ГЛАВА ВТОРАЯ

2018 ГОД.

«В укрытие. Кто-то приближается».

Молли Кукеш укрылась в густой чаще Аляски. Она ползла вперёд на своём животе на заснеженную вершину для того, чтобы у неё было более чёткое представление о происходящем в каньоне, находившимся ниже реки. Лесистый склон был идеальным местом для этого. Замёрзшие вечнозелёные леса, ветки которого свисали вниз от тяжести снега, прятали её от лунного света. Густая мгла нависла над деревней, и массивный деревянный мост был наведён через реку. Заснеженные горы вырисовывались на расстоянии.

«Где?» Выскочила рядом с ней голова Ситки. Копна диких рыжих волос, которые не знали, что такое заколка представили нам лицо подростка. Безразмерная армейская куртка висела на её несладной фигуре, словно палатка. Карманы были забиты всякой всячиной, собранный отовсюду. Веснушки подчёркивали её весёлое выражение лица. Она смахнула со своей чёлки волосы, чтобы открыть глаза.

«Хочу их видеть!» - взволнованно сказала она.

«Пригнитесь, собиратели». Гейр Свенсон одёрнул девушку за её волосы. Неухоженная светлая борода только усилила привлекательную внешность пилота, по крайней мере, с точки зрения Молли. Куртка побитого летчика была застегнута на уровне подбородка, чтобы не замерзнуть. Шерстяная шапка держала его голову в тепле. Его губы обмёрзли от дыхания. «Если только вы не думаете, что вашей глупой голове нужна пара дополнительных дырок», - добавил он. 

«Ха, ха. Очень смешно», - проворчал подросток, но она усвоила послание и присела на корточки между двумя взрослыми. «Хотела взглянуть, вот и всё. Меня бы и не заметили». Ситка экономно распределяла местоимения, как будто они были слишком ценными, чтобы их можно было потратить впустую. «Больше никаких ребячеств, ты же знаешь».

Молли раздраженно вздохнула. Ей следовало соображать, что к чему когда она позволила Ситке увязаться за ней, но в погоне за репутацией, девушка месяцами приставала к ней, чтобы быть включенной в операцию. Сегодняшняя прогулка - простая разведка - казалась хорошей возможностью протестировать подростка в поле. Теперь Молли не была так уверена.

«Угомонитесь, оба!» - фыркнула она. «Не заставляй меня сожалеть, что взяла тебя с собой». Это заткнуло Ситку, по крайней мере, на данный момент. Гейр скорчил обиженную мину.

«Ух ты! Что я сделал?»

«Ничего», - призналась она. «Но у меня есть жесткая репутация, которой должна соответствовать».

Гейр стрельнул в неё быстрым признательным взглядом.

«Поверь мне, шеф, эта задница говорит сама за себя».

«Заткни рот!» Ситка демонстративно сунула палец в горло. «А то сейчас стошнит».

Молли сдерживала улыбку.

«Хватит стебаться. Следите за обстановкой».

Парка (удлинённая утеплённая куртка с капюшоном) на меховой подкладке сочеталась с ее узкими брюками из тюленьей кожи. Она откинула капюшон, обнажив голову с блестящими черными волосами, связанными в хвост. Мощные скулы, тёмные миндалевидные глаза и медная кожа, декларирующая её местные Аляскинские корни. Резной тотем из вороньей слоновой кости висел на кожаном ремешке на её шее. Алая нашивка отмечала её как члена Сопротивления, красный цвет символизировал кровь, пролитую всеми отважными мужчинами и женщинами, которые погибли, сражаясь с машинами за последние пятнадцать лет.

Ситка с завистью посмотрела на неё. Ей еще предстояло заработать собственную повязку.

Опираясь на локти, Молли прищурилась в бинокль. Через полмили огромный эстакадный мост протянулся сквозь долину и возвышался более чем на 300 футов над бурной рекой внизу. Айсберги без причинения ущерба сталкивались с массивными бетонными опорами. Стойки и фермы с болтовым креплением поддерживали мост длиной более 700 футов. Железнодорожные пути пересекали его плоскость. Электрифицированный третий (контактный) рельс исключил необходимость в старомодных дизельных или паровых двигателях. Высокотехнологичная транспортная система была построена на старой железной дороге горнодобывающей компании, ещё со времён золотой лихорадки.

