Горела сталь и плавился бетон. Пузырящиеся, искрящие и пылающие ослепительным белым пламенем реки расплавленной лавы текли по улицам центра его родного города. Противоракетная защита почему-то не сработала. Редкие слёзы о ней ронял ядерный дождь, разрезая тёмные небеса огромными, светящимися каплями смерти. Боеголовки, падая из космоса в коконе светящейся ионизированной плазмы, растянувшейся на километры, и похожей на громадные лучи, шуршали о едкий газ, в который превратился воздух. Они гремели, и взрывались ослепительно-яркими шаровыми молниями, ещё не долетев до чёрной, уже десятки раз испепелённой земли. А она дрожала, и разверзалась глубокими тёмными проломами, в которых бурлила ярко-красная смерть.
Здесь уже всё уничтожено, но какая-то слепая ярость всё бьёт и бьёт в одну точку, с упорным безумием отбойного молотка, разбивая, расплавляя, уничтожая любое свидетельство существования этого города людей.
Рано или поздно, всё заканчивается. И, через несколько месяцев, когда первый, за всё прошедшее от судного дня время, солнечный луч рассвета пробьется через серую завесу радиоактивных облаков, те немногие несчастные выжившие увидят мрачную картину. Здесь ничего уже не будет. Никогда. Лишь чёрное, поблескивающее на холодном солнце, стеклянное озеро. Озеро вечности. Застывшее отражение холодного космического мрака, который даже днём нашёл себе вечное пристанище в этих останках цивилизации. А с наступлением темноты он воссоединится со своим двойником, и не будет уже видно недостижимой линии горизонта. Лишь твёрдая, осязаемая тьма вокруг. И редкие, красноватые, безжизненные глаза звёзд, смотрящих друг на друга сквозь пыльную пелену.
Это место красиво и безопасно, как и любое кладбище. В отличие от других. От мест, где останки ещё не погребены под слоем песка и пыли. И скелеты домов, и их хозяев лежат под ногами. Под стальными ногами терминаторов. Их безжалостные, мёртвые скелеты шагают, хрустя выбеленными костями и черепами людей, некогда застигнутых смертью врасплох на этом самом месте. Они все бежали куда-то тесной толпой, пытаясь спастись от неминуемого. Эти люди ещё надеялись тогда, в свою последнюю минуту, но яркая вспышка выжгла их глаза ещё прежде, чем они наполнились безысходным ужасом и смертной тоской. Быть может, это было и к лучшему. И они не увидели, как горела их плоть, и превращаясь в белый пепел разметалась по расплавленному воздуху запоздалой ударной волной. Но они всё ещё могли кричать и слышать свой вопль, отраженный, словно эхом, миллионами обожжённых глоток вокруг, и застывший в их погасшем сознании навсегда.
Холодные скелеты терминаторов глухи к вечному стону этих мест. Холодные огоньки их глаз слепы к слезящейся жалости маленьких детских черепов на выжженной игровой площадке. Их интересует только одна вещь: оставшиеся в живых. И машины шагают, как заведенные механические куклы, неустанно разыскивая оборванных и голодных людей, чтобы щедро одарить их вечным покоем. Они идут с винтовками, будто крестьяне с косами по свежей, кровоточащей траве: людским черепам, и разбрасывают по всем сторонам света, своими широкими жестами металлических рук только одно – Смерть.
Джон заметил в стройных рядах этих жнецов знакомую фигуру. Камерон, закутанную в чёрную мантию, свободно развевающуюся по холодному ветру. Её бледное лицо было мертво, а сквозь обветшалую одежду просматривался металлический скелет. На руках, будто младенца она несла плазменную винтовку «Вестингауз». Когда она подошла в плотную, Джон был готов принять её подарок. Он закрыл глаза в предвкушении…
Джон открыл глаза. Было темно. Хотя в бункере темно всегда. Но в этот раз была видимо ночь. Кто-то был рядом. Он повернул голову. Тусклый огонёк светильника горел на его рабочем столе. Камерон сидела на краю постели. Её тёмный женственный силуэт был словно вырезан в желтоватых отсветах пламени на противоположной стене отсека. Она повернула голову, потревожив свободно спадающие на безупречную осанку спины, длинные волосы. На её тёмном, изящном профиле блеснули голубоватым светом глаза. Её неповторимый, высокий как пение птиц, шёлковый голос спросил:
- Тебе снился сон?
- Да…
- Опять кошмар?
- Да…
Она помолчала и добавила. То ли с сожалением, то ли с гордостью:
- А я не вижу снов… Никогда…

… - Зажги поярче, пожалуйста. А то твои светящиеся зенки меня пугают. Вдруг увидит кто?
