишь? — в голос закрались грозные, стальные нотки.
Джон неторопливо повернулся к матери. Его лицо потемнело, осунувшиеся скулы заострились еще сильнее, и тот теплый осадок от призраком растаявшего мгновения сгинул из его души, вновь поселяя там раздор. Он хотел начать, ощущая, как трескается его выдержка, и все эмоции старательно пробираются наружу. Но Сара остановила его, сжав плечо вовсе не ласково, с каким - то чуть различимым, но диким страхом, устрашающим лучше любых слов.
— Ты должен понять...
Все рвется, он грубо скидывает ее похолодевшую ладонь, забывая о ранении, шипит, подскакивая с жалобно заскрипевшей кровати.
— Мама, а если тебе в дороге
станет хуже? — Джон набирает дыхания, и слышит, как истерично звучит его голос, — что я смогу сделать?
— Ты еще слаба, не отрицай это! — тяжелый вздох.
— Мы в безвыходном положении, все твои отходные планы либо сейчас слишком недосягаемы для нас, либо сгорели вместе с нашим домом! — обреченный, дрожащий выдох.
Сара, не сводя затуманенного взора с мальчика чувствовала, как противоречиво клокочет все изнутри, но молчала, пока не зная, что ей нужно было сказать.
— Мы расслабились. Этот гребанный дом, садик с цветами – спокойствие! Мы рас - сла - би - лись. Отвыкли от этого страха и бега, и у нас нет времени вновь привыкать.
— Одни мы не справимся. — Джон и сам не ожидал, что так вывернет тему, и наверняка уже не знал, сидит ли там, снаружи, в своем темном джипе Дуглас, или нет.
— Мы одни, Джон. — бесцветно прохрипела Коннор.
— А может быть нет.
|
 |
| |
| XX | Понедельник, 27.07.2015, 13:22 | Сообщение » 34 |
Повстанец
Сообщений: 23
| — Привет, Джон.
Вот так просто. Просто привет. Кажется, это самая абсурдная вещь из множества тысяч, что она могла бы сейчас сказать, но на самом деле – единственно правильная. Ее губы на короткий миг исказила странная, неуместная, почти тут же растаявшая ухмылка.
— Будем молчать? — еще одна реплика, и тугой ступор, охвативший обыкновенно трезвое сознание Коннора, затянул свои веревки сильнее.
Сколько машин прошло через этот стол – мужчина не мог упомнить. И почти каждая из них пыталась изобразить эмоции, что - то сказать, выдумать, ощущая всем своим кремниевым разумом, что вот она – заветная цель Скайнет, так близко, нужно только протянуть изощренный манипулятор, ухватить за тонкую, хрупкую шею и чуть сдавить, вызывая сладостный хруст костей, звонко отскакивающий от бетонных стенок комнаты. Но крепчайшие цепи не давали терминаторам шанса. Их центральные процессоры извлекались и передавались техникам, тела изучались, и если робота было невозможно перепрограммировать – утилизировались, или банально использовались как расходный материал. Как ни странно, эту машину генерал не хотел ни изучать, ни рассматривать.
— Ты помнишь, какую кучу железок мы пропустили через эту пыточную? — Элайджия коротко и приглушённо хохотнула, словно подавившись этим неестественным смешком, против воли вырвавшимся из глотки, — А теперь тут я.
Зачем этот инфильтратор все это говорит? Джон набрал в легкие воздуха, силясь очистить сознание от побочных, лишних на этот момент мыслей. Но стоило его вечно уставшим векам приопуститься, как вереница воспоминаний и размышлений волной хлынула на него, подминая под себя.
— Риз.
Едва заметно вздрогнув, девушка подняла на него внимательный взор, вежливым кивком давая понять, что слушает.
— Ты знаешь, — он облокотился спиной о примитивный, загвазданный серебристый шкаф, сложив руки на груди, — если со мной что - нибудь случиться...
Элайджия, раздраженно нахмурившись, перебила его.
— Не начинай опять, Джон, ничего с тобой не произойдет.
— Ты никогда не даешь мне договорить, что за нарушение субординации?
— Называй это как хочешь, Коннор, но я точно знаю, что ни я, ни ты до конца этой войны никуда не денемся.
Мужчина фыркнул.
— Можешь считать это профессиональным чутьем. — она слегка склонила голову и загадочно приулыбнулась, заглядывая ему своим искрящимся взором прямо в глаза.
— Теперь тут ты.
Джон прошептал это одними губами, не произнеся ни звука. Да, главнокомандующий силами Сопротивления допустил грандиозную ошибку. Ошибку, за которую он нещадно корил себя все это время – с той секунды, когда ему доложили о том, что Элайджия Риз не вернулась с боевого задания.
Мужчина распрямил плечи, по привычке приосанившись. Подошел ближе к киборгу, и впился напряженным, прищуренным взором в ее посеревшее лицо, вновь изучая эти до боли знакомые черты, теперь только искусно играющие эмоции, затаившиеся в нутре ее тускло сияющих глаз. Машина, казалось, потягалась что - то сказать, но каждый раз, как чувство, окутавшее ее облик усиливалось, неестественная холодность выражения Коннора словно отталкивала ее, заставляя вновь и вновь раздражающе и сильно кусать губы, в тщетных попытках подобрать слова.
"Для чего этот цирк..."
Скользкая мысль пробежала где - то на периферии сознания. И стоило ей угаснуть, расходясь щиплющим волнением, как вся наружность инфильтратора вспыхнула яростным огнем паники. Ее влажно поблескивающие глаза резво нашли тяжелый, налитый свинцом взгляд генерала, рот машины бессильно приоткрылся – она еще пару секунд взирала на него своими исполненными натуральной горечи очами, потом, зажмурившись в опустошающей безысходности резко откинулась на ледяную поверхность койки, растревожив цепи, протяжно громыхнувшие зашарпанными звеньями. Машина судорожно сглотнула спертый воздух, почти тут же сипло, свистяще выдохнув.