Чем больше вещи меняются...

Пути казались пустыми, за исключением белоголового орлана, сидящего посередине моста. Низкая вибрация прошлась по путям, услышав даже на таком расстоянии, хищник взмахнул в высоту.

Умная птица, - подумала Молли.  В какой-то момент вибрация становилась сильнее. Тоннель, высеченный в склоне холма на северной стороне каньона, скрывал источник шума, пока поезд не стал приближаться к мосту.

Молли широко раскрыла глаза.

«Вау!» - с трепетом прошептала Ситка. «Просто великолепно!»

Как и всё механическое потомство Скайнета, поезд без машиниста был уродлив, груб по своей конструкции, не делая никаких уступок человеческой эстетике. Серая броня покрывала обтекаемые контуры. Загерметизированные орудийные амбразуры проходили по всей длине. Красные оптические датчики светились, как демонические глаза, над его пулевидным носом. Острые, как бритва, шампуры выступали, как клыки, из окровавленного стального «скотосбрасывателя» на носу. Гниющий труп несчастного лося был пронзен шипами.

Ярко-синие искры вспыхивали под вагонами поезда, там, где их контакты соприкасались с электрическим (контактным) рельсом. Оглушительный грохот его движения заглушил всё остальное, даже учащённое биение пульса Молли. Она знала, что прямо сейчас скоростной поезд мчится со скоростью не менее 180 миль в час.

И подумать только, раньше я находила поезда романтичными...

«Скайнет Экспресс» перевозил уран, медь и другие стратегические полезные ископаемые, необходимые для ведения военных действий, перевозя их с автоматизированных горных промыслов в Юконе. Не ограниченная заботами об окружающей среде или сохранении природы, Скайнет бороздила дикую местность, отбирая сырье у Матери-Земли для своих собственных нечестивых целей. Ранее существовавшие железнодорожные линии, проходившие через сотни миль пересеченной местности, были соединены и модернизированы в соответствии с требованиями кибернетического интеллекта. Еженедельные рейсы доставляли руду на завод по строительству Терминаторов в Валдезе.

Но это ненадолго, - дала себе слово Молли. Нет, пока у меня есть что сказать на это.

Ценность, которую Скайнет придавал руде, была сведена на нет устрашающей защитой транспорта. Мало того, что бронированный Джаггернаут был напичкан скрытым оружием, так еще и снабдили поезд воздушной поддержкой. Молли нырнула еще ниже в кусты, когда над каньоном проскользнул Охотник-убийца. Устойчивый шум турбовинтовых двигателей СВВП резонировал с шумным грохотом железнодорожных путей. Высокоскоростные импеллеры удерживали его в воздухе, а его уродливая металлическая оболочка соответствовала внешнему виду поезда, который он сопровождал. Обычно ОУ предшествовали поездам, которые они защищали; Молли догадалась, что этот вернулся назад, чтобы проверить, нет ли каких помех перед туннелем. Может быть, шумное стадо карибу или падающее дерево.

Перейдя в режим зависания, ОУ повис в небе над мостом. Мощные прожекторы прочесывали окрестности в поисках человеческих целей.

«Никому не двигаться!» - настойчиво прошептала она. ОУ полагались на инфракрасные датчики, чтобы обнаружить добычу. Лучший способ избежать их внимания - слиться с окружающей обстановкой и не шевелить ни единым мускулом. Они должны были притвориться трупами, иначе был риск стать ими взаправду.

Гейр и Ситка последовали её примеру. Хвала небесам за такие маленькие благосклонности!

Холодный ветер шелестел ветвями над головой. Комок мокрого снега упал ей на голову и плечи, скорее всего, сброшенный пролетающим мимо проклятым ОУ, и ей пришлось сопротивляться желанию стряхнуть его. Растаявший снег стекал по её шее, и ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не задрожать. Зажатая между ледяной белизной внизу и свежевыпавшим снегом на спине, она с трудом могла игнорировать холод, пробирающий ее до костей. Она стиснула зубы, чтобы не стучать ими. Было ли это просто ее воображение, или суровые аляскинские зимы стали еще хуже после Судного дня?