Камерон поднялась, бесшумно прошла несколько шагов и крутанула ручку на керосиновой лампе, стоящей на столе. Когда она повернулась к Джону, её глаза уже не горели. Джон вздохнул с облегчением. Так она была больше похожа на человека. Хотя Джон и злился на себя за этот человеческий шовинизм. Он понимал, что иллюзий быть не может. Маски сброшены уже долгие годы назад. Она никогда не будет человеком. И какое право он имеет закрывать на это глаза? Но Джон продолжает смотреть на неё… С широко закрытыми глазами. Боже! Какая пошлость. Без штампов уже не обойтись. Тупость. Вот и говори потом, что у Скайнета не было оснований покончить с человечеством…
Она была одета в серый обтягивающий комбинезон. Её плащ висел на вешалке у двери. Камерон осмотрела Джона и спросила:
- Почему ты спишь в одежде?
- Устал очень. До поздна засиделся. Сон с ног свалил, еле дополз… Только не говори, пожалуйста, что ты никогда не спишь.
- Не буду.
- Кто тебя пустил?
- Твоя охрана. Они меня знают.
- Ну да… Как же… Если бы узнали, что ты на самом деле, то сразу стрелять начали бы…
Джон растёр ладонями заспанное лицо и приподнялся на локтях. Спать хотелось дико.
- Сколько время?
- Около четырёх часов. – Ответила Камерон, присаживаясь снова. – Как дела?
- Дела полный отстой. А у тебя?
- Хорошо, спасибо. Как прошёл день?
- Нормально. Расстреляли пару шпионов. На кого работали непонятно. – Ответил Джон и спросил:
- Сколько людишек ваши завалили за этот день?
- Не начинай снова, Джон. Я не могу тебе сказать.
Джон притянул Камерон ближе.
- Это не может продолжаться вечно. Когда-нибудь всё раскроется…
- Я знаю… - прошептала Камерон, приблизившись к Джону.
Она протянула руку к его лицу. Джон чувствовал себя заготовкой на автоматизированном заводе. Манипулятор робота, действуя по программе, подошёл для захвата. Медленно провела по коротенькой стрижке со лба до затылка. Захват заготовки. Жаркое дыхание на шее. Поцелуи как разряды контактной сварки, обжигают. Пуговицы отлетают со звуком расплющиваемых заклёпок. В голове шумит, словно Джона несёт куда-то на конвейере. Жаркое дыхание на лице, будто пульверизатором окрашивает пунцовым цветом. Нежное касание её губ, и Джону почудился на них вкус масла. Всё! Он готов, сделан, выставляй на продажу!
- Какого чёрта! – Джон отпихнул Камерон, и скатился с постели на холодный пол.
- Что? – Сверху на него уставились два огонька на тёмном контуре лица.
- Да блин! Ты ещё спрашиваешь? – Джон потихоньку приходил в себя. – Это же противоестественно!
- С каких это пор?
- С тех пор, как тебя сделали. – Отрезал Джон.
- Не обманывай себя, Джон. Ты не нашёл никаких отличий во мене от человека, до сих пор.
- Но я же знаю, что это не так.
- Боже! Как с вами, с людьми, трудно! – Камерон покачала головой и подняла глаза к небу. - Порой мне кажется, что вы безнадёжны в своих предрассудках…
- Вот… - Джон злорадно ухмыльнулся. – Во-о-от… Продолжай!
- Ты просто тупица, Джон. Ты ничем не лучше всех этих дикарей, что тебя окружают. Ну чего я в тебе нашла?
- Да!
- Что «да»? Тебе нравится?
- Нет. Просто и ты должна понять, что между нами нет, и не может быть ничего общего. Мы не пара. Мы разные. Не подходим друг другу. Найди себе какого-нибудь симпатичного терминтора, и будь счастлива.
- Ты с дуба рухнул, Джон? Ты с кем разговариваешь? Я же машина. С ума сошёл что ли? Я читала, что так иногда бывает у вас… Шарики за ролики закатываются…
Джон сел на полу, и их лица оказались на одном уровне. Посмотрев в милое лицо Камерон, его взгляд потерял твёрдость и ушёл в сторону. Джон потеряно уставился в пространство.
- Ты не представляешь, насколько я сошёл с ума…
Джон обхватил ноги руками и положил голову на колени. Посидел с минуту молча и заговорил:
- Все дорогие мне люди мертвы. Сара, Дерек, Чарли. Ты единственная из нашей старой банды. И та – предатель. - Джон усмехнулся. - Я никому не верю. И всех ненавижу. Вас, машины, за то, что уничтожили столько людей. И Людей, за то, что они сделали Вас. Кто же тогда виноват во всём? Что мне делать? Направлять эту ораву ничего не соображающих от голода оборванцев к туманной цели, или лучше сразу их всех перебить, чтобы не мучались? Скажи мне, Камерон. Я что должен вести эту войну до победного конца? Пока никого и ничего не останется в живых?
- Это твоя судьба, Джон.
- И это говоришь мне ты? Что за бред? – Джон посмотрел исподлобья на Камерон. Их взгляды встретились. - Чего уставилась? Слышь, ты, железяка! Чё припёрлась опять? Я тебе сказал не показываться здесь.