— Выслушай меня.
Джон отшатнулся.
— Пожалуйста.
Три слова, и стена безразличия, выстроенная Коннором хотя бы на время, и без того хрупкая, нужная, чтобы чувства не заставили его дать слабину, ведь эта гребанная жестянка – ее черты точь в точь повторяли Элайджию, каждую мелочь, даже самую неприметную, ту, которую замечал только его острый, опытный глаз.
Мужчина пытается задавить в себе всю эту сопливую драмму. Он не может позволять себе этих колебаний. Поэтому Джон, сжимая пальцами край стола, прочищает пересохшее горло и коротко качает головой.
И тогда она сорвалась, вначале просто сбиваясь с ритма слов, а потом переходя на истерический крик.
— Нет, Джон, послушай, правда, только выслушай, потом можешь разобрать меня на мелкие части, если хочешь, только дай мне шанс, один гребанный шанс, пару минут, умоляю, Джон!
Что - то в нем треснуло, сумасшедшей силы чувство до крови хлестнуло его своей длинной плетью. Да, это выражение, застывшее в ее расширенных зрачках столь знакомо ему, и ни один человек больше не мог изобразить именно такой страх. Да, мужчина не мог даже представить какую великую, непостижимую для человечества технологию нужно было использовать, чтобы бездушный, необученный интеллект, запрограммированный на репликации эмоций сумел так тонко подделать настоящее чувство.
"Ты идиот, Коннор, что тебе это даст?"
— Не сомневайся, тебя великолепно утилизируют, — он помолчал, сдвинув густые брови на переносице, — и давай, валяй, расскажи мне свою историю, я поделюсь ей со своими товарищами на досуге.
— Тебе, наверняка, доложили, что я не вернулась с задания, — осторожно начала она, — Я в душе не чаю, что тебе сказали, с какого именно задания я не вернулась, может, меня попробовали прикрыть, потому что почти никто не знал, куда именно я направляюсь.
— Я пошла собрать провизию. Пошло уже прилично времени после боя, но мои солдаты, те, что не были серьезно ранены, — Риз на мгновение сжала челюсти, — смертельно устали, а я была еще вполне на ногах.
Коннор с силой потер шею.
— Ты меня предостерегал, это было крайне неразумно, но бойцы полегли там по моей вине, я не могла подвергнуть опасности кого - нибудь еще, — она чуть рассеянно поскребла заостренными кончиками своих металлических пальцев по столу, — по крайней мере, не в тот день.
— Ближе к делу.
— Поэтому я ничего никому не сказала, кроме Чарли, того забавного часового из Сант - Ферро. И, знаешь, мне почти удалось, машин не было. Ну, мне сначала так показалось.
Девушка невесело усмехнулась.
— Я много собрала, и могу поклясться – он появился из ниоткуда, совершенно один. Правда странный, легкий, не Т-900, но с красными глазами и весь в броне. Мне даже причудилось, что я смогу уйти от него. Но этот меня заметил, бросился за мной слишком резво, с такой прытью, я даже растерялась. Рванулась в сторону от бункера, но что я могла?
— Я потеряла сознание. А когда очнулась... — она ожесточенно заскрежетала зубами, словно надеясь, что противнейший скрип перекроет панику, заполнившую ее глаза, — лучше бы я не просыпалась, Джон!
— Мне было непонятно, зачем я понадобилась этому калькулятору живой. По началу. Потом все стало ясно.
Генерал степенно перевалился с одной ноги на другую, покачнулся вперед делая шаг.
— Он понял, что никогда не создаст машину, которая могла бы обмануть человека – тебя, Джон. Поэтому СкайНет решил создать нового киборга. На моей основе.
Коннор продолжал шагать.
— Как только я пришла в сознание, то поняла, что привязана, — Риз приподняла голову, кивком указывая на кандалы, закрепленные вокруг ее рук и ног, — вот так же, как и сейчас.
Мужчина не выдержал и, приостановив свою поступь, издал смешок, с силой растирая кончиками пальцев переносицу.
Киборг не обратила на это внимание, ее взор, уперевшись в темнеющий потолок, застекленел.
— Огромное пространство. Просто невероятное. И света столько, что глаза щиплет, — ресницы девушки дрогнули, коснувшись окровавленных щек, — я говорила с этим монстром. Он ужасен. Сказал, что я стану его лучшим оружием, его непримиримый враг.
Инфильтратор дернула головой, странная дымка еще сильнее окутала ее взгляд.
— Потом я умерла тысячью смертей. Я хотела, пыталась не кричать, но такой боли, Джон, такой боли я не испытывала никогда, ни - ког - да. Хотя, я только думала, что умерла. Сначала кровавый туман, потом какое - то небытие, чернь, а еще позже – сны. Кайл, ты, семья, все, кто мне дорог крутились вокруг, я вообще ничего не понимала, видела странные видения: белоснежные комнаты, незнакомые голоса, потом чувствовала боль, и в какой - то момент она оказалась такой сильной, что на мгновение я увидела четкую картинку.
— Свои руки без шрамов, до тошноты гладкий пол, и собственное отражение в нем, правда размытое, но всё же, мне хватило, чтобы понять, что дело – дрянь. Все было таким, словно вижу это не я, а кто - то другой показывает мне видео, снятое чужими глазами. Меня... меня изменили. Вернее, это была уже не я. Сердце билось, легкие дышали, но все это... как - будто мне лишь дали возможность понаблюдать.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — генерал давно сбился с счета шагов, безостановочно заламывая руки за спиной.
— Ты обещал дослушать.
— Я вновь оказалась в эти кошмарах. Я пыталась выбраться из них, казалось все в пустую, но следующий раз, когда я проснулась, я уже ощущала себя.
Ее радужка налилась внеземным сиянием.
