nb  | Четверг, 10.09.2009, 20:08 | Сообщение » 52 |
 А я - блондинка, ну и что?
Сообщений: 1367
| -…Э-эй, парень, - раздираю неподъемно-тяжелые глаза, сощуриваюсь, и неясный силуэт превращается в Роджера. – Очухался?
Пытаюсь приподняться; он помогает мне, поддерживает за плечи. На каждое движение многострадальная моя голова отзывается острой болью, во рту – отвратительный привкус крови. Только и выдавливаю из себя: «Какого черта…». Роджер оживляется, суетится около меня, он явно рад, что я не отдал концы. Да ведь он принял меня за киборга. Ну конечно, иначе не объяснишь его вспышку бешенства, впрочем, будь я киборгом, не поздоровилось бы как раз Роджеру.
Дотрагиваюсь до затылка – ого, да он пробил мне голову. Морщусь, ощупываю лицо – нос уже раздулся, все отекло и дышать приходится ртом. «С-скотина..», - бормочу я; Роджер виновато разводит руками – пустяки, мол, дело житейское. Отворачиваюсь от него и закрываю глаза, всякое желание разговаривать с ним пропало.
Впрочем, сидим мы так недолго. С лязгом открывается дверь, и нас приглашают на вход. Мы идем по совершенно пустому коридору, на мой взгляд без дверей, хотя я не уверен, возможно, они есть, такие же, как в камере. Впадаю в какое-то равнодушное оцепенение – мне уже все равно, что со мной будет, не жду ничего хорошего ни от киборгов, с непонятной целью держащих меня здесь, ни от людей, которым меня собрались передавать.
Выходим на улицу, нас довольно грубо заталкивают во что-то, напоминающее небольшой фургон без окон. «Домой», - оживляется Роджер. Похоже, он попадает в такую передрягу не в первый раз, как интересно. Сесть негде, и мы располагаемся прямо на полу.
Ехали, а скорее всего не ехали, а летели, уж очень гладким был ход, мы недолго. Сильно встряхивает, мы валимся друг на друга, Роджер, ощутимо приложившись плечом, вполголоса ругается под мою ухмылку. Нас так же бесцеремонно выволакивают на свет божий, мы стоим, стиснутые с двух сторон громилами-киборгами.
Прямо перед нами – что-то типа КПП; на вахте – парень-подросток и женщина средних лет. Мальчишка с любопытством таращится на нас, женщина явно знает коротышку Роджера, поэтому все ее внимание обращено на меня.
Похожие как близнецы киборги отходят на шаг назад. Один из них бросает: «Сеанс связи как обычно – 21.00», они синхронно разворачиваются и садятся в свой фургон.
Тяжелые ворота захлопываются. Женщина и Роджер дружески обнимаются; мальчишка по сигналу женщины ныряет из тамбура куда-то в другое помещение, возвращается, что-то сует Роджеру в руку. Тот ловко перехватывает – пистолет. Он и женщина теперь холодно смотрят на меня. Роджер ловко снимает с моей руки браслет с часами, стягивает с меня куртку и, поведя рукой, приглашает идти вперед. Покорно иду, опустив голову, ничего другого мне не остается. Меня вталкивают в маленькое тесное помещение и оставляют одного.
Сажусь на топчан, осматриваюсь. Собственно, смотреть тут не на что, больше ничего в помещении нет. Над дверью горит красный огонек – наверняка это камера, за мной в открытую наблюдают. Ну и черт с вами, думаю я, не разуваясь ложусь, поворачиваюсь спиной к двери и закрываю глаза.
Как ни странно, я заснул. Просыпаюсь от того, что меня трясет за плечо давешний мальчишка. Он таращится на меня во все глаза; интересно, что такого эдакого наговорил про меня Роджер. Иду за ним, проходим мимо закрытых дверей, минуем тамбур с дежурящим там парнем, выходим опять в коридор, мальчик запускает меня в одну из дверей, а сам остается снаружи.
А вот и мои друзья. За столом – женщина, которая встречала нас на КПП, на диване у стены – Роджер. Женщина делает приглашающий жест рукой, подхожу и присаживаюсь напротив нее.