Ничто так не освобождает воздух от глобального потепления, как ядерная зима. Она не могла дождаться весны. При условии, что я продержусь так долго...

Охотник-убийца был не один. Аэростаты - тонкие, размером с футбольный мяч, беспилотники наблюдения со светящимися красными глазами на одном конце, жужжали вокруг поезда, как комары. Некоторые осматривали рельсы перед поездом, в то время как другие метались среди опор моста. Бурый медведь, ловивший лосося ниже по течению, привлек внимание аэростата, и механический страж с жужжанием спустился вниз, чтобы лучше рассмотреть его, сканируя испуганного медведя рубиновыми лазерами, которые передавали оцифрованный профиль животного обратно в Скайнет. Медведь встал на задние лапы и ударил левитирующего вредителя, который умело держался вне досягаемости массивных лап. Животное искушало судьбу, нападая на беспилотник, но, очевидно, Скайнет решил, что он не представляет реальной угрозы для поезда, поэтому аэростат полетел обратно к рельсам. 

Медведь вернулся к своей рыбалке.

Молли сохранила эту встречу в своей памяти. Теперь, когда данные были сохранены в массивном компьютере, можно ли будет использовать костюм медведя, чтобы обмануть Скайнет в будущем? Тут было о чём подумать.

Видит Бог, что я не возражаю против того, чтобы меня запихали в жаркую медвежью шкуру прямо сейчас!

Поезд, казалось, двигался целую вечность. Молли потеряла счет тому, сколько сцепленных вагонов грохотало по мосту. Прошло несколько минут, прежде чем последний из них вышел из туннеля. Его пулевидный носовой обтекатель соответствовал ведущему вагону на другом конце. Злые красные глаза наблюдали за тем, как поезд наконец-то отдалился, исчезая в дикой местности, лежащей за рекой. За ним следовал рой бдительных аэростатов.

ОУ развернулся в воздухе, в последний раз осветив каньон ослепительными прожекторами, а затем поднялся еще выше. Его турбовентиляторы накренились в сторону, когда он летел на юг над железнодорожными путями. Молли смотрела, как его воздушная масса скользит прочь, бросая вызов гравитации. Жутко невесомый способ, которым они летали, ещё никогда так не заставлял бросать холодный пот по её спине.

«Жуть!» Ситка начала было подниматься с земли, но Гейр удержал ее, положив тяжелую руку ей на плечо. Было известно, что ОУ и аэростаты возвращались назад, чтобы еще раз взглянуть. «Как бы не так», - пробормотала она.

Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, - тихо подумала Молли.

Она подождала, пока стихнет эхо поезда, затем сосчитала до пятидесяти, прежде чем сесть и стряхнуть снег с головы и плеч. Она подала Гейру и Ситке знак, что все чисто, и они поднялись на ноги. Гейр стряхнул снег с куртки и тяжелых джинсов. Ситка сделала вид, что не замечает холода. Молли иногда подозревала, что она наполовину белый медведь. 

Она поспешно взглянула на часы: старинная пружинная штуковина, которую она спасла из развалин старого ломбарда. В эти дни она предпочитала ручные часы. Было легче перемотать их назад, чем пытаться раздобыть батарейки.

«Сейчас ровно 10:48», - объявила она.

«10:48», подтвердил Гейр, посмотрев на свои часы. Он криво усмехнулся. «Надо отдать должное Скайнет. Его поезда ходят точно по расписанию». 

Молли не была склонна отдавать Скайнет должное за что бы то ни было. «И Муссолини тоже».

«Мусо-кто?» - спросила Ситка.

Неудивительно, что подросток не узнал этого имени. Осиротевшая девочка, которой было всего шестнадцать лет, ничего не помнила о жизни до Судного дня и почти ничего не знала о старобытном образовании. Никто даже не знал ее настоящего имени; Молли нашла ее живущей в качестве мусорщика в развалинах города Ситка более десяти лет назад, и это стало ее именем. Она буквально выросла в Сопротивлении, никогда не зная мира, который не был бы захвачен Терминаторами.

«Спроси Дока по возвращению в лагерь», - сказала Молли. Сейчас было не время для урока истории. «Он тебе всё расскажет».
«И никогда не затыкается». Закатила глаза Ситка. «Ты же знаешь, каков он, когда начинает вспоминать старые времена. Скукотааааа».