— Словно новое тело. Безграничная сила. Сердце работает как мотор. Глаза могут различить любую деталь, ноги – вечно бежать. Руки гнут любой металл, а разум – остался почти прежним.
Терминатор смолкла. Зачем - то облизав губы, она плотно сжала их.
— Это все?
— Нет. Тут должно начаться самое главное, но я даже не знаю...
— Тогда, — Джон шаркнул носом сапога по сырому полу, вклиниваясь в ее предложение — распрощаемся.
Коннор, изучая каждую нотку столь знакомого голоса, вещающего эту невероятную историю, все больше понимал, что разум его, привыкший делать только правильные, трезвые и необходимые выводы, уже давно решил – смять эту тварь в консервную банку. Вот только меж ребер будто вонзили наточенный нож – сердце овеял нехороший, очень нехороший ореол приторного сожаления и какого - то дикого, необузданного желания поверить этой железке. И отмахнуться от этих эмоций генерал хотел всей взывающей душой, но, как оказалось, не имел на это сил.
Именно поэтому Джон Коннор, шустро скользнув взглядом с уже неприкрытой горечью по перепуганному лицу машины, круто развернулся, проклиная себя за такую непозволительную слабость, протянул кисть к мощной стальной задвижке на двери, намереваясь поскорее выскочить из этой проклятой комнаты, убраться подальше от этого чудища, один вид которой растравлял в нем только - только осевшие чувства.
— Стой.
Все произошло слишком быстро и неожиданно, чтобы генерал успел логично среагировать.
Ладонь машины чуть вскинулась вверх, раздался аккуратный гул, и щеколда ожила, намертво замерев в пазах, стоило пальцам девушки легко дернуться в сторону. Коннор рывком развернул к ней корпус.
Киборг, подняв на него истинно разъяренный взор, начала подниматься, натягивая застонавшие оковы. Цепи прощально пискнули, разойдясь по звеньям, задорно застрекотавшим по полу. Машина расправила плечи.
Почему он не предупредил солдат за дверью?
Метнувшись к выходу, Джон почти вскричал:
— Тревога!
Но слова застряли меж шейных позвонков, ледяные оковы металлических пальцев, более проходящих на набор медицинских лезвий, кольцом обернулись вокруг его горла, ощутимо сдавливая кости. Та сила, о которой киборг говорила ему приподняла его тело, оторвав подошвы сапог от пола. И похоже, именно эта сила сейчас плескалась в ее твердом, разгорающемся взоре.
— Сейчас ты лучше меня понимаешь, что твоя жизнь висит на волоске. Мне ничего не стоит оправдать твои надежды, исполнить главную мечту СкайНет. И я выберусь из этого бункера, перебив еще кучу людей.
Девушка ослабила хватку, ловко переместив кончики точеных пальцев к его подбородку, приблизила свое лицо практически вплотную к Коннору. Сервоприводы, приводящие в движение ее челюсть мягко двинулись, когда слова, с только зарождающимся волнением внутри них, ледяными когтями изумления впились в сердце генерала.
— Но я не сделаю этого.
|
|
| |
| XX | Среда, 09.09.2015, 22:43 | Сообщение » 36 |
Повстанец
Сообщений: 23
| Командирам свойственно принимать сложнейшие решения. Брать на себя недюжинную ответственность, расчитывать потери и шансы на победу, уметь соблюсти тонкую грань, где жертвы могут либо спасти, либо привести к сокрушительному поражению. Им свойственно иметь холодное сердце, или по крайней мере силу воли, способную подавить эмоции и чувства – если говорить о человеческих командирах. Ведь эмоции одновременно и друг и враг людей – они двигают нас на героические поступки, порой не особо наполненные тактическим смыслом, но воодушевляющие людей на невероятные действия. Они же подтачивают нас, выходя из под контроля, поселяя в душе ядовитый плод сомнений, в итоге губящий всю личность целиком.
Элайджия Риз была хорошим командиром. Хорошим солдатом. Она была молода, красива и амбициозна, ее энергия, пусть и скрываемая, всё равно била ключом, выливающаяся в искрометные, неординарные речи, бальзамом ложащиеся на еще не зарубцевавшиеся раны бойцов. Эта девушка могла расчетливо пустить почти любые страхи на съедение своей вере и надежде в победу. Вере, которая не смотря на острый и расчетливый ум, была так по - детски наивна и чиста, что узнай об этом Джон Коннор в день, когда вынес решение о повышении Риз в звании – возможно тогда судьба Элайджии выглядела бы совсем иным образом.
Она всегда недоумевала – почему ее брат, Кайл, не захотел командовать вместе с ней, и почему сам Коннор всегда деликатно отвергал ее осторожные предложения дать братишке шанс проявить себя. Ведь парень был хорошим солдатом, как и она. Или это она была хорошим солдатом, как и он.
Ей порой думалось, что Джон просто не видит в Ризе того молодецкого, импульсивного запала, и Кайл вправду был тише и спокойнее сестры, но разве четкость и ясность его решений не были одними из самых необходимых атрибутов войны? Иногда ей вообще казалось, что из них двоих Коннор одаривал вниманием только саму девушку, и внимание это было столь сильным, что могло сравниться только с величиной уважения, которое Элайджия испытывала к генералу.
Риз всегда желала знать причину такого поведения Коннора. Сильно желала, можно даже сказать – ее это мучило.
Но становиться машиной ради ответов она не собиралась.
— У тебя нет выбора.
Во взоре генерала скользят едва разбираемые оттенки злобы и удивления, страха и гнева. Горечи. И, пожалуй, из всех эмоций эта, пускай и тусклая, но горечь, была заметна сильнее всего. Он пытается прохрипеть ей ответ, но у него не выходит, и мужчина на короткий миг прикрывает веки, лихорадочно пытаясь что - нибудь придумать.
— Как и у меня.