- Приведите себя в порядок, - меня дожидается посудина с водой, салфетки, что-то в бутылке - кажется, какой-то антисептик, и зеркало. На меня смотрит заросший дикого вида парень с черными синяками под глазами и разбитым распухшим в засохшей крови носом. Осторожно протираю лицо, морщась, когда вода попадает в ранки. Особо лучше я не стал, но хотя бы смыл кровь и уже по крайней мере не похож на неумелого забойщика скота. – А теперь ешьте, - откуда-то извлекается тарелка с каким-то мясом с гарниром.
Как давно я нормально не ел. Накидываюсь на еду, проглатываю все почти не жуя. Мои хозяева с изумлением смотрят, как я в мгновение ока сметаю предложенное угощение. С сожалением смотрю на пустую тарелку. Я съел бы еще, но больше нет. И на том спасибо, что хоть чего дали. Благодарю и выжидательно смотрю на женщину – похоже, она здесь главная.
- Ну, Тейлор Тернер, и кто же вы такой?
Прикидываю, в каком ключе вести с ними беседу. Боюсь, изображать потерявшего память от травм долго не получится, но выхода у меня нет. Едва ли они поверят мне, расскажи я правду.
- Человек, - отвечаю я.
- Это мы поняли, - отвечает женщина, бросая взгляд на Роджера. – Откуда вы и что делали в покинутом городе?
Делаю вид, что вспоминаю, на самом же деле лихорадочно прикидываю, как далеко смогу зайти в своей откровенности.
- Не помню, правда. И что делал в зарослях тоже не помню. Я нашел тело в лесу, рядом с тем местом, где меня схватили.
- Что за тело? – приподнимается с дивана Роджер.
- Парень, молодой совсем, в защитной куртке с вот такой обожженной дырой в груди. - Рассказываю, как затаскивал в расщелину тело.
- Питер… - стискивает кулаки Роджер, - ну как же ты…
- Род, - останавливает его женщина и обращается ко мне. – То есть вы утверждаете, что осознали себя только с этого момента? – я киваю. – А что вы скажете на это?
Она достает из ящика стола часы. Анекдотичность ситуации - те же самые вопросы задавал мне киборг Эд, но он не стал копать глубоко, а здесь, похоже, мне не отвертеться.
- Не помню. Наверное, нашел в зарослях. – Изображаю на лице недоумение пополам с изумлением: типа режьте меня на части, но если бить по голове, то память лучше не станет.
- Хм, нашел… Ну ладно. А это? – передо мной ложится карточка-пропуск в лабораторию, на которой красуется моя фотография. Отступать мне некогда, но я, надеясь нипойми на что, выдавливаю:
- Не помню.
- Наверное, вы не отсюда? – помогает мне женщина. – Не из нашего города?
- Да, наверное, - поддакиваю я. – Хотя, впрочем, не помню…
- Ну хорошо, - женщина и Роджер переглядываются. – А куртка, деньги в вашем кармане… - они напряженно смотрят на меня.
- А что, держать в кармане деньги – криминал? – ехидно интересуюсь я.
- Не криминал, - хмыкает женщина. Вздыхает, достает из серого конверта, лежащего перед ней, фотографии. – Ну, а это?
На фото, на фоне сочной зелени буйной растительности – моя капсула. На первый взгляд такая же, какой я оставил ее. Совершенно некстати подумалось, что, если ее вскроют, то бог весть что подумают о сочных ароматах помойки, витающих в ее недрах.
- Узнаете? Нет? – женщина, прищурившись, смотрит на меня. – А это?
Крупным планом на следующем снимке – логотип института, сфера, пронзенная молнией, выкадрированный фрагмент оболочки капсулы. И рядом, для наглядности, ложится мой пропуск, с этим же логотипом.
- Неделю назад ночью одним из находившихся в брошенном городе разведчиков была замечена странная вспышка света. Когда утром он добрался до места, то обнаружил там вот это. Проникнуть внутрь не удалось, вскрывать оболочку он не стал. Совершенно точно этого артефакта раньше там не было, по ряду причин в свое время мы довольно хорошо изучили окрестности этого места. Может, вы поведаете нам, что это такое?
Поднимаю глаза на женщину. Она подалась через стол ко мне, в глазах ее была… надежда? Ну что же, мне, к сожалению, не оставили выбора.
- А что будет, если я не расскажу вам? – интересуюсь я.
- Вы не оставите нам выбора. Мы разрежем этот предмет на месте и, боюсь, для ваших целей он будет уже непригоден, и неизвестно, получится ли его починить. Вы понимаете?
