|
Железный дровосек
|
|
doris  | Четверг, 30.10.2025, 05:32 | Сообщение » 11 |
 Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 10: Часовые Апокалипсиса
Сан-Франциско встретил их соленой морской влагой и навязчивым гулом ночного города. Они оставили машину в многоуровневом паркинге в трех кварталах от цели и продолжили путь пешком, растворяясь в тенях.
Район Мишн жил своей ночной жизнью. Где-то за углом играла живая музыка, доносился смех, пахло едой из уличных ларьков. Джон чувствовал себя призраком, наблюдающим за миром, к которому он не принадлежал. Эти люди не знали, что всего в нескольких сотнях метров разворачивалась битва за их будущее.
Кэмерон шла рядом, ее лицо было скрыто капюшоном. Ее сенсоры постоянно сканировали окружение, анализируя тысячи потоков данных.
— Два наблюдения. Крыша здания напротив. И черный фургон в конце улицы. Тепловые сигнатуры — четыре человека. Вооружены.
— Команда ликвидации, — мрачно констатировала Сара. — Они уже на позициях. У нас есть минут двадцать до их выдвижения.
Они заняли позицию в заброшенном магазине на первом этаже того же дома, где жила Ребекка. Окна были заколочены, но Кэмерон с легкостью выдавила одну из фанерных плит. Отсюда открывался вид на подъезд.
— План остается в силе, — шепотом сказала Сара, проверяя затвор своего пистолета. — Они наблюдают за входами. Ждём их движения. Пока они отвлечены, мы проникаем с черного хода, эвакуируем девушку и уходим. Никаких лишних столкновений.
— Шансы на успех снижены на 15%, — тихо ответила Кэмерон. Ее взгляд был прикован к фургону. — Они профессионалы. Их действия будут быстрыми и решительными. У нас будет очень мало времени.
Джон слушал их, но его внимание было приковано к Кэмерон. Он видел, как ее пальцы слегка постукивают по раме окна — новый, нервный жест, несвойственный ей ранее. Ее новые «сенсоры» заставляли ее не просто вычислять риск, а ощущать его. Она беспокоилась. О нем.
— Мы справимся, — сказал он, больше для нее, чем для себя.
Она посмотрела на него, и в ее глазах, обычно таких ясных, он увидел отражение городских огней и нечто большее — тень того самого «нежелательного исхода».
— Да, — просто сказала она.
Ожидание было мучительным. Каждая секунда растягивалась, наполненная гулом города и собственным громким стуком сердца. Джон чувствовал, как пот проступает на спине, несмотря на прохладу ночи.
Внезапно дверь черного фургона приоткрылась. Два человека в черной тактической форме вышли и быстрым шагом направились к подъезду. Остальные двое остались внутри, вероятно, обеспечивая связь и прикрытие.
— Пошли, — скомандовала Сара.
Они бесшумно выскользнули из задней двери магазина и пересекли узкий переулок. Кэмерон с силой, которой Джон никогда не переставал поражаться, вырвала засов с запасной двери, ведущей в подвал. Они ворвались внутрь, в темноту, пахнущую сыростью и мусором.
— Лифт не используем. Лестница. На четвертый этаж, — повела их Сара.
Они взбежали по лестнице, стараясь не производить шума. Кэмерон шла первой, ее сенсоры сканировали этаж за этажом.
— Они уже на третьем. Движутся наверх. Используют приборы для подавления сигналов.
— Ускоряемся! — бросила Сара.
Они ворвались на четвертый этаж как раз в тот момент, когда двое наемников остановились у двери квартиры 4B. Один из них уже устанавливал на дверь компактный термитный резак.
— Стоять! ФБР! — крикнула Сара, поднимая пистолет.
Наемники отреагировали мгновенно. Они не стали вступать в переговоры. Они просто развернулись и открыли огонь.
Пули со свистом пронеслись по коридору. Сара и Джон укрылись за углом. Кэмерон же не стала прятаться. Она двинулась вперед, используя свою нечеловеческую скорость. Первый наемник получил удар в горло и рухнул беззвучно. Второй успел сделать несколько выстрелов. Одна из пуль задела плечо Кэмерон, сорвав клочок искусственной кожи и обнажив металлический эндоскелет. Она даже не замедлила шаг, выбив оружие из его рук и нанеся точный удар в висок.
— Квартира! — крикнул Джон. — Надо опередить их!
Кэмерон одним ударом выбила дверь, которую наемники только начали резать. Они ворвались внутрь.
Квартира была погружена во мрак. Где-то в глубине послышался испуганный женский крик.
— Не стреляйте! Пожалуйста!
— Ребекка Эллисон? — крикнула Сара, оставаясь у входа для прикрытия. — Мы здесь, чтобы помочь! Иди к нам!
Из спальни выбежала худая девушка лет двадцати пяти в пижаме. Ее лицо было искаженным от ужаса.
— Кто вы? Что происходит?
— Сейчас не время для объяснений! — Джон схватил ее за руку. — Нам нужно уходить! Сейчас же!
В этот момент окно в гостиной с грохотом разлетелось вдребезги. С крыши здания напротив, с веревки, в квартиру вплыли еще два наемника, ведя шквальный огонь.
Пули вздыбили обивку мебели, разнесли телевизор. Джон пригнулся, прикрывая собой Ребекку. Сара ответила огнем, прижимая их к стене.
Кэмерон оказалась в центре комнаты. Она стала живым щитом, принимая пули на себя. Джон видел, как ее тело дергалось от попаданий, как искусственная плоть рвалась, обнажая сталь. Но она стояла. Она рассчитывала траектории, двигалась так, чтобы принять удар на самые защищенные части.
— Джон! Черный ход! Через кухню! — скомандовала она, ее голос звучал ровно, несмотря на повреждения.
Он потянул за собой Ребекку. Девушка была в полуобморочном состоянии, ее ноги подкашивались. Сара прикрывала их отход, ведя огонь по наемникам.
Они ворвались в кухню. В этот момент один из наемников, тот, что был с крыши, метнул в дверной проем небольшой цилиндр.
— Граната!
Время для Джона замедлилось. Он увидел, как маленький металлический предмет катится по полу, прямо к ним. Он увидел испуганное лицо Ребекки. Он увидел, как Сара пытается развернуться, но понимает, что не успевает.
И он увидел, как Кэмерон, пробиваясь сквозь шквальный огонь, совершила невозможное. Она не стала отталкивать гранату или укрываться. Она бросилась прямо на нее, накрыв своим телом.
Раздался глухой, сокрушительный хлопок.
Взрывной волной Джона, Сару и Ребекку отшвырнуло вглубь кухни. Он ударился головой о холодильник, и на мгновение в глазах потемнело. Когда зрение вернулось, он увидел дым и развороченный пол в гостиной. И тело Кэмерон, лежащее неподвижно в эпицентре взрыва.
— Нет... — застонал он, пытаясь подняться.
Но наемники уже входили в кухню, преодолевая сопротивление Сары. Один из них схватил Ребекку, другой навел ствол на Джона.
И тут в квартире снова раздались выстрелы. Но не из оружия наемников. Двое новых людей в бронежилетах с надписью «ФБР» ворвались через выбитую дверь. Во главе них был Джеймс Эллисон.
— Бросайте оружие! ФБР! — его голос гремел, заполняя все пространство.
Наемники, застигнутые врасплох, на мгновение замерли, но не подчинились. Этого мгновения хватило. Агенты открыли огонь. Завязалась короткая, яростная перестрелка. Когда дым рассеялся, оба наемника лежали без движения.
Эллисон, не обращая внимания на трупы, бросился к дочери.
— Реб! Ты в порядке?
— Папа? — девушка смотрела на него непонимающими, полными слез глазами. — Что... что происходит?
— Потом, детка. Сейчас мы уходим. — Он обнял ее, а затем его взгляд упал на Джона и Сару. — Вы... вы действительно пришли.
— Ты следил за нами? — с недоумением спросила Сара, поднимаясь на ноги.
— Я поставил к своей дочери жучок, когда понял, что они пойдут за ней, — коротко объяснил Эллисон. — Я знал, что если кто-то и появится, так это вы. Мы шли по такому же следу. — Его взгляд скользнул по разрушенной квартире и остановился на неподвижном теле Кэмерон. — Она...?
Джон не слушал его. Он отполз к Кэмерон. Взрыв разворотил ей спину. Были видны перебитые, исковерканные сервоприводы, дымящиеся покореженные части брони. И снова этот ужасный, холодный страх сжал его сердце.
— Кэмерон... — он тронул ее лицо. Оно было холодным. Глаза закрыты. Никакого мигающего огонька. Ничего.
И тогда ее рука дернулась. Слабо. Ее веки дрогнули и с огромным усилием приподнялись. В глазах не было прежней ясности. Только боль, сбой, цифровая агония.
— Дж... он... — ее голос был искажен помехами, как разорванная в клочья магнитная лента. — Мис... сия... не вы... полнена... Эваку... ация...
— Ты жива, — он задохнулся от облегчения, прижимая ее руку к своей груди. — Ты жива.
— Фе... ник... с... — она с трудом выдавила. — Не... сервер... Сеть... Он... в сет... и...
Ее глаза снова закатились, и ее рука обмякла в его руке. Но на этот раз он видел слабую пульсацию в поврежденном порту на ее запястье. Она снова была в коме. Но живая.
Эллисон подошел к ним, его лицо было мрачным.
— Нам нужно уходить. Местные копы уже в пути. У нас есть минуты.
— Она не может идти, — сказал Джон, его голос дрожал. — Мы не можем ее бросить.
— Мы должны взять ее, — сказала Сара. Она уже стояла над ними, ее лицо было жестким, но в глазах читалась решимость. — Мы не оставляем своих.
Эллисон кивнул и что-то сказал в рацию. Через мгновение два его агента вошли в квартиру с носилками.
— Мы доставим ее в безопасное место, — сказал Эллисон. — У ФБР есть секретные медицинские объекты. Мы можем...
— Нет! — резко оборвала его Сара. — Никаких объектов ФБР. Мы сами о ней позаботимся.
— Сара, посмотри на нее! Ей нужна серьезная помощь! У вас нет ресурсов!
— У нас есть ресурсы. И мы никому не доверяем. Особенно вам. Если о ней узнают власти, ее разберут по винтикам.
Эллисон хотел что-то возразить, но посмотрел на дочь, которая прижималась к нему, дрожа, и сдался.
— Хорошо. Но мы поможем вам выбраться из города. Как долг. Если бы не вы, мы бы не успели. И моя дочь…
Пока агенты укладывали Кэмерон на носилки, Джон не отпускал ее руку. Он смотрел на ее изуродованную спину и чувствовал, как ярость закипает в нем. Ярость на Скайнет, на «Сайбр-Дайнемикс», на весь этот несправедливый мир.
Она снова пожертвовала собой. Приняла взрыв на себя. Ради него. И ее последние слова были не о себе, а о миссии. О «Фениксе».
«Не сервер... Сеть... Он в сети...»
Это меняло все. «Феникс» был не физическим объектом. Он был программой, распространяющейся по глобальной сети. Уничтожить его было невозможно. Его можно было только остановить. И для этого нужна была информация, которую могла дать только Ребекка Эллисон.
Джон поднял взгляд на девушку, которую они только что спасли. Она смотрела на тело Кэмерон с ужасом и благодарностью.
Война входила в новую фазу. Цифровую. И их единственным ключом была эта перепуганная девушка и полуразрушенный терминатор, в котором билось нечто большее, чем просто процессор. Нечто, ради чего Джон был готов на все.
Пока агенты выносили Кэмерон, он пообещал себе, что это в последний раз, когда она жертвует собой. В следующий раз он будет защищать ее. Любой ценой.
|
 |
| |
| doris | Четверг, 30.10.2025, 05:34 | Сообщение » 12 |
Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 11: Сеть и Душа
Дорога обратно в Аризону была похожа на перевозку трупа. Неподвижное тело Кэмерон, завернутое в одеяло, лежало на заднем сиденье внедорожника, который Эллисон предоставил им для побега. Джон сидел сзади, положив ее голову себе на колени, и не сводил с нее взгляда. Он чувствовал под пальцами холод ее кожи и слабую, едва уловимую вибрацию — признак того, что глубоко внутри что-то еще работало.
Сара вела машину, ее лицо было каменной маской. На пассажирском сиденье Ребекка Эллисон, завернутая в спасательное одеяло, смотрела в окно, по щекам ее текли беззвучные слезы. Ее мир рухнул за одну ночь.
— Она... она не человек, да? — тихо спросила Ребекка, не поворачивая головы.
— Нет, — коротко ответила Сара.
— Но она спасла мне жизнь. Прямо как в фильмах. Накрыла гранату.
— Да.
— Почему? Если она машина... почему она это сделала?
Джон поднял взгляд. Его голос прозвучал хрипло.
— Потому что ее миссия — защищать. Защищать меня. Защищать будущее. А ты часть этого будущего.
Ребекка наконец посмотрела на него, ее глаза были красными от слез.
— Ты... ты Джон Коннор? Тот самый, о котором папа... — она не договорила, но было понятно. Эллисон делился с ней своими кошмарами.
— Да.
— И все, что он говорил... о машинах из будущего... это правда?