Сервоприводы рук расслабляются, жгучее прикосновение ледяного металла постепенно исчезает, оставляя после себя необъяснимый жар. Подошвы сапог мягко касаются пола, Джону отчаянно хочется растереть гортань ладонью, но вместо этого Коннор поднимает неясный взгляд на машину, осторожно отступившую назад. У нее действительно нет выбора. Лишь одно – надеяться на понимание своего генерала. Риз могла бы еще раз прошипеть ему в лицо, что ей под силу разбить весь бункер, что если он сейчас не вдумается в ее слова, то будущее человечества обреченно. Но какой, чёрт подери, будет в этом смысл? Если Коннор поднимет тревогу, то солдаты кинуться на нее, в пустую тратя патроны и энергоблоки, возможно, повредят ее, может даже отключат на время, но с вероятностью в 89 % она успеет улизнуть из бункера практически без повреждений. И что тогда?
Тогда – конец.
Поэтому киборг не сочла нужным прятать свои эмоции, четко понимая, что это – это последняя ставка подполковника Сопротивления Элайджии Риз. Хотя, может быть, это даже последняя ставка самого Сопротивления людей.
— Джон, я знаю, что я, и понимаю, что ты видишь только один исход для меня, но это не выход. — произносит она низким, гудящим тоном.
Генерал лишь продолжает изучать ее исказившиеся черты непроницаемым, мутноватым взором. Мужчина не кричит, не бьет в дверь, а значит у нее есть время. И Риз, чуть поморщившись продолжает:
— Ты ведь уже понял, что я сильнее и Т - 800, и Т - 900, так? На меня практически не действует плазменное оружие. Я намного проворнее других машин. Мой чип умнее.
— Если таких же как я поставят на серийное производство, то человечеству не выжить.
Коннор на миг отрывает свой взгляд от ее напряженных очей, медленно моргает, возвращаясь уже строгим, сосредоточенным. Грубоватая, смуглая кожа на скулах натянулась, желваки угрожающе заходили под ней, когда злобный огонек вспыхнул в глубине его потемневшей радужки.
— И ты ворвалась сюда только для того, чтобы сказать мне это?
Девушка слегка наклоняет голову, правый, обгоревший уголок ее губ не подконтрольно, нервно дергается.
Она выглядит ужасно – кровь безобразно запеклась в рваных, кое - где обугленных краях ран, одежда пропиталась едким, отвратным запахом горелого пластика, в раскрасневшихся глазах, в самой пучине их, то и дело, помимо воли коротко вспыхивают жутковатые, белесые отсветы. Подрагивающие пальцы, обляпанные темнеющими остатками ее плоти, теперь отдаленно напоминающие хромированный человеческий скелет, резко сжимаются в кулак, тут же распускаясь, играя тускло мерцающими суставами. На бедре мерзко зияет широкая дыра, в чернеющем нутре которой виднеется мрачно отражающий робкие блики кусок эндоскелета.
— Нет.
— Тогда, — генерал продвигается вперед, — зачем?
Киборг, степенно и с некой опаской поднимает кисть, переворачивает ее металлической ладонью вверх, и с немой, до мурашек искренней мольбой шепчет:
— Чтобы помочь.
Краюшек ее губ вновь судорожно шевелиться, на этот раз образовывая ту самую застенчивую, неподдельную, живую, такую знакомую Коннору, прекрасную даже во всем ее отталкивающем лике, переливающуюся лучами уже природнившихся эмоций улыбку. Лицо Джона Коннора на непозволительно долгую минуту озарила ответная ухмылка, такая же, как и в те времена, когда Элайджия была простым человеком. Но то, как мягко, даже изящно двинулся сервопривод в ее щеке, как в зрачках проскользнула белесая, диковатая искра, не дало ему обмануться.
В душе всколыхнулась привычная, как перед очередной битвой, ненависть к стальной нежити, правда, на порядок приглушенная тем фактом, что эта машина здесь не за тем, чтобы умертвить его. Зачем искусно убалтывать лидера Сопротивления, опаснейшего врага, первую цель для уничтожения, основу основ морального хребта людей, когда его глотка уже зажата в сильнейшем, литом манипуляторе?
— Я не могу доверять тебе.
— Доверие тут не при чем. Просто у нас действительно нет выхода.
Терминатор выдержала паузу.
— Ни у тебя, ни у меня.
***
— Мы одни, Джон.
Сара сухо повторяет свои слова, чуть исподлобья глядя на сына.
— Здесь никого нет. Ни той машины, что помогла нам. Ни того солдата, что спас меня. Нет на земле человека, который бы понял нас. Потому что это наше, только наше с тобой бремя, и никто, никто, мой дорогой сын, с нами его не разделит. Мы остались вдвоем перед лицом этого кошмара, но мы выстоим, потому что у нас нет выбора.
Коннор вновь протяжно смотрит на мальчишку взглядом, в котором смешались самые противоречивые эмоции.
Ей страшно, потому что она не знает, хватит ли ее сил. Она злиться, потому что люди сами навлекли на себя этот рок. Ей противно, потому что она пугает собственного сына, ибо не знает, как еще вложить в его голову эту простейшую истину. Истину, преследующую Сару Дженнет Коннор с 1984, с того момента, как скелетированная, мрачно мерцающая в тусклом свете завода рука Терминатора застыла, едва касаясь ее безостановочно ноющего от натуги плеча.
Она одна.
Кайл, подарив ей невероятную любовь, слишком сильную, чтобы быть реальной, без колебаний отдал свою жизнь за дальнейшее существование женщины. Он дал ей надежду, позволив увидеть, как постепенно затухает багровый окуляр машины, сминаясь под многотонным прессом, словно бы это был не просто один киборг. Она тогда чувствовала, что в руках ее весь СкайНет, все несчастное, израненное, истекающее кровью будущее людей, переполненное смертью, столь быстрой, столь обыденной, что оплакивать утерянных не было даже времени.
Когда она неудержимо гнала свой джип по темному, гладкому полотну дороги и грозные, свинцово - налитые, тяжелые тучи летели ей на встречу, подгоняемые лихим, завывающим ветром, в душе ее, будто кем - то бережно скрытые до этого момента уверенность и решимость распустились стальным букетом, расплескавшим огненное, выжигающее ее прежнюю до тла чувство. Мотор по - животному ревет, перекрывая шум мощного грома, сотрясшего воздух вокруг. И если раньше Сара мелко дрожала, видя надвигающийся шторм, то теперь пальцы ее упорнее сжимала жесткую обивку руля, черты еще юного лица заострялись, а в глазах появилась искра, ни на что не похожая, уникальная и завораживающая, присущая людям, прошедшим долгий, поучающий жизненный путь.
Энрике и его добродушная, необычайно отзывчивая семья помогли ей, выслушали, накормили, обогрели, когда она, все таки утомленная долгой, вечно прямой, пыльной и пустынной дорогой остановилась у призрачного оазиса. Хотя, тогда, скромное, практически сливающаяся с песочными пейзажами место обитания Сальсьеда вовсе не было даже отдаленно похоже на оазис.
Коннор, беременная, измотанная, грязная, с неизмеримо суровым, глубоким, пробирающим взором и до жути молодым лицом, еще не успевшим до конца слиться с силой ее возросшего духа, произвела на мужчину грандиозное впечатление. Сара показалась ему несчастной девчонкой, на хрупкие плечи которой вдруг легла вселенской величины ответственность. К своему разочарованию, мексиканец оказался почти прав. И, когда девушка, как казалось, обжилась, влилась в их веселую, дружную компанию, она вдруг, по - настоящему искренне поблагодарила его и, не промедляя, с затаенной грустью сказала, что ей пора в дорогу. Опять.
До этого момента Энрике не решался спросить Коннор о ее прошлом, о причине этого мрачноватого, железного взгляда у столь юной дамы. Отведя ее к небрежно смолоченному, деревянному столу, он мягко усадил ее на шершавую, цепляющуюся за одежду скамью, и, перехватив ее от чего - то задергавшуюся руку, тихо, вкрадчиво вопрошал. Сара, печально ухмыльнувшись, втянула суховатый вечерний воздух, почти шепча ответила вопросом на вопрос:
— Тебе это действительно нужно знать?
Сальсьеда, мерно покачав головой, почти не задумываясь выпалил:
— Да, Саррита.
И Саррита, осторожно уложив локти на столешницу, рассказала ему. О Судном Дне. О Терминаторе. О СкайНете. О ее сыне.
О Кайле.
Мексиканец внимательно слушал и понимал, что эта крепкая, симпатичная девушка безотчетно, с ужасным рвением верит в этот бред. Что для нее это безоговорочная правда. Что она не отступит от своей убежденности ни на шаг.
Наполнив бак своего припорошенного пылью джипа, и за что - то извинившись перед Энрике, Коннор устремилась вперед, от прощально махающей ей семьи, туда, где ее с недюжинным терпением ждала неизвестность, борьба и судьба.
На ее пути были необъятные километры раскаленного на солнце песка. Редкие, замызганные заправки, неизвестно для кого работающие забегаловки – все эти богом забытие места были единственным развлечением в этой смертельной гонке. Гонке человека и машины.
Когда массивные шины ее автомобиля, чернеющие под бесконечно тянущимся ночным полотном, сминали под себя робко, переливисто мерцающую после очередной бури аспидно - темную ленту дороги, в сознании Сары Коннор, теперь солдата и воина, рождались новые и новые мысли. Безбашенные идеи, пропитанные запалом борьбы, сомнения, тут же взростающие на теле очередного плана по спасению неминуемо грядущего будущего, обрывки еще не произнесенных ею фраз, невероятные, фантастичные и до дрожи жестокие картины возможно последней войны человечества. И Риз.
Его сладкий, успокаивающий голос, звучащий из глубин сердца с рубцом, упорно не желающим заживать, но не решающимся ныть во всю свою силу, будто понимая, что он — вовсе не самая крупная трагедия жизни этой девушки.
И вот, сейчас, ее сын, самое драгоценное, самое дорогое из всего, что осталось у нее, взирает со злобой, решимостью и недетской сосредоточенностью.
Он уже стал лидером. И это не ее заслуга. Ему было предначертано судьбой вести за собой человечество, и сейчас Джон пытался переубедить ее одним взглядом. Ему бы удалось, если перед ним бы сидела не Сара Коннор, его собственная мать, пробывшая отчужденным воином намного дольше него. Сара Коннор, похоронившая свою любовь, свои мечты и эмоции, и недавно, вместе с ними и призрачную надежду на то, что все, что только они сделали было не зря.
И тогда, словно прочитав мысли матери будущий генерал заговорил. Медленно, вкрадчиво, чуть угрожающе:
— Ты стала как машина. Эмоции ты проявляешь только в самые тяжелые моменты. Ты гонишься, гонишься и гонишься, не желая посмотреть на окружающих тебя людей.
— Кто меня может окружать кроме тебя, Джон?
— Например – я.
Секунда – даже меньше – и в ладони раненной женщины приглушённо блестит Пустынный Орел, сама она успевает, превозмогая боль, оттолкнуть мальчика себе за спину, и ее бешеные, покрасневшие глаза впиваются в замершего мужчину, еще не переступившего через порог.
— Тихо, аккуратно, не убей меня раньше времени.
Ричард не вытерпел такого долгого ожидания и решил идти на пролом. Глупо, но выбора у него не было. Решалась судьба не только этой семьи – на кону было слишком, непозволительно многое. И вот он, вскинув руки вверх, старается произвести наиболее приятное впечатление. Похоже, ему это не удается, потому что жутковатый облик Сары становиться еще серее. Клоки волос выбились из тугого хвоста, внушительные мышцы вздулись в напряжении, повязка окрасилась постепенно расползающимся пятнышком. А очи ее – неверие, удивление, неприязнь, даже злоба, все это теплилось в их помрачневшем нутре.
— Я действительно хочу помочь.
Паренек делает шажок из - за спины матери, все еще сохраняющей молчание.
— Мам, он не опасен. Поверь мне.
Взгляд Коннор не меняется, не дергается, и только губы ее, почти презрительно искривившись, выпускают воздух.
— Что тебе надо?
Это его шанс.
— Сара, у вас безвыходное положение, ты понимаешь это лучше меня. Вы не можете – но вы просто должны воспользоваться моей помощью.
Он понимает, что свое прохерил, когда ледяное дуло пистолета с усилием утыкается ему в грудь, в самое солнечное сплетение. Ричард сглатывает, оцарапывая пересохшее горло. Дуглас вовсе не трус – просто он знает, когда человек готов нажать на курок, а когда просто блефует. И в нездоровом блеске потемневших глаз Сары Коннор мужчина ясно прочел, что ему не стоит больше делать ошибок.
Они не могли слышать, как мерно затихло грозное порыкивание мотора мотоцикла. Как степенно, неторопливо и уверенно ступила на грубую почву нога, обутая в мощный, вороного цвета сапог с небольшим каблуком. Как автомат с удлиненным магазином вынырнул из неоткуда, а за ним, так же грациозно появился ручной гранатомет.
— Мама, опомнись!
Они не могли видеть, какими тяжелыми, какими выверенными и точными шагами этот незнакомец преодолевал расстояние, отделяющее его от их домика. Как страшно и явно рябил металл в рваных, старательно прикрытых уже запекшихся, побагровевших ранах, и там, где мясо было сожжено, подчистую содрано убийственной взрывной волной.
— Мисс Коннор...
Его одежду тогда изорвало в мелкие клочья, вся система прощально запестрила иконками предупреждений, прочнейший кожаный покров на одной стороне вспыхнул, словно факел, обуглился, оставаясь целым лишь в некоторых местах, а пламенная сила взрыва, превосходящая его собственную мощь, нанесла машине ощутимые повреждения. Правый манипулятор отказывался моментально отзываться на команды, сервоприводы кисти самопроизвольно активировались, а совершенная, четкая до этого картинка, получаемая сквозь приутопленные в черепе окуляры Т - 800, окраплялась тонкими, юркими и белесыми стоками кода, постоянно и назойливо вещающем о значительном повреждении боевого шасси.
— Мама, хватит, поверь мне во второй раз! Я знаю этого человека, это я его сюда привел!
Но Терминатор, лишившись практически всех качеств инфильтратора, жалостливо прикрыв самые заметные бреши, перебрав тысячи вариантов нападения в своем кремниевом разуме, решил идти на штурм, стоило ему засечь Джона Коннора. Киборг мог напасть прямо на улице и так бы он и сделал, если бы ИИ, породивший его, наконец не принял тот факт, что риск может быть оправдан. Ведь СкайНет, пусть и созданный людьми, но гениальный и невозможный в своем развитии, исключал возможность победы человека над машиной.
Он послал новейшую разработку – Т - 800 за Сарой Коннор, в далекий и чуждый 1984 год, где сам Искусственный Интеллект был еще никчемным, даже на сотую часть не приближенным к нему нынешнему зародышем, где Сара не успела стать грандиозным воином, чье неэффективное тело из крови, костей и мяса побеждало совершенных машин, подпитываясь неведомой силой духа.
Он изменил будушее, и сам стал виновником своего краха. Просчитать парадоксы вселенной не под силу даже его безграничному разуму – ИИ отправил машину за матерью Коннора, человечество послало Кайла Риза ему на перерез, и многотонные диски истории со скрипом двинулись, меняя исход времени. Имя Сары Коннор стало вдохновлять людских солдат только потому что он заслал Терминатора, чье появление изменило, сломало и выстроили нового персонажа этой линии. Он отчаянно кинул последнего ядовитого козыря, издыхая в этой реальности, но будучи уверенным, что поработит эти отбросы эволюции в другой. Однако, отрава этого хода ужалила и его самого.
Киборг - убийца уничтожен, его тело – безвозвратно деформированно, но самое главное, самое сокровенное – чип – осталось существовать, едва поврежденное, теперь пролагающее дорогу к его рождению, осмыслению и осознанию себя. Сильная, расчетливая, решительная Сара Коннор и ее маленький сын, маленькая мессия, предупреждены и вооружены, скрываясь от закона подобно тараканам, сбегающим из штата в штат. Он узнает об этом, воскресая вновь, пытая людей, взятых в плен. Эта женщина, чья история, хоть и без подробностей, гремит на все Сопротивление, своими действиями спасла отпрыска, и указала ИИ новую цель.
По крупицам, по обрывкам информации он составляет полную картину. И делает вывод, что тот СкайНет, коим он является на данный момент, гораздо совершенее, чем другой, неизвестно откуда появившийся и значительно спутавший все карты. Однако, выделив немалую часть вычислительной мощи на решение этой дилеммы, кремниевый разум делает заключение.
Поразительный по своей сложности, являющийся чем то на много более изощренным, чем просто машиной, Т - 1000, завёрнутый в отвратительный кровавый мешок, нужный для хронопортации, принял грациозную позу среди множества ослепляющих, резвых зарядов молний, оглушительно хлопающих и трещащих в огромном, темном зале с Машиной Заменяющей Время. Мерцающая, переливающуюся сфера и вся история, вся хронология событий летит к чертям, снова и снова оборачиваясь совершенно иным образом.
И вот, вновь бездушная машина, вестник неизвестной ветки будущего, с миссией, намертво прописанной в неестественно хитросплетенных строках кода, неторопливо вышагивает к своей жертве. Но этот железный солдат хитрее своих предшественников.
Ошибки, провалы и неверные подсчеты заставили СкайНет переключить незаметный рычажок на поверхности чипа, дав Терминатору возможность развиваться, учиться, глядя на окружающий его нелогичный мир. Сейчас он уничтожит сразу два пункта из своего списка, лишив этот приговоренный к ликвидации мир самых опасных для его отца людей, отобрав у него малейший шанс на выживание.
— Ты его привел?
Сара не сводит с помрачневшего мужчины глаз, но всей сущностью ей хочется развернуться к сыну. Ей хочется дать ему отрезвляющую оплеуху, может, даже размашисто врезать по лицу, но всю ее злость, всю ее ярость перекрыло одно лишь разочарование. Словно бы ее ударили в грудь, жестко, болюче, исподтишка, но Коннор не дозволяет себе расслабиться ни на секунду. И Бог знает, что произошло бы дальше, какое решение приняла бы Сара, если бы не одно событие, заставившее всех в этой хиленькой лачужке покрыться ужасной гусиной мурашкой.
Выстрел. Истошный визг и писк сигнализации, совсем не заметный блик всполыхнувших оранжевым фар, и инстинктивный страх, очищающий ум от всяческих сомнений. Все пропало, кроме желания, нет – цели спастись, спасти Джона, и, похоже, не только Сара думала так. Дуглас, чьи виски окропили мутноватые капельки пота, ответил женщине таким похожим взглядом, где боязнь потерять собственную шкуру была отнюдь не на первом месте. Им понадобилась секунда, чтобы понять друг друга, но, казалось, что целая вечность минула с того момента, как хлопок огласил хрустальную тишину округи.
Эхо от выстрела, постепенно утихая, еще разлеталось по воздуху, а Сара Коннор, в остервенении схватив кисть Джона, метнулась к задней двери, сжимая оружие в безостановочно ноющей пульсирующей болью руке. Когда задняя дверь чуть ли не вылетает с допотопных петлей и Ричард исхитряется обогнать ее, на лету обнажая тупой ствол Глока, она почти физически ощущает, как ее мозг леденеет, одновременно разрываясь на части – вдруг это засада, и им нужно было наоборот, рвануть вперед? Однако, их шансы на выживание неожиданно подлетают практически до небес: стоило пальцам Дугласа скользнуть под ручку двери тронутого ржавчиной, но надежного мотором пикапа, как пули начали массированно превращать полусгнившие доски в труху, распыляя их ошметки вокруг.
Они в кабине, мотор отплевывается и начинает рычать, тут же громогласно взвывая. Шины поднимают вверх темные облака пыли, но даже сквозь их плотную завесу Сара Коннор, успевшая кинуть нечеловечески сосредоточенный взор на зеркало заднего вида, яснее ясного различает силуэт кибернетического убийцы, зловеще вырисовавшейся в голом дверном проеме. Может ей почудилось, но кроваво - багровые огни его окуляров резко вспыхнули, и машина понеслась вперед, развивая максимально возможную скорость.
Женщине даже не потребовалось ничего говорить – Дуглас сам увидел стремительного преследователя, и ее сын предупреждающе вскрикнул, когда обшивка авто противно застрекотала, прорываясь совсем близко к телу Джона Коннора. Мальчик судорожно вжался в замаранный пол, Сара, юрко запустив руки под переднюю панель, достала оттуда пару темно - зеленых гранат, а их новоиспеченный водитель резко повернул, заставляя корпус низко загудеть. Еще несколько выстрелов пришлись в незакрытый багажник, Ричард выжал сцепление, и машина, подобно взбесившемуся железному коню, сорвалась с места, почти не забуксовывая намучившимися колесами. Женщина вновь всмотрелась в припорошенную белесой пылью поверхность зеркала. Терминатора не было видно. Наверное, это должно было ее успокоить, однако, лишь прилично разогнавшийся пикап соприкоснулся с почти ровной поверхностью ребра стянуло колкой судорогой, а еще через секунду в поле их зрения ворвался темный джип Дугласа.
Этот поздний вечер был воистину прекрасен – луна, незатруднительно пробиваясь сквозь пушистые кромки громоздких на вид туч, проливала свой снежно - призрачный свет на кое - где растресканное полотно дороги. Ветер мог показаться слишком свирепым, но на самом деле, его в меру морозные порывы приятно холодили кожу. Правда им было всё равно, плевать, абсолютно плевать, какими бы чарами природа не окутала их, страстный танец жизни со смертью, вечный по своей тягучей продолжительности, разверзнулся в этот обыкновенный для миллиардов людей миг.
Затянутая в кожаную перчатку рука, не утрудив себя воспользоваться автоподъемником, с легкостью выбила толстое оконное стекло, чернеющее дуло автомата уверенно показывается наружу. Люди в пикапе не увидели этого – они просто не могли. Ветер увлекал гильзы в неизвестные дали, водитель загоняемой машины дал влево, силясь уйти от убийственного потока пуль. Коннор, сидящая впереди, наконец пересилив огненную резь в плече, спокойно бросила мужчине:
— Постарайся вести прямее.
Не дожидаясь ответа, острым, наточенным движением выдернула чеку, высунулась в окно по пояс, и метнула, целясь в степенно нагоняющий их массив джипа.
— Сара!
Секунда, Джон плотно зажимает уши, распускается взрыв, но приглушённо сияющий в ночных отблесках бампер автомобиля проскальзывает сквозь раскаленную огненную занавесь. Никто из них не сдается. В этот раз женщина выжидает чуть дольше, чувствуя, как нездорово сотрясаются мышцы, работающие на пределе своих возможностей. Граната летит, тактический дисплей Т - 800 мгновенно обрисовывает ее приближающиеся контуры, подсчитывая, что в этот раз необходимо уклониться.