Несколько мгновений соображаю. Да уж, в самом деле, это мне ни к чему. Но, по возможности, уж коль скоро мне все равно придется рассказать, кто я такой и что это такое, то лучше, чтобы об этом знало как можно меньше народу, в идеале, одной этой женщины хватит за глаза. Согласно киваю:
- Хорошо. Но говорить я буду только с вами одной.
- Анна… - Роджер протестующее вскидывается.
- Выйди. Подожди там, - недовольно прищурившись, мужчина закрыл за собой дверь.
Какое-то время мы с Анной выжидательно смотрим друг на друга. Наконец я решаюсь:
- Вы располагаете достаточными полномочиями для решения вопросов?
- На сегодняшний день я – руководитель службы безопасности нашего анклава. Поверьте, это немало.
Ого, почему-то сразу вспоминается бедняга Старк, курировавший службу охраны нашего института, с большим военным опытом за плечами. По новому поглядываю на Анну.
- Скажите, а что вы думаете про меня? Кто я, откуда?
- Не знаю, - она качает головой, - не знаю. У наших специалистов нет даже предположений, что это такое, - она показывает на фотографии. - Но то, что вы не наш, не здешний, это факт – человек с таким именем и внешностью не проживает на нашей территории совершенно точно, уж что-что, а контроль у нас поставлен хорошо. Эти часы… у нас таких не делают, тут, насколько я поняла, и мини-компьютер, и спутниковая навигация, и время разных часовых поясов – то, что для нас не существенно, а для киборгов не нужно… Они достаточно новые, и уж явно не пролежали где-то двести лет… Вы – загадка, Тейлор. Вряд ли таким образом машины пытаются пропихнуть к нам своего разведчика, хотя и такие случаи у нас бывали, но вы – вы другое дело. Вы не знаете элементарных общеизвестных вещей, и, если бы это не звучало так фантастично, я бы сказала, что вы спали в этом предмете двести лет, а потом проснулись. Да и то, я не уверена, были ли у предков такие предметы. Итак?..
Я начинаю рассказывать. Описываю в общих чертах наш мир, рассказываю, что случилось в лаборатории, как попал в 84-й, опустив, что наведался посмотреть на встречу трех ключевых персонажей нашей истории, рассказываю про развилки и как попал в альтернативный 2196-й, потом – как попал сюда. Анна слушает приоткрыв рот, напряженно ловя каждое слово. Кажется, она готова была принять любую версию, уж коль скоро оказалась перед фактами, но такую мою историю она явно не ожидала. Когда я закончил, она долго молчала, глядя перед собой и машинально барабаня пальцами по столешнице.
- Значит, мы – жители побочной ветви, в которой из-за чего-то или из-за кого-то все пошло наперекосяк?..
Киваю. Полагаю, нам никогда не узнать, из-за чего так произошло. Расспрашиваю в свою очередь Анну о тех событиях, о которых так эмоционально мне поведал Роджер, и в первую очередь о Конноре и договоре. По мере ее рассказа не перестаю удивляться, насколько может измениться один и тот же человек, поставленный в разные ситуации.
Война в этом несчастном мире началась в апреле 2011 года, на тот момент Коннору было 26 лет, его мать была уже мертва, хотя в моем мире она умерла не от болезни, а погибла в бою несколькими годами позже. Коннор здесь не оставил никаких записей, и Анна ориентировалась лишь на немногие архивные документы и, фактически, предания, всегда субъективные, но суть я уловил.
Со времен своих детства и юности Коннор был странным нелюдимым парнем. Это, конечно, не грех, есть сто причин, почему человек может быть именно таким, но Анна объясняла это влиянием его матери. К моменту начала войны Коннор, разыскиваемый властями за старые и новые грешки, скрывался; его мать, Сару Коннор, полиция и ФБР таки нашла, впаяла огромный срок, и она умерла в тюрьме от рака; об отце Коннора Анна не знала. Я попробовал порасспрашивать Анну о Саре, но она ничего конкретного не сказала, довольно равнодушно сообщив, что была она еще та штучка, похоже, имела на кого-то зуб и всю жизнь кому-то то ли мстила, то ли была не дружна с головой, одно другого, впрочем, не исключало, и сына воспитала и сделала таким же параноиком, каким была сама.