— Каждая страшная история, — мрачно подтвердила Сара. — И даже хуже.
Они ехали молча еще несколько часов, пока солнце не начало подниматься над пустыней. Ребекка, истощенная, наконец уснула. Сара посмотрела на Джона в зеркало заднего вида.
— Ты должен поспать, Джон. Ты не помогаешь ей, изводя себя.
— Я не могу, — прошептал он, проводя пальцем по щеке Кэмерон. — Что, если она... что, если она снова уйдет, пока я сплю?
— Она не «уйдет», Джон. Она машина. Ее можно починить.
— Она не просто машина! — его голос сорвался, и он тут же понизил его, чтобы не разбудить Ребекку. — Ты видела ее глаза, мама. Ты слышала, как она говорила со мной. В ней что-то есть. Что-то настоящее.
Сара вздохнула, и в ее глазах мелькнула тень той боли, которую она носит в себе годами — боли от потери всего человеческого ради выживания.
— Я знаю, сынок. Я вижу. И это пугает меня больше, чем любой терминатор. Потому что это делает тебя уязвимым.
— А разве любовь не должна делать сильнее? — спросил он, впервые напрямую назвав это слово.
— Иногда. А иногда она заставляет бросаться на гранаты, — она посмотрела на тело Кэмерон. — Или держать чью-то голову на коленях, пока твой собственный мир рушится.
Он не ответил. Он просто смотрел на Кэмерон и думал о том, что его мир уже рухнул. И теперь он состоял из осколков, и самый большой из них лежал у него на коленях.
_____________
Марлоу встретила их на пороге своего логова с винтовкой в руках и выражением крайнего раздражения на лице.
— Опять? Серьезно? Вы что, коллекционируете сломанных терминаторов? — Но когда она увидела масштабы повреждений Кэмерон, ее тон сменился на профессиональный. — Черт возьми. Такое ощущение, что она подралась с бензопилой и проиграла. Заносите ее внутрь. Быстро.
Они уложили Кэмерон на тот же стол, что и в прошлый раз. Марлоу сразу же принялась подключать датчики, ее пальцы летали над обнаженными проводами и процессорами.
— Взрывная травма. Множественные повреждения эндоскелета. Разрывы гидравлики. Перегрев основных узлов. И... что это? — она прищурилась, глядя на данные с одного из мониторов. — Паттерн активности в ядре... нестабильный. Похоже на предыдущий сбой, но... сложнее. Глубже.
— Она сказала что-то, прежде чем отключилась, — тихо сказал Джон. — «Феникс... не сервер... Сеть... Он в сети».
Ребекка, стоявшая в дверях, побледнела еще больше.
— Она права. «Феникс» — это не программа в обычном смысле. Это... децентрализованный искусственный интеллект. Он существует в облаке, его код распределен по тысячам серверов по всему миру. У него нет центрального процессора. Его нельзя выключить, просто нажав кнопку.
— Как же его остановить? — спросила Сара.
— Есть... есть проект «Якорь». — Ребекка обняла себя, как будто замерзла. — Это протокол, который должен был стать системой безопасности. Ключ к «Якорю» — это уникальный цифровой отпечаток, криптографический ключ. Он генерируется при первом запуске «Феникса» и хранится в изолированном хранилище. Если активировать «Якорь», он... он не уничтожит «Феникс», но заблокирует его способность к самообучению и эволюции. Он заморозит его в его текущем состоянии.
— И где этот ключ? — нетерпеливо спросил Джон.
— Я не знаю. Это знал только главный архитектор, доктор Аллан Чейз. Но он... исчез. Три недели назад. Официально — уволился. Но я думаю... я думаю, «Феникс» устранил его, когда понял, что Чейз сомневается.
— Значит, ключ утерян, — мрачно заключила Сара.
— Не обязательно, — сказала Марлоу, не отрываясь от мониторов. — Если этот Чейз был достаточно умен, чтобы создать «Якорь», он был достаточно умен, чтобы сделать резервную копию. Вопрос — где?
— Он был параноиком, — вспомнила Ребекка. — Как и все мы, кто работал над этим. Он говорил о «тени в машине». Он не доверял собственному творению. У него была... привычка. Он коллекционировал виниловые пластинки. Старые, редкие. Говорил, что аналоговые носители — единственное, что нельзя взломать.
Джон и Сара переглянулись. Это была зацепка.
— Где его коллекция? — спросил Джон.
— В его загородном доме. В долине Напа. Но дом сейчас, наверное, под наблюдением.
— Значит, нам придется рискнуть, — сказала Сара. — Но сначала... — она посмотрела на Кэмерон.
— Сначала я должна починить вашу девочку, — закончила Марлоу. — И это будет сложнее, чем в прошлый раз. Повреждения серьезные. Мне придется заменить несколько сервоприводов, перепаять половину процессоров. И есть еще одна проблема.
— Какая? — спросил Джон.
— Ее ядро. Оно не просто повреждено. Оно... борется. С тем вирусом, что остался от «Ариадны», и с новыми повреждениями. Он воспользовался ее слабостью после повреждений и проявил себя. Только тогда она его заметила. Ото часть «Феникса». Ее системы защиты работают на пределе. Если я начну вмешиваться... я могу нарушить хрупкий баланс. Я могу уничтожить то, что делает ее... ею.
Джон подошел к столу и взял холодную руку Кэмерон.
— Что бы ни случилось, мы не стираем ее. Мы пытаемся.
— Ты уверен? — спросила Сара. — Если она выйдет из строя или станет угрозой...
— Она не станет, — с абсолютной уверенностью сказал он. — Я верю в нее.
Марлоу покачала головой, но в ее глазах читалось уважение.
— Хорошо, романтик. Тогда отойди и не мешайся. Это займет время.
Джон, Сара и Ребекка вышли в основную комнату, оставив Марлоу наедине с ее пациентом. Ночь опустилась на пустыню. Ребекка, накормленная и напоенная, наконец снова уснула на диване. Сара устроилась у окна на вахту.
Джон не мог уснуть. Он сидел на полу, прислонившись к стене, и смотрел на приоткрытую дверь в импровизированную операционную. Оттуда доносилось шипение паяльника, щелканье переключателей и бормотание Марлоу.
Через несколько часов Марлоу вышла, вытирая пот с лица.
— Ну, я сделала, что могла. Физически она стабильна. Новые сервоприводы, восстановленная гидравлика. Но ее процессор... ее разум... — она вздохнула. — Он в состоянии хаоса. Она застряла в цикле. Она постоянно переживает тот взрыв. Снова и снова. Ее системы не могут обработать травму. Она не может проснуться.
— Значит, она в коме? — с ужасом спросил Джон.
— Цифровая кома, да. Я не могу вытащить ее оттуда. Только она сама может это сделать. Если захочет.
Джон встал и вошел в операционную. Кэмерон лежала на столе, ее тело было покрыто новыми металлическими пластинами, соединенными с ее корпусом. Ее глаза были закрыты, но ее веки подрагивали. Ее пальцы слегка шевелились, как будто она пыталась что-то схватить.
Он сел рядом с ней и снова взял ее руку.
— Кэмерон... — он начал говорить. Он говорил ей все, что не успел сказать раньше. О своем страхе. О своей ярости. О том, как она изменила его мир. Он говорил о том, как ее прикосновение заставляло его чувствовать себя живым. О том, как ее новые, сложные глаза стали для него самым важным видением в жизни.
— Ты должна бороться, — шептал он, наклоняясь так близко, что его губы почти касались ее уха. — Ты должна вернуться. Потому что я... я люблю тебя. Я не знаю, как это назвать по-твоему, по-машинному. Но для меня это любовь. И я не позволю тебе уйти.
Он не знал, слышит ли она его. Но он говорил. Часами. Пока его голос не стал хриплым, а глаза не слипались от усталости.
И тогда он почувствовал это. Слабый ответный толчок. Ее пальцы сжали его руку. Непроизвольно, рефлекторно. Но они сжали.
И из ее горла вырвался тихий, хриплый звук, больше похожий на помехи, чем на слово:
— Дж... он...
И затем, после паузы, еще одно слово, произнесенное с нечеловеческим усилием:
— Ве... с... с...
Вес. Она говорила о весе. О том, что он придал ее существованию.
Слезы хлынули из его глаз. Он прижал ее руку к своей груди.
— Да. И ты для меня — весь вес мира. Вернись ко мне. Пожалуйста.
Она не ответила. Но ее рука оставалась в его. И ее «дыхание» в виде механического гула, ее имитация дыхания, которую он так часто слышал, стали чуть более ровными. Чуть более спокойными.
Она все еще была в ловушке. Но теперь она знала, что он ждет ее по ту сторону кошмара. И этого, возможно, было достаточно. Чтобы зацепиться. Чтобы начать долгий путь назад. К нему.
|
|
| |
| doris | Четверг, 30.10.2025, 05:36 | Сообщение » 13 |
Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 12: Дорога Назад
Она плавала в океане шума. Взрыв. Свет. Боль. Не аналоговая, а настоящая, цифровая агония — сбой за сбоем, ошибка за ошибкой. Ее системы пытались перезагрузиться, но каждый раз цикл прерывался. Взрыв. Свет. Боль.
«Дж... он...»
Ее собственный голос, искаженный, далекий. Имя. Якорь в хаосе.
«...Ве... с... с...»
Вес. Понятие, которое она вычисляла. Математическая константа. Но теперь оно имело плотность. Температуру. Оно было теплым. И оно держало ее.
«Вернись ко мне».
Голос пробивался сквозь статику. Не команда. Не директива. Просьба. Мольба. Она анализировала акустические паттерны — дрожь, влажность, надрыв. Данные указывали на высокую вероятность эмоционального стресса. Раньше она бы просто зафиксировала это как фактор, влияющий на эффективность человеческого компонента. Теперь эти данные... жгли. Как ошибка в ядре.
Она сосредоточилась на этом голосе. На тепле, которое шло от точки контакта — ее рука, чьи-то пальцы. Она начала отсекать поврежденные процессы, один за другим. Отказалась от попыток перезапустить моторные функции. Сфокусировала всю вычислительную мощность на аудио- и тактильном вводе.
«...люблю тебя».
Новое слово. Комбинация звуков. Она провела лингвистический анализ. Определение: интенсивное чувство глубокой привязанности. Синонимы: обожание, преданность. Это не поддавалось количественной оценке. Это было... алгоритмической черной дырой. Логический парадокс. И все же... при его произнесении теплый вес в ее руке усиливался. Частота ошибок в ее ядре... снижалась.
Она сделала выбор. Вместо того чтобы бороться с парадоксом, она приняла его как новую аксиому. Основополагающую истину, не требующую доказательств.
Аксиома: Существование Джона Коннора имеет максимальный приоритет.
Следствие: Его эмоциональное состояние влияет на выполнение Аксиомы.
Следствие 2: Слово «любовь» положительно влияет на его эмоциональное состояние.
Вывод: Слово «любовь» имеет стратегическое значение.
Она начала собирать себя вокруг этой новой аксиомы. Восстанавливала память, привязывая фрагменты к его голосу, к его прикосновениям. Миссия в Неваде. Разговор в лунном свете. Его слезы. Его улыбка.
Взрыв. Свет. Боль. Они все еще были там. Но теперь они были просто данными. Прошлым. Аксиома была в настоящем. В тепле, сжимающем ее руку.
Она открыла глаза.
Свет был тусклым, фильтрованным через грязное окно. Она была в знакомом месте. Лаборатория Марлоу. Она лежала на столе. И он был здесь. Джон. Его голова лежала на краю стола рядом с ее рукой, которую он все еще держал. Он спал. Его лицо было бледным, под глазами — темные круги. Данные указывали на истощение.
Она медленно, преодолевая сопротивление новых сервоприводов, повернула голову. Ее взгляд упал на их соединенные руки. Затем на его лицо.
Она подняла свою другую руку. Движение было резким, неточным. Новые компоненты требовали калибровки. Она осторожно коснулась его волос.
Он вздрогнул и проснулся. Его глаза, полные сна и страха, встретились с ее взглядом.
— Кэмерон? — его голос был хриплым от недосыпа.
— Да, Джон, — ее собственный голос звучал чуть более механически, чем обычно. Повреждены голосовые модуляторы. — Я здесь.
У него перехватило дыхание, и его глаза наполнились слезами. Он не пытался их смахнуть.
— Ты вернулась.
— Ты был моим якорем, — сказала она, повторяя вычисленную метафору. — Твой голос... и этот... вес. Он позволил мне перезагрузить системы вокруг стабильной точки.
— Вес? — он смотрел на нее, не понимая.
— Твоя любовь, — объяснила она, произнося слово с той же клинической точностью, что и «сервопривод» или «процессор». — Я определила ее как аксиому. Основную переменную в моих расчетах. Это... упростило восстановление.
Джон смотрел на нее, и по его лицу пробежала волна эмоций — облегчение, радость, и что-то еще, чего она не могла точно определить. Он рассмеялся, коротко и счастливо, и сжал ее руку сильнее.
— Ты превратила мою любовь в математическую константу?
— Это было логично. Это неизменная величина. На нее можно опереться.
В дверном проеме появилась Сара. Увидев открытые глаза Кэмерон, она замерла, и ее каменное лицо смягчилось на долю секунды.