Молли позавидовала подростку за её беспечное пренебрежение к прошлому. Иногда ей хотелось забыть, как хорошо жилось раньше, до Судного дня.

Чего бы я только не отдала за отдых в роскошном отеле — или даже просто за кабельное телевидение.

Ситка ничего такого не пропустила.

Да и как она могла?

«Итак, это печально известный Скайнет Экспресс», - сказал Гейр, меняя тему разговора. «Довольно большой поезд».
«Необъятный», - решительно сказала Ситка. Она посмотрела на противоположную сторону каньона, словно надеясь еще раз увидеть злой локомотив. «Он словно гидробот, похож на дождевого червя!» Ретивые зелёные глаза выискивали Молли. «Так когда же мы его взорвем?»

Поезд с ураном был заманчивой мишенью. Если Сопротивление сможет каким-то образом его перехватить, то они не только нарушат линии снабжения противника, но и уйдут с ценными ресурсами. Молли была уверена, что мундиры из Командования могут использовать немного необработанного урана, не говоря уже о меди, цинке и других важных металлах.

«Это может быть неплохой улов», - размышляла она вслух. «Может быть, поставить нас на радар Командования. Покажем им, на что мы действительно способны». 

Несмотря на то, что её небольшая группа бойцов Сопротивления вела партизанскую войну против Скайнета уже более десяти лет, у неё часто складывалось впечатление, что высшее военное начальство не воспринимает всерьёз гражданских солдат вроде неё. Время от времени их похлопывали по спине, конечно, но не слишком серьёзно в плане материальной поддержки. Старомодные пентагоновские типы вроде Эшдауна забирали все ресурсы для своих собственных войск.

Это несправедливо, - подумала она, и знакомое разочарование подняло её кровяное давление. Мои люди, возможно, начинали как лесорубы, лесничие в парке, рабочие трубопроводов, беженцы и полудикие дети, но теперь мы все солдаты, и так было с тех пор, как пятнадцать лет назад упали первые русские бомбы. Это как Джон Коннор всегда говорит: если ты все еще дышишь, значит, ты и есть Сопротивление.

Так почему же никак не достучаться сквозь толстые черепа Командования?

«Не всё так просто, Молли». Возвышаясь над ней, Гейр обнял ее одной рукой, делясь теплом своего тела, за что она была ему безмолвно благодарна. Он пристально уставился с моста вниз. «Ты говоришь о нескольких сотнях тонн катящегося Терминатора, с воздушной поддержкой и подкреплением». Он присвистнул в предвкушении схватки, которая могла бы сдержать поезд и его эскорт. «Небольшие рейды - это одно, но это была бы самая крупная операция, которую мы когда-либо пытались предпринять... однозначно».

На его суровом лице появилось озабоченное выражение.

«Ты действительно думаешь, что мы справимся?»

Молли подумала обо всех Т-600 и Охотниках-убийцах, которые Скайнет мог запитать ураном, который перевозил каждый поезд, обо всех новых системах наблюдения и слежения, которые он мог установить. Кто знает, сколько людей умирает из-за еженедельных поставок? Кто знает, во что обойдется это самой планете?

До того как упали бомбы, она была лесничим в американском парке. Её это убивало, когда она видела землю, изнасилованную Скайнет.

«Если не мы, тогда кто это сделает?»

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

2003 ГОД.

Был прекрасный летний день. Над небоскребами развернулось чистое голубое небо. Теплый солнечный свет омывает оживленные городские улицы и тротуары.

Пешеходы толпятся на тротуаре. Офисные работники покупают кофе у уличного торговца. Хихикающие подростки спешат домой из школы. Красивая молодая мама толкает коляску. Младенцы-близнецы радостно клокотали. Старик выгуливает бульдога. Продавцы с ястребиным наслаждением стояли возле палаток. Легковые автомобили, грузовики и такси нетерпеливо сигналят. Цветы прорастают из оконных ветрин. Голуби порхают и воркуют, усаживаясь на гранитные фасады зданий в центре города. С улицы дует легкий ветерок. Из открытой двери оживленной пекарни вырывается аппетитный аромат.

Лосенко улыбается. Он рад, что остался жив.

Внезапный рев сирены воздушной тревоги заглушает