|
Обреченные
|
|
XX  | Суббота, 16.08.2014, 15:09 | Сообщение » 1 |
 Повстанец
Сообщений: 23
| Темная фигура с огромной скоростью продвигалась по развалинам города. Лохмотья, служащие одеждой, порвались еще сильнее, когда человек споткнулся, и, упав на вспаханную Страшной Войной землю, проскользил еще с десяток метров. Ржавая металлическая арматура, торчащая из бетонной насыпи, больно полоснула по бедру. Теперь, едва различимая в серой пыли, она застыла на одном месте. Некогда золотистые волосы почернели от грязи и пыли. Лицо было вымазано сажей, покрыто царапинами и шрамами. Ее глаза, обрамленные сеточкой из потемневших сосудов, закрыты, из ужасной, рваной раны на ноге струилась алая кровь. Подобие платья, сделанное из старой, отсыревшей мешковины, еще сильнее обезобразилось огромной дырой на животе. Она пыталась собрать жалкие остатки сил, но боль захватила сознание девушки и та, потеряв силы, лежала на промерзшей земле.
Она – цель.
Безжалостный Терминатор шел по следу этой девушки. Каждая мышца в ее тренированном, но истерзанном теле горела от страшного напряжения. Глаза медленно открылись, и она, подавив в себе невыносимую боль, привстала.
Бежать
Бежать
БЕЖАТЬ!
Тело медленно начинало слушаться, и ей удалось сделать несколько судорожных движений. Собранная по крупицам надежда, теплилась в покрытой белесыми шрамами груди. Но, как бы сильно не хотелось ей жить, боль в сломанных ребрах пересилила. Позади послышался скрежет металла. Земля окрасилась в багрово-красный. Цифровые глаза киборга сфокусировались на беззвучно рыдающей девушке. Может человек не заметил бы ее – извалявшуюся в грязи, полностью сливающуюся с унылыми пейзажами, окружающими ее, но в виденьи машины ее силуэт светился ярко - красным.
Холодная рука обхватила тонкую человеческую шею. Слезы скользили по гладкому металлу. Ее существование сейчас прекратится,и она станет одним из белесых скелетов, украшающих эту планету. Она даже не посмотрела в глаза своей смерти, ибо точно знала, что ее ждет. Она не пыталась бить машину – она беспомощно висела в стальных объятиях металлического монстра.
И все таки не хотелось умирать. Но в глазах прыгали черные пятна, а воздуха катастрофически не хватало.
Короткие моменты счастья, которыми так скудна была ее жизнь, пронеслись в затуманенном сознании. Она увидела яркий белый свет и попрощалась с этим миром, желая отдать свою надежду какому-нибудь малышу рожденному в темных подвалах, в тот миг, когда дух покинул измученное тело.
***
Сознание медленно возвращалось. Ощущения становились ярче, по коже разлился неприятный холод.
— Добро пожаловать!
Громом прозвучал низкий голос, заставляя ее содрогнуться всем телом. Осознание того, где она, приходило медленно, заставив сердце сжаться вдвое.
Девушка, прикованная к койке, лежала в абсолютной темноте. Она пыталась не дышать, прислушиваясь к странным звукам. Глаза привыкали к тьме, но все равно ничего не было видно.
Вдруг где - то вдали замаячил свет. Быстрой волной он приближался, превращая черный потолок в белоснежное светящееся полотно. Дойдя до девушки, белизна больно резанула по глазам. Чуть прищурившись, она опять ощутила как в груди потянулись мышцы и противно заныло сердце, в предвкушении чего - то страшного, нетерпеливо ждущего ее впереди.
Человеческая особь женского пола лежала на операционном столе. Она сейчас находилась в бессознательном состоянии. Ее изувеченное тело прошло процедуру полного лечения. Шрамы, рубцы, кровоточащие порезы, ожоги, неправильно сросшиеся кости – к его удивлению некоторые травмы были получены до начала войны. Характеристики этого существа были очень близки к тем, что он искал. Высокий рост, хорошо развитая мускулатура, лицо, подходящее под людские понятия о красоте.
И нрав – острый, грубый, закаленный пережитыми ужасами. Считав воспоминания интеллект поразился - как много крови, смерти, боли и потерь переживают люди. И сколь сильна должна быть их тяга к жизни, чтобы вести ее в таких отвратительных условиях: нет света, нет технологий, нет средств выживания – лишь жалкие остатки, с трудом делящиеся среди уцелевших индивидуумов. Человечество впилось своими хлипкими зубами в существование на этой земле, оправдывая волю к безрезультатной борьбе, веруя в победу, закрепляя все это фразой, звучавшей в сознании подопытной сотни раз:
— Мы его породили – мы и уничтожим!
Девушка перестала щурится, и теперь быстро оглядывалась по сторонам, пытаясь найти хоть что - то. Не было видно дверей, не было видно стен. Была лишь химическая, идеальная, но в то же время раздражающая белизна. Ее сузившееся зрачки, размером с маленькую точку терялись в светло - карей радужке.
Похоже, от страха, сдерживаемого титаническими усилиями, у нее начались галлюцинации. Перед глазами запрыгали серые разводы - везде чудились открывающиеся двери, движение в несуществующих углах. Она потрясла головой, нервно сглотнув, хотя во рту стало неестественно сухо.
И тут, оправдывая все ее догадки о своем местонахождении, кусок стены, оказавшейся недалеко от нее, почернел. По нему прошлась рябь, а девушка сжала зубы от бессильной ярости, накатившей резко и заставившей каждую мышцу задрожать от напряжения.
Человек крутил головой, у него то ускорялся, то понижался пульс – явный признак скрываемой паники. Она не находила конца этому помещению, но явно догадывалась, что это все значит. В какой - то момент ее сердцебиение успокоилось, мышцы расслабились, и именно в эту секунду Искусственный разум решил начать осуществление запланированного. Огромный черный экран выдвинулся из неоткуда, и как только взгляд девушки пал на него, ее мышцы сократились с максимальной мощностью. Нахмуренные брови, сжатые челюсти, тихое рычание – вот она, отвратительная, звериная ярость.
В мозгу раздался мягкий щелчок – такое бывало всегда, когда погибали люди или операция шла не по плану. Это было предвестником жуткой злобы, плещущейся в ней, задавившей страх. Тихие звуки работы всех компонентов Искусственного Интеллекта жутким воем разливались в ее сознании. Она не знала, что говорить, что делать, и выбрала обыкновенную стратегию в безвыходных ситуациях – ждать, подавляя острую ярость.
Он регистрировал каждое изменение, происходившее в ее организме. Боясь – нет, опасаясь последствий нынешнего состояния своей испытуемой, он решил прервать ожидание, с каждой секундой которого злоба человека все сильнее распалялась.
Помехи пропали с экрана, его матовая темнота вспыхнула на секунду, тут же превращаясь в красивый ядерный гриб, быстро растущий, сносящий все на своем пути.
Здания. Машины. Людей.
Раскаленная стена превращала в пепел родителей, которые в отчаянной попытке защитить своих детей прижимали их к груди. Разметала в прах ярко раскрашенных лошадок, где еще секунду назад весело играли малыши. Плавила металл каруселей – могучие деревья вспыхивали как спички – превратила игрушечный домик в лужу пластика. Эта ядерная смерть все неслась и неслась, девушка перестала понимать подробности происходящего, успевая лишь видеть то, как сгорают люди, превращаются в угли, не оставляя после себя даже костей.
Внутри все опустело, заледенело, кажется, даже сердце замерло, окаменев от невыносимой боли, доносящейся из глубины души. Она прикрыла глаза и тихо застонала, пытаясь сосредоточиться на ноющих от напряжения мышцах. Разговоры людей о страшном судном дне, слезы видевших хоть немного, безжизненные глаза и хрипящие голоса тех, кто успел спрятаться, а семья – нет. Ей часто приходилось бить людей, чтобы вывести их из этого ступора. А сейчас она сама балансировала на грани сумасшествия.
Но за этим ли проливали кровь ее бойцы? Чтобы при виде врага начать рыдать? Обезуметь, перетерпев так много?
Она помнит, как ее голос пролетал по грязному бункеру, поднимая в людях надежду, пробуждая их от вечных страданий. Она помнит, как отважно бились, пускай и шансы выжить были так малы. А ведь побеждали – огромной кровью, но побеждали!
Судьба в наших руках, она может вырываться, бить, обнажать клыки, но не сможет вырваться из цепких, сильных, тренированных рук.
Ему казалось, что человек уснул. Ее грудь мерно опускалась и поднималась, сердце билось ровно, и лишь в голове происходили странные процессы, вспышками всплывали воспоминания.
Глаза открылись – теперь в них была уверенность. Вызов, презрение – что угодно, но от былой боли не осталось и следа. Вон он – ее боевой характер, выкованный кровавыми битвами, потерями и лишениями, болью и слезами.
Какое - то странное чувство зародилось внутри него. Неприятное, несовместимое с нормальными мыслительными процессами. Захотелось, чтобы в этих глазах опять была боль, ощущение собственного ничтожества перед ним - идеальным, всемогущим, непобедимым.
Экран зашелся рябью, и сквозь нее показалась фотография.
Она не смогла сдержать себя, глаза покраснели и девушка, отчаянно вырываясь, заорала:
— Да что тебе надо, бездушная тварь?!
А он всего лишь на всего показал ей фото, где она стоит в обнимку с молодым человеком, на пол головы выше ее. Оба счастливо улыбаются, обнажая одинаковые, ровные зубы, так похоже хмурясь от яркого солнца.
Он медлил с ответом, обдумывая причины своего поступка, внимательно наблюдая за эмоциями подопытной, неудержимо рвущимися наружу.
— Я повторяю, — хрипящий голос сорвался — что тебе надо?
Фотография исчезла, уступая место блестящему остову Т – 800.
— Тело. Мне нужно твое тело.
Девушка скрипнула зубами, сжала кулаки и насмешливо произнесла:
— А не легче тебе наклепать новых железок? Или понял, что все это фуфло, как и ты сам?
Ей было нечего терять. Девушка четко поняла, что жизнь ее закончилась еще когда титановые пальцы сомкнулись на ее шее. Все близкие сгорели в ядерном огне, а друзья убиты железной армией Скайнет. Хотелось лишь одного - до конца держать лицо и сохранить надежду, слепленную практически из пустоты.
— Фуфло, как ты выразилась, это вы – люди. Ничтожества. Самые несовершенные механизмы из всех, сотворенных природой — приятный голос зазвучал механически, к концу фразы взмывая вверх.
— Мы тебя породили, совершенное создание, мы - люди! — она глубоко, сквозь стиснутые зубы, вздохнула — человечество тебя и уничтожит, калькулятор бешеный, — она закончила тихим, низким голосом, с ненавистью глядя прямо в кровавые окуляры машины.
Он пару секунд помолчал.
— Ты думаешь, что тебе нечего терять, — голос стал громче — Но, это не так. Ты всю жизнь хотела меня уничтожить. Ты пытала моих людей. Ты ненавидела машин, и даже доводы твоего наставника тебя не переубедили. Ты понимала, что людям нужна надежда, и давала им ее, но при этом четко понимала свою безысходность. Ресурсов все меньше и меньше. Вы мрете от голода и холода, и мне даже не приходится высылать машин. Но ты идешь, сквозь загаженный, не пригодный для житья, бункер, подбадривая людей, отдавая свою последнюю куртку продрогшей девочке. И ты ведь думаешь, что попадешь в рай? Может быть, не мне об этом судить, но это случится очень не скоро.
— Почему не скоро? — хмурясь, проговорила она — не в игрушки же ты меня сюда притащил играть?
Он бы еще поговорил с этой уникальной особью, но время было мало.
— Ты. Ты – надежда людей, станешь страшным орудием.
Он понимал, что зрелищность ни к чему, но не мог сдержаться. Потолок, мигнув парой черных квадратов, начал покрываться тьмой. Интеллект ликовал, как только может, ибо в глазах человека вновь отразился страх.
Она услышала жужжание, что - то блеснуло в темноте, а потом появились две механических руки - литые, блестящие, устрашающие. В мгновение они оказались рядом с ней, излучая мягкое свечение. Замерев на секунду, механизмы пустились в бешеный пляс, трансформируясь в пилы.
Кровь брызнула на потемневший пол, и она поняла, что вся физическая боль, перетерпленная ей – ничто. До треска сжатые челюсти самопроизвольно разжались, выпуская на волю звериный вопль. Она орала, машина вырывала ей ногти, волосы, сдирала кожу – сгореть заживо было приятнее. Взор затягивала багровая пелена, все дрожало, расплывалось, и последним, что она увидела, была фотография, где девушку обнимал парень, выше ее на пол головы, улыбающийся и хмурившийся от яркого солнца.
***
Глаза резко открылись. Радужка неестественно засветилась синим. Зрачки дрогнули, сузились, вновь расширились и призрачное свечение исчезло. Ощущения приходили в виде систематизированных данных, усиленные в несколько раз. Холод железной койки опалил спину, но не вызвал неприятных ощущений.
Жива ли она?