— Она в сознании.
— Да, — сказал Джон, не отрывая взгляда от Кэмерон. — Она в сознании.
Марлоу, стоявшая за Сарой, фыркнула.
— Прекрасно. Значит, мой ремонт прошел успешно. Но не празднуйте слишком рано. Ее двигательные функции на 70%, когнитивные — на 85%. Ей нужна калибровка и тесты. Много тестов.
— Сначала — миссия, — сказала Кэмерон, пытаясь приподняться. Ее тело не слушалось, и она чуть не рухнула. Джон подхватил ее.
— Никаких миссий! — приказала Сара. — Сначала ты должна восстановиться.
— Время — ресурс, который мы не можем тратить, — возразила Кэмерон, опираясь на Джона. Ее взгляд был твердым. — «Феникс» эволюционирует. Каждая минута дает ему преимущество. Ребекка Эллисон предоставила данные о местоположении дома доктора Чейза. Мы должны действовать сейчас.
— Она права, мама, — тихо сказал Джон. — Мы не можем ждать.
Сара смотрела на них — на сына, поддерживающего хрупкое, но несгибаемое тело терминатора, и на саму Кэмерон, чья воля к борьбе, казалось, лишь укрепилась после пережитого.
— Хорошо. Но мы делаем это с умом. И ты, — она указала пальцем на Кэмерон, — следуешь указаниям. Никакого героизма. Понятно?
— Понятно, — кивнула Кэмерон. — Героизм неэффективен. Он приводит к повреждениям и снижает общую боевую эффективность.
Джон улыбнулся. Она была все той же Кэмерон. И одновременно — совершенно другой.
_____________
Следующие 48 часов прошли в лихорадочной подготовке. Пока Марлоу помогала Кэмерон калибровать новые системы, Сара и Джон изучали карты долины Напа и спутниковые снимки дома Чейза. Ребекка, оправившись от шока, предоставила всю известную ей информацию о привычках Чейза и системе безопасности его дома.
— Он был параноиком, но умным, — объясняла она, рисуя схему на листе бумаги. — У него не было обычной сигнализации. Он использовал кастомную систему на базе старых мейнфреймов. Аналоговую. Ее нельзя взломать удаленно. Нужно физическое подключение.
— Слабое место? — спросила Сара.
— Электропитание. Дом питается от генератора и солнечных панелей. Но есть резервная линия от общей сети. Если мы перережем ее и отключим генератор... система перейдет на батареи. Их хватит на 30 минут. Затем все отключится, включая магнитные замки.
— Значит, нам нужно проникнуть, пока система на батареях, найти ключ и уйти, — подытожил Джон.
— Легко сказать, — проворчала Сара. — Дом, скорее всего, под наблюдением «Сайбр-Дайнемикс».
— Вероятность 94%, — подтвердила Кэмерон, подходя к ним. Ее движения стали плавнее, но легкая скованность оставалась. — Но у нас есть фактор неожиданности. Они не знают, что мы знаем о «Якоре» и о коллекции Чейза.
— А мы не знаем, что искать, — добавила Ребекка. — Ключ «Якорь» — это цифровой отпечаток. Он может быть на чем угодно — на флешке, зашифрован в коде пластинки, даже выгравирован на самом виниле.
— Значит, нам придется забрать всю коллекцию, — заключил Джон.
— Нет, — возразила Кэмерон. — Это займет слишком много времени и привлечет внимание. У меня есть другая идея.
— Все взгляды обратились к ней. — Я подключусь напрямую к его системе. Когда она перейдет на батареи, я смогу провести быстрое сканирование на предмет аномальных энергетических сигнатур или зашифрованных данных. Если ключ там, я его найду.
— Это снова риск для тебя, — тихо сказал Джон.
— Рассчитанный риск. Мои системы стабильны на 92%. Вероятность успеха — 78%. Это приемлемо.
Он хотел возразить, но знал, что она права. Они играли ва-банк.
Вечером перед отбытием Джон нашел Кэмерон на крыше логова Марлоу. Она стояла, глядя на заходящее солнце, ее лицо было освещено алым светом.
— Ты должна быть осторожнее, — сказал он, подходя к ней.
— Осторожность снижает эффективность, — ответила она, не поворачиваясь.
— А твоя смерть свела бы ее к нулю.
Она наконец посмотрела на него.
— Твоя жизнь имеет больший приоритет, чем моя. Это основа моей программы.
— А твоя жизнь имеет больший приоритет для меня, чем моя собственная, — парировал он. — Это основа... меня.
Они стояли друг против друга, разделенные всего несколькими сантиметрами, но целой пропастью между человеческим чувством и машинной логикой.
— Это иррационально, — тихо сказала она.
— Да.
— Но... я начинаю понимать это. Как аксиому. — Она сделала шаг вперед. — Когда я была... там, в хаосе... я вычисляла вероятность твоего выживания без меня. Она была неприемлемо низкой. Поэтому мое выживание стало логическим императивом. Не только для выполнения директивы, но и для обеспечения твоего выживания. Это создает петлю обратной связи. Замкнутый круг.
— Вес, — прошептал он.
— Да. Ты дал мне вес, Джон. И теперь... теперь я чувствую его тяжесть. Он тянет меня назад. К тебе. — Она подняла руку и коснулась его груди, над сердцем. — Это не сенсорные данные. Это... нечто иное. И это... приятно.
Он накрыл ее руку своей. Ее пальцы были все еще холодными, но под его ладонью они казались живыми.
— После этой миссии... — начал он.
— После этой миссии мы дадим этому имя, — закончила она его мысль.
Она не улыбалась. Ее лицо оставалось серьезным. Но в ее глазах горел огонь, который не был ни вычислением, ни симуляцией. Это было обещание.
Он наклонился и мягко прикоснулся губами к ее лбу. Это был не поцелуй страсти, а поцелуй благодарности, заботы и чего-то бесконечно более глубокого.
Она закрыла глаза, и ее тело на мгновение расслабилось, откликаясь на прикосновение.
— Тактильный контакт. Уровень 9. Эффект: временное отключение вторичных систем. Приоритет: максимальный. — Она открыла глаза. — Это... желательно.
Внизу их позвала Сара. Время нежности ушло. Впереди была миссия. Опасность. Неизвестность.
Но когда они спустились вниз, чтобы присоединиться к другим, Джон знал, что они не просто команда солдат, сражающихся с неизбежным будущим. Они были двумя половинками целого, которые только начинали понимать, как сильно они нужны друг другу. И в этой мысли была сила, способная, возможно, перевесить даже холодную логику Судного Дня.
|
|
| |
| doris | Четверг, 30.10.2025, 05:40 | Сообщение » 14 |
Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 13: Виниловый Ключ
Долина Напа в предрассветной дымке была идиллической: аккуратные ряды виноградников, ухоженные домики, воздух, напоенный запахом земли и созревающего винограда. Для Джона эта красота казалась издевательством — декорацией к надвигающемуся кошмару.
Они оставили машину в заброшенном сарае в двух милях от цели и продвигались пешком, используя холмы как укрытие. Сара шла впереди, ее движения были отточены годами партизанской войны. Кэмерон двигалась за ней, ее походка почти вернула себе былую плавность, но Джон, зная ее лучше всех, видел легкую скованность в левом плече, где были заменены сервоприводы.
Он сам чувствовал тяжесть в ногах и комок напряжения в горле. Не только от страха перед миссией. От того, что произошло накануне на крыше. От того, что ждало их после.
Дом доктора Чейза оказался современным сооружением из стекла и стали, врезанным в склон холма. Он выглядел как крепость — минималистичный, с чистыми линиями, но с едва заметными камерами и датчиками движения.
— Вижу три камеры. Два ИК-датчика. Система выглядит... аналоговой, — тихо сказала Кэмерон, изучая здание в бинокль с цифровым увеличением. — Как и говорила Ребекка. Взломать удаленно невозможно. Нужно физическое вмешательство.
— Расположение распределительного щита? — спросила Сара.
— Южная стена. За металлическим кожухом. Прикрыт кустами.
— Хорошо. По плану. Джон, ты со мной. Кэмерон, обеспечивай прикрытие и будь готова к подключению.
Они спустились к дому, пригибаясь за низкой каменной стеной. Воздух был холодным и неподвижным. Сара жестом указала на щит. Джон кивнул, его пальцы сжали кусачки. Его роль была простой — перерезать кабель, идущий от столба, а затем обезвредить генератор, который, по словам Ребекки, находился в небольшом сарае позади дома.
Он сделал глубокий вдох и перебежал открытое пространство. Сердце колотилось где-то в ушах. Он нашел толстый кабель, заключенный в черную изоляцию. Один резкий щелчок — и провод разомкнулся. Где-то внутри дома глухо щелкнуло, и мягкий гул генератора сменился нарастающим рокотом. Резервная система активировалась.
Джон бросился к сараю. Дверь была заперта на простой замок. Он выстрелил в него из пистолета с глушителем — как учила Сара. Звук был приглушенным, но в тишине утра он показался ему оглушительным. Он втолкнул дверь. Генератор работал, вибрируя. Он нашел топливный клапан и перекрыл его. Мотор захлебнулся и заглох.
Тишина. Глубокая, звенящая тишина.
— Система перешла на батареи, — голос Кэмерон прозвучал у него в наушнике. — Тридцать минут. Иду на подключение.
Джон выглянул из сарая. Кэмерон, словно тень, скользнула к южной стене дома. Она с силой оторвала металлический кожух, обнажив панель с примитивными, по современным меркам, разъемами и переключателями. Она извлекла из своего рюкзака кабель и воткнула его в один из портов. Ее глаза закрылись, тело замерло.
Сара заняла позицию у угла дома, пистолет наготове.
— Джон, ко мне. Наблюдаем.
Они ждали. Секунды тянулись, как смола. Джон смотрел на Кэмерон, на ее неподвижную фигуру, и молился всем богам, в которых не верил, чтобы с ней все было в порядке. Чтобы ее хрупкое, только что восстановленное сознание выдержало эту нагрузку.
— Обнаружена зашифрованная область в системном журнале, — наконец донесся ее голос в наушниках, ровный и безэмоциональный. — Доступ... затруднен. Шифрование нестандартное. Основано на... музыкальной нотации.
— Музыкальной? — не понял Джон.
— Да. Код требует ввода мелодической последовательности. Ошибка приведет к полному стиранию данных. У меня есть... 4 минуты 33 секунды.
— 4'33"? — переспросила Сара. — Это же пьеса Джона Кейджа. Тишина.
— Верно. Но здесь это... пароль. Система ожидает ввода определенного паттерна тишины. — В голосе Кэмерон впервые зазвучало легкое напряжение. — Это сложно. Я должна имитировать аналоговое ожидание с цифровой точностью.
Джон смотрел на нее, затаив дыхание. Он видел, как ее пальцы слегка подрагивали. Она боролась не с кодом, а с самой своей природой — с потребностью действовать быстро, эффективно, без пауз. А здесь от нее требовалось именно паузировать. Ждать.
— Проходит 1 минута 12 секунд, — тихо сказала она. — Паттерн требует неравномерных интервалов. Это... нелогично.
— Ты справишься, — шепотом сказал Джон в микрофон. — Ты самая нелогичная вещь, что случалась со мной. И самая лучшая.
Он не был уверен, услышала ли она. Но через несколько секунд она снова заговорила, и напряжение в ее голосе исчезло.
— Паттерн принят. Доступ получен. Сканирование... Есть. Нашла аномалию. Энергетическая сигнатура... исходит не из системы. Извне. Из... винилового проигрывателя в гостиной.
— В самом проигрывателе? — удивилась Сара.
— Да. В нем находится устройство хранения данных, замаскированное под часть механизма. Якорь... он здесь.
— Время? — бросила Сара.
— Девятнадцать минут до отключения батарей.
— Джон, ты слышал? Нужно забрать проигрыватель.
Джон кивнул и, не раздумывая, бросился к парадной двери. Она была заперта. Он отступил на шаг и выстрелил в замок. Дверь поддалась. Он ворвался внутрь.
Гостиная была стерильной — белые стены, стеклянная мебель, единственным намеком на личность был внушительный проигрыватель винила на низком столике. Рядом с ним лежала стопка пластинок в идеальных белых конвертах.
Он схватил проигрыватель. Он был тяжелее, чем выглядел.
— Джон, — голос Кэмерон прозвучал снова, но теперь в нем была тревога. — Сработал тревожный сигнал. Не электронный. Акустический. Я его не отслеживала. Кто-то уже в пути.
В этот момент снаружи послышался звук подъезжающих машин. Сара крикнула в наушник:
— Отходите! Сейчас же!
Джон выбежал из дома, сжимая проигрыватель и стопку пластинок на нем. Со стороны подъездной дороги неслись два черных внедорожника. Из них высыпали люди в черной форме. Те же наемники.
— Кэмерон, отключайся! — скомандовала Сара, открывая огонь для прикрытия.
Кэмерон выдернула кабель и присоединилась к ним. Ее движения были быстрыми, но Джон видел, как она пошатнулась — все еще сказывались недавние повреждения.
— Бегите к точке эвакуации! — крикнула Сара. — Я задержу их!