- Но ты не предупредил охрану, чтобы меня не пускали. В твоих действиях нет логики.
Джон приподнял голову, распрямился и просветлел лицом. Даже Камерон глядя на него улыбнулась. Он повернулся к ней и сказал с воодушевлением:
- Слушай, а давай их всех перебьём, а? Смотри…
Джон пригнулся, пошарил под кроватью и достал из-под неё две плазменные винтовки. Продемонстрировал их Камерон.
- Одну мне, другую тебе. Ты только представь: Мы идём по тёмным коридорам, и наши бесстрастные лица освещают только вспышки выстрелов. Шагаем плечом к плечу, сея смерть направо и налево. А? Не щадя ни кого. Пока они опомнятся, будет уже поздно. Ну? Как тебе моя идея?
Камерон смотрела на Джона уже без улыбки. Через секунду она подняла брови и ответила:
- Ты, наверное, шутишь?
- Какие шутки? Давай как в старые времена. Мы с тобой. Снова сражаемся на одной стороне. Это же так здорово! Ты помнишь? Камерон? Ну что? Разнесём этот муравейник! Раздавим всех муравьёв! Ха-ха-ха! Давай, бери винтовку!
Джон весело протянул плазму сидящей на кровати Камерон. Она взяла оружие, включила. Индикатор показал полный заряд и готовность к огню. Джон включил свою, и поднялся на ноги:
- Здорово! Сейчас вышибем эту дверь и прикончим часовых! – Он направился к выходу.
- Постой, Джон.
- Что? – Джон остановился.
- Я не буду этого делать.
- Почему?
- В этом нет необходимости.
- Ах вот как? Необходимости нет, значит… - Джон подумал пару секунд, и произнёс неуверенно:
- Ну так давай просто ради забавы...
- Нет, Джон. Мы не будем этого делать.
- Ладно, тогда я один.
Джон перехватил винтовку и двинулся к двери, но в голосе Камерон послышались металлические нотки:
- Остановись, Джон.
Он обернулся. Камерон сидела на кровати, её глаза горели. Винтовка в руках была направлена на Джона. Она сказала бесстрастным голосом:
- Не двигайся, Джон. Ты не выйдешь отсюда.
Джон медленно и криво улыбнулся.
- А что если мы поиграем с тобой в «быстрого стрелка»? – Его пальцы пробежали по рукоятке, а руки напряглись в готовности быстро развернуть оружие в сторону врага.
- Ты знаешь, кто победит. – Ответила Камерон бесстрастно. – Медленно положи винтовку на пол и отойди от двери. Я тебя предупреждаю, буду стрелять.
Джон осторожно, глядя Камерон в глаза, присел, положил оружие на пол, повернулся и отошёл на пару шагов…
- Ты что, Камерон? – Начал Джон с вымученной улыбкой. – Я же пошутил… Опусти оружие…
Камерон не отводила винтовку. Но уже более мягко произнесла:
- С тобой всё в порядке?
- Конечно. Я не выспался всего лишь…
- Когда падал, ты головой не ударился? У тебя все системы работают нормально?
- Да всё хорошо, опусти винтовку, Камерон…
Она не опускала винтовку. Её глаза превратились в пару оптических прицелов, двигающихся в жёсткой, неразрывной связи со стволом оружия, направленного на Джона. Теперь это была не девушка, а автоматическая боевая платформа, единственная задача которой убивать. И убивать максимально быстро…
- Подойди ко мне, Джон.
Джон медленно, не делая резких движений, с показательно выставленными вперёд руками, направился к киборгу. Винтовка и оптические прицелы глаз Камерон сопровождали свою цель, перемещаясь в такте шагов Джона. Будто она уже не управляла своими действиями, словно ей руководили только её врождённые инстинкты убийцы.
- Раздевайся, Джон.
- Это зачем? – У Джона было не спокойно на сердце.
- Так надо. – Ответила Камерон.
Джону ничего не осталось, как снять камуфляж и бросить его на стул у стола.
- Ложись на кровать, Джон. – Произнесла Камерон, не отводя винтовку.
Джон прошёл к кровати и лёг. Камерон накрыла его одеялом, держа винтовку в одной руке. Не сводя прицелов с лица Джона, она нежно провела по его щеке, и поцеловала лоб.
- Спокойной ночи, Джон. И без шуток. – Произнесла Камерон, убавив огонь лампы. Отошла к двери, не спуская с Джона глаз и подняв с пола брошенную винтовку, вышла из отсека. Засыпая, Джон услышал за дверью, как Камерон передавала кому-то винтовки, объясняя, что командир приказал их почистить. Сквозь сонный туман Джон успел подумать с любовью: «какая же она умница…». И провалился в тяжёлый сон.

З.Ы. ООО, призраки объявились

Почему Фридман не снял ЭТОТ момент??

Фанфик отличный, но не оцененный. Жаль.