Джону показалось, что этот взрыв прогремел в десять раз мощнее, по ногам прошлась волна странного недомогания, и он приподнялся, заглядывая в прорезь заднего стекла, теперь устилающего половики опасной бриллиантовой крошкой. Мальчик не видел неистового яркого цветка, сразившего Терминатора, но сердце его разжалось, принося долгожданное облегчение, когда посеченный осколками капот джипа неподконтрольно вильнул, и скоростная махина с размаху впечатлилась в оглушительно треснувший в тьме ствол дерева на обочине. Крепкий металл причудливо обвился вокруг многолетней сосны, но тот, кто был в кабине, гораздо прочнее и смятого кузова автомобиля, и полусметенного дерева.
Коннор, чей перенапряженный, горящий взгляд не отпускал останки джипа до последнего, мешком обмякла на неудобной спинке сидения. У нее не было сил осмотреть сына, поэтому Сара, сглотнула, царапая иссушенную гортань:
— Джон? Ты в порядке?
Мальчишка, еще не оторвавшийся от созерцания пустеющей дороги, коротко покачал головой, и, буквально наткнувшись на едва живые глаза матери, встрепенулся.
— Мама, мама! — он в разрастающейся панике придвинулся к ней, — мистер Дуглас, остановите машину!
— Нет.
— Исключено.
Они ответили почти одновременно, и почти понимающе переглянулись.
— Я не так плоха, Джон, еще пару часов протяну и так.
— Нам нам нужно ехать без остановки, пока это возможно. Потом найдем мотель.
Дуглас, от чего - то нахмурившись, кивнул. Юный генерал насупился, ладони непроизвольно сжались в кулаки, но возражать он не осмелился, понимая, что смысла в этом ноль.
Каждый из них был заведомо важен для судьбы всего человечества, правда, никто не знал, что эта самая судьба сегодня невероятно великодушно поцеловала их в лобики, давая драгоценный шанс сбежать.
***
Мрак. Отсутствие данных. Бездействие. Смерть.
Вспышка статического электричества, причудливо растянувшаяся в пространстве в тысячи раз, была последней запомненной и обработанной его системной вещью. В данный момент, его чип отчаянными рывками пытался перезагрузится в аварийном режиме, оценить повреждения, и вызволить боевую платформу из стальной ловушки. Вот, внутренний дисплей мигнул, поддернулся розоватыми помехами, и треугольная, строгая эмблема Кибердайна сменилась чуть расплывчатой картинкой окружающего мира, исписанной бесчисленными миллионами строк инопланетной сложности кода. Киборг оживает.
Анализ обстановки и выявление полученных увечий заняли почти всю вычислительную мощность, но факты и события, в корне преломившие ход ситуации, и ощутимо уменьшившие его шансы на успешное выполнение миссии, скользили и извивались в глубине его искусственного сознания. Если бы не расширенные возможности восприятия, машина бы не обратила внимания на все это, чопорно запротоколировав произошедшее, а сейчас... Это невозможно. Невозможно. Манипуляторы, перчатки на которых разорвались в клочья, без усилия раздвигали преграды, функционируя практически автономно.
Его возможности в тысячи раз возвышались над человеческими. Терминатор лишен эмоций, ИИ способен пропускать через себя невиданные потоки информации, и даже в схватке безоружного киборга с хорошо вооруженным и подготовленным бойцом вероятность победы людского солдата ничтожно мала. Тем более если этот индивидуум ранен, а за его спиной несовершеннолетний отпрыск.
Он освободился, и, прихрамывая на правую ногу, вышел на середину дороги, залитой химическим светом ночных фонарей. Из - за их неприятного свечения небеса, усыпанные заковыристыми узорами звезд, были плохо различимы. Но оно ему было не надо. Машинный разум переваривал кучи терабайт данных, и противоестественно, очень притуплено испытывал непонимание. Экстравагантный, сфабрикованный сорт удивления, вызванный грубым разрывом логических цепей. Был один, один шанс на миллион, что сбои произойдут именно в этот момент, Т - 800 досконально высчитал приближённую к точной периодичность импульсов, затрудняющих эффективную работу.
Но весь план рухнул, согнувшись под чьим то невиданным давлением, его кисть дрогнула, приподнялась, сервоприводы пальцев поочередно активировались, и остроконечная, серебристая пуля попала прямо в дверь внедорожника, стоящего в жалких 10 метрах. Чувствительные сенсоры слуха позволили ему услышать, как начали суетится люди внутри ненадежной постройки. И даже в тот момент, он мог бы с легкостью расправиться со всеми, если бы время, ушедшее на повторную калибровку движений, не дало целям 22,7 секунды на стремительный побег.
Позже, когда автомобиль, используемый им для погони, оказался маневреннее и скоростнее пикапа преследуемых, Сара и Джон Коннор лишились даже того одного единственного возможного благоприятного для них исхода. Невозможно, это было невозможно – кистевой сустав заклинило, руль, вместо плавного поворота, уперся до конца, натужено заскрипел и отломился с хрустом. Многотонную тушу его транспортного средства неумолимо несло в совершенно неверном направлении, и вот, результат: поврежденное колено, еще больше псевдоплоти, содранной с его черепа, безвозвратно уничтоженная одежда и несущественно деформированная челюстная тяга.
Невозможно. Невозможно. Это не поддается объяснению, сущность Терминатора противоречит этим фактам, это выходит за рамки всяческого понимания, даже с допущением неизвестных переменных в цепочках стройных уравнений.
Это все – неважно. Да, такие параметры ощутимо усложняют миссию, роботу прийдется передвигаться исключительно по ночам, найти перевалочный пункт, по возможности восстановить внешний вид. Киборг - уничтожитель, Терминатор серии 800, модели 101 еще в строю, и опыт, накопленный им, даст ему гораздо более широкие возможности для обеспечения безропотной победы СкайНет.
|
|
| |