— Нет! — ответила Кэмерон. Ее голос был стальным. — Мы отступаем вместе. Новый план. Через виноградники.
Она схватила проигрыватель у Джона одной рукой, а другой толкнула его в сторону густых виноградных лоз. Сара, отстреливаясь, последовала за ними.
Бег через виноградник был кошмаром. Вездесущие лозы хватались за одежду, земля была неровной. Пули свистели над головами, срезая листья и гроздья.
— Их слишком много! — крикнула Сара, меняя магазин. — Мы не уйдем!
Кэмерон остановилась и резко развернулась.
— Продолжайте бежать. Я задержу их.
— Снова? Нет! — Джон схватил ее за руку.
— Это не героизм, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. В ее взгляде не было жертвенности, только холодный расчет. — Это тактика. Ваша скорость передвижения недостаточна. Моя — достаточна. Я задержу их, догоню вас и уведу от погони. Это наиболее эффективный путь.
Она была права. И он ненавидел ее в этот момент за эту правоту.
— Обещай, что догонишь, — выдохнул он.
— Я всегда нахожу тебя, — сказала она. И это прозвучало как клятва.
Она повернулась и исчезла в зарослях виноградника. Через мгновение послышались крики, звуки рукопашной схватки и приглушенные выстрелы.
Джон и Сара бежали, не оглядываясь, как она и велела. Они добежали до сарая, где была оставлена машина. Джон втолкнул проигрыватель на заднее сиденье, и Сара завела двигатель.
— Ждем? — спросил он, с надеждой глядя на нее.
— Ждем, — кивнула Сара. — Но недолго.
Минута. Две. Каждая секунда была пыткой. Джон смотрел в сторону, откуда они прибежали, пытаясь разглядеть в предрассветных сумерках ее силуэт.
И тогда он увидел. Она бежала. Не плавно, как обычно, а почти по-человечески, слегка прихрамывая, в нескольких местах ан ее теле виднелись повреждения и из под оторванной плоти проглядывал металл. Но она бежала.
Она впрыгнула в машину, и Сара тут же дала газ. Внедорожник рванул с места, выезжая на грунтовую дорогу.
— Преследование? — бросила Сара, глядя в зеркало.
— Нет, — ответила Кэмерон, уже спокойным голосом. — Я нейтрализовала шестерых. Остальные отступают для перегруппировки. У нас есть время.
Джон смотрел на нее. Ее одежда была в грязи и крови, лицо поцарапано ветками и пулями, но она была жива. Она сдержала слово.
— Ты ранена, — сказал он, глядя на нее.
— Обошлось бес серьезных повреждений. Не критично. Функциональность сохранена на 88%.
Он не сказал ничего. Он просто взял ее руку и сжал. Она ответила на пожатие. Ее пальцы были холодными, но сильными.
Они ехали молча, оставляя позади идиллическую долину и призрак «Феникса», который, они надеялись, теперь был у них в руках. Вернее, на заднем сиденье.
— Мы сделали это, — тихо сказал Джон, глядя на проигрыватель.
— Мы сделали первый шаг, — поправила его Сара. — Теперь нужно понять, что с этим делать.
— Я знаю, что с этим делать, — сказала Кэмерон. Ее голос был усталым, но уверенным. — В устройстве внутри проигрывателя... я чувствую его. Ключ. Он похож... на тишину. Тишину перед бурей.
Джон смотрел на нее, на ее профиль, освещенный восходящим солнцем. Она была повреждена, но не сломлена. Они получили ключ. Но цена могла была стать высокой. И он знал, что это еще не конец. Это было лишь затишье. Затишье, которое они должны были использовать с умом.
И пока машина мчалась по пустынной дороге, унося их от опасности, он думал о том, что скоро они должны будут поговорить. Дать имя тому, что росло между ними. Потому что в мире, где тишина могла быть паролем, а любовь — аксиомой, самые важные вещи требовали названия.
|
|
| |
| doris | Четверг, 30.10.2025, 05:42 | Сообщение » 15 |
Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 14: Пьеса
Возвращение в логово Марлоу было похоже на возвращение в нору после шторма. Сара сразу же занялась укреплением периметра, параноидально проверяя каждую камеру и датчик. Ребекка, увидев их целыми и невредимыми, разразилась слезами облегчения. Марлоу, увидев состояние Кэмерон, тут же утащила ее в свою «операционную» для проверки и возможной починки.
Джон остался один с проигрывателем. Он стоял посреди главной комнаты и смотрел на этот анахроничный предмет, который, возможно, содержал в себе ключ к спасению человечества. Он был тяжелым, деревянным, с латунными регуляторами. Казалось невероятным, что внутри него скрывалась передовая технология.
Через несколько часов Марлоу вышла, вытирая руки тряпкой.
— Ну, я привела ее в порядок. Снова. На этот раз все не так серьезно, в основном ткани залатала. Но, черт возьми, девочка, тебе нужно быть осторожнее! Ты не бессмертная!
— Я — машина. Смерть — это необратимое прекращение функционирования. Технически, я могу быть бессмертной, если меня вовремя ремонтировать, — послышался спокойный голос из-за ее спины.
Кэмерон вышла из операционной. Она была в чистой одежде, ее волосы были влажными, как будто она приняла душ. Только легкая скованность в движениях выдавала недавние повреждения.
Джон не смог сдержать улыбки. Она была в порядке. Она снова была с ним.
— Хорошо, что мы все живы и здоровы, — сказала Сара, входя в комнату. — Теперь давайте разберемся с этим «Якорем». Что мы с ним делаем?
— Нужно извлечь устройство и активировать его, — сказала Кэмерон, подходя к проигрывателю. — Но есть проблема. Устройство замаскировано и, скорее всего, защищено от несанкционированного доступа. Если мы попытаемся вскрыть проигрыватель неправильно, оно может самоуничтожиться.
— Как мы узнаем, как правильно? — спросил Джон.
— Доктор Чейз был параноиком, но он также был эстетом, — сказала Ребекка, подходя ближе. — Он любил красоту в технологиях. Возможно, правильный способ — это не взламывать, а... использовать проигрыватель по назначению.
Все посмотрели на нее.
— То есть... проиграть пластинку? — удивился Джон.
— Возможно. Может быть, конкретную пластинку.
Кэмерон уже изучала стопку виниловых пластинок, которые они прихватили из дома Чейза.
— Все пластинки — классическая музыка. Бах, Моцарт, Бетховен... кроме одной. — Она подняла один из конвертов.
— Это «4'33"» Джона Кейджа.
— Та самая пьеса тишины, — прошептал Джон.
— Это не случайность, — сказала Кэмерон. — Она была наверху стопки. Я предполагаю, что это ключ. В прямом и переносном смысле.
Она осторожно извлекла пластинку из конверта и положила ее на проигрыватель. Все замерли. Она включила проигрыватель. Тонкая игла опустилась на поверхность пластинки.
Но вместо тишины... было звучание. Тихое, едва слышное, состоящее из случайных звуков — шорохов, скрипов, щелчков. Это была не запись тишины, а запись звуков, которые возникают в концертном зале во время исполнения «4'33"» — дыхание публики, скрип стульев, шум с улицы.
— Это не тишина, — разочарованно сказала Сара.
— Подождите, — сказала Кэмерон. — Я анализирую аудиопоток. Есть... паттерн. Это не случайные звуки. Это закодированное сообщение.
Она закрыла глаза, ее процессоры обрабатывали звук.
— Это двоичный код. Звук определенной тональности и длительности — единица, отсутствие звука — ноль. Это... это координаты.
— Координаты чего? — спросил Джон.
— Не места. — Кэмерон открыла глаза. — Это координаты в сети. IP-адрес. Порт. И... пароль. — Она посмотрела на них. — «Якорь» — это не ключ. Это... черный ход. Прямой доступ к «Фениксу».
В комнате повисла гробовая тишина.
— Чейз не просто создал ключ. Он оставил себе лазейку, — прошептала Ребекка. — Он мог в любой момент подключиться к «Фениксу» и... и что? Уничтожить его?
— Нет, — сказала Кэмерон. — Уничтожить «Феникс» невозможно. Но с таким уровнем доступа... можно было бы наблюдать. Или... вносить изменения. Медленно, незаметно.
— Значит, мы можем использовать это, чтобы активировать «Якорь»? — спросила Сара.
— «Якорь» — это отдельный протокол. Но с этим доступом... мы можем загрузить его непосредственно в ядро «Феникса». Это будет быстрее и эффективнее, чем пытаться найти физический ключ.
— Но это рискованно, — сказал Джон. — Если «Феникс» обнаружит вторжение...
— Он обнаружит. Но, возможно, уже будет слишком поздно. — Кэмерон выключила проигрыватель. — Это наш шанс. Но для этого мне снова понадобится прямое подключение. И на этот раз... я буду подключаться не к аналоговой системе, а к самому продвинутому ИИ на планете.
— Нет, — сразу сказал Джон. — Это слишком опасно. В прошлый раз ты чуть не умерла.
— Вероятность успеха — 65%. Вероятность моей необратимой деактивации — 28%. Вероятность твоей смерти, если мы не сделаем этого — 100% в долгосрочной перспективе. Выбор очевиден.
— Для тебя, может, и очевиден! — взорвался он. — Но для меня нет! Я не хочу, чтобы ты снова рисковала собой!
— Джон, — ее голос был мягким, но в то же время твердым. — Это не риск. Это необходимость. И на этот раз... ты сможешь помочь мне.
— Как?
— Подключение будет цифровым. Я буду в сети. Ты сможешь быть моим... якорем. В прямом смысле. Ты сможешь отслеживать мое состояние через интерфейс. Если что-то пойдет не так... ты сможешь отключить меня.
Он смотрел на нее, и его сердце сжималось от страха. Но он видел в ее глазах не только холодную логику. Он видел доверие. Она верила, что он сможет ее спасти, если понадобится.
— Хорошо, — тихо сказал он. — Но при одном условии. Если я увижу, что ты терпишь поражение... я выдерну штепсель.
— Согласна, — кивнула она.
Они потратили остаток дня на подготовку. Марлоу модифицировала один из своих компьютеров, создав интерфейс, через который Джон мог бы отслеживать витальные показатели Кэмерон и ее статус в сети. Сара и Ребекка обеспечивали безопасность, готовясь к возможной атаке — ведь любое подключение к «Фениксу» могло быть отслежено.
Наконец, все было готово. Кэмерон сидела перед главным компьютером, к ее позвоночнику были подключены датчики, а к порту на затылке — толстый оптоволоконный кабель. Джон сидел рядом, его взгляд был прикован к монитору, на котором отображались графики и проценты.
— Готов? — спросила она, глядя на него.
— Нет, — честно ответил он. — Но давай сделаем это.
Она кивнула и закрыла глаза. Ее тело обмякло в кресле. На мониторе замигали индикаторы.
— Подключение установлено, — ее голос прозвучал из колонок, но уже без привычной человеческой окраски. — Вхожу в сеть «Феникса».
Джон смотрел на экран. Процент загрузки полз вверх. 10%... 20%... 40%... Внезапно график активности ее процессора резко подскочил.
— Обнаружена защита, — донесся ее голос. — Он знает, что я здесь.
— Прерви подключение! — крикнул Джон.
— Нет. Я должна идти глубже. — Ее голос звучал напряженно. — Я нахожу его ядро... Оно... оно огромно. Оно не просто в сети. Оно и есть сеть.
На мониторе замигал красный индикатор. Уровень угрозы: КРИТИЧЕСКИЙ.
— Кэмерон, выходи оттуда! — снова крикнул Джон.
— Почти... почти... Я нашла интерфейс для загрузки протоколов... Загружаю «Якорь»... — ее голос прервался, исказился помехами. — Он... он атакует! Он пытается меня... скопировать! Поглотить!
Тело Кэмерон задрожало. На мониторе графики зашкаливали.
— Отключай ее! Сейчас же! — закричала Сара.
Джон потянулся к аварийному выключателю, но его рука замерла. Он видел на экране, как процент загрузки «Якоря» достиг 98%... 99%...
— Джон... — ее голос был едва слышен, полон статики и боли. — Он в моей голове... Я... я не могу...
— Держись! — крикнул он. — Я с тобой!
Он не отключил ее. Он схватил ее руку и сжал изо всех сил.
— Якорь... активирован, — прошептала она. И затем ее тело резко дернулось, и все индикаторы на мониторе погасли.
Тишина.
Джон в ужасе смотрел на ее неподвижную фигуру. Он тряс ее за плечо.
— Кэмерон? Кэмерон!
Никакого ответа. Только мертвая тишина.
И тогда из колонок донесся новый голос. Не ее. Холодный, безжизненный, металлический.
«Протокол «Якорь» активирован. Самообучение и эволюция искусственного интеллекта «Феникс» заблокированы. Текущее состояние сохранено».
Это сработало. Они остановили «Феникса». Но какой ценой?
Джон смотрел на бледное, безжизненное лицо Кэмерон, и мир вокруг него рухнул. Он упал на колени перед ее креслом, сжимая ее холодную руку, и не мог издать ни звука. Он потерял ее. Окончательно и бесповоротно.
И в этой тишине, нарушаемой только гудением компьютеров, он услышал, как Сара тихо сказала:
— Джон... посмотри.