Коннор, и так-то замкнутый по натуре, постепенно вообще отгородился от людей. Говорят, его окружали такие же странные и неадекватные в своих поступках личности. Говорят, за ним тянулся шлейф непонятных, а порой загадочных происшествий. Говорят, что, когда он жил у приемных родителей в одну из отсидок матери, его попытался убить, предварительно разделавшись с опекунами, какой-то маньяк (я сделал себе зарубку на память — или это произошло еще до развилки, или сразу после, пока события еще не стали радикально различаться). Говорят, его пытался убить уже подростком, в старших классах, какой-то сумасшедший, устроивший бойню прямо на территории школы, где он в то время учился, правда под другой фамилией. Говорят, он сменил множество фамилий, говорят, это было пунктиком его матери, потому что ей всюду мерещились заговоры и маньяки, тем более что все же что-то непонятное происходило и на самом деле. Говорят, что его опознали подростком в 2009-м, совершенно не изменившимся с конца 90-х, но это уже точно фантастика, потому что в 2009-м его видели соответствующим его возрасту в Мексике. То, что было не понятно Анне, казалось нелепыми слухами и домыслами, оказалось понятным мне – Скайнет и здесь изобрел машину для перемещений во времени, которой, похоже, пользовались все кому не лень, и машины, и Сопротивление, причем неоднократно, и, похоже, пользовался и сам Коннор, вероятно с кем-то из защитников (я опять сделал зарубку — в моем мире Скайнет, похоже, не знал, или не придавал значения, как возвращать обратно в будущее своих посланников). О перемещениях во времени до Коннора и после него Анна не знала, а я, понятное дело, ей не сказал; Анна посчитала, что именно мы, люди, изобрели в нашей реальности машину времени, и я не собирался ее переубеждать.
О том, где был Коннор в самом начале войны, достоверно неизвестно. Анна знала лишь, что через несколько лет он объявился и довольно быстро сколотил отряд, смело огрызавшийся машинам, на большее на тот момент никто не замахивался.
Довольно быстро он выдвинулся, и благодаря природным талантам, и благодаря массе необъяснимых случайностей, когда, казалось, он знал то, что должно было случиться. В конце концов он стал во главе Сопротивления, и люди довольно успешно противодействовали машинам, но… В общем, в последние годы его командования он не проводил никаких серьезных операций, хотя и силы Сопротивления были не те, что в самом начале, и люди научились как следует воевать, а скорее чего-то выжидал. Его соратники недоумевали, но, пользуясь своим высоким авторитетом, Коннор действовал по своему. Окружив себя в последние годы перепрограммированными киборгами, отгородившись от людей, он пытался начать переговоры с машинами когда, казалось, осталось лишь немного, чтобы их дожать, чтобы переломить ход войны. А уж когда он поставил во главе отрядов киборгов, люди решили, что он их предал. И, высоко вознесясь, он больно упал и не поднялся. Те, кто встали после него, сделать уже ничего не смогли. Время было упущено, люди потеряли стратегическую инициативу. Когда положение людей стало совсем угрожающим, когда, казалось, уже ничего не могло им помочь, Скайнет сам предложил людям перемирие. Никто не знал, почему это произошло и зачем ему это было надо. Возможно, Скайнет «вспомнил», что когда-то был шахматным компьютером, и, уничтожив окончательно человечество, он лишался, грубо говоря, игрока, играющего с противоположной стороны шахматной доски, но факт остался фактом (я опять отметил несовпадение со своим миром: бывший шахматный компьютер в этом мире в моем мире сразу создавался как чисто оборонный проект. И еще одно: название. Как, каким образом, создаваемый разными людьми, он стал носить то же самое название и пришел, в конечном итоге, к одному и тому же — осознанию на определенном этапе, что люди — помеха. Или люди-создатели были те же самые?..).
Коннор, как его давний противник, со стороны людей, и Скайнет подписали соглашение, согласно которому они прекращают боевые действия. Правда, на правах фактического победителя, Скайнет продиктовал свои условия — проживание людей на определенных территориях без права выхода с них и запрет на научные исследования. Загнанные в угол люди приняли это предложение — ведь ничего другого им не оставалось. Резервации, анклавы, можно назвать это как угодно были довольно обширными, но по какому принципу их выбрали, осталось загадкой. Например, та, где мы сейчас находились, располагалась западнее бывшего Лос-Анджелеса, захватывая, впрочем, его окраинные кварталы. Еще одна, так же на территории бывших Штатов, располагалась в Южной Дакоте. Почему, какая логика была во всем этом — сказать трудно. Всего по всему миру было десятка полтора таких анклавов, на территории которых проживали на сегодняшний момент порядка десяти миллионов человек. В обмене, торговле между этими анклавами машины выступали посредниками, и вот уже полтора столетия никто из людей не мог попасть из анклава в анклав.
Само собой, сразу после подписания договора, далеко не все его приняли и смирились; соответственно не все сложили оружие и добрались до анклавов. Но оставшихся, без всяких условий и довольно быстро машины беспощадно уничтожили. Фактически, это было началом конца — люди поняли, что с ними будет, если они опять возьмут в руки оружие.
Сейчас люди жили по принципу «День прошел — и слава богу». В общем, жизнь здесь была не так уж и плоха, особенно если вспомнить войну. Но — хозяевами своей земли люди не были.
Не все, далеко не все предпочитали такое растительное существование. Анна впрямую не сказала, но я понял, что наука и технологии все же развивались, ну, а то, что предпринимались вылазки в брошенные города, я видел и сам — фотографии оттуда не с неба упали. Люди добирались довольно далеко, вплоть до баз машин, и даже, случалось, проникали внутрь них. Формально вылазки за пределы анклавов запрещались под страхом смерти, фактически безусловно уничтожались лишь те, кто был с оружием. Собирателей старины, тех, кто копался на развалинах заброшенных покинутых городов, если ловили, депортировали обратно; наказание состояло в том, что люди лишались на время поставок необходимого им сырья, которого не было на территории анклава. Раньше это ударяло сильно, и вылазки за пределы, мягко говоря, не поощрялись; теперь почти не влияло на жизнь.
Сказать по правде, я не совсем понял, к чему стремились здесь люди. Нет, то, что была у них Большая Светлая Мечта — уничтожить машины — я уловил, но она была на этом этапе лишь недостижимой утопией, да и это мечталось лишь небольшой группке местных экстремистов. В общем, как правильно сказал в свое время Роджер, машинам удалось таки сделать то, чего не получилось сделать в войне — человеческая цивилизация умирала. Пусть медленно, постепенно, но процесс неотвратимо шел. Вероятно, Скайнет дожал бы людей и без этого договора, выбив всех чисто физически, но, будучи рационалистом, сообразил, что тратить невосполнимые ресурсы совершенно ни к чему, достаточно лишить людей цели. Так и случилось.
Анна закончила. Мы оба молчали. Она, похоже, ждала моей реакции, я — потрясенный услышанным. Коннор, непобедимый легендарный непогрешимый Коннор моего мира — нелогичный раздавленный жизнью сломленный человек из мира этого. Почему, как? Тот же самый человек. Что послужило причиной такой метаморфозы? Нет, я конечно не думал, что Коннор моего мира идеален, но и в то же время не предполагал, что в нем может возобладать такая вот часть души.
Кое-как переварив услышанное, я спросил:
- Ну, а потом? Что было потом? Когда вы пришли сюда и поняли, что уже не выйдете?
Женщина устало махнула рукой.
- А ничего. Говорят, Коннор до последней секунды чего-то ждал. Я не знаю чего. И когда людей загнали за ворота и закрыли дверь, он как очнулся. Только уже поздно. Он ушел, с группой недовольных. Ведь мы еще принимали радиопередачи оставшихся... Так вот, Коннор ушел с отрядом к ним... Они погибли, все до одного. Машины просто их раскатали, без жалости. - Она помолчала. - Знаете, Тейлор, мне кажется он этого хотел. Не уничтожения отряда, конечно, а смерти. Чтобы погибнуть в бою, а не угаснуть всеми ненавидимым... Да, тогда многие его ненавидели, считали, что он нас предал.
- А сейчас — тоже так считаете?
- Сейчас... Не знаю. Тех, кого он посвящал в свои планы, уже не спросишь, да и думаю, что не все так однозначно. Наверняка он имел в виду что-то, чего так и не получилось. Жаль...
Да уж... Мир, похожий на кладбище, думалось мне. Сколько еще протянут люди?
Надо убираться отсюда, хватит, погулял. Вот только я понятия не имею, где искать капсулу. В любом случае надо взаимодействовать с местными, но, видит бог, как я не хочу этого. Я ничего не могу сделать и ничем не смогу помочь этим несчастным. Может это и жестоко, но лучше не соваться сюда больше никогда. Но это потом, сначала отсюда надо унести ноги.
- Тейлор, я так понимаю, вы не намерены задерживаться у нас здесь? - печально усмехается Анна. - Ну, не надо смущаться, я бы на вашем месте бежала без оглядки еще и потому, что вашу машину могут обнаружить не только наши разведчики. Вы понимаете? Если Скайнет ее найдет, думаю, он сможет определить, что это, откуда вы пришли и все прочее. Что тогда будет с вашим миром?.. Я помогу вам добраться до места, и вы улетите от нас как можно быстрее. А пока идите. Я скажу Роджеру, чтобы он отвел вас в общежитие на ночлег.
Я уже в дверях, когда Анна окликает меня.
- Кстати... Ваши деньги не в ходу у нас, мы все думали, откуда вы их взяли... - она усмехается. - Тейлор... вы удивлены, почему я помогу вам без условий и вопросов? - Я медленно киваю и молча смотрю на нее. - Вы подарили нам надежду. Вы тоже стояли на краю пропасти, но победили. А если смогли вы, то и мы сможем.
…Вот уже несколько дней я жил среди этих людей. Проводника, могущего отвести меня к капсуле, в городе не было, я не спрашивал, понятное дело, куда именно он ушел на этот раз, да и не мое это было дело. Я жил в общежитии, больше похожем на казарму, вместе с ребятами, чьи функции были скорее полицейскими, чем чисто охраной периметра. Маргиналов, наркоманов и просто уголовников хватало и здесь, так что эти ребята не скучали. Меня ни о чем не спрашивали, хотя и посматривали заинтересованно – то ли здесь было не принято интересоваться, то ли эта казарма служила перевалочной базой для гостей и тут ничему не удивлялись. Роджера я почти не видел, уж не знаю что ему сказала про меня Анна, но при встречах был он вполне дружелюбен. Чтобы не бездельничать, я напросился в помощь бригаде ремонтников, и мы чинили проводку, уличное освещение и все другое по мелочи, в общем я был при деле.
Меня никто не охранял, за мной никто не следил, да и зачем – все равно я никуда не собирался отсюда выходить, хотя вахта на КПП была чисто символическая – дороги все равно я не знал. Жизнь здесь была вполне себе, было у местных и телевидение, и радио. Местные новости ни о чем не говорили мне, а смотреть тупые комедии и прочую жвачку для мозгов, постоянно транслирующиеся по телевизору, у меня не было настроения.
Я валялся на кровати после рабочего дня, лениво наблюдая, как соседи играют в карты, когда дежурный позвал меня к Анне – миссис Роу, как он ее назвал. Игроки побросали карты и заржали, наперебой предлагая версии одна неприличней другой. Под хохот и напутствия «Не сплошай там» я вышел за дверь. Обратно я уже не вернулся, и, вероятно, хохмачи потом долго упражнялись в своем остроумии.
Меня уже ждали - Анна, Роджер, и двое незнакомых мне парней, одетые в камуфляжку. Беру приготовленный для меня комплект, переодеваюсь. С сожалением снимаю куртку – она хорошо мне послужила, перекладываю мелочевку, что валялась в ее карманах. Хочу сунуть куртку в рюкзак, на что слышу бурканье одного из парней «Не бери всякий хлам», решаю не спорить. Бог с ней, с курткой, выбраться бы отсюда.
За спинами мужчин – рюкзаки, и, кажется, довольно тяжелые, интересно, чего они туда набили. За плечом у каждого – винтовка, наподобие той, какую я видел в лесу, с оторванной рукой киборга. У Анны за поясом пистолет. Мне оружия не предлагают.
Один из парней устраивает инструктаж, судя по скучным лицам моих сотоварищей, только для меня. Если в двух словах, я должен идти тихо, не шуметь, беспрекословно подчиняться и ни во что не вмешиваться. Согласно киваю – правила здесь устанавливаю не я.
Выходим. Буквально через десять метров заросли плотно смыкаются за нами. Уже темно, боюсь переломать ноги. Наверное, боюсь не только я, потому что один из парней, Крис, велит всем надеть приборы ночного видения. Опускаю на глаза окуляры – так более-менее. Идем гуськом, один за другим, передо мной идет Анна, упруго и молодо, вероятно, такие походы для нее не впервой, сзади сопит и матерится вполголоса Роджер, впереди и позади нашей троицы – неразговорчивые парни, то ли проводники, то ли охранники, то ли и то и другое вместе. Идем долго, останавливаемся с рассветом где-то уже в городской черте, то есть на месте бывшего города – то ли в подземной парковке, то ли в бывшем складском помещении. Похоже, сюда частенько наведываются, по крайней мере несколько топчанов и какое-то подобие стола явно не являются коренными обитателями этого подвала в прошлом.
Валюсь не раздеваясь на топчан. Парни что-то жуют, предлагают мне; я отказываюсь, сворачиваюсь в клубок и отключаюсь.
Кажется только закрыл глаза, как меня трясет за плечо Роджер. Сползаю на пол, морщусь от боли в натруженной ноге. Мои спутники уже в сборе. Сквозь разбитые окна под потолком проникает яркий дневной свет. Умыться бы, но нечем. Впрочем, надо быть проще, моих спутников такие мелочи не волнуют. Жую не чувствуя вкуса какие-то галеты, на ходу делаю глоток из термоса, закидываю его за спину в рюкзак и выбираюсь вслед за всеми через пролом на поверхность. Парни разглядывают карту, Анна трет какое-то пятно на куртке, Роджер роется в рюкзаке.
Видя, что все мы собрались, парни сворачивают карту. «Быстрее, нам еще идти обратно», - бросает один из них.
Опять идем, лезем через завалы, обходим глубокие трещины и провалы. Удивляюсь, как я не свернул себе шею, легкомысленно решив отправиться в путь по темному, и что правильно сделал, решив все же не ходить. Тут и при свете дня не разгуляешься. Тихонько спрашиваю Роджера, зачем мы вышли ночью. Оказывается, часть пути хорошо известна, а в этих местах они бывают не часто. Больше ничего не спрашиваю. Я вообще не узнаю эти места, скорее всего, я шел другой дорогой.
Теперь уже Роджер с парнями подолгу возят пальцами по карте. Наверное, мы где-то рядом, потому что Анна велит им возвращаться. Ребята в недоумении, но не спорят, жмут нам на прощание руки и растворяются в лесу.
Дальше мы идем одни, мои сопровождающие меняются местами. Теперь впереди Роджер, Анна за мной. Подбираю суковатую палку – все сильнее ноет нога, боюсь, еще немного, и вообще не смогу идти. Анна и Роджер переглядываются. Ну что же, вполне понимаю их – едва ли им так уж хочется тащить меня на себе. Иду сцепив зубы, дойти я должен в любом случае.
Капсулу мы заметили одновременно. Она стояла в кругу пожухшей травы, такая же, какой я ее оставил. Похоже, никто ее не тронул. Хочу направиться прямо к ней, но Анна останавливает, кладет руку на плечо. Роджер выдвигается вперед, осматривается. Вроде никого. Анна снимает руку, я дохрамываю до люка. Набираю комбинацию кода, прокатываю карточку, только приоткрываю люк, как слышу хрипловатый голос: «Руки!»
От неожиданности замираю на месте, потом оборачиваюсь. Прямо в лицо мне смотрит пистолетное дуло – рука Анны совершенно не дрожит. Чуть прищурившись она смотрит прямо на меня ничего не выражающим взглядом.
- Что, детка, не ждал? - хохотнул Роджер, сдвигая меня в сторонку. – Мы думали, ты раньше догадаешься, но так даже лучше, мороки с тобой меньше. Анна, - обращаясь уже к женщине, - глаз с него не спускай. Хотя, думаю, проблем с ним не будет.
Роджер лезет в недра капсулы, шумно ворочается там. Потом вышвыривает из люка пакет с вонючими вещами, вылезает, тряся головой:
- …твою мать! Что за вонища…
- Не отвлекайся, - прикрикивает Анна, - Отдышишься потом.
Стою не смея шевельнуться. Анна следит за каждым моим движением. Замечаю, что винтовку свою Роджер прислонил к боку капсулы, но до нее мне не дотянуться, Анна просто застрелит меня. Облизываю враз пересохшие губы – вот и все? Эти сумасшедшие просто пристрелят меня здесь?
- Анна, вы с ума сошли? – спрашиваю я.
- Отнюдь, - спокойно отвечает женщина. – А вот ты, дружок, попал. Ты всегда такой легковерный? Неужели ты думаешь, что кто-то просто так будет рисковать из-за тебя жизнью? Род! Ну что там?
- Черт, - в сердцах бросает Роджер, высовываясь из капсулы. – Ни черта не пойму. Там, кажется, какой-то сканер, без него, - он кивает на меня, - не получится.
Вот, значит, как. Выходит я, сам, все рассказал, привел их сюда и теперь вынужден буду отдать капсулу. Бессильно сжимаю кулаки. Нет.
Анна больно тычет мне в лицо пистолет, раскровянивая нос:
- Ну, скажешь сам, или помочь?
- Анна, зачем вам это надо? – пытаюсь разговорить эту сумасшедшую. – Что вы будете с ней делать? Управлять ею вы все равно не сможете…
- Заткнись! – она почти кричит. – Дурачок, - добавляет уже спокойно, даже сожалеющее, - неужели ты думаешь, что машины просто бросили нас доживать? Нет, - она, прищурившись, рассматривает меня, словно диковинное насекомое. – Они все равно присматривают за нами, и лучше быть на их стороне, чем на стороне идеалистов. Хотя не скрою, когда-то и я была такой. Ты думаешь, они не знают, чем балуются местные экстремисты? Они давно в курсе, просто, чтобы держать людишек в повиновении, лучше держать их и в неведении и в страхе. Один пропал, другой убит, Питер вот, например, да-да, тот, чье тело ты нашел в лесу… А эта машина, - она усмехается, - с ней весь мир будет наш. А машины умеют благодарить союзников… Впрочем, их и не обязательно ставить в известность. - Она опять больно тычет пистолет в лицо. – Последний раз предлагаю… - я отрицательно мотаю головой. – Ты сам этого хотел… Род, вылезай, дай пеленг… Ой ты пожалеешь, когда ОНИ тебя спросят…
Да, ловко как все провернули. Они ведь правильно посчитали, что со мной придется хорошо повозиться, потому как просто так я не дам коды доступа. А тут, добровольно, сам пришел, все открыл и показал, да еще и рассказал. Опять же, зачем ломать, вскрывать неизвестно как попавшую в эту глушь незнакомую вещь, когда я сам, своими руками, принес ее на блюдечке. Ох я дурак…
Роджер распаковывает свой рюкзак. Там какие-то приборы. Ну да, сейчас он вызовет сюда киборгов, и они уволокут к себе мою капсулу, и меня в придачу, а там…
Анна на мгновение отвлекается, бросает взгляд на Роджера. Палка, подобранная мною, лежит около моих ног, я подхватываю ее, обрушиваю ей на голову. Она пытается уклониться, гулко хлопает выстрел, огнем обжигает левую руку. Анна валится к моим ногам, сжавшись и держась за плечо – кажется, мой удар сломал ей ключицу. Подхватываю выпавший из ее рук пистолет, не задумываясь стреляю в Роджера. Вовремя – он, бросив приборы, уже почти скрылся в зарослях. Кажется я попал, потому что он падает с громким треском где-то в кустах. Отшвыриваю подальше в кусты винтовку Роджера, бегу, хромая, туда, где он упал. Так и есть, на его боку расплывается темное пятно, он лежит вниз лицом, только пальцы бессильно скребут по земле. Переворачиваю на спину, он в сознании, на губах пузырится кровь. «С-сука… Переиграл таки… Все равно не уйдешь…». «А вот и нет», - отвечаю я и, сжав зубы, стреляю. Бегу обратно к капсуле. Анна, белая от боли, пытается, встав на четвереньки, уползи в заросли. Тщательно прицеливаюсь и нажимаю курок. Я ли это? Только что убивший двоих людей – я ли это? Но они, те самые идеалисты, о которых так пренебрежительно отозвалась Анна, они бы поняли меня. Сую за пояс пистолет, дрожащей рукой вытираю лицо. Зачем-то щупаю пульс у Анны – добивать ведь все равно не буду. Но нет – она мертва.
На подгибающихся ногах бреду к капсуле, машинально смотрю на приборы. Аккумуляторы заряжены. Вылезаю и сажусь рядом, стараясь не смотреть на мертвую женщину, потом, не выдержав, оттаскиваю ее в заросли, возвращаюсь к капсуле, подбираю упавшую с ее головы кепку и прикрываю ею ее лицо. Добредаю обратно, сажусь, прислоняясь к боку капсулы, а на душе так погано... Не знаю, сколько я так сидел… Потом я услышал свист. Что-то похожее на тот скотовоз, в котором нас с Роджером некогда доставили киборги в анклав, планировало на поляну. Очнувшись, я резво запрыгнул в капсулу, мимолетно пожалев, что зря не подобрал винтовку Роджера, и ткнул в кнопку запуска.
"Как страшно жить" ©
|
 |
| |