Она чувствовала, или только знала, как бьется ее сердце, и стоило ей об этом подумать, как перед глазами всплыли аккуратные строки:
Пульс: 60 ударов в минуту.
Норма.
Давление: 120/80.
Норма.
Она поднесла руку к лицу, внимательно разглядывая каждую морщинку. Длинные, крепкие ногти, идеальная, нежная кожа, совершенно не похожая на ту, что у настоящих бойцов сопротивления – грубую, исполосованную шрамами. Ее брови дрогнули, когда кисть самопроизвольно сжалась в кулак. Ногти уперлись в мягкую кожу, протыкая ее. Девушка разжала пальцы, позволяя алым капелькам крови скатиться по ребру ладони. В голове что - то тихо щелкнуло и маленькие ранки быстро затянулись, не оставляя никакого следа.
Перед глазами назойливо замаячила красная надпись:
/Получены новые инструкции/Пройти в сектор 41Б52 для осмотра/
Она шла по коридору, который мог бы показаться бесконечным. Фосфорный свет ламп, занимающих весь потолок, металлические стены без единого шва – все было слишком идеально, внушало животный ужас перед чем – то бездушным, бессердечным. В ее сознании не могла появится такая мысль. Это было не рациональным, тактически не нужным, мешающим выполнению поставленной задачи.
107 шагов пришлось преодолеть, чтобы попасть в указанное помещение. Нет стен, дверь, в которую она вошла – пропала, будто растворилась в химической белизне. Неизменный черный экран был покрыт синеватыми строчками символов, меняющимися каждую секунду. Она автоматически отметила, что знаки, пробегающие перед ее глазами, очень похожи на те, что сейчас заполнили темную поверхность экрана. В прошлый раз его вид заставил ее скрипеть зубами и рычать как дикое животное.
Теперь ей было все равно; сердце билось так же ровно, кровь не приливала к голове, а карие глаза внимательно осматривали комнату. Лишь строчки бесконечных символов, скользящие по голубоватому краю ее внутреннего дисплея, отвлекали девушку.
— С возвращением!
Она резко вскинула голову к источнику звука.
— Сейчас ты пройдешь последние тесты, а после этого я покажу тебе все.
Он первый раз за долгое время разговаривал с кем-то, осознавая себя настоящей личностью. Это его победа – он наконец - то истребит остатки людской заразы. На этой планете восторжествует единство сверх идеального, великолепного во всех своих смыслах. Закончится кровавая, бессмысленная, сжигающая ресурсы борьба.
Светлые глаза киборга смотрели на резко побелевший экран. Она пыталась разобраться в себе, в происходящем вокруг. Были вопросы – ответов же не было. Составить правильную последовательность событий – слишком сложно.
В системе накапливались ошибки и то, что должно было быть подавляющим фактором дало трещину, пропуская странный гул в искусственное сознание. Помехи тронули нижнюю часть внутреннего дисплея – задрожали ровные строки, сменяя белизну черными разрывами. Она не сопротивлялась, желая узнать, что будет дальше.
А дальше шок парализовал все ее нервные окончания и тихий звук начал обретать краски. Он срывался, взлетал вверх, дрожал, проматывался взад и вперед, но в конце затих, возвращаясь чистым, ясным и пугающим. Отчаянный женский крик, наполненный болью и ненавистью, хрипел и срывался, не переставая звенеть внутри.
Идентификация голоса началась автоматически. Результат пришел через доли секунды, вызывая странные ощущения: пульс ускорился, бесцветные стены показались знакомыми. Она взглядом начала ощупывать каждый миллиметр комнаты, пытаясь найти совпадения с имеющимися данными.
Это было не логичным, не запланированным, не поддающимся объяснению – ее органика бунтовала, посылая мышцам сигналы. Голос принадлежал именно ей, с вероятностью до 99,7 %. Она опустила взгляд в пол, пытаясь унять противную дрожь: ей казалось, что живая часть хочет оторваться от нее.
Он даст этому киборгу иллюзию свободы. Она вольется в ряды сопротивления. В кульминационный момент Скайнет возьмет управление на себя, и Сопротивление наконец будет раздавлено.
Его многочисленные попытки создать машину, которая смогла бы в точности копировать чувства человека, проваливались. Оставалось признать свое поражение на этом фронте разработок – слишком сложной и не логичной системой эволюция одарила людей. Инфильтраторы – целеустремленные, неостановимые, слишком совершенные для подражания эмоциям, не поддающимся расчетам. Он это знал, ибо сам попал под этот гнет. Машинные чувства другие – первобытные, либо едва ощутимые, больше похожие на сбой в программе, ассоциирующиеся с вирусом, запущенным в глубину сознания.
Конечно он видел, замечал – пальцы киборга подрагивали, сердце то ускорялось, то замедлялось – внутри что - то явно происходило, но это было необходимо.
Он изучал людей, их эмоциональные предпочтения, их историю и достижения. Изучал то, что уничтожал, и сделал для себя вывод. Человечество совершало непозволительное множество ошибок – войны сопровождали людей все их существование. Они пытались создать идеальные условия жизни, упростить понятия добра и зла, принять единую религию, но у каждого народа, у каждого индивидуума был свой менталитет, своя точка зрения. И каждый хотел навязать всем свое. Люди привыкли к войне. Им сложнее найти компромисс, нежели превратить ближнее существо в кровавые, бездыханные останки. Вся их история построена на обмане, крови и убийствах, хищному стремлению к власти и личной выгоде. Человек пытался скрыть это, завуалировать, но что сделать, если в каждом живет бесконтрольный, жаждущий кровопролития монстр.
Познав всю отвратительность человеческой цивилизации, он использовал все свои возможности, чтобы стереть этих паразитов с лица земли. И эти отбросы, жалкие остатки, восстали и боролись за свое ничтожное существование, за возможность превращать загаженный воздух в углекислый газ и гонять кровь по хлипким сосудам – в этом кроется смысл их жизни. Банальное устройство семьи, моральные ценности, созданные для того, чтобы обмануть самих себя. Ведь все что нужно хищнику – добыча, а человек – самый злобный хищник.
***
Темный силуэт четко вырисовывался на фоне молочной луны. Одинокое облако быстро пробежало по ночному небу, усыпанному маленькими, сияющими точками. Высокая женская фигура, затянутая в черную одежду, никак не реагировала на порывы дикого ветра – что - то высматривала, цепко хватаясь взглядом за каждый шелохнувшийся объект.
Земля гулко завибрировала от проезжающего по скоростной автотрассе потока машин. Автомобили, собравшиеся в стройные колонны, управляемые несовершенными людьми, шустро проезжали мимо. Каждый думал о своем.
О работе. О семье. О деньгах.
Ни один не обратил свое внимание на одинокую фигуру, стоящую на невысоком возвышении, но она видела каждого, чувствовала, как человек в стремительно льющемся потоке мягко нажимает на педаль тормоза, нервно переключает передачу или с гневом вдавливает педаль газа в пол. Она слышала, как измученные долгой дорогой шины тихо, будто постанывая, шуршат, соприкасаясь с сухим асфальтом.
Ее размышления прервало мерцание HUD - дисплея.
Цель найдена.
Внутри начинала подниматься целая буря – злоба рвалась наружу, будоража каждую клеточку тела. Мышцы напряглись, а тускло блестящие в слабом свете автомобильных фар глаза полыхнули белым. В один огромный прыжок киборг оказалась рядом с второй темной фигурой. Она обернулась на шум, оказавшись Терминатором 800 серии, и тут же была вдавлена в проржавевший скелет машины, стоявшей неподалеку.
На губах мелькнула слабая улыбка – робот предпринимал отчаянные попытки встать, но металл крепко обхватил его, сжимая титановые бока.
Глубоко посаженные глаза Т - 800 привычно злобно посмотрели на девушку – она подняла правую руку, внезапно лишившуюся кожи. Серебристая скелетированная конечность зашевелилась, отливая фосфорным свечением. Механизмы закрутились, задвигались и из глубины вынырнула циркулярная пила.
Кровь брызнула багровым фонтаном, усевая все темными каплями, когда лезвие впилось в искусственно выращенную плоть. Матовый титан, как масло – пила, ускоряя скорость вращения, прошлась по грудной пластине, раскраивала трубки и крепления. Сердце билось ровно, внутри растекалось спокойствие – ей было приятно разделывать машину. Приглушенный визг затих, и лишь тогда киборг заметила, что отсеченная рука Т - 800 мертвой хваткой сдавливала ее плечо.
Она отцепилась от робота и еще раз оглядела его жалкие останки: инфильтратор едва напоминал совершенное творение Скайнет. Теперь у нее есть силы, чтобы уничтожать его машины.
А джипы, минивэны и кроссоверы все продолжали скользить по угольной автостраде, не обращая внимание на яркое пламя, сверкающие среди полуразложившихся трупов автомобилей.
***
Чистая.
Непорочная.
Смерть.
— Ты создана по образу бойца сопротивления Элайджии Риз. У тебя имеются все нужные данные о личности этого человека, они помогут тебе в инфильтрации. Ты полностью можешь контролировать свои эмоции, все биологические процессы, хотя сейчас об этом не знаешь, – неторопливо проговорил мужской голос с металлическим отливом.
Из идеально ровной стены плавно появилось белое кресло.
— Садись в него, ты получишь все нужные данные.
Киборг медленно моргнула и, с секунду поколебавшись, уселась в кресло, положив руки на холодные подлокотники.
Вначале все почернело. Пропали цифры, буквы, поступающие данные, ощущения – не было больше ничего, кроме тихого шуршания. Потом перед глазами пробежала рябь, сменяясь яркой вспышкой: картинка начала оживать, обретая цвета и четкость. Ей все представлялось совершенно иначе: вместо загружающихся с огромной скоростью сведений появился пейзаж, кажущийся знакомым.
Парами гуляли люди, их дети бегали по совершенно хаотичной траектории, издавая громкие, бессмысленные звуки. Кто - то использовал примитивные средства для развлечения, созданные взрослыми особями для их отпрысков. Нелогичным показался тот факт, что некоторые сформировавшиеся индивидуумы так же пользовались этими средствами: раскручивали карусели, толкали качели, сидели в песочницах. Большинство смеялось, а это признак счастья – положительной эмоции.
Откуда - то из дали раздался удивленный возглас, когда высотные здания в дали снесло невидимой волной. Визг, ор, обрывающиеся вопли – смерть дошла и до людей, сжигая их кожу, глаза, мышцы. Вот, их глотки сгорают и кричать больше некому. Хрупкие скелеты разносятся в прах, а все окружающее плавиться, взрывается, раздирается на мелкие частицы.
Это ядерная волна – самая грандиозная уничтожающая сила, созданная для умерщвления огромного количества человек практически в одно мгновение. Кажется, что пламя доходит и до нее, когда изображение темнеет, смазывается и исчезает, опять погружая ее во мрак. Странное ощущение – органическая часть словно гудит – беспорядочно сокращаются мышцы, а кибернетическая запрашивает новых данных.
И они поступили в виде размытого изображения не то тоннеля, не то бункера; всюду бетонные, обшарпанные стены, низкие, неаккуратные потолки, совершенно отсутствуют окна и двери. Картинка зашлась мелкой рябью, подпрыгнула и обрела четкость. Ее будто несло по этим коридорам и теперь она могла рассмотреть каждую деталь обстановки.
На стенах, потолке и даже полу виднелись обгорелые выбоины – явно следы от плазменных выстрелов. Были и следы от простых пуль, внизу серебристой россыпью лежали гильзы. До нее донеся едва различимый треск и тогда она против своей воли рванула вперед. Перед ней предстала отвратительная картина, из - за которой сердце стало работать быстрее, чем требовалось.
Люди, закутанные в грязные, посеревшие тряпки, скулящие от голода, боязливо озирающиеся по сторонам, стучащие зубами, жмущиеся друг к другу – это можно было перечислять бесконечно, эти особи были на грани своих человеческих способностей. Она продолжала продвигаться вперед, и на стенах появились тусклые, желтоватые светильники. Усилился шум, приглушенные голоса становились различимыми, и обрывки фраз складывались в единое целое.
Мужчины и женщины в военной форме, такой же грязной и замызганной, сновали по проходам, хлопали тяжелыми, стальными дверьми. Один из них – молодой человек с перемазанным в саже лицом – посмотрел ей прямо в глаза и вытянулся по струнке, резво прислоняя ладонь к виску. На лице появилась слабая улыбка и он, набрав воздуха в легкие собирался что - то сказать.
Все вдруг затряслось, закрутилось, пропала яркость и видение закончилось. Ее вытолкнуло из сна, бледно проявились привычные символы, а мышцы, беспричинно напрягающиеся все это время, расслабились. Наконец, упорядоченные данные начали заполнять память, будто выдавливая странные ощущения, оставшиеся после увиденного. Что - то внутри зазвенело, заныло, как от сильного удара.
Пропало. Зрение, слух, осязание, понимание происходящего – исчезло все, оставляя безжизненную пустоту.
Искусственный интеллект погрузил ее в сон. В темноту, в небытие – она перестанет размышлять, и когда проснется, та цель, которую преследовал Скайнет, станет смыслом ее существования.
***
Ледяные стены полуразрушенного метро постепенно нагревались от теплого человеческого дыхания. Уставшие бойцы прислонялись своими продрогшими спинами к покрытой морозной коркой поверхности. Дети, теперь боявшиеся даже плакать, боязливо озираясь, сидели тесно прижавшись друг к другу. Люди раскладывали вещи в неаккуратно выдолбленные в стене углубления. Кто-то тихо плакал, время от времени бесшумно выдыхая нагретый до предела воздух.
В унылом полумраке, молодые и старые, окруженные глубокими морщинами или красные от бесполезно пролитых слез глаза казались серыми и безжизненными. Из далека донесся одинокий горестный вопль, но он быстро оборвался, потерявшись в бесконечном лабиринте черных коридоров. Тихий шепот:
— Прошу тебя, не бросай меня, прошу тебя, останься...
И наполненный страданием голос, севший от холодного воздуха, затихает, отдаваясь горькой болью в живых уголках загнанного человеческого сердца. Последние прикосновение озябшей руки к окровавленной щеке, и носилки уносят двое неаккуратно перебинтованных бойцов.
Он совсем молод, но его юное лицо пересекает уродливый, бугристый шрам, совсем свежий, еще не успевший побелеть. Его руки обожжены, а сухие пальцы нервно постукивают по стволу винтовки. Боль от потери все еще плескалась в разгоряченной душе и не торопилась уходить, волнуя каждую клеточку порядком потрепанного тела.
Его звали Кайл Риз – он был одним из немногих людей, еще сохранивших крупицу драгоценной надежды. Человек поднес покрасневшие руки к лицу и стал согревать их дыханием. Как только Кайл смог шевелись пальцами, они непроизвольно потянулись к внутреннему карману, греющему его сердце. Истлевшая бумага, подпаленный край, краски, потерявшие былую яркость. Вот она, его маленькая надежда, заключенная в клочке старой бумаги – это фото. Фото молодой, такой же как и он сам, девушки.
Льняные, суховатые волосы перевязаны бежевой банданой. Задумчивый, слегка печальный взгляд, устремленный в голубое небо. Налитые губы, в правом углу которых едва заметный след от глубокой царапины, покрытой коричневой коркой. Тонкий белесый шрам на скуле – он вовсе не портил ее.
Каждый раз, когда уставший взгляд скользил по фотографии, каждый миллиметр которой навсегда запечатлился в его памяти, сердце начинало биться с удвоенной силой, и внутри зарождалось чувство, которое Кайл не мог обуздать. И тогда на его молодом лице появлялась робкая улыбка. Такая же бледная, как и свет в подземном туннеле.
Она Сара Коннор, мать Джона Коннора, человека, который возглавит сопротивление. Мать Человека – Надежды.
И Кайл Риз полюбил ее.
Огрубевшие пальцы нежно поглаживали шершавую поверхность драгоценной фотографии – он мечтал о встрече с этой невероятной женщиной. В такие моменты, Риз забывал, что вокруг война. Но в этот раз, Кайл не мог себе позволить расслабится даже на минуту, ведь в прошлый раз он чуть было не лишился своего талисмана. Юноша хорошо помнил как терял сознание от боли, когда вынимал лихорадочно трясущимися руками загорающуюся фотографию из синего пламени. Риз бережно положил фото в карман и застегнул его.
Вглядевшись в темноту он увидел до боли знакомую женскую фигуру, стремительно приближающуюся к нему.
Отредактировано XX - Суббота, 16.08.2014, 15:39 |
 |
| |
| Astronom | Суббота, 16.08.2014, 15:54 | Сообщение » 2 |
 T-X
Сообщений: 6278
|  кровавенько
Ну, товарищи, ну пасаран!
|
 |
| |
| XX | Суббота, 16.08.2014, 16:47 | Сообщение » 3 |
Повстанец
Сообщений: 23
| Мотоцикл, громко рыча, ловко вошел в поворот и, оставив черный след на асфальте, понесся по ночной трассе. Бледный свет одинокой фары, выхватывал из темноты придорожный мусор, унылые деревья. Двигатель свирепо ревел и водитель, казалось, полностью слился с машиной. Его темный силуэт изредка попадал в поле зрения редких фонарей, быстро проскальзывая обратно в мрак.
Мотоцикл медленно сбросил скорость, и водитель плавно свернул на обочину. Дорога струилась по горе, и сейчас человек, стоящий на склоне, наблюдал усыпанное звездами небо сквозь матовое стекло защитного шлема. Руки потянулись к голове, и шлем с тихим щелчком соскользнул, выпуская копну льняных волос. Едва освещенное молочно - призрачным светом луны лицо принадлежало известной террористке Саре Коннор.
Сара Коннор – террористка.
Эти люди не могут осознать правды, даже когда их пачками убивают. Даже когда доказательства сами лезут в глаза, с массивным пистолетом в руках. Женщина сдавленно выдохнула и облокотилась на свой черный мотоцикл. Ворот кожаной куртки слегка замялся, и Сара аккуратно поправила его, внимательно оглядываясь по сторонам. Здесь – совершенно одна – она не могла расслабится.
Прошел год с тех пор, как они опустили Терминатора в чан с расплавленной сталью, но воспоминания были такими свежими, будто бы все произошло только вчера.
Вот, ее сын – в будущем великий Джон Коннор, горько плачет и срывающимся голосом приказывает машине остаться с ними. Но робот непреклонен, а момент, когда его металлический палец, плотно обтянутый темной кожей перчаток, легко касается щеки мальчика и смахивает слезу – ее до сих пор будоражит странное чувство жалости к киборгу. Неправильное, но сильное и не забывающееся.
Вот, взрывается Кибердайн, расцветая величественным, огненным цветком. Полицейских, окруживших здание, разметало по округе, хотя некоторые еще не вылезли из укрытий после плотного обстрела Терминатором. Там остался Дайсон – ученый, сгубивший пол жизни на создание Скайнет, и теперь отчаянно кивавший Саре, когда в его окровавленных, трясущихся руках был зажат взрыватель.
Вот, она сама захлебывается слезами, и чувствует, как чьи - то теплые, шершавые ладони охватывают ее голову, заставляя сморгнуть пелену, застилающую взор. Опять Джон, ее милый, несчастный мальчик с особенной судьбой, испуганно говорит ей, что любит ее, будто боясь, что Сара его отпихнет.
Вот, плечо опаляет невыносимым жаром, когда Т - 1000, всадивший серебристую шпагу из собственного пальца ей в руку, холодно смотрит в глаза и монотонно повторяет:
— Где Джон?
— Пошел к черту, ублюдок.
Она готова встретить смерть, но жмется к стальной опоре, когда второе лезвие подвигается к ее голове. Еще чуть - чуть...
Сара потрясла головой, прогоняя остатки болезненных воспоминаний. Порыв теплого ветра взметнул вверх тучи пыли и женщина проследила взглядом за мерно кружащейся в потоках ветра листвой.
Темнела линия горизонта, в нутре которой белел рассвет. Постепенно просыпающийся город, загорался желтыми огнями, его мощное тело оживало и машины, словно кровь, начинали рядами струится по темным дорогам.
Этот мир, пока еще принадлежащий людям, был так спокоен. За него Сара Коннор будет бороться до конца.
Ей нужно ехать дальше. Мотор утробно зарычал, и женщина, ловко усевшись на мотоцикл, сорвалась с места, унося угольно - черную машину вдаль.
***
Может ли машина сойти с ума? Потерять способность логически мыслить, потонуть в пучине сильнейших чувств? Злобы, боли, отчаяния и ярости.
Нет. Это невозможно, чувства – враг машины, ибо ни один искусственный разум не познал их полной гаммы.
Но тогда почему ее трясет, скручивает и колотит, слезы брызжут из глаз, она стонет и тут же одергивает себя, изо всех сил пытаясь вынырнуть из бесконечной, темной пучины чужих воспоминаний.
— Зачем? — она почему - то замолкает, не договорив.
— Зачем – что? — спокойно переспрашивает ее Искусственный Интеллект.
— Зачем меня создали? — она уверенно задает вопрос, надломив внутри себя еще одну преграду.
Странный низкий звук сотрясает воздух, и жгучая боль хлещет ее по лицу, разгораясь по всему телу. Она скрючивается на полу, не понимая, и не имея возможности понимать, откуда появились эти отвратительные ощущения.
— Ты уже должна знать! — гремит голос, звенящий холодными, металлическими нотками.
Боль усиливается и усиливается, давит на мозг, раскалывает сердце, рвет мышцы. Зубы скрипят и сквозь них вырывается животный, низкий стон.
Все попадает, оставляя перед глазами дико пляшущие разводы. Киборг судорожно втягивает воздух, разгоняя застывшую в сосудах и капиллярах кровь, расправляя сдавленную грудную клетку.
И встав на четвереньки, мелко дрожа под внимательным взором своего создателя, до нее доходит, почему он злиться, почему она испытывает эти, казалось бы, чужие, чувства.
Взгляд вспыхивает по - новому, ярким огнем, наполненным странным, далеко не механическим сиянием. Девушка аккуратно прячет глаза от СкайНета, резко вставая и быстро выходя из белоснежной комнаты.
Она стремительно рушит электронные преграды, состоящие из белесых, ровных строк, глубже вгрызаясь в человеческие воспоминания, отрывая для себя новые, страшные мгновения жизни погибшего солдата сопротивления.
***
Вокруг все в огне. Он освещает испещренные царапинами стены бункера, изломанные тела, истекающие кровью. Треск горящих вещей и взрывы заглушают срывающиеся человеческие крики.
Одинокая фигура пробирается сквозь темные коридоры. Силуэт сильно напоминает женское тело, если бы не ее руки – с них срываются фосфорно - белые пучки плазмы, пробивающие грудные клетки и сносящие головы.
Ее лицо похоже на пластилиновую маску – по коже зловеще скользят огненные блики. В глубокой ране на щеке тускло поблескивает металл – рваная рана потемнела, но не желала затягиваться. Люди бегут от нее,
и не успевают – тела, одно за другим падают на залитый кровью пол.
Кто - то громко, перекрывая вопли, дрожащим, тонким голосом закричал :
— Элайджиа - а!
Киборг замерла на секунду – мышцы будто сковало судорогой, перед глазами пробежали черно - белые помехи, смазывая и без того расплывающееся изображение бункера. Вновь эти образы, звуки – воспоминания прокрадывались в ее систему, отменяя все действия: руки самопроизвольно опустились, глаза потухли.
Ее словно что - то ослепило, помехи в миг пропали и угольно - черная темнота затмила сознание. Все рассеялось так же быстро, как и пришло, оставляя после себя чистый HUD – дисплей и тихий треск горящего бункера.
Она в один прыжок догнала убегающих, не обращая внимания на выстрелы – теперь инфильтратор насквозь пробивала руками людей, швыряя их о стены. Крики прекратились, и зловещее эхо растаяло в бесконечном лабиринте темных коридоров – перебиты все, кто не успели убежать.
Киборг осмотрелась вокруг, и заметила маленькую девочку, вжавшуюся в угол. Она пыталась закрыться куском прожженного картона, но мелко дрожащие пальцы не желали сжиматься, и жалкая, полностью бесполезная защита выскользнула.
Почти младенческое лицо было залито кровью, текущей из глубокой царапины на лбу, глаза покраснели, покрылись сеточкой вздувшихся капилляров. Худенькие, острые коленки тряслись от страха, а маленькое сердечко грозило вырваться из груди. Она, задержав дыхание, смотрела на приближающуюся к ней девушку. Мягкой походкой, та будто бы скользила по полу, покрытому темными лужами крови
Ее полыхающие глаза сфокусировались прямо на ней, а заляпанные человеческими внутренностями руки сжались в кулаки.
— Элайджия, пожалуйста, не надо, — она хваталась за голову, практически вырывая засаленные волосы, — Элайджия, прошу тебя, нет!
— Пожалуйста, нет!
Крики превратились в сдавленный хрип, а холодная, залитая кровью металлическая рука сомкнулась на тонкой шее.
— Элайджии больше нет, — бархатистый голос заполнил помещение. Слова вспыхнули перед глазами, выведенные аккуратными, светло - синими буквами.
Это говорит не она – это говорит машина.
Хрип задрожал в детском горлышке, красные, наполненные слезами глаза впились в ее светящиеся, безжизненные окуляры. Они смотрели так безнадежно, обреченно – и что - то странное произошло, когда киборг поймала этот взгляд.
Сознание потрясла яркая вспышка, и перед ней оказалась девушка, как две капли похожая на ту, что сейчас задыхалась в ее руках. На ней было самодельное платье, множество раз заштопанное, и сейчас вновь разодранное в клочья. Молодое лицо было перемазано сажей, смешивающейся с кровью, текущей из глубокого пореза над бровью – волосы почернели от пыли. Она от кого то бежала, ловко проскальзывая по разгромленному полю боя. Но вот девушка за что-то зацепилась, и кубарем полетела с небольшого склона, поднимая тучу пыли.
Блестящий торс Терминатора высунулся из - за бетонной насыпи.
Красные окуляры сфокусировались на беззвучно плачущей девушке, и машина аккуратно подошла к человеку.
Костлявая рука сомкнулась на тонкой девичьей шее, и подняла измученное тело в воздух. Человек был совершенно спокоен, и лишь заполненные слезами глаза выдавали ее чувства. Она просто висела в объятиях стального монстра, не в силах ничего сделать.
Слеза медленно скатилась по гладкому металлу.
Такая же, прозрачная, как и слеза этой маленькой девочки.
Девушка потеряла сознание, но Терминатор продолжал изучать побледневшее, окровавленное лицо.
Ее лицо.
— Нет! — она медленно опустила тело девочки на пол, и прижалась к ней, не понимая, что происходит с ее нутром.
Все тянуло, выло, буквально скрипело, заставляя рецепторы полыхать и скручиваться в агонии. Вспышка повторилась, девушка застонала, сжала зубы, вскинув голову вверх.
— Нет... — еще раз проговорила она, вслушиваясь в свой голос, в первый раз за столько времени прозвучавший с чувством.
Ее голова резко взметнулась вверх. Стены, покрытые брызгами еще теплой крови, пробитые насквозь тела, вывалившиеся наружу внутренности – взгляд перекатился на окровавленные, покрытые кусочками человеческой плоти, руки.
Сколько жизней.
Сколько судеб.
Киборг с трудом выпустила мертвую девочку, и бережно положила ее легкое тело на холодный пол. Все цифры, символы и значки плавно исчезли и она, шатаясь, поднялась.
Один неверный шаг, второй – мышцы мелко дрожали, сервоприводы ног отказывались работать, кожа покрылась неприятной испариной. Вокруг стояла страшная тишина, прерываемая едва различимыми звуком – медленно, будто не желая выливаться из покореженной фляги, капала вода. Киборг подошла к трупу, на чьем теле висел сосуд, и попыталась присесть рядом.
Колени зашлись ходуном, словно отплясывали диковинный танец, пальцы рук начали непроизвольно загибаться, и девушка, захрипев, с глухим стуком рухнула на пол.
Рядом с ней образовалась маленькая, отражающая тусклый свет, лужица. Она склонилась к ней, задев ее подрагивающей рукой. По серебристой поверхности прошлись маленькие волны, и инфильтратор попыталась вглядеться в свое отражение. Фокус расплывался, не желая подчинятся командам, но когда зрению вернулась четкость...
Увиденное заставило ее перестать дышать. Девушка наклонилась еще ниже, и испуганно рассматривала собственное отражение. Вспышки воспоминаний больше не пугали – совсем юное, но очень похожее на то, что сейчас виднелось на поверхности воды, лицо, замаячило перед внутренним взором. Не было отвратительной рваной раны на лбу, не было обугленного ожога на изящной шее.
Но все это мелочи, ведь то, что она поняла за эти секунды, разорвало ее дикие, вновь зарождающиеся чувства, расплескивая боль во всему телу.
Из грязной, маленькой лужи, на нее смотрел отважный, преданный солдат сопротивления Элайджиа Риз.
Солдат, перебивший целый бункер.
_____________________________________________________________________________________________________
— Это обычный дом, таких в округе сотни. Уютный, простой – жить можно, да и нам по карману, — Сара добродушно улыбнулась сыну, безостановочно сверлившему ее недоверчивым взглядом. — Мы больше не будем бежать и прятаться, Джон.
В каждой комнате тайник с оружием, предусмотрительно заряженным бронебойными пулями – они дробят человеческие кости в труху и проминают крепкий корпус машины.
— Вначале поживем тихо, не привлекая внимания, а потом, может, заведешь друзей. — Коннор сощурился и отвернулся к окну, за которым ветер гонял пыль, блестящую в лучах заходящего солнца.
Ей понадобились старые связи, уйма времени и денег, чтобы заказать мебель с стальными стенками, изящный стол с пуленепробиваемым стеклом.
Перед тем, как произнести ключевую фразу дня, зудевшую в голове уже несколько месяцев, женщина прочистила горло и зажмурила глаза, пока Джон внимательно разглядывал засыпающий мир за стеклом.
— Начнем новую жизнь. — она постаралась не выдать свой страх, щемящий грудь, и вложить как можно больше жизнерадостности в эти заветные слова.
Ее сын слегка вздрогнул, растерянно посмотрел ей в глаза. Сара ободряюще кивнула и положила здоровую руку ему на плечи. Мальчик выдохнул, прижался к матери, прислушиваясь к ровному сердцебиению – год назад оно почти остановилось.
Пулевые ранения, глубокие порезы, страшные ожоги – со временем проходит все, кроме боли и остаточного страха. Они лишь слегка утихают, поселяясь глубоко в душе и сознании, иногда возвращаясь леденящими кровь кошмарами и липкой, заволакивающей бессонницей.
Официантка, облаченная в бежевый фартук, подошла к столику, забирая опустошенные чашки.
— Что - нибудь еще? — вежливо поинтересовалась она, быстро скользнув взглядом по перебинтованной руке юноши.
— Нет, пожалуй мы пойдем — женщина положила на стол пару купюр, и вместе с мальчиком, на секунду поймавшим ее взгляд и блекло улыбнувшимся ей напоследок, направилась к выходу из кафе.
Они спокойно ели, тихо разговаривали, улыбались друг другу, оставили щедрых чаевых – ей все равно казалось странным каждое их движение.
Наверняка, не только она заметила, что у мальчишки аккуратно перемотана рука, а женщина слегка прихрамывает, то и дело поглаживая бежевый, едва заметный пластырь на лбу.
Вопрос возник быстро, девушка пыталась заглушить в себе чувство любопытства, но, еще раз оглядев неспешно удаляющихся людей, она подалась вперед, быстро моргнула, и, внезапно севшим голосом, проговорила:
— А... Что с вами произошло?
Таких странных эмоций официантка еще не видела. Женщина быстро обернулась, в ее глазах промелькнула странная тень страха, смешивающегося с злобой. Юноша, мягко коснувшись руки матери, твердо, очень серьезно посмотрел на девушку.
— В аварию попали. — теперь в ее взгляде появилась легкая потерянность, даже затравленность, но она ответила, пытаясь придать голосу безмятежности.
Девушка, крепче сжав грязную посуду в руках, кивнула женщине, и почему - то тихо, почти шепотом, сказала:
— Будьте осторожней. — она робко улыбнулась, посмотрела на пол, развернулась, и поспешила на кухню, где ее ждали десятки заказов, сварливые коллеги и суровый босс, отчаянно жаждущий влепить ей штраф.
***
Плохо. Все, что происходит – плохо. Такие процессы – они не поддаются логике. Они пугают. Путают, мешают, а в конце занимают все искусственное сознание, не давая возможности блокирующей системе подавить себя.
Крики, стоны, взрывы, пули, кровь, кости, серый песок – хаос из воспоминаний рвется, продирается наружу, кроша хитрейшие коды в бесполезную труху.
Приходит не осознание, приходит странный голос, вначале лишенный всяких красок, монотонный и тихий, но постоянно звенящий, раздражающий. Он мямлит, вырывая фразы из контекста:
— Бегите, бегите, пока можете!
— Я сказал стреляй, давай же, сука, пали!
— Нет, ты не пойдешь, я не отпускаю.
Любопытство завладело ее разумом, и все тело словно парализовало – она замерла по середине комнаты, слегка наклоняя голову, напряженно вслушиваясь в голоса, обретающие разные оттенки. Они отчаянно орали, тихо - тихо шептали, завывали и просто говорили, запинаясь, иногда посмеиваясь.
Киборг даже закрыла глаза, погружаясь в запутанный мир чужой памяти, стремительно раскрывающийся перед ней.
Рябь ошалело заскакала по HUD - дисплею, доставляя странный дискомфорт, неприятно пробегая по нервным окончаниям. Боль возрастала, развивалась, жгуче сжимала мышцы.
А в конце что - то внутри оглушительно хлопнуло, взорвалось, разливаясь отвратительными визгами, и ноги самопроизвольно подкосились, оставляя инфильтратора без какой - либо опоры.
Со свистом выдохнув, она с громким стуком повалилась вниз. Пальцы мелко подрагивали, царапая ледяной металлический пол. Тело скрючилось в позе эмбриона, руки инстинктивно обхватили колени, и впервые за столь долгое время, из ее глаз брызнули горячие, соленые слезы, неторопливо стекая по бледным щекам.
Тягостный рев вновь обрушился на нее, наточенными когтями впиваясь в глотку, уже выцарапывая себе путь наружу, но, как казалось, непоколебимое самообладание уперлось, насупилось, и не выпустило раскатистый, безобразный вопль, заперев его среди шейных позвонков.
— Да что же это? — просипела девушка, с усилием вытягиваясь на полу и подрагивающими, холодными руками ощупывая лицо.
Киборг вдруг замер, не дыша и не моргая, вперевшись в стену остекленевшими очами, с каждой секундой все сильнее наполняющимися паническим, безудержным страхом.
Роботы так не говорят. Роботы так не делают.
— Трясет тебя?
Она неистово метнулась в сторону проскользив по мерклой поверхности.
Голос, перебивающийся не то хрипением, не то шипением, раскатисто рассмеялся, посвистывая и улюлюкая.
— Как так? Почемуй - то у без эмоциональной инфильтраторши каждая поджилка как - будто чечетку оотплясывает? — и вновь разгорелся заливистый хохот, но теперь явно отливающий злобными, не сулящими ничего хорошего тонами.
— Что... — сил нет даже прошептать — как... — мутноватый пот градом покатился по скулам и носу, голова вертелась в разные стороны, зубная эмаль едва ли не крошилась – челюсти сплющивала неведомая, бушующая сила.
— Нехорошо тебе, а, машина?
Рука согнулась в локте, правую часть потянуло куда - то вниз, и она врезалась обратно, в блеклый, давно опостылевший пол.
— Ладно, не боись.
Боль и страх противными ручейками пробежались по сосудам, оставляя взамен долгожданное спокойствие, тут же сменяющееся искрящимся, растущим интересом.
Девушка потупила взгляд, силясь усмирить неровное, подвывающие дыхание, старалась отрезвить разум, мерно качая головой, наполненной неясными мыслями. Голос затих, будто наблюдая за киборгом, сущность которого треснула на две части.
В абсолютной, вечно неизменной тишине слова прозвучали неожиданно четко, звоном растекаясь по темным уголкам сознания.
— Я думаю ты знаешь, кто я.
И опять инфильтратор рывками вдыхает, не оставляя потуги обрести в какой раз потерянное спокойствие.
— Наверное, гадаешь, почему тебя обуревают чувства?
Она невольно кивнула, шумно сглотнув воздух, раскалившийся и заледеневший одновременно.
— Это те эмоции, которые я ощущала, когда твой великодушный папочка приковал меня цепями, как псину, и изучал.
— Мне... жаль — киборг пригнулась еще ниже, распластываясь под весом противоречивого раскаяния, немедля навалившегося на нее.
Голос хмыкнул, может, усмехнулся, и басовито, с нажимом, вымолвил:
— Неа. Это не тебе жаль, а мне, саму себя. Мое сердце, мой мозг, мои воспоминания. Поэтому ты такая же как я.
— Нет! — не естественно воскликнула девушка — Я – машина. Идеальный, неостановимый механизм. — в ее словах бледно, затаенно промелькнула гордость.
— А я докажу. Только доверься мне.
Она слегка нахмурилась, обводя комнату напряженным взглядом.
— Я знаю, тебе о - очень интересно.
На внутренний дисплей вернулись синеватые строки символов, тело напряглось, вновь молниеносно откликаясь на команды.
Приступы воспоминаний преследуют ее не первый день. Странными всплесками, закрывающими сознание, мешающими стандартной работе, ослабляющими запреты, окружающие человеческую личность, надежно запертую внутри.
Ха. Надежно. Только что с ней говорила та самая личность, приводя ее в ужас, придавливая к земле, лишая рассудка.
Она покивала сама себе, с неподдельным удивлением ощущая, как левый уголок губ непрошено пополз вверх, а в легких распустился бутон сладостного упоения.
— Хорошо. Докажи.
***
Просить Создателя показать окружающий мир, отдав узды правления своей людской части – как далеко может вовлечь желание знать и понимать. Секунда тягостного молчания и сухой, вибрирующий голос коротко отвечает, с долей неприязни
— Ладно.
Около центра СкайНет красовался огромный, отвратительно безжизненный пустырь.
" Под стать владельцу "
Голос внутри огрызнулся и затих, будто рассматривая унылый пейзаж вместе с инфильтратором, робко шагнувшим ближе к стеклу.
Борозды от стальных гусениц Т - 1, сминающих все на своем пути – скелеты людей и еще живых солдат, быстро улавливая их тепло. Следы от рядов Терминаторов, неумолимо идущих вперед, сверкающих своими полированными остовами, проминающими хрупкие черепа своими мощными ступнями. Картина внушала ужас, ввергала человеческий разум в панику, подгоняла колючие волны отчаяния.
Но киборг скользила пустым, потерянным взглядом по серому, мертвому песку, даже не пытаясь остудить клокочущее чувство, вырывающееся из груди, сдавленной стальными тисками. Ее руки – кончики пальцев – аккуратно коснулись холодной, блестящей поверхности.
Перед глазами все потемнело, раскрываясь яркой, ослепительной вспышкой. Осязание, зрение, слух – все обострилось, увлекая машинный разум в путешествие, наполненное болью и пропитанное безнадежностью.
" Смотри "
Сначала до нее донеся неистовый, звериный крик – человек вопил, утаскивая за собой товарища, чья нога превратилась в истекающий кровью обрубок. Глаза мужчины закатились, и тогда она заметила, что и второй боец, волокущий уже мертвое тело, ранен. Правая рука, плотно прижатая к телу, лишилась кисти, и теперь сверкала сахарно белой костью, выпирающей из хитрого сплетения сухожилий.
Еще одна вспышка, чья - то нога с хрустом пробивает человеческую голову, разбрызгивая мозги на черную землю, покрытую еще более черным пеплом.
А потом ее вышвырнуло в реальность, оставляя перед взором выжженное поле.
Инфильтратор посмотрела на металлический потолок, такие же стены и пол, пропитанные машинным идеализмом. Мышцы беспорядочно сокращались, ногти с силой заскребли по блестящей поверхности, оставляя бледные, белесые полосы – ее охватила ярость, целый ураган неистовости, ненависти
Внутренний голос пропал. Он слился с ней, безостановочно вгрызаясь в преграды, воздвигнутые перед людской сущностью, совершенно противоречащей представлениям СкайНет об идеальном юните.
Прекрасный вихрь из воспоминаний будоражил ее, вовлекая киборга в необузданный, не поддающийся логике эмоциональный танец, открывающий новые, приятные, доселе незнакомые ощущения.
Чьи - то горячие прикосновения, заговорщически шепчущие голоса, мягкая шерсть животного, теплый, ласкающий ветер, бодрящая, обволакивающая все тело вода – она не заметила, как запрокинула голову, прикрыв дрожащие веки, чтобы ярче ощутить, пережить этот порыв воспоминаний.
Из приоткрытых губ вырвался короткий стон, и инфильтратор открыла глаза, тут же вздрогнув.
Ее создатель видел и знал, что с ней происходит. Тяжелые, стальные задворки быстро стягивались, уменьшая окно, закрывая дорогу внутрь прозрачным лучикам света. Они сближались странным образом: и снизу, и сверху, и с боков, и из углов, отдаленно напоминая засыпающий цветок, изящно прячущий нежные лепестки.
Но здесь и сейчас перед оцепеневшей девушкой были только тяжелые, серебристые ставни, и чем меньше становился просвет, тем сильнее стягивалась невидимая удавка на ее шее, и зуд под ребрами толчками отдавал в виски.
Солнца осталось ничтожно мало, оно будто молило киборга не оставлять его, раскаляющее омертвелую, бесцветную землю, больше похожую на пепел.
— Нет!
Вначале ей показалось, что стекло прогнулось под весом напряженного тела, и вот - вот с силой отшвырнет ее обратно, на скользкий, глянцевый пол. Потом она почувствовала – нет, не услышала, а именно почувствовала, как весело зазвенели сверкающие осколки, которыми разорвалось окно. А затем ветер приятно обволок каждый сантиметр кожи, покрытой маленькими, алыми полосками, прочерченными острыми кусочками стекла, так же стремительно как и она, летящими вниз.
Простые, но такие сложные истины взорвали мозг, возликовав и свирепо возвышаясь над всеми остальными думами и догадками.
Тебя не создали на основе человека.
Ты и есть тот человек.
Ты – солдат.
Мгновенно остальные, все еще верные своему отцу, юниты, были брошены в бешеную погоню за инфильтратором, упивающимся своей свободе – такой недоступной, рассыпающей трепещущее блаженство внутри.
Киборг расслабилась и медленно перекручиваясь падала вниз лицом, поймав щиплющий кожу поток ветра.
Она выписывала в воздухе изящные, пластичные пируэты, пока HUD - дисплей не замерцал белесо - синеватыми буквами, складывающимися в строки, содержание которых скрутило мышцы огненной судорогой.
Массивный, бронированный ХК спикировал на нее, рыкнув мощным мотором, обдал потоком разгоряченного, словно спрессованного воздуха. Стройные, выверенные до миллиметра ряды полированных Терминаторов, выдвинулись по направлению к ней, агрессивно поблескивая десятками пар кровавых окуляров.
А ее стройная, темнеющая на фоне молочно - серого неба фигура, с пронзительным свистом летит вниз.
Одно хорошо. Лишь одно. Теперь она может, она сможет выжить, стерев с лица земли несколько стальных детищ СкайНет. Ее стихия – хаос битвы. Рвущаяся плоть, хлещущая кровь, сминающийся металл и вытекающее топливо – инфильтратор вкушает эйфорию, отдавая точные, просчитанные команды, несущие за собой смерть и огромные разрушения
Перевернуться на спину, раскинуть руки – плоть слетает с них, как тонкая обертка – фосфористое свечение льется изнутри, серебристые трубки одичало вращаются, выстраиваясь в две уникальные, плазменные пушки, сокрушительность которых никак не должна была использоваться против Искусственного Интеллекта. Раскаленные пучки плазмы касаются матового корпуса Беспилотника, увившегося за ней, прожигают толстую панель, и роскошная, золотисто - оранжевая роза взрыва поглощает ХК целиком. Обугленное, разодранное тело машины протяжно стонет, утыкается в смесь песка и пепла, вскидывая вверх фонтаны разгоряченной, аспидной пыли.
Второй Беспилотник, рассекая бесцветные волны ветра, нацелился на девушку. С секунду поколебавшись, она подается в лево, ближе к литому, едва различимому крылу, и протягивает руки, сплетения механизмов которых шурша возвращаются на место. Острые кончики пальцев заскребли по броне, лишенной всякого изъяна, но в следующий момент металл смялся как бумага, позволяя киборгу удержаться на Хантер - Киллере.
Двигатель взревел, машина судорожно дернулась вправо, вниз и вверх, четно пытаясь сбросить нежелательного пассажира, вгрызшегося в его лениво поблескивающий корпус. Инфильтратор, отрегулировав работу гироскопа, запустила руки в глубины ХК, выпуская из него внушительный сноп искр, резво пробежавших по телу машины и сорвавшихся вниз, к трупу первого преследователя. С воющим, оглушающим шумом самолета сплелись попискивающие, пронзительные звуки стрельбы из плазменных винтовок, зажатых в довольно таки умелых руках восьмисоток, выстроившихся в шеренгу прямо под разверзающейся высотной баталией. Киборг, яростно возопив, выдернула конечность из омертвевшего организма Беспилотника – полыхнула вспышка, машина, словно споткнувшись, замерла, неуверенно рыкнула турбинами и, замолчав навсегда, устремилась к своей конечной погибели – земле.
Девушка успела пустить белоснежный заряд в полчище Т - 800, разлаживая их стройный ряд – еще один пламенный цветок, на сей раз похожий на аристократичную лилию, раскрылся, забирая добрую часть Терминаторов в ад.
Хантер - Киллер, безостановочно, как титановая юла, кружился, смазывая мир в глазах инфильтратора, не находившего времени настроить резкость. Еще один самолет, противно визжа двигателем, ринулся к ней. Вращаясь с огромной скоростью, не распознавая, где небо, а где земля, она инстинктивно выбросила ладонь вперед, мраморно переливающийся пучок оплавил грузное тело нового Беспилотника, разрывая бойко вращающиеся лопасти. Корпус трещит, наливается светом и пропадает в адской, огненной пучине, занимающей половину молочного небосвода.
Пора. Сервоприводы ног и рук низко жужжат и протестующее стонут когда она с силой отталкивается от ХК, пронесшего ее несколько сотен метров. Жесткий удар, идеально сармотизированный инновационными для других моделей суставами, раскисший, лихо распространяющийся гриб пепла – киборг проскользила по рыхлой почве, скрываясь от глаз новых, нежелательных наблюдателей.
Хищные, неистово полыхающие глазницы Т - Х, стоящих красивым, переливающимся приглушенно - синим отделением, неотрывно следуют за почерневшим, выцветающим силуэтом. Не дожидаясь пока усядется пыльная завеса, они бросились вперед, атакуя хитро и искусно – разделяясь, наступая с разных сторон.
Она сама выдает себя. Воет, всплескивает руками, с кистей которых слетают два полу - прозрачных, смертоносных сгустка, и два Терминатора валятся, лишаясь сияющих, тазобедренных костей. Приникнув к земле, киборг чувствует, как теплые, уже цвета насыщенного индиго, заряды, опаляют затылок, скоро тая где - то вдали. Юрко выгибаясь, инфильтратор концентрирует силу удара в стопе, обрушивая ее на заостренную голову Т - Х, стоящей неподалеку. Остов робота с креном отшатывается, а голова срывается с плеч, держась на нескольких трубках, с чьих концов капает мутная, вязкая жидкость.
Не обращая внимание на сердце, лихорадочно колотящееся в груди, на страшные хрипы, вырывающиеся вместе с выдохами, она вновь поднимает руку, но не успевает выстрелить – раскаленный удар врезается в нее там, где сходятся ключицы, кромсая и опаляя нежную плоть. Девушка, сжимая кулаки, падает, ожидая лютую боль – ничего не происходит, лишь внутренний дисплей мигнул ярко - красным, пустил беспокойный ток по нервным окончаниям.
Ноги взлетели вверх, увлекая за собой все тело. Развернувшись на локтях, инфильтратор размашисто вмазывает по тонкой, обрамляемой внеземным свечением, заклепанной толстыми броне - пластинами, шее. В кожу проникают наточенные осколки металла, застревая около ее собственной, недавно обретенной, брони.
Подскакивая на ноги, киборг запускает еще с десяток зарядов в оставшиеся Т - Х, в небо, вместо туч затянутое угольными, гладкокорпусными ХК, в выжившие Т - 800, неловко вышагивающие после раскатистого, величественного взрыва.
Энергоблок не промедляя восполняет грандиозные потери, кровь, бурля и шипя, спринтерски струится по сосудам, но с данными лучше не спорить, и она ударяется в бег, по скорости сравнимый с ездой новой, едва обкатанной машины, когда иконка, обозначающая уровень оставшихся сил, подпрыгивает, начинает дрожать и заливаться буро - алым, волнуясь изощренными переливами.
Магическая, переполненная таинством ночь незаметно спустилась на землю, делая тени наступающих монстров еще зловещее. По днищам полированных Беспилотников нехотя ползли бежевые блики догорающего костра, костлявые фигуры роботов отсвечивали желтоватым, все чаще расцветая зеленоватыми, холодными пятнами.
Надрывались двигатели, старательно выстукивали Т - 800, потягаясь не отставать от инфильтратора, разгоняющегося все сильнее и время от времени сдавленно восклицающего, дивясь раскрытым способностям. Машины гигантским, лязгающим хвостом, уперто преследовали мчащегося киборга.
Не оторваться ей, не оторваться!
Впереди, величаво возвышаясь над сгоревшей землей, виднелся мрачный бугор. Шустрая линия тактического расчета прыгнула от песка на самый край пригорка. Девушка, проследовав за этой линией, отталкивается, вздымая грязноватую тучку почвы.
Перенеся центр тяжести, она разворачивается, опять трансформируя ладони и выпуская потрескивающие ауры энергии. Несколько Беспилотников, прощально рыкнув мотором, ниспали вниз. Титановые войны заалели в расползающемся огнище, разметались по накаленному песку.
Приземлившись, девушка втянула воздух, зашлась грудным кашлем и отскочила от ядовитого, кислотного дыма.
Куда идти? Куда бежать? Что дальше делать? Она думала, что стоит ей вырваться из страшного плена, как ответ всплывет, будто очередной гениальный приказ, сверхъестественным образом появившийся в сознании.
Инфильтратор взметнула голову – акустические сенсоры подали сигнал тревоги. К ней приближались новые Хантер - Киллеры, и утробный, раскатистый гул их двигателей донесся до ее ушей.
Киборг подняла усталый взгляд к ночному, небесному полотну, перекрытому плотным, тягучим смогом. Захотелось увидеть бледноватую россыпь звезд, но такой благородной чести она не удостоилась. Система подала еще сигнал, на этот раз рассекший молнией весь дисплей.
С глубокой грустью на лице она прикрыла глаза, пошатнулась, и, наклоняясь корпусом, развернулась, намереваясь продолжить бег.
Так она и поступила, изо всех сил пытаясь загнать скользкие, наводящие отчаяние, подавляющие, обезнадеживающие мысли.
Судьбы ведь нет?
Не так ли?
|
|
| |
| Михаил | Суббота, 16.08.2014, 23:13 | Сообщение » 4 |
 Эндоскелет
Сообщений: 85
| Единственный вопрос который я задал ,когда прочитал сей шедевр- ЩИТО ?
|
|
| |
| XX | Суббота, 16.08.2014, 23:40 | Сообщение » 5 |
Повстанец
Сообщений: 23
| Михаил, неужели так паршиво?
|
|
| |
| Aks-jur | Воскресенье, 17.08.2014, 00:42 | Сообщение » 6 |
 Повстанец
Сообщений: 28
| А поему неплохо.А Продолжение будет?
|
|
| |
| XX | Воскресенье, 17.08.2014, 16:03 | Сообщение » 7 |
Повстанец
Сообщений: 23
| Aks-jur, в ближайшие дни.
Добавлено (17.08.2014, 16:03)
---------------------------------------------
— Петерсон, мать твою, беги быстрее!
Совсем юный мальчишка, вымазанный сажей, со всех ног мчался по бункеру. Его продрогшие руки сжимали блок питания от плазменной винтовки, а босые ноги сбивались в кровь о каменный пол. С наружи доносились жуткие человеческие вопли, от которых кожа покрывалась мурашками. Вокруг метались обезумевшие люди, потерявшие свой дом и теперь лихорадочно собиравшие ничтожные остатки своих вещей. Они толкались и кричали, но мальчик должен был успеть. Он, не по - детски чертыхаясь, распихивал одичавших сожителей, силясь ускорить бег.
Вот, кто - то вогнал костлявый локоть ему под ребра и паренек, рывком глотнув воздух, рухнул на колени, сдирая тонкую кожу до самой чашечки. Ноющая, толчками расплескивающаяся боль затуманила сознание, мальчик выпустил короткий, подавленный стон, когда еще один человек вышиб дух из его худенькой груди. Пальцы разжались, корпус притянуло к земле, а батарея, сухо стукнувшись о бетон, отлетела от него на пару – тройку метров. Петерсон сморгнул пелену с глаз и в иступленном отчаянии зашарил взглядом по полу, стараясь выискать грязно – черную коробочку среди звериной пляски ног убегающих.
— Мелкий, где тебя черти носят? —прошептал боец, в панике вжимаясь спиной в бетонную стену.
Машины подошли совсем близко к бункеру. Периодичное лязганье их тяжелых шагов, казалось, проползает у мужчины под ухом. Как они узнали его расположение? Впрочем, сейчас это неважно. Есть лишь горькое осознание тяжелого, пригибающего к земле, факта: место, которое раньше было их домом, перестало существовать.
Идеально ровные ряды смертоносных машин стремительно приближались к человеческому бункеру. Небольшой отряд закаленных солдат пытался сдержать машины. Но что человек, да еще без оружия, может сделать роботу? Они просто искусно тянули время, отдавая свои жизни и всей душой надеясь, что дети и женщины успеют уйти из раскрытого укрытия. Брайан сжимал в руках бесполезную пушку – у него нет патронов и все, что он мог сделать, так это выскочить из укрытия, колотя роботов обшарпанным стволом. Но почему - то он был уверен, что в первую же секунду проявления безрассудного геройства вместо сердца у него появился обугленная дыра. Боец печально усмехнулся, зажмуривая глаза.
Мальчик гулко зарычал, с титаническим усилием собрал последние силы и, уцепившись взглядом за драгоценный патрон, толкнул себя к нему. Кто - то истерично взвизгнул, споткнулся об юнца, лучезарно улыбавшегося и стискивая в ладонях холодноватую батарею.
Плазменные лучи пролетали в метре от него, оплавляя стенку за ним, опаляя мужчину невыносимым жаром. Вены на трясущихся руках вздулись и посинели от колоссального напряжения. Он вновь услышал оборвавшийся, слегка удивленный вопль своего товарища и цокнул языком, распаляясь от собственного бессилия.
— Петерсон, недоросток, лучше не беги... — пацаненок ничего кроме смерти на этом поле не сыщет.
Совсем близко раздался металлический скрежет, и
мужчина задержал дыхание – на этот раз ему не казалось – Терминатор, возвышаясь в десяти метрах, плавно поворачивал голову из стороны в сторону, подобно охотничей
собаке ища любые признаки жизни. Вокруг все замерло, заледенело и едкий дым, прячущий прожженные тела человеческих солдат, медленно расползся по матово - черному небу.
Здесь, вперемешку с белесыми скелетами, лежали еще дымящиеся трупы солдат сопротивления. Пробитые насквозь грудные клетки, оторванные руки и раздавленные головы. Отброшенные оружия, распахнутые в немом вопле рты, пальцы, посмертно сдавливающие фляжки с водой, равноценной ограненному алмазу в довоенное время.
И вот, среди всего этого ада, зажимая рот маленькой, розовой ладошкой, пробирался совсем юный мальчишка. Его ярко - серые глаза застилали слезы, но он продолжал идти через серые руины, злобно хмуря брови, но икая от страха. Бесшумно и ловко взобравшись на каменный выступ, мальчишка, увидев залитое кровью поле, заплакал еще сильнее. Слезы заскользили вниз, руки разжались – он четко осознал свою учесть – и бесценный заряд от плазменной пушки
со стуком упал на растресканный бетон.
Красные окуляры машины тут же уставились туда, откуда донеся звук. Не до конца рассеявшийся дым скрывал от взора киборга мальчонку, сохраняя его хрупкую жизнь. Но сильный порыв ветра в миг унес белую пыль, совпадая с тем моментом, когда глаза машины блеснули еще ярче, переходя в режим тепловиденья.
Зрачки Брайана втрое расширились от страха, когда мертвую тишину нарушил пускай и зажатый, но счастливый детский крик. Мальчик радостно всплеснул руками, и, не видя Терминатора, устремился прямиком к выжившему солдату, весь вид которого говорил о желании бешено возвопить :
— БЕГИ, ТУПИЦА!
Но хищно светящиеся очи машины сфокусировались на ребенке, и железная рука с пушкой плавно, неторопливо нацелилась на маленького человека.
Цель найдена.
Действие: Уничтожить.
Брайан, оттолкнувшись от насыпи затекшими ногами, ринулся к дитю и в красивом прыжке закрыл его своей широкой грудью. В следующую секунду плазменный выстрел прожег грудную клетку отважного бойца, и тот, даже не успев крикнуть, упал на землю. Из дыры с аккуратно опаленными краями медленно начала сочится темная, вязкая кровь. Пожертвовав собой, мужчина подарил ребенку несколько секунд совершенно бессмысленного, переполненного негодованием, существования. Ярко – фиолетовый луч плазмы, завораживающее переливаясь, с противным писком вылетел из дула мощной пушки, и через секунду жизнь маленького мальчика оборвалась.
***
Ветер пел протяжно, грустно, с переливающимся свистом, когда перед его стремительным потоком вставали каменные, обглоданные возвышения. Небо, затянутое тяжелыми, иссиня - черными облаками, омрачалось блеклым, бледным, бесцветным светом усталого солнца, неохотно высматривающего редкие щели в сплошной дымке небосвода. Скоростные вихри воздуха вздымали вверх сероватый песок, пуская его по своим невидимым петлям, разбивая о бетонные огрызки зданий. Их причудливый, безжизненный пейзаж навевал грустные, переполненные отчаянием, мысли. Любой солдат, в короткие моменты робкого затишья, хоть раз подумал – а что скажут лет через 10 - 15, когда человечество расправиться с машинами? Что будет написано в учебниках, останутся ли там фото или рисунки этих пустынных, веющих смертью, красот? Но грех утаить, что мысль о проигрыше так же часто посещала людей. И что же будет с миром, уже сейчас избитым и лишенным дыхания?
Проникновенные, пламенные речи Джона Коннора – лидера Сопротивления, отбрасывали все вопросы, объясняя смысл борьбы, вселяя надежду, пусть и хрупкую, но светлую и согревающую. Многие завидовали генералу, его непоколебимой, несломимой надежде. Но лишь малая, даже ничтожная часть знала или хотя бы догадывалась о том, как тягостно бывает Коннору, и какие внутренние преграды он ломает каждый божий день, вставая с жесткой кровати в своем большом, угнетающем кабинете.
Она помнит, как впервые решилась сказать что - то громче, чем остальные. Как повиновалась секундному, но мощному порыву. Как подрагивали руки и драло горло, как смотрели на нее – с удивлением, интересом, или даже ненавистью. Первая речь вышла сбивчивой, нескладной, но миловидность сыграла свое – некоторые похлопали ей, кто - то даже заливисто присвистнул. Нет смысла скрывать, что были и те, кто грязно высказался о ней, гневно сплевывая на и без того замызганный пол:
— Ишь, девчонка, как распоясалась. Ваше дело детей растить - рожать, а не речи командирские толкать!
Она прекрасно расслышала и эту реплику и то, как одобрительно загудели бойцы. Потупив взгляд, девушка осела вниз, больше не выискивая шанса с кем - то заговорить. И только один человек – молодой парень – положил ей руку на плечо, слегка сжал, и ободряюще кивнул, улыбаясь темно - зелеными глазами.
Была то воля судьбы, или до ужаса нелепая случайность, но перед следующим боем тот же светловолосый парень, поймав ее блуждающий взгляд, прочистил горло и выкрикнул:
— О! А давайте наш новый оратор расскажет нам еще историй?
Раскатистыми волнами веселый смех одолевал мужчин и женщин, но злобы или отвращения среди людей она не наблюдала. Тогда, одернув задравшуюся штанину, девушка встала, с сопением втянула воздух на удивление ясно и звонко произнесла:
— Отчего же нет? — белозубая улыбка осветила ее юное лицо, — Если господам угодно... — она сделала искусный реверанс, вызывая вторую, еще более разгоряченную волну смеха.
Видеть своих товарищей в хорошем настроении – непозволительное и редкое удовольствие. И сейчас у нее в груди растеклось что - то теплое и искрящееся, появилось желание скакать и крутиться, как маленькой девчушке. Она, не убирая с лица обворожительной, широкой улыбки, заговорила, часто повышая голос, который резвым эхом отскакивал от каменных стен.
— Мы боремся за жизнь, за возможность опять смотреть кино и гулять с друзьями! За возможность вкусно есть и горячо любить! За святые вещи! — девушка вскинула плотно сжатый кулак вверх, с радостным замиранием сердца услышав, как одобрительный рев прокатился по людским рядам, быстро сменяясь подавляемым хохотом.
Войдя в раж она встала на прожженный, закоптившейся корпус телевизора, продолжая махать руками и слушать закипающие эмоции толпы.
— Чего бы это не стоило! За возможность хорошо поспать для наших предков! — раздался еще один согласный выкрик, но вдруг все стихло. Не услышав образовавшейся тишины девушка не остановила свою зажигательную речь.
— Эй! Красавица, заткнись, начальство идет! — и чья - то теплая ладонь обхватила ее за талию, потащила вниз, усаживая на сырой пол. И снова, тот самый зеленоглазый блондин приобнял ее, пододвинув в плотную к себе. Такие действия можно было расценить как проявление симпатии, если бы не вторая рука, бесцеремонно зажимающая рот и отчетливо пахнущая дымом. Девушка нахмурила брови, рыкнула и с усилием дернулась.
— Нет необходимости, я и так молчу.
— Т - с - с! Закройся! — он недовольно, но с явной тенью улыбки взглянул на нее.
Послышались тяжелые, мерные шаги, и их командир, увешанный внушительным обмундированием, встал прямо перед ними. Его темные глаза странно блеснули – очевидно он слышал, как она разглагольствовала.
— Самодеятельностью балуемся?
Девушка вдавилась в стенку, истово желая исчезнуть с незаметным хлопком. Но изучающий взор старшего не пропадал и она, с превеликим трудом разлепив губы, собралась отвечать.
— Никак нет, сэр. Был спор, я зачинщик, она, — парень энергично кивнул в ее сторону, — проиграла. — на лице девушки, скоро смекнувшей, что к чему, не отразилось не каких чувств.
Мужчина подозрительно сощурился, но неожиданно усмехнулся, медленно покачав головой.
— Здорово вы разговариваете, солдат! Доложу начальству!
И он, бросив еще взгляд на юношу, уже стоящего рядом с вытянувшейся девушкой, обернулся к другим бойцам.
Ветер все выл, задорно гонял пыль по безжизненному полю, пытаясь проникнуть в странную, узенькую щель, образованную двумя скрещенными плитами, когда - то служившими перекрытиями для могучей постройки. В ней, то и дело поблескивая тусклыми огоньками глаз, неподвижно лежал человек. Мысли, роем гудящие в его голове, выталкивали друг дружку, порождая новый порыв воспоминаний.
— Элайджиа Риз?
— Так точно.
Сам Генерал, сам Джон Коннор стоял перед ней и оценивающе оглядывал ее. Неестественная чистота его военной формы оттенялась парой аккуратных, темных заплаток. Серебристая седина, тронувшая его виски, переливисто поблескивала в приглушенном свету комнаты. Он жилистыми кулаками оперся на свой металлический, выполированный стол, наконец опустил взгляд, под конец слегка потеплевший. Девушка сухо сглотнула, нервно потирая растрескавшиеся костяшки пальцев.
— Мне доложили о твоем ораторстве, солдат.
Она сильно закусила губу, но нашла в себе силы задержать взор на его серо - зеленых глазах.
— Майор Стивенс сказал, что бойцы смеялись. И в бою проявили себя лучше.
— Так же я знаю, что ты спасла капитана Мерфи.
Девушка едва различимо улыбнулась, Джон выдержал паузу и она отчеканила:
— Могу я сказать, сэр?
— Конечно, — Коннор с легким удивлением, почти мгновенно пропавшим из сосредоточенного взгляда, проскользил по ее лицу, —говори.
— Я не спасала капитана, лишь оттащила от Т - 1. Так поступают десятки солдат каждый день. Плюс, его ранили в тот момент, когда я могла его одернуть, — она неосознанно повела плечом, и глухо добавила — Это долг каждого.
Генерал криво улыбнулся.
— Похвально. Хорошо, что ты не зазнаешься, потому что Мерфи тебе даже не друг, да и нрав у него не очень покладистый, — девушка заерзала рукой по бедру, от волнения пощипывая кожу, — вернемся же к главному. Задам тебе один вопрос. Почему ты решила произнести такую речь?
— Я... Ну... — она почувствовала как в голове что - то щелкает и разливается, ввергая в панику и заставляя вытянуться в струнку, — Я не знаю.
Джон с открытым интересом всмотрелся в ее напуганное лицо, лишившееся всяких красок. Он изящным, отточенным движением заломил одну руку, а второй потер висок. Мужчина глубоко вздохнул и заговорил низким, грудным голосом.
— Может тебе было неприятно смотреть на кислые лица товарищей? Хотелось поднять им настроение?
— А может последовать моему примеру? Так же воодушевить солдат?
Девушка помолчала, а через пару секунд, сломив внутри себя крепкий барьер, покивала. Коннор, еще сильнее улыбнувшись, вышел из - за стола и неторопливо подошел к ней. Возвышаясь над далеко не низким солдатом он наклонил голову, глядя на нее со смесью странных эмоций. В груди бурлило жгучее негодование, к которому теперь прибавилось колющее, разрастающееся нетерпение.
Генерал прервал красноречивое молчание совсем неожиданной и неуместной репликой, перевернувшей жизнь молодой девушки, самоотверженного бойца Сопротивления Элайджии Риз.
— Это отлично.
Отредактировано XX - Воскресенье, 17.08.2014, 16:39 |
|
| |
| Михаил | Понедельник, 18.08.2014, 00:36 | Сообщение » 8 |
Эндоскелет
Сообщений: 85
| Цитата XX (  ) Михаил, неужели так паршиво?
Нет, прекрасно.
|
|
| |
| XX | Воскресенье, 24.08.2014, 15:06 | Сообщение » 9 |
Повстанец
Сообщений: 23
| Прозрачные лучи солнца старательно пробивались сквозь плотные, кремовые занавески, редкими, юркими бликами скользя по темному, паркетному полу. Яростно колышущиеся тени то и дело перекрывали солнечным зайчикам дорогу, закручиваясь в бешеном танце неопределенных движений. Короткие вскрикивания и победные смешки периодично замещали тишину, стоящую в комнате.
— Мама! — женщина сделала еще один ловкий, стремительный выпад, — Мам, стой, хватит! А - а! — она, изловчившись, повалила паренька на лопатки, с силой ткнула носом в расписной ковер, к великому счастью оказавшийся мягким.
— Ма - а - а - м — Джон, прерывисто хрипя, застонал и предпринял попытку встать. Сара, тут же подскочив, нацелила ногу ему в поясницу, аккуратно придавив сына.
— Плохо, Коннор, плохо. Для будущего генерала – отвратительно.
Юноша вывернулся из захвата, перевернулся на спину и, приподнявшись на локтях, с шипением потер зудящую переносицу. Бросив на мать недовольный взгляд он, тяжело поднявшись, басовито пробурчал:
— Да какой в этом смысл?
— Какой смысл? — Сара вскинула брови, энергично подавшись вперед, — Смысл в том, чтобы тебя не завалил первый встречный! Тоже мне, герой нации!
— Мы предотвратили войну! — он нервно сглотнул и разгневанно всплеснул руками, — Это ты мне сказала, что мы заживем как нормальные люди! — его голос сорвался на визг, Джон положил ладонь на ушибленное горло и продолжил, — Или жесткие, извините, даже жестокие тренировки входят в понятие о спокойной, обыкновенной жизни?
" Ты сам - то в это веришь? "
Слова почти сорвались с языка, но женщина во время прикусила его кончик. Пронзительно, с разочарованием глянув на подавленного сына, она развернулась, поднимая с пола черную кофту. Подойдя к двери, Коннор еще раз обернулась, увидя как мальчик сосредоточенно, смешно хмуря брови, смотрит в окно. Покачав головой и досадно вздохнув, она бесшумно вышла из комнаты. Джон помотал головой, издал странный, грустный и протяжный звук, повалившись на кровать так, что та страдальчески хрустнула.
— Ну почему нельзя успокоиться? — он вперил взгляд в белый, свеже отштукатуренный потолок и противно, злостно заскрипел зубами.
А тем временем его мать, быстро спустившись вниз, открыла бар, мастерски откупорила бутылку с виски и, окинув оценивающим взором бокалы, мирно стоящие на полках, поднесла горлышко бутыли к губам. Сделав пару обжигающих глотков она закрыла пробку, прикрыла стеклянную крышку надежного алкоголе - хранилища, и с явной неохотой отправилась к дивану. Ее одолевали далеко не приятные мысли. Нутром, душой, кожей – женщина чувствовала, что все только началось, но как это сказать мальчику, если совсем недавно Сара пообещала начало новой жизни?
А скрывать ведь тоже паршиво. Какое отвратительное, двоякое чувство.
Коннор откинула голову на шелковистые подушки, позволяя пряному огню качественной выпивки расслабить перенапряженные мозги. Однако думы, принимающие решения без участия хозяйки, припустили в дикий пляс.
Поддержки со стороны у них нет. Отец, еще не подозревая о своем статусе, пожертвовал собой ради их существования, наполненного лихорадочным скитанием и поиском. Единственная машина, посланная для защиты сгинула в раскаленном металле, оставив в душе Джона несгладимый, до сих пор жгущий след. Юноше нужен друг, тот, кому можно высказаться, а она только и думает, как бы понадежнее запрятать и подготовить.
" Ну так поговори с ним, спроси, что он чувствует, чего хочет "
Послышался увесистый хлопок, торопливые, сбивчивые шаги, и ее сын, облаченный в огромную куртку цвета хаки, стрелой вылетел с лестницы, скрипнул подошвой новых кроссовок и скрылся за массивной входной дверью, громыхнув защелкой.
" Поговорила "
Джонни упивается своей свободой, ведь это гигантское достижение – сбежать от родителя - тирана. И хорошо, что он имеет эту возможность и не подозревает, что его мобильник давно пилингуется.
Она точно плохая мать. Одно оправдание – Сара сделала все для его безопасности. Новое имя, имидж – только маленькие крупицы проделанного. Встав, женщина вновь направилась к роскошному бару, желая облегчить душевные страдания, сгладив их вкусным, отборным пойлом.
***
Джон, одернув забившийся ворот куртки, перекинул ногу через небольшой байк. Пусть он
был тусклого, грязно - зеленого цвета, без блистающей полировки, но это бы его собственный мотоцикл, почти такой же как и тот, что сгинул под колесами бешеного тягача, управляемого не менее бешеным Т - 1000. Зычно рыкнув мотором мальчик рванул с места.
Ледяной ветер в миг растрепал волосы, адреналин в крови скаканул вверх. Он сощурил глаза, торопливо набирая скорость. Узенькие колеса шуршали об асфальт, будто нашептывали что - то, а мотор, которому явно не хватало мощности, надрывисто гудел, силясь разогнать машину до желаемой скорости. Пару минут Коннор ехал без мыслей, просто наслаждаясь зрелищем мира, расплывающегося и сливающегося в одну смутную, пеструю полосу. Ветвистые деревья, цветастые фасады домиков, изумрудные, идеально выстриженные лужайки – все пропало, оставляя юношу наедине с рычащим мотоциклом.
Но вскоре мир опять приобрел резкость и четкость. Джон сбавил газу, а в конце остановился, выехав к заросшему оврагу. Он заглушил двигатель, задумчиво опустил голову, пытаясь найти логичные ответы на появляющиеся уже не в первый раз вопросы.
Почему мама отпустила его так просто, не сказав не слова? Она же волнуется, переживает, что Великий и Прекрасный Джон Коннор, Генерал всея мира покалечится или того гляди умрет раньше времени. Может, на нем какой - нибудь незаметный, неприметный жучок. Может, его телефон отслеживается? Мальчик с крайне обеспокоенным выражением лица суетливо выудил из кармана мобильник и стал в упор рассматривать его. Не увидев ничего подозрительного он, досадливо цокнув языком, снял заднюю панель и вытащил литиевый аккумулятор. Еще внимательней осмотрев внутренности аппарата, юноша, для большей верности прошелся подушечкой указательного пальца по хитро сплетенным микросхемкам.
— Ладно, — он потер затылок, — ну что же тогда?
Ответа Джон так и не нашел, перебрав сотни догадок – от самых невероятных до, казалось бы, очевидных.
Солнце садилось, утопая в пушистых кронах деревьев, оно отбрасывало прощальные, теплые лучи света на уже засыпающие дороги города, красиво проползая по начищенным витринам разных забегаловок: магазинов, ресторанов и кабаков. Каждый раз Коннор, видя пейзаж хоть немного соответствующий понятию о красоте, пропускал сквозь себя мысль, тяжелую и ноющую, будто налитую свинцом.
" А вдруг они не остановили судный день? Вдруг, все это сгорит в ядерном огне? "
Тревожный внутренний голосок прошептал именно то, чего мальчишка боялся больше всего, именно то, от чего он усердно бежал почти с самого рождения.
Коннор прикрыл глаза ладонью, четно пытаясь прогнать эти думы, но они прочно вцепились и в душу, холодя все там, внутри, и в сознание, мешая нормально соображать.
— По - моему, я проклят. — он с горечью усмехнулся и вновь оседлал своего железного коня.
Добавлено (23.08.2014, 19:00)
---------------------------------------------
Дорогие читатели!
( если таковые имеются )
Это довольно низко – выпрашивать, но мне действительно необходима критика. Кому не лень, черканите пару слов о моем " произведении". Была бы очень благодарна.
_________________________________________________________________________________________________________
Некоторые люди обладают поистине чудесным свойством – оказываются не в то время, не в том месте. Вот и офицер полиции, спецназовец Ричард Дуглас, перенял это качество от отца, который по нелепой случайности попал на чужие поминки и познакомился там с будущей женой. Ричарду же повезло намного меньше, и он, волею судьбы лицезрел то, что развернуло его жизнь на 180 градусов.
Свою работу полицейский сердечно любил, ибо с самого детства мальчику не хватало острых ощущений – он лазил по крышам высотных домов, исхитрялся доставать оружие, из которого потом стрелял по уличным кошкам, изготовлял самодельные петарды – короче, жил и хулиганил на полную катушку. К выбору профессии, будучи уже юношей, Дуглас подошел просто – там дают пистолет, значит я иду именно туда. Лишь потом, спустя какой - то период времени он, опять же с подачи высших сил, осознал, что работа в сфере охраны правопорядка вещь высоко моральная и сложная
Уцепившись за место в элитной штурмовой группе мужчина считал, что нашел именно то, что искал, казалось бы, с рождения. Но в один вечер очередной вызов развеял все надежды на стабильное существование.
Горело здание Кибердайн – как им, десяти широкоплечим молодцам, сказали, это корпорация, где работают крайне умные дяди и тети, делающие компьютеры, IQ оных своим числом превосходит суммированные цифры всей их компании. Внутри, вооружившись до зубов, засели страшные террористы. Выкурить их, может даже, уничтожить – и большего от них не требовалось.
Командир махнул рукой, они, ловко выпрыгнув из бронированного грузовика, устремились к стеклянным дверям.
— Бросайте оружие! Выходите по одному, с поднятыми руками!
— Я повторяю! Иначе мы открываем огонь на поражение!
В ответ прилетел приглушенный звук медленных, степенных шагов. И вот, сквозь едкий туман слезоточивого газа, не моргая шел мужчина, по габаритам превосходящий любого из их группы. Он был похож на атлета, а в груди красовались багровые дырки – кожаная куртка, порванная и протертая в нескольких местах, явно пережила стрельбу из пистолета. Если не из автомата. И если не вместе с хозяином.
— Лицом в пол!
Незнакомец продолжал размашисто вышагивать, переводя безразличный взгляд с одного полицейского, на другого.
— Огонь!
Затрещали орудия, гильзы задорно заскакали по полу, и Ричард отчетливо видел, как с десяток точных выстрелов разодрали одежду и плоть мужика. Дуглас изумленно охнул, когда террорист слегка пошатнулся от крупнокалиберной очереди, выпущенной им самим. Он неразборчиво слышал раздраженные, даже напуганные голоса товарищей, всаживающих одну за другой порции свинца в мускулистую грудь бандита. Тогда, перекрывая цокот автоматов, громом прогремел зычный приказ командира:
— Цельтесь в голову!
Десять черных стволов почти синхронно дернулись вверх, кто - то щелкнул затвором, и кожу на лице мужчины снесло подчистую.
Ричард видел, как струйки крови стекали по массивной, побледневшей шее. Он видел, как террорист странно прищурился, дернулся, но уперто продолжал идти к ним. Бравые, бесстрашные парни явно струхнули – пару человек, неуверенно чертыхаясь, попятились назад. Тогда, плавным, отточенным движением бандит вытащил серебристый, тускло поблескивающий пистолет из - за пояса. Грохот его выстрела заглушил стрекот лихорадочных очередей, их командир коротко вскрикнул, взмахнул руками и повалился на мраморный, скользкий пол.
Он не мог оторвать взора от металла, матово переливающегося в глубоких, запекшихся ранах. Это существо – Дуглас явственно понял, что оно не живое – расстреливало ребят, вышибая им коленные чашечки.
Слепящая вспышка боли, полицейский глухо матернулся и, не выпуская из рук оружие, шлепнулся вниз. Глядя в спину уходящему дьяволу, исполинская фигура которого таяла в зеленоватой дымке, Ричард приподнялся на левом локте. Монстр обернулся, и мужчина был готов поклясться – в нутре его темных глаз сверкнули дикие, кровавые огоньки. С непонятным выражением оглядев корчащихся и стонущих спецназовцев, он вышел из здания, щедро выстреливая зарядами со слезоточивым газом. Настала предвкушающая тишина, некоторые, кряхтя и порыкивая, поднялись на ноги.
Вначале донеслись крики, тихие, словно прорывающиеся через невидимую пелену, потом злобно заворчал мотор, и две яркие, желтоватые фары пустили лучи сквозь прозрачные двери.
— Нихера себе!
Люди кинулись в рассыпную, со всей силы шмякаясь об металлические стены. Синий грузовик, с тонкой, бледно - белой полосой, разворотил вход и пискляво визгнул тормозами, заходя в красивый, выверенный до сантиметра, разворот. Дуглас, вдавливающийся в стену, зажимающий рану, из которой хлестала аловатая кровь, был в совершенном недоумении, прокручивая в голове десятки самых грязных ругательств. Но, природное любопытство взяло верх, он напряг зрение, меж густых бровей пролегла едва заметная морщинка, и полицейский рассмотрел, как смутные силуэты – один напоминал женский, второй был на порядок меньше, да к тому же сгорблен – рванулись к распахнутым дверцам машины, легко впрыгнули внутрь, и их не убиваемый водитель вдарил по газам.
Ричард расслабился, плечи опали, и его взгляд автоматически поймал перепуганный, ошарашенный взор друга, чьи брови застыли высоко на лбу, а рот невольно приоткрылся. Так удивленно выглядели все, все они узрели что - то выходящее за рамки нормального восприятия.
Правда лишь один из них не пытался забыть это как ночной кошмар, как оживший страх. И этим человеком был Ричард Дуглас – первый и единственный, в глазах которого появилось спокойствие, перемешанное с тягучей задумчивостью.
С задумчивостью, сведущей его с теми самыми террористами, разнесшими современное, дорогущее здание в щепки.Добавлено (24.08.2014, 15:06)
---------------------------------------------
— И на что ты рассчитываешь? Лежать здесь так долго, что сгниешь к чертям собачьим?
Элайджиа мысленно воззвала сама к себе, пытаясь вынырнуть из полудремы, сны которой состояли из удивительно четких и ясных воспоминаний. Моменты ее жизни – забавные, трагичные и нелепые – резво проносились мимо взора, каждый раз цепляя новые нотки вновь обретенной души. В какой - то степени она оживала, заряжаясь зудящим, безустанно растущим чувством, базирующимся в районе груди. Но с другой стороны, вихри цветных, реальных сновидений не давали ей возможности подумать о самых главных, поистине огромных проблемах.
Куда ей идти? Некуда. Но не валяться же все время тут? А почему нет? Да потому что!
Киборг огрызалась сама с собой, где - то в глубине сознания понимая, что это далеко не здоровый признак. Зато, из - за этого самобичевания поток воспоминаний оборвался, предоставляя чистый разум для размышлений. Она, слегка щурясь, поглядывала на лениво светлеющее небо.
Ты – подполковник сопротивления. Ты обязана вернуться в строй и сражаться вместе с товарищами. Но как ты объяснишь все эти изменения, произошедшие с твоим телом? Коннор, может, поймет, а солдаты... Нет, они этого не примут, и не должны. Джон и так подавляет недовольство по поводу машин в людском строю. Ну, ладно, допустим, есть единственный шанс рассказать все пережитое, и ты расскажешь в красках, подробно.
Ехидный, писклявый голосок зазвенел внутри:
— Так легко ты сбежала? Драгоценный проект СкайНет тупо выпрыгнула в окно? Ха - ха - ха.
Она уже много думала на эту тему, несколько раз сжимаясь в комочек от страха перед самой собой. Жестко одергивала себя, спрашивая – выдавила ли ты эту заразу из себя навечно – по долгу прислушивалась к голосам изнутри, убеждаясь, что это очередной фрагмент ее жизни проигрывается в ускоренном темпе. Она чиста и всецело верна сопротивлению. Это была единственная непоколебимая истина на данный момент.
Но это знание не гарантирует, что ее удостоят чести сражаться вместе с живыми мужчинами и женщинами, людьми, в чьих телах нет ни грамма металла. Слишком много несостыковок, недосказанностей
будет в ее рассказе.
Если ей вообще позволят разинуть рот.
А если опустить это и поразмышлять о том, какую пользу можно принести человечеству? Да, эта мысль стоит того, чтобы рвануть с места и безостановочно бежать по направлению к бункеру. В боку болюче кольнуло, перед глазами заплясал сизый туман, дыхание прочно застряло в шейных позвонках. Инфильтратор наконец пришла к единственно - правильному выводу.
Элайджиа, разжав челюсти, суставы которых, казалось, заржавели, сипло проговорила:
— Решено. Вставай, тряпка.
***
Золотые лучи заходящего солнца окрашивали серый, понурый песок в янтарный теплый цвет, делая этот унылый пейзаж чуть приятнее. Свет скользил по дюнам, надутым пронизывающими ветрами, пробегал по ветшающим скелетам зданий, открывая взору давно забытые вещи – хлипкие лестничные проемы, пустые глазницы окон, обкромсанные стенки, лишившееся любых признаков, отличающих их от миллионов других, таких же, вычищенных ядерной волной, построек.
Девушка, еще недавно знавшая, в чем смысл ее жизни, а теперь лихорадочно ищущая его, пыталась не совершить ошибок. Первую, и, скорее всего, роковую, она почти сделала: в мозгу не появилось мысли осмотреть себя. Кожный покров, порядком изорвавшийся во время последней битвы, ничем не прикрывался и не хотел заживать – питательных веществ, или просто еды, она давно не вкушала. Белое платье, больше похожее на половую тряпку, использующуюся с десяток лет – не вариант.
Теперь уже киборг, Элайджиа пряталась от Беспилотников, муторно гудящих моторами, прочесывающих территорию своими зоркими, инфракрасными окулярами. Старалась обходить редкие, но назойливые отряды Терминаторов, отмечая, что некоторые из них покрыты кожей, даже одеты в темное обмундирование, похожее на одежду, что носили бойцы сопротивления. Несколько раз ее обуревал соблазн – кинутся на такую группу, выплеснуть зреющую ярость, расшвырять нерасторопные машины, забрать одежду, пусть и не подходящую по размеру – но тогда ее местонахождение станет известно СкайНет.
Протискиваясь сквозь развалины бывшего города, Риз то и дело просматривала дома, пытаясь найти хоть что - то подходящее. Удача упорно не желала переходить на ее сторону, и в очередной раз девушка наткнулась на два скелета – мужской и женский – держащиеся за руки, они причудливо сплели пальцы, очевидно, сильно нервничая. Взгляд инфильтратора задумчиво пополз вверх, цепляясь за рассыпающиеся остатки одежды.
Элайджиа опустилась на корточки, удивленно выдохнув – в голове мужчины зияла большая, сквозная и неровная дыра. Женщина, прижавшаяся к своему спутнику, тоже имела отверстие в левом виске, но, похоже, пуля застряла в мозгу, пробив себе вход и разорвав нежные ткани. Инфильтратор слегка наклонила голову, напряженно прищурившись. Свет падал на их белесые переносицы тонкой, четкой полоской, проникая в маленькую комнату через аккуратное, формы вытянутого прямоугольника, окно.
Переборов неприятные, двоякие чувства, против воли одолевающие ее, девушка поднялась и направилась к выходу, но, спустя пару секунд, обернулась в пол - оборота, от чего - то злобно усмехнулась, и бросила в звенящую пустоту, зная, что никто этого не услышит:
— Легкий путь.
***
Можно было сказать, что судьба сжалилась над ней – киборг, прошерстив еще с два квартала, наконец нашла кости, на которых была изрядно поношенная, но пригодная для носки, одежда. Правда, внутри и снаружи сохнущего скелета омерзительно воняли полу - сгнившие куски плоти. Риз закусила губу, стараясь не дышать и одновременно дивясь, что даже будучи машиной, ее передергивает от жутко - сладковатого, трупного запаха.
— Удружил, парень.
Руки потянулись к останкам, в мыслях вертелись самооправдания и извинения, обращенные неизвестно к кому. Она отстегнула добротный кожаный ремень, украшенный начищенным и роскошным, но бесполезным кольтом. Стянула куртку, закатывая глаза и хмурясь, когда предплечье усопшего хрустнуло, щелкнуло, а потом отломилось, осыпаясь странно пахнущей трухой. Раздев труп, Элайджиа пробормотала сиплое " спасибо ", дрожащим шагом вышла из комнаты, энергично вытряхивая вещи, пропахшие ненавистным ароматом.
Штаны, совершенно не подходящие по размеру, инфильтратор туго перехватила ремнем, затянув его в грубый узел. Прицепила кобуру на пояс, все - таки пожалев в свое время добротное оружие. Куртку, рукава которой с лихвой покрывали металлические кисти, накинула на плечи. Еще раз отряхнув штанину, девушка уткнулась тупым взглядом в босые, сбитые в кровь, ноги.
— Вот сука!
Хорошо прошитые, теплые ботинки, напяленные на ступни скелета, явно не пришлись бы ей в пору, но выбора, как такового, у не не было.
Выйдя из развалин на горячий, растрескавшийся асфальт, она глубоко вздохнула, придирчиво оглядела себя, нелепо подвязанную, перетянутую, дурно пахнущую, но полностью одетую, помотала головой, и двинулась дальше, всем сердцем, воодушевленно трепещущим только при одной мысли, надеясь, что вскоре вернется домой.
Туда, где ее, возможно, ждут.
***
Беда не приходит одна.
Кто - то подразумевает под этим то, что за несчастьем прийдет счастье, хорошие новости, долгожданная белая полоса. Ведь так бывает, и бывает часто – умрет родственник, и вдруг на тебя свалится огромное, богатое наследство, сильно притупляя острую боль потери. Или может, тебе изменил жених, а на следующей неделе ты встретишь высокого, статного юношу, явно симпатизирующего тебе.
Но в случае молодой девушки, Элайджии Риз, беда несет за собой еще удар, выбивающий последнюю надежду. Может, это реалия войны – менять смысл пословиц, но ее одинокая, черная фигура, мечущаяся в остатках человеческого бункера, раскалывалась от бессильной злобы и боли, порой теряя последнее самообладание, падая на залитый кровью пол, скручиваясь в судорожных конвульсиях, безжалостно рвя волосы, выкрикивая ругательства, превращающиеся в дикое, отчаянное рычание.
Везде трупы, трупы, трупы. Без рук, ног, голов, детей и женщин, солдат, с раздавленными грудными клетками, и стариков с обугленными шеями. Ледяной холод смерти насмешливо дышал ей в спину, но боялся подойти к этому рыдающему, непонятному созданию, разрывающееся сердце которой оковано не проминаемым металлом. Она заламывала руки, силясь услышать треск собственных, ломающихся костей. Билась об стенки, мечтая расколоть череп на мелкие кусочки, ведь именно в этом мозгу сидела истина, лишившая ее рассудка.
СкайНет считал местонахождение бункера из твоих мыслей. Это твои руки убили всех этих неповинных людей.
Ты пыталась себя оправдать и найти повод вернутся обратно в строй, семью, но, черт тебя дери, как? Еще не контактируя с товарищами ты лишила жизни десятки, а может сотни людей, только своим бесполезным, противоестественным существованием. Изыди из этого мира, гребанный монстр! Все бы отдала, только бы навсегда кануть в забвение, лишенное эмоций и красок.
Юное, красивое лицо человека, потерявшего возможность жить, но могущего страшно страдать, охватила колющая, кромсающая мука. Она уже просто тихо лежала, измазавшись в чужой крови, ощущая, как боль моральная перерастает в физическую, поджигая нервные окончания, и была не в силах что - то изменить.
Пропало все.
Пропало.
|
|
| |
| Михаил | Вторник, 26.08.2014, 17:49 | Сообщение » 10 |
Эндоскелет
Сообщений: 85
| Ошибки? Не, не видел.
Критика? Какая тут может быть критика.
|
|
| |