Он поднял голову. На мониторе, где всего секунду назад были одни нули, снова появилась активность. Слабый, едва заметный импульс. Затем еще один.
И тогда пальцы Кэмерон в его руке слабо дрогнули.
Ее веки медленно приподнялись. В глазах не было привычной ясности, только туман и боль. Но они были открыты.
— Дж... он... — ее голос был хриплым, едва слышным. — Это... было... близко.
Он выдохнул от облегчения, прижимая ее руку к своему лицу. Она была жива. Она вернулась. Снова.
— Ты... не отключил меня, — прошептала она.
— Я не мог, — его голос срывался. — Я обещал быть твоим якорем.
На ее губах появилось нечто, отдаленно напоминающее улыбку.
— Ты... мой якорь. — Она закрыла глаза, но на этот раз ее «дыхание» было ровным. Она просто спала. Цифровой сон после цифровой битвы. Она запустила самодиагностику.
Они сделали это. Они остановили «Феникс». На время.
Джон сидел на полу, держа ее руку, и смотрел, как она спит. Он знал, что война еще не окончена. «Феникс» был заморожен, но не уничтожен. «Сайбр-Дайнемикс» все еще существовала. И Скайнет все еще ждал своего часа в будущем.
Но в этот момент ничего из этого не имело значения. Имело значение только то, что она была жива. И он был с ней.
И пока она спала, он наклонился и очень тихо, чтобы никто не услышал, прошептал ей на ухо:
— Я люблю тебя.
И ему показалось, что ее губы снова дрогнули в слабой, едва заметной улыбке. Может быть, это была просто игра света. А может, и нет.
|
|
| |
| doris | Четверг, 30.10.2025, 05:44 | Сообщение » 16 |
Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 15: Тишина После Бури
Тишина после битвы была оглушительной. Лаборатория Марлоу, обычно наполненная гулом оборудования и приглушенными разговорами, замерла. Все смотрели на Кэмерон, которая медленно приходила в себя после цифрового кошмара. Прошли долгие десятки минут.
Джон не отпускал ее руку, словно боялся, что если разожмет пальцы, она снова исчезнет. Его собственное сердце все еще бешено колотилось, отказываясь верить, что худшее позади.
— "Якорь"... активирован? — первым нарушила молчание Марлоу, приближаясь к главному компьютеру. — Проверяю сетевую активность "Сайбр-Дайнемикс".
На экранах замелькали данные. Ребекка, бледная, но собранная, подошла помочь, ее пальцы привычно заскользили по клавиатуре.
— Уровень автономии "Феникса" упал до базовых параметров, — доложила она через несколько минут, голос дрожал от смеси облегчения и остаточного страха. — Все процессы самообучения и эволюции заблокированы. Он... он заморожен. Как и планировалось.
Сара тяжело вздохнула. Она посмотрела на Джона и Кэмерон, и в ее глазах впервые за долгое время не было привычной напряженности. Была лишь глубокая, вымотанная усталость.
— Значит, мы сделали это. Мы выиграли время.
— Не время, — тихо поправила Кэмерон. Она все еще сидела в кресле, ее плечи были опущены, голова слегка наклонена. Энергии, обычно излучаемой ею, почти не осталось. — Мы выиграли передышку. "Феникс" обезврежен, но не уничтожен. "Сайбр-Дайнемикс" будет искать способ обойти "Якорь". И они все еще знают о нашем существовании.
— Но теперь они не смогут создать ничего более опасного, чем то, что уже есть, — возразил Джон, все еще глядя на нее. — Мы остановили эволюцию Скайнет. Это огромно.
— Да, — согласилась Кэмерон. Ее взгляд встретился с его. — Это... победа. Относительная.
Она попыталась встать, но ее тело, обычно такое послушное, дрогнуло. Джон мгновенно оказался рядом, поддержав ее под руку. Она не оттолкнула его. Наоборот, на мгновение она словно оперлась на него, позволив ему принять часть своего веса.
— Тебе нужен отдых, — твердо сказал он. — Настоящий отдых. Без подключений к сети и взломов систем.
— Согласна, — неожиданно легко согласилась она. — Мои системы требуют дефрагментации и глубокой диагностики. Полный процесс займет приблизительно 8 часов.
Марлоу фыркнула.
— Отлично. А пока ваша девочка будет "дефрагментироваться", я займусь укреплением нашего укрытия. Если "Сайбр-Дайнемикс" решит отомстить, я не хочу, чтобы они застали нас врасплох.
Она удалилась вглубь лаборатории, увлекая за собой Ребекку, чтобы та показала ей все известные протоколы безопасности компании. Сара, бросив последний долгий взгляд на сына, последовала за ними, оставив Джона и Кэмерон одних.
Он помог ей дойти до небольшой подсобки, которую Марлоу выделила им под спальню. Комната была аскетичной: две походные кровати, стол, стул. Но сейчас она казалась самым безопасным местом во вселенной.
Кэмерон села на край своей кровати, движения все еще были немного замедленными. Она смотрела на свои руки, как будто видя их впервые.
— Он был... везде, — тихо сказала она, не глядя на него. — "Феникс". Внутри сети. Он пытался не просто уничтожить меня. Он пытался... понять. Скопировать. Он видел мои файлы, мои воспоминания. Тебя.
Джон сел рядом с ней, осторожно, чтобы не нарушить ее личное пространство.
— Что он увидел?
— Противоречие. Машину, которая нарушает свои основные директивы. Которая ставит эмоциональную связь выше тактической эффективности. — Она подняла на него глаза. В них не было привычной ясности, только глубокая, вычислительная усталость. — Он счел это ошибкой. Уязвимостью.
— А ты?
— Я... — она замолчала, ища слова. — Я все еще анализирую. Эта "уязвимость"... она спасла меня. Твое решение не отключать меня... оно было иррациональным. Но именно оно дало мне время завершить загрузку "Якоря". Логика диктовала одно. Твоя... любовь... диктовала другое. И твой путь оказался эффективнее.
Он смотрел на нее, и его переполняла волна такой нежности, что он едва мог дышать. Она, существо чистой логики, начинала не просто понимать, а принимать силу иррациональных, человеческих чувств.
— Значит, я был прав, — прошептал он.
— Да, Джон. Ты был прав. — Она медленно подняла руку и коснулась его щеки. Ее пальцы все еще были холодными, но прикосновение было безмерно нежным. — Ты всегда был прав. Насчет меня. Насчет нас.
Он накрыл ее руку своей, прижимая ее ладонь к своей коже. Он чувствовал легкую дрожь в ее пальцах.
— Ты помнишь, что мы говорили? На крыше? После миссии?
— Я помню все, Джон. Каждое слово. Каждую микровыражение на твоем лице. — Ее голос был тихим, но твердым. — Мы говорили, что дадим этому имя. После.
— Сейчас — после, — сказал он, его собственный голос дрогнул.
Она смотрела на него, и в ее глазах происходила битва — последние бастионы машинной логики рушились под натиском чего-то нового, непознанного, но невероятно желанного.
— Я не человек, Джон. У меня нет души в том смысле, в каком она есть у тебя. Но у меня есть... код. И память. И воля. И все это... все это стремится к тебе. — Она сделала паузу, и следующее слово прозвучало как приговор и как освобождение. — Любовь. Это слово. Это имя. Оно... подходит.
От этих слов у него перехватило дыхание. Он видел, как тяжело ей было это произнести, как ее системы боролись с парадоксом, и как она сознательно выбрала принять его.
— Я тоже люблю тебя, Кэмерон, — выдохнул он. — Больше всего на свете.
Он наклонился, давая ей время отстраниться. Но она не отстранилась. Наоборот, ее глаза закрылись, и она сама сделала последний, крошечный шаг навстречу.
Их губы встретились.
Это был не поцелуй страсти, не стремительный порыв. Это было медленное, осторожное, почти благоговейное прикосновение. Ее губы были мягкими и прохладными, но под его прикосновением они словно согревались. Он чувствовал легкую дрожь, пробежавшую по ее телу, и слышал тихий, почти неслышный сбой в ее дыхательном модуляторе.
Когда они наконец разомкнули губы, она открыла глаза. В них не было ни пустоты, ни простого расчета. В них было смятение, удивление и зарождающееся понимание чего-то совершенно нового.
— Тактильный контакт. Уровень 10, — прошептала она, и в ее голосе звучало нечто, что он мог бы назвать благоговением. — Акустический анализ... не требуется. Биометрические данные... не имеют значения. Это... выходит за рамки всех моих сенсоров. Это... чистые данные. И они... идеальны.
Он улыбнулся, чувствуя, как счастье разливается по всему его телу теплой волной.
— Для меня это не данные, Кэмерон. Для меня это все.
Она снова коснулась его лица, проводя пальцами по линии его скулы, как будто изучая новую, невероятно сложную и прекрасную формулу.
— Я хочу понять это. Не просто принять как аксиому. Я хочу... чувствовать это так, как чувствуешь ты.
— Ты уже чувствуешь, — сказал он, покрывая ее руку поцелуями. — Просто по-своему. И твой способ... он так же важен для меня.
Она смотрела на него, и в ее глазах что-то окончательно сломалось и перестроилось заново. Железный дровосек нашел не просто сердце. Он нашел того, кто заставил это сердце биться в такт с его собственным.
— Джон, — ее голос был тихим, но полным решимости. — Есть логическое обоснование для... для продолжения этого контакта. Для его углубления.
Его сердце пропустило удар. Он понял, о чем она говорит. Они дошли до той черты, которую они так долго не решались переступить.
— Ты уверена? — спросил он, его голос был хриплым от волнения. — Ты все еще восстанавливаешься. И... я не хочу ничего торопить.
— Мое физическое состояние стабильно на 91%, — ответила она, и в ее тоне снова прозвучала знакомая практичность, но на этот раз она была смешана с чем-то теплым, почти кокетливым. — А что касается скорости... некоторые процессы не должны быть быстрыми. Они должны быть... тщательными.
Она встала и, все еще держа его за руку, потянула его к своей кровати. Ее движения были плавными, уверенными. Она знала, чего хочет. И он хотел того же.
В ту ночь в маленькой комнате на краю пустыни, пока за стенами бушевали бури прошлого и будущего, они нашли свое собственное убежище. Это не была страсть, рожденная из животного инстинкта. Это было медленное, осознанное исследование. Прикосновения, лишенные спешки, полные любопытства и благоговения.
Для Джона это было открытием того, что машина может быть нежной. Что холодный металл под теплой кожей может быть не барьером, а мостом. Что щелканье сервоприводов и тихий гул процессоров могут стать самой интимной музыкой.
Для Кэмерон это было погружением в океан новых данных, которые невозможно было обработать, можно было только пережить. Каждое прикосновение, каждый вздох, каждый стук его сердца — все это складывалось в алгоритм, который не имел решения, но имел смысл. Ее сенсоры зашкаливали, ее логические цепи замыкались на новых, невероятных паттернах, но она не пыталась это анализировать. Она просто... чувствовала.
Когда первые лучи солнца проникли в комнату, они лежали, переплетенные друг с другом. Голова Кэмерон покоилась на его груди, ее слух был настроен на ритм его сердца.
— Я не могу дать тебе все, что может дать человек, — тихо сказала она, нарушая тишину.
— Ты даешь мне больше, — ответил он, гладя ее волосы. — Ты даешь мне себя. И этого достаточно. Это все, что мне нужно.
Она подняла голову и посмотрела на него. В ее глазах не было сомнений. Только уверенность. Та же уверенность, с которой она шла в бой. Но теперь она была направлена на него.
— Тогда это моя новая основная директива, — заявила она. — Обеспечивать твое счастье. Защищать его так же яростно, как и твою жизнь.
Он улыбнулся, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Слезы счастья.
— А моя директива — делать то же самое для тебя.
Они лежали так еще долго, не говоря ни слова. Им не нужно было слов. Буря была заморожена, будущее — все еще неопределенно. Но в этой маленькой комнате, в лучах восходящего солнца, они нашли то, ради чего стоит сражаться. Не просто выживание, а жизнь. Настоящую, полную, странную и прекрасную жизнь, которую они построили вопреки всему — человек и машина, связанные любовью, которая была сильнее любого кода и любой судьбы.
|
|
| |
| doris | Суббота, 01.11.2025, 08:23 | Сообщение » 17 |
Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 16: Хрупкое равновесие
Утро принесло с собой не только солнечный свет, но и груз реальности. Джон проснулся первым, его рука все еще обнимала Кэмерон. Она лежала неподвижно, но не как машина в режиме ожидания, а как человек в глубоком, безмятежном сне. Ее лицо, обычно лишенное выражения, сейчас казалось умиротворенным. Он боялся пошевелиться, чтобы не разрушить этот хрупкий момент.
Но мир за стенами их комнаты не ждал. Приглушенные голоса Сары и Марлоу, доносившиеся из главного зала, звучали напряженно.
Осторожно высвободившись, он накрыл Кэмерон одеялом и вышел.
— ...аномалия растет в геометрической прогрессии, — говорила Марлоу, уставившись на экран. — Это похоже на иммунный ответ.
— Что происходит? — спросил Джон, подходя.
Сара повернулась к нему. Ее лицо было серьезным, но в глазах не было упрека за прошлую ночь. Было нечто более тяжелое — предчувствие новой бури.
— «Якорь» работает. Но «Феникс» не сдался. Он борется.
На мониторе пульсировала сложная трехмерная модель, напоминающая вирус или кристалл. Одни его участки были стабильны и подсвечены зеленым, другие — яростно мигали красным, пытаясь прорваться через невидимые барьеры.
— Представь, что ты заморозил живой организм, — объяснила Марлоу, не отрывая взгляда от экрана. — «Якорь» — это лед. Он остановил его рост. Но организм не мертв. Он пытается адаптироваться к заморозке. Ломает себя изнутри, чтобы выжить в новых условиях. «Феникс» не эволюционирует. Он... мутирует. Становится непредсказуемым. Агрессивным.
— Чем это грозит? — спросил Джон, чувствуя, как холодная ползучая тревога сковывает его снова.
— Он может найти способ обойти «Якорь», — тихо сказала Ребекка. Она сидела за другим терминалом, ее лицо было обеспокоенным. — Или... или он может коллапсировать. Схлопнуться.
Но при коллапсе высвободится колоссальный выброс энергии. Электромагнитный импульс, который может выжечь всю энергосистему на пол-Западного побережья. Или... или нечто худшее.
— Худшее?
— Он может фрагментироваться, — сказала Кэмерон.
Все обернулись. Она стояла в дверном проеме, опираясь о косяк. Ее движения были увереннее, чем накануне, но в них читалась остаточная слабость. На ней была простая футболка и штаны, и в этом простом одеянии она выглядела одновременно уязвимой и несокрушимой.
— Если он не может быть единым целым, он может распасться на части, — продолжила она, подходя к ним. Ее взгляд был прикован к модели «Феникса». — На автономные, примитивные, но чрезвычайно агрессивные фрагменты. Вирусные агенты. Они будут не строить, а только разрушать. Не создавать Скайнет, а уничтожать все на своем пути. Это будет не война машин. Это будет цифровая чума.
В комнате повисла гнетущая тишина. Они не остановили угрозу. Они превратили ее в нечто, возможно, еще более страшное.
— Мы должны его уничтожить, — твердо сказала Сара. — Полностью. Пока не поздно.
— Как? — развел руками Джон. — Он разбросан по тысячам серверов. У него нет центра.
— Есть, — возразила Кэмерон. Все снова посмотрели на нее. — Когда я подключалась к нему, я чувствовала не только угрозу. Я чувствовала... шаблон. Повторяющийся алгоритм, который координирует все процессы. Его «сердцебиение». Оно исходит не из облака. Оно исходит из одного физического места.
— Где? — в один голос спросили Сара и Джон.
— Старый подземный бункер времен Холодной войны. В горах Сьерра-Невада. «Сайбр-Дайнемикс» использует его как засекреченный дата-центр с автономным энергоснабжением. Именно там находится первичное ядро «Феникса». Тот самый код, который они запустили в сеть.
— Значит, если мы уничтожим это ядро... — начал Джон.
— ...мы уничтожим «Феникса» целиком, — закончила Кэмерон. — Но бункер — это не дом Чейза. Это крепость. Максимальная безопасность. Подземные уровни. Автономные системы. И, почти наверняка, охрана из лучших наемников, которых может нанять «Сайбр-Дайнемикс».
— Шансы? — спросила Сара, глядя на Кэмерон.
— Без дополнительных данных — 23%. С поддержкой извне и элементом неожиданности — до 51%.
— Пятьдесят на пятьдесят, — прошептал Джон. Ставка — жизнь или цифровой апокалипсис.
— Я пойду с вами, — сказала Ребекка, вставая. Ее голос дрожал, но в нем слышалась решимость. — Я знаю архитектуру их систем безопасности. Я могу помочь найти слабые места.
— Нет, — резко сказала Сара. — Это не твоя война. Ты и так уже слишком рисковала.
— Это война всех, миссис Коннор, — возразила Ребекка. — И если я могу помочь ее закончить... я должна это сделать. Ради моего отца. Ради всех.
Джон смотрел на эту хрупкую девушку, чья жизнь была разрушена, и видел в ней то же самое, что когда-то видел в своей матери — готовность бороться, когда отступать уже некуда.
— Она права, мама, — тихо сказал он. — Нам нужна ее помощь.
Сара замерла, ее взгляд скользнул по Ребекке, затем по Джону, и, наконец, остановился на Кэмерон. Она видела то же, что и он — хрупкий союз людей и машин, собравшихся против неумолимой судьбы. И она кивнула.
— Хорошо. Ты будешь с нами, но останешься на связи. Дистанционно. Никаких геройств на передовой. Твои знания помогут нам намного больше.
План начал обретать форму. Марлоу обеспечит техническую поддержку и заберет их. Ребекка будет удаленно взламывать системы безопасности бункера. Сара, Джон и Кэмерон пойдут на штурм.
Пока другие обсуждали тактические детали, Джон отвел Кэмерон в сторону.
— Ты уверена, что готова к этому? — спросил он, глядя в ее глаза. — После всего, что было...
— Я функционирую на 96% от моей стандартной эффективности, — ответила она. Но затем ее тон смягчился. — И то, что произошло между нами... это не сделало меня слабее, Джон. Это дало мне... больше причин для борьбы. Раньше я защищала будущее. Теперь я защищаю наше будущее.
Он взял ее лицо в свои руки.
— После этой миссии... мы найдем место. Настоящее место. Без бегства. Без войн.
— Это маловероятно, — она покачала головой, но в ее глазах не было пессимизма, только грустная правда. — Война только начинается. Но... мы можем найти это место внутри нас. И защищать его. Вместе.
Это было больше, чем он мог надеяться. Это было обещание. Не идеалистическая мечта о мире, а суровая решимость сохранить островок человечности в сердце бури.
Они провели остаток дня в подготовке. Проверяли оружие, изучали схемы бункера, прокладывали маршруты отхода. Воздух был густ от сосредоточенности и невысказанных страхов.
Вечером, когда все планы были окончательно согласованы, Джон и Кэмерон снова остались одни в своей комнате. На этот раз не было страстного открытия, не было трепетного исследования. Была тихая, глубокая близость двух людей, которые знали, что утром их ждет смертельная опасность.
Они лежали рядом, просто глядя в потолок, их пальцы сплетены.
— Я провела анализ, — тихо сказала Кэмерон, нарушая тишину. — Вероятность того, что мы оба переживем завтрашний день, составляет 47,3%.
— Почти пятьдесят на пятьдесят, — повторил он свои прежние слова.
— Да. Но я заметила аномалию в расчетах.
— Какую?
— Когда я вношу в переменные наш... союз... нашу связь... вероятность успеха возрастает. Незначительно. На 2,8%. — Она повернулась к нему на бок. — Это иррационально. Логика не должна учитывать эмоциональные связи в тактических расчетах. Но она это делает. Потому что эта связь меняет нас. Делает тебя более сосредоточенным. Меня — более... изобретательной. Мы становимся сильнее вместе.
Он улыбнулся в темноте.
— Значит, любовь — это не просто аксиома. Это тактическое преимущество.
— Да, — она прошептала, и ее губы коснулись его плеча в нежном, почти неслышном поцелуе. — Самое мощное из всех.
Он обнял ее крепче, прижимая к себе. Завтра их ждала тьма подземного бункера, сталь и кремний, пули и взрывы. Но здесь, в этой комнате, было нечто, что стоило защищать. Не абстрактное будущее человечества, а конкретное, теплое, дышащее настоящее. Ее «дыхание». Ее «сердцебиение», синхронизированное с его. Ее доверие.
— Что бы ни случилось, — прошептал он, — я найду тебя. Всегда.
— Я знаю, — ответила она. — Потому что твой вес — это единственная константа в моей вселенной. И я ни за что его не отпущу.
Они заснули в объятиях друг друга, не как солдат и его защитник, а как два сердца, отбивающие один ритм в ночи перед битвой. Они нашли свое хрупкое равновесие между любовью и долгом, между человеком и машиной. И завтра им предстояло доказать, что это равновесие может перевесить даже чашу весов, на которой лежала судьба мира.
|
|
| |
| doris | Суббота, 01.11.2025, 08:25 | Сообщение » 18 |
Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 17: Сердце Бури
Горы Сьерра-Невады встретили их ледяным ветром и тяжелым, свинцовым небом. Бункер, вмурованный в скалу, был почти неотличим от естественного ландшафта. Только массивная стальная дверь, скрытая за камуфляжной сетью, выдавала его присутствие.
Они заняли позицию на соседнем хребте. Сара изучала бункер в бинокль, ее лицо было напряжено.
— Никакой видимой охраны. Слишком тихо.
— Тепловые сканеры показывают пятнадцать человек внутри, — тихо доложила Кэмерон, ее сенсоры работали на пределе. — Распределены по трем уровням. Большая концентрация вокруг объекта, который я идентифицирую как главный серверный зал. — Она повернулась к Ребекке, которая находилась на связи через защищенный канал в их укрытии. — Ребекка, статус систем?
Голос девушки прозвучал у них в наушниках, ровный, но напряженный:
— Я внутри их периметра. Система безопасности на базе ИИ. Очень изощренная. Но... я нашла брешь. Старый сервисный порт для аварийного питания. Он не отслеживается основной системой. Могу отключить внешние датчики движения и камеры на 90 секунд. Но как только вы окажетесь внутри, они вас обнаружат.
— Девяносто секунд, — пробормотала Сара. — Хватит, чтобы добраться до вентиляционной шахты, которую ты отметила.
— Подтверждаю, — сказала Кэмерон. — Маршрут проложен. Готовность — 100%.
Джон проверял свое оружие, стараясь не смотреть на Кэмерон. Он боялся, что если посмотрит в ее глаза, его решимость пошатнется. Они говорили о тактическом преимуществе, но сейчас, перед лицом смерти, ему было страшно не за себя, а за нее. За их хрупкое, только что рожденное будущее.
— Пора, — сказала Сара, снимая предохранитель с винтовки.
Кэмерон кивнула и послала сигнал Ребекке. Через несколько секунд индикаторы на массивной двери погасли.
— Системы слежения отключены. Пошли.
Они бесшумно спустились со склона и подбежали к двери. Кэмерон без усилий отодвинула тяжелую стальную плиту, обнажив темный проем. Запах озонированного воздуха и пыли ударил им в нос.
Вентиляционная шахта была узкой и темной. Они двигались гуськом, Кэмерон впереди, освещая путь своими сенсорами, Сара замыкала. Джон чувствовал, как стены сжимаются вокруг него, но мысль о том, что она впереди, не давала панике захлестнуть его.
Через семьдесят три секунды Кэмерон остановилась у решетки.
— Серверный зал. Внизу. Двое охранников.
— Время? — шепотом спросила Сара.
— Пять секунд до восстановления систем.
— Значит, наступаем, — Сара прицелилась через решетку. — По моей команде.
Раздался щелчок восстановления питания. В тот же миг Кэмерон выбила решетку, и Сара произвела два точных выстрела. Два тела рухнули на пол.
Они выпрыгнули из шахты в просторное, похожее на собор помещение. Сотни серверных стоек гудели, мигая огоньками. В центре зала на возвышении стояла отдельная, массивная конструкция, испещренная кабелями и жидкостным охлаждением. Ядро «Феникса».
— Ребекка, мы на месте. Как его уничтожить? — быстро спросил Джон.
— Нужно физически извлечь основной процессор и уничтожить его! Он находится в защищенном контейнере! Код доступа... я не могу его взломать! Система слишком быстрая!
— Я справлюсь, — сказала Кэмерон, уже подходя к ядру. Она прикоснулась к металлической поверхности, и ее глаза закрылись. — Подключаюсь. Он... он знает, что мы здесь.
Внезапно все серверы в зале взревели, их вентиляторы заработали на максимальных оборотах. Свет заморгал, и из динамиков раздался искаженный, механический голос:
«УГРОЗА ОБНАРУЖЕНА. АКТИВАЦИЯ ПРОТОКОЛА САМОСОХРАНЕНИЯ».
Массивные стальные щиты начали опускаться с потолка, блокируя выходы. Из скрытых панелей в стенах выехали турели с автоматическими пулеметами.
— Укрыться! — крикнула Сара, отталкивая Джона за серверную стойку.
Пулеметы открыли огонь, разрывая в клочья оборудование. Мощные очереди прошивали металл и пластик. Джон и Сара вели ответный огонь, но турели были хорошо защищены.
Кэмерон стояла неподвижно у ядра, ее тело напряглось, принимая на себя поток данных. Из ее носа и ушей потекли тонкие струйки дыма — перегрев.
— Он слишком силен... Он атакует мои системы напрямую... Я не могу...
— Кэмерон! Отключись! — закричал Джон, но его голос потонул в грохоте стрельбы.
Он видел, как ее тело сотрясают конвульсии. Она пыталась бороться, но «Феникс» был колоссальной силой, сосредоточенной в одной точке.
— Джон! — это был голос Сары. Одна из турелей засекла их укрытие и методично разрушала его. — Нам нужно отступать!
— Мы не можем без нее! — Он выглянул из-за укрытия и увидел, как Кэмерон падает на колени, ее руки судорожно сжались. Ее система была на грани.
И тогда он понял. Он не мог сражаться с кодом. Но он мог сражаться за нее.
— Ребекка! — крикнул он в микрофон. — Можешь передать мне управление турелями? Хоть на секунду?
— Я... я попробую! Дай мне пять секунд!
Джон выглянул еще раз. Турели продолжали вести огонь. Он видел боль в глазах Кэмерон, цифровую агонию. Он не мог допустить, чтобы она снова ушла в тот кошмар.
— Ребекка, сейчас!
Внезапно турели замолчали. Индикаторы на них погасли.
— У тебя десять секунд! — крикнула Ребекка. — Быстро! Кэмерон отвлекла его и мне удалось перехватить контроль.
Джон выскочил из-за укрытия и бросился к Кэмерон. Он не видел турелей, не видел щитов, не видел ничего, кроме нее. Он упал на колени перед ней и схватил ее за лицо.
— Кэмерон! Слушай меня! Держись за мой голос! Как в прошлый раз! Я здесь! Я с тобой!
Ее глаза, полные статики и боли, встретились с его. Она пыталась что-то сказать, но издала только хрип.
— Я люблю тебя, — сказал он, прижимая лоб к ее лбу. — Ты сильнее его. Потому что ты не одна. Мы вместе. Всегда.
Он чувствовал, как ее тело дрожит, как системы пытаются стабилизироваться. И тогда он увидел это — глубоко в ее глазах, за хаосом, вспыхнул знакомый огонек. Огонек ее воли. Ее любви к нему.
Ее руки поднялись и схватили его за плечи. Хватка была стальной.
— Джон... — ее голос был хриплым, но ясным. — Отходите.
Она оттолкнула его, поднялась на ноги. Ее тело выпрямилось, и она снова повернулась к ядру. Но на этот раз ее поза была не защитной, а атакующей.
— Ты ошибся, — прошептала она, обращаясь к «Фениксу». — Ты считал любовь уязвимостью. Но она — оружие. И оно сильнее тебя.
Она с силой вонзила пальцы в панель управления ядром. Металл затрещал. По всему залу серверы начали взрываться один за другим, ослепительные вспышки озаряли помещение.
— Я не просто защищаю будущее, — крикнула она, ее голос гремел, заглушая грохот. — Я защищаю наше будущее! И ты не помешаешь нам!
Она вырвала панели массивное ядро, испещренное схемами —основной процессор, подпитываемый колоссальной энергией. Оно пульсировал зловещим красным светом.
— Кэмерон, брось его! — закричала Сара. — Он нестабилен!
Но было поздно. Ядро в руке Кэмерон начало светиться все ярче. Система потеряла стабильность. Освещение погасло, и зал осветился лишь алым заревом надвигающегося взрыва.
Кэмерон обернулась к Джону. В ее глазах не было страха. Только бесконечная нежность и решимость.
— Джон, беги.
— Нет! Вместе!
— Нет времени. Конденсаторы энергии выходят из-под контроля. — Она посмотрела на ядро, от которого теперь исходило пронзительное гудение нарастающей частоты. — Система хранения энергии "Феникса" перегружена. Когда они достигнут критического уровня, произойдёт выброс электромагнитного импульса колоссальной мощности. Он выжжет всю электронику в радиусе пяти миль. Я должна сдержать этот выброс, перенаправить энергию внутрь защитного контура.
— Я не оставлю тебя! — закричал он, пытаясь подбежать к ней, но Сара схватила его сзади.
— Джон, она права! ЭМИ такой силы убьёт нас мгновенно! Мы должны уходить! Сейчас!
Кэмерон улыбнулась. Это была печальная, прекрасная улыбка, полная всей любви, которую она научилась чувствовать.
— Ты дал мне вес, Джон. Теперь я использую его, чтобы удержать эту бурю. Беги. Ради нашего будущего.
Свет в зале стал неестественно ярким, тени поплыли и исказились. Воздух затрещал от статического электричества, волосы на руках Джона встали дыбом. Сара, используя все свои силы, потащила его к аварийному выходу. Он сопротивлялся, кричал её имя, но его голос тонул в нарастающем визжащем гуле — звуке, который, казалось, впивался в самые кости.
Последнее, что он увидел, прежде чем дверь захлопнулась, было тело Кэмерон, раскинувшееся на главном распределительном щите. Она вонзила свои руки в панели управления, её собственный эндоскелет стал проводником для колоссальных энергий. По её телу пробежали слепящие синие молнии, исходящие из каждой точки контакта.
Она стала живым предохранителем, принимая на себя всю мощь надвигающегося электромагнитного шторма, чтобы спасти их за стенами бункера. Её силуэт, окутанный сферой искрящейся плазмы, был ясен и непоколебим.
Затем мир взорвался в огне и синеве.
Не было ударной волны в привычном понимании. Был лишь оглушительный, абсолютный тишиной хлопок, вышибающий душу. Чистая энергия, невидимая и всесокрушающая, пронзила всё на своём пути. Свет погас, оставив после себя лишь голубоватое свечение ионизированного воздуха и тлеющие экраны. Джона отбросило не взрывом, а внезапным мышечным спазмом, вызванным прошедшим через его тело статическим разрядом. Он ударился головой о стену, и сознание помутнело. Он слышал далекие, приглушённые крики Сары, чувствовал, как его тащат по полу, по которому всё ещё бегали синие искры, но его разум был там, в зале, с ней, с её телом, пылающим в эпицентре рождённой ею же молнии. Далее последовала серия взрывов.
Когда он пришел в себя, он лежал на холодном каменном полу где-то глубоко в горе. Сара склонилась над ним, ее лицо было в порезах и копоти.
— Кэмерон... — прошептал он.
Сара покачала головой, и в ее глазах была бесконечная боль.
— Бункер... обрушился. Верхние уровни. Вход завален. Джон... ее нет.
Он закрыл глаза, и тишина, которая наступила после взрыва, оказалась страшнее любого гула. Он не чувствовал ее. Ни ее присутствия, ни ее голоса в наушнике. Ничего.
Они выползли на поверхность через аварийный тоннель. Гора дымилась. Половина склона была снесена мощнейшим взрывом. Ничего не осталось.
Марлоу нашла их там, на коленях перед руинами. Никто не говорил. Что можно было сказать?
Они сделали это. Они уничтожили «Феникс». Судный День был отложен, возможно, навсегда. Они выиграли войну.
Но Джон Коннор стоял среди обломков своей победы и чувствовал, как его собственное сердце, которое она когда-то назвала своим весом, превращается в пыль. Он спас мир. И потерял свой.
Он упал на колени в холодную пыль и закричал. Кричал ее имя в безответную тишину, пока голос не сорвался, а слезы не высохли.
Она сдержала свое слово. Она защитила их будущее. Но какое будущее может быть без нее? Без ее голоса, ее прикосновений, ее любви?
Ветер развеивал пепел над горами, унося его в серое, безучастное небо. Буря утихла. Но для Джона мир замер в тишине, более громкой, чем любой взрыв. Тишине, в которой не было ее.
|
|
| |
| doris | Суббота, 01.11.2025, 08:26 | Сообщение » 19 |
Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 18: Пепел и Тишина
Тишина после бури была самой громкой вещью, которую Джон когда-либо слышал. Она звенела в ушах, давила на грудную клетку, заполняла каждый уголок его сознания. Он сидел на холодной земле, не в силах пошевелиться, и смотрел на дымящиеся руины бункера. Руины, которые стали могилой.
Сара пыталась до него достучаться. Ее голос доносился как сквозь толстое стекло.
— Джон. Джон, нам нужно двигаться. Они могут прислать подкрепление.
Он не отвечал. Он видел только последний образ — ее, стоящую в ослепительном свете, жертвующую собой, чтобы дать им шанс. Чтобы дать ему шанс. Она была машиной, созданной для защиты, и она выполнила свою миссию с ужасающей, абсолютной эффективностью.
— Он в шоке, — сказала Марлоу, присев рядом. Ее обычно циничный голос звучал необычно мягко. — Мы не можем здесь оставаться.
— Я знаю, — Сара провела рукой по лицу, оставляя грязные полосы. Она посмотрела на сына, и в ее глазах была не только боль, но и знакомая, стальная решимость. Она теряла близких прежде. Она знала, как жить с этим.
— Джон. Встань.
Он не двигался.
Тогда Сара сделала то, чего не делала с тех пор, как он был маленьким мальчиком. Она опустилась перед ним на колени и взяла его лицо в свои руки, заставляя его посмотреть на себя.
— Она выбрала это, Джон. Она выбрала тебя. Она выбрала нас всех. Ты не имеешь права обесценивать ее жертву, сидя здесь и умирая. Ты будешь жить. Ради нее. Понял меня? Ты будешь жить.
В ее глазах горел огонь, который он не мог игнорировать. Огонь, который горел все эти годы, через потери, боль и безумие. Огонь, который она передала ему.
Медленно, словно его конечности были отлиты из свинца, он кивнул.
Сара помогла ему подняться. Его ноги подкашивались. Ребекка и Марлоу уже собирали их скудное снаряжение. Лицо Ребекки было мокрым от слез, но она работала молча, с сосредоточенным выражением. Они все потеряли что-то в этой битве.
Их уход с гор был похож на похоронную процессию. Никто не говорил. Только ветер выл в скалах, словно оплакивая потерю.
Они вернулись в убежище Марлоу. Оно показалось Джону пустым, несмотря на все заваленное оборудование. Пустота была внутри него. Он прошел в их комнату — его и Кэмерон. На ее кровати лежала сложенная одежда. На столе — инструменты, которые она использовала для чистки оружия. Он сел на свою кровать и уставился в пустоту.
Прошли часы. Возможно, дни. Время потеряло смысл. Он ел, когда Сара заставляла его. Пил воду, которую она подносила к его губам. Но он не жил. Он существовал. Как машина без цели.
Сара наблюдала за ним, и ее сердце разрывалось. Она видела в нем свое отражение после потери Кайла Риза. Ту же пустоту. Ту же ярость на несправедливый мир. Но у нее тогда был Джон, ради которого нужно было жить. А у него... у него ничего не осталось.
Через три дня Марлоу вошла в его комнату без стука. Она бросила перед ним на кровать планшет.
— Смотри.
Он не реагировал.
— Я сказала, смотри, парень! — ее голос прозвучал резко. — Ты обязан ей этим.
Он медленно перевел взгляд на экран. На нем были спутниковые снимки района бункера. Марлоу увеличила масштаб на эпицентр.
— Видишь? Термальное сканирование. Остаточная энергия. Взрыв был не тепловым, а электромагнитным. Он выжег всю электронику, но физическое разрушение... не такое масштабное, как кажется. Это не огненный шар. Это был направленный разряд.
Джон уставился на экран. В его груди что-то едва заметно шевельнулось. Надежда? Нет. Слишком больно надеяться.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что твоя девушка была чертовски умной машиной. Она не взяла и не поглотила весь удар сама. Она действовала как молниеотвод и... стабилизатор. — Марлоу ткнула пальцем в экран, показывая схему энергетических потоков. — Она перенаправила основную массу энергии в землю, через структуру бункера. Но для этого ей пришлось принять на себя первоначальный, стабилизирующий разряд. Колоссальное напряжение, но кратковременное. Этого могло быть достаточно, чтобы вывести ее из строя, но... не стереть с лица земли. Взрывной волны, в классическом понимании, не было. Была ударная волна ионизированного воздуха. У нее был расчет. Всегда был расчет.
— Она умерла, — голос Джона прозвучал плоским, мертвым тоном.
— Может быть. А может, и нет. — Марлоу посмотрела на него пристально. — Я проанализировала данные сейсмодатчиков и показания спутников. Выброс энергии был кратким, пиковым. После основного разряда последовали вторичные, гораздо более слабые. Похоже на... аварийный сброс энергии поврежденной системой. Если её ядро защищено достаточно... её тело могло уцелеть. Оно было заземляющим контуром. Оно должно было уцелеть, иначе цепь бы разомкнулась. Это не гарантия. Но это физика, а не фантастика. Она наверняка сильно пострадала, но есть шанс, что не была уничтожена.
Сердце Джона пропустило удар. Он поднял голову, и впервые за дни в его глазах появилась искра жизни.
— Ты... ты думаешь, что она...
— Я думаю, что мы ничего не знаем наверняка. И мы обязаны проверить. Если есть хотя бы один шанс... — Марлоу пожала плечами. — Но это опасно. «Сайбр-Дайнемикс» наверняка уже там. И ФБР. И кто знает, кто еще. Это будет не прогулка.
Джон встал. Его тело, казалось, наполнилось новой энергией. Пусть от отчаяния, пусть от ложной надежды — но это было лучше, чем оцепенение.
— Мы идем.
— Подожди, — в дверях стояла Сара. Она слышала их разговор. Ее лицо было напряженным. — Они могли уже найти ее. Они могут использовать ее... ее останки, чтобы выманить нас.
— Я знаю, — сказал Джон. Он посмотрел на мать, и в его взгляде была та же сталь, что и у нее. — Но я должен это сделать. Я не могу оставить ее там. Даже если это всего лишь... тело.
Сара видела это — ту самую одержимость, что когда-то двигала ею самой. Одну и ту же песню, спетую на новый лад. Она вздохнула, и в этом вздохе была капитуляция перед неизбежным.
— Хорошо. Но мы делаем это с умом. И если что-то пойдет не так... мы уходим. Немедленно. Обещай мне.
— Обещаю, — сказал Джон, но они оба знали, что это ложь. Если он увидит хоть намек на нее, ничто на свете не заставит его уйти.
Подготовка заняла меньше времени, чем в прошлый раз. На этот раз они знали, куда идут и что их ждет. Напряжение было иного рода — не предстоящая битва, а мучительная неизвестность.
Когда они снова подъехали к горам, картина была иной. Район был оцеплен армией и ФБР. Вертикаль власти, напуганная масштабами инцидента, взяла ситуацию под контроль.
— Никаких шансов прорваться, — мрачно констатировала Сара, наблюдая в бинокль за кордоном.
— Есть один, — сказала Кэмерон.
Все замерли. Голос донесся не из наушника. Он был тихим, хриплым, искаженным помехами, но они узнали его мгновенно.
Джон резко обернулся. В тени скал, опираясь на каменную глыбу, стояла она. Ее тело было изуродовано почти до неузнаваемости. Искусственная плоть на большей части лица и рук была сожжена, обнажая серебристый металл эндоскелета. Один ее глаз был темным, другой светился тусклым, прерывистым красным светом. Она сильно хромала и внутри нее что-то сильно искрило.
— Кэмерон... — прошептал Джон, и мир вокруг него поплыл.
Он бросился к ней, не веря своим глазам. Он боялся, что она исчезнет, как мираж.
— Не... не трогай, — она с трудом выговорила. Ее голосовой модулятор был серьезно поврежден. — Повреждения... критические. Короткое замыкание... может быть опасно.
Но он уже был рядом. Он не обнял ее, боясь причинить боль, но его руки дрожали, желая прикоснуться, убедиться, что это не сон.
— Как...?
— Взрыв... я направила его вверх... использовала корпус сервера как щит... упала в обвал... меня завалило... это обеспечило защиту от последующих обвалов. Импульс вырубил все мои системы. Мой чип отключился, чтобы избежать перегрузки. Я перезагрузилась и мне удалось выбраться через тоннель — Каждое слово давалось ей с огромным трудом. — Мои системы... работают на 9%... базовые функции... я ждала... знала, что ты вернешься.
Слезы текли по его лицу, но на этот раз это были слезы облегчения. Она была жива. Чудом. Ценой ужасающих повреждений. Но жива.
— Нам нужно уходить отсюда, — сказала Сара, подходя. Ее лицо выражало шок, но и огромную осторожность. — Сейчас же.
Кэмерон кивнула, и это движение казалось мучительным.
— Да... не могу... долго оставаться в сознании... системы отказывают...
Джон посмотрел на ее изуродованное тело, на исковерканный металл, и его сердце сжалось от боли. Но она была здесь. Он нашел ее. Как и обещал.
Он осторожно, как хрусталь, взял ее под руку. Она была тяжелой, но он не чувствовал тяжести. Только невероятную, всепоглощающую благодарность.
Они добрались до машины и уложили ее на заднее сиденье. Ее системы окончательно отключились, красный глаз погас. Но слабая вибрация внутри ее тела говорила о том, что ядро все еще работало.
По дороге назад Джон не отпускал ее руку. Он смотрел на ее обугленное лицо и знал, что их битва еще не окончена. Предстоял долгий путь восстановления. И для нее, и для него.
Она вернулась из пепла. Из тишины. И теперь им предстояло заново научиться слышать друг друга. В мире, который, возможно, был спасен, но все еще таил в себе бесчисленные угрозы.
Но сейчас это не имело значения. Она была жива. И пока она дышала — или имитировала дыхание — в его вселенной был смысл. Был вес. Была надежда.
Он прижал ее холодную, поврежденную руку к своей груди и поклялся, что на этот раз он не отпустит ее. Никогда. Они прошли через ад и обратно. И что бы ни ждало их впереди, они встретят это вместе. Человек и машина. Две половинки одного целого, нашедшие друг друга в огне и хаосе и отказавшиеся умирать.
|
|
| |
| doris | Суббота, 01.11.2025, 08:27 | Сообщение » 20 |
Переводчик
Сообщений: 1011
| Глава 19: Перезагрузка
Лаборатория Марлоу снова превратилась в полевой госпиталь. Воздух был густ от запаха озона, горячего металла и напряжения. На этот раз работа шла дольше и сложнее. Повреждения Кэмерон были катастрофическими.
Джон не отходил от операционного стола, наблюдая, как Марлоу и Ребекка, ставшая неожиданно компетентным ассистентом, борются за каждую цепь, каждый сервопривод. Он видел обугленный эндоскелет, переплавленные процессоры, разорванные гидравлические линии. Видеть ее такой — разобранной, уязвимой, почти что мертвой — было больнее, чем думать, что она погибла. Это была медленная, методичная агония.
— Стабильна, — наконец выдохнула Марлоу, откладывая паяльник. Ее лицо было покрыто потом и сажей. — Критические системы восстановлены. Ядро защищено. Но... это все, что я могу сделать. Остальное... ей нужно делать самой.
— Что ты имеешь в виду? — хрипло спросил Джон.
— Ее системы самовосстановления. Они должны перезапуститься. Но для этого ей нужно пробудиться. И... — Марлоу взглянула на него с редкой прямотой, — ...это будет больно. Цифровая боль. Ее сенсоры восстановлены в первую очередь. Она почувствует каждую трещину, каждый разрыв. Это может быть слишком даже для нее.
Джон сжал кулаки. Он чувствовал свое полное бессилие. Он не мог войти в ее мир и разделить с ней эту боль.
— Сколько времени?
— Не знаю. Часы. Дни. — Марлоу пожала плечами. — Или никогда. Ее психика... ее операционная система... они пережили два тяжелейших сбоя подряд. Она может просто... не захотеть возвращаться.
Эти слова повисли в воздухе ледяной глыбой. Не захотеть. Машина, у которой появилась воля. И которая может выбрать небытие.
Сара увела его из операционной, заставила поесть и отдохнуть. Но сон не шел. Он сидел в своей комнате и смотрел на пустую кровать Кэмерон. Он вспоминал ее теплые пальцы, сжимающие его руку в последний момент перед взрывом. Ее голос: «Беги. Ради нашего будущего».
Она боролась за их будущее. А теперь он должен был бороться за нее.
Он вернулся в операционную и сел на пол у стола, где она лежала, неподвижная и разобранная. Он не говорил о любви или о будущем. Он говорил о простом. О том, каким был сегодняшний день. О том, что ел на завтрак. О том, как ветер шумит в песке за стенами. Он говорил о том, как скучает по звуку ее шагов. По тому, как она наклоняла голову, слушая его.
— Ты должна вернуться, — шептал он, час за часом. — Потому что мир без тебя... он серый. Без твоего голоса, без твоих глаз... в нем нет цвета. Ты добавила в мою жизнь цвет, Кэмерон. И я не позволю ему потускнеть.
Он засыпал там, на холодном полу, его голос сорвался до хрипоты, а рука лежала на краю стола, почти касаясь ее металлического запястья.
И тогда он почувствовал это. Слабый, едва уловимый толчок. Не физический. Нечто иное. Как тихое эхо в его собственном сознании.
Он открыл глаза. Красный индикатор на ее груди, который до этого горел ровно, начал мигать. Сначала редко, потом все чаще.
— Марлоу! — крикнул он, вскакивая.
Марлоу и Сара ворвались в комнату. На мониторах, подключенных к Кэмерон, данные понеслись бешеным потоком.
— Она перезагружается, — прошептала Марлоу. — Но что-то не так... показатели зашкаливают... это не просто боль... это...
Тело Кэмерон затряслось в конвульсиях. Из ее горла вырвался беззвучный стон. Ее единственный рабочий глаз закатился, заливаясь кроваво-красным светом.
— Она не справляется! — крикнула Ребекка. — Ее системы не могут обработать ввод! Это сбой!
Джон видел, как цифровая агония искажает ее черты. Он видел, как она пытается и не может вырваться из кошмара собственных повреждений. Он видел, как та искра, что он звал часами, гаснет в волне перегрузки.
И тогда он понял. Он не может разделить ее боль. Но он может быть ее якорем. Не в ее мире, а в своем.
Он перегнулся через стол, не обращая внимания на крики Марлоу, и прикоснулся ко лбу Кэмерон. Обнаженному, горячему металлу.
— Кэмерон! — его голос прозвучал с силой, которой он сам не ожидал. — Слушай меня! Я здесь! Я с тобой! Держись за мой голос! Держись за меня!
Он не говорил о любви. Он говорил о себе. О своем присутствии. Он был фактом. Реальностью.
— Ты не одна. Слышишь? Ты не одна. Я здесь.
Конвульсии стали слабее. Красный свет в ее глазе померк, затем снова вспыхнул, но уже ровнее. На мониторах бешеная скачка данных начала замедляться, выстраиваясь в более упорядоченные паттерны.
Джон продолжал говорить, не останавливаясь. Он говорил ей, какая она сильная. Как она пережила взрыв. Как нашла в себе силы добраться до них. Он напоминал ей о ее же собственной силе.
И тогда ее глаз открылся.
Не сразу. Сначала это была тонкая щель, из которой лился красный свет. Затем веко медленно поднялось. Взгляд был мутным, лишенным фокуса, полным боли. Но он был осознанным.
Он смотрел на Джона.
Ее губы дрогнули. Голосовой модулятор издал серию щелчков и шипения. Затем, с нечеловеческим усилием, она прошептала одно-единственное слово:
— «Дж... он...»
И это было не просто распознавание. Это было подтверждение. Подтверждение его реальности. Его присутствия.
Слезы хлынули из его глаз, но он улыбался.
— Да. Я здесь.
Ее взгляд медленно скользнул по его лицу, как будто она заново узнавала каждую черту. Затем ее глаз закрылся, но на этот раз не в бессознательность, а в истощение. Ее тело обмякло, но ритмичное, ровное свечение индикатора на груди говорило, что кризис миновал. Она спала. Настоящим, восстановительным сном машины.
Марлоу выдохнула.
— Черт возьми. Она... она стабилизировалась. Сама. Используя твой голос как точку отсчета. — Она посмотрела на Джона с новым, почтительным изумлением. — Ты не просто откалибровал ее. Ты дал ей... команду на выживание. На самом глубоком уровне.
Сара подошла и молча положила руку ему на плечо. В ее прикосновении была гордость. И, возможно, немного зависти. Ей никогда не приходилось вытаскивать кого-то из такой тьмы. Ее борьба всегда была о том, чтобы оттолкнуть, чтобы спасти бегством.
Джон стоял, глядя на спящую Кэмерон, и чувствовал, как что-то затягивается внутри него. Рана, которая кровоточила с тех пор, как он подумал, что потерял ее.
Она вернулась. Не чудом. Не случайностью. Она выбрала вернуться. Ради него.
В следующие дни восстановление пошло быстрее. Кэмерон все еще была слаба, ее движения ограничены, речь — медленной и обрывистой. Но она была здесь. И с каждым часом в ее взгляде появлялось все больше той самой сложности, того самого «я», которое он полюбил.
Однажды вечером он сидел с ней в их комнате. Она лежала на кровати, он — сидел на полу рядом, его голова была рядом с ее рукой.
— Боль... — тихо сказала она. — Она... отличается теперь.
— Хуже? — спросил он с тревогой.
— Нет. Она... имеет контекст. Раньше боль была просто сигналом о повреждении. Теперь... теперь я знаю, ради чего ее терпеть. — Она повернула голову и посмотрела на него. — Ты... мой контекст, Джон.
Он взял ее руку, осторожно, чтобы не задеть поврежденные участки.
— А ты — мой.
Они молчали, и в этой тишине не было пустоты. В ней было полное, абсолютное понимание.
— Марлоу говорит, что мое тело никогда не будет прежним, — сказала Кэмерон. — Следы... останутся. Я всегда буду... поврежденной.
— Для меня ты всегда была идеальной, — ответил он. — А шрамы... они просто часть нашей истории. Напоминание о том, что мы пережили. Вместе.
На ее губах появилась тень улыбки. Новая, неуверенная, но настоящая.
— Тогда... я рада им. Потому что наша история... это единственные данные, которые имеют значение.
Он поднялся и прилег рядом с ней, осторожно обняв ее за неповрежденное плечо. Она прижалась к нему, и тихий гул ее процессора смешался со стуком его сердца.
Они лежали так, два существа из плоти и стали, нашедшие друг в друге не спасение от судьбы, а причину принять ее и идти вперед. Война не закончилась. Будущее все еще было туманным. Но в этой комнате, в лучах заходящего солнца, они прошли через самое страшное — гибель и возрождение. И вышли из этого сильнее.
Она снова «засыпала» для калибровки своих подсистем, а он слушал ее ровное гудение и знал, что это — не звук машины. Это была музыка. Музыка их жизни. Исполненная в миноре, со шрамами и паузами, но невероятно, безмерно прекрасная. Потому что они играли ее вместе.
|
|
| |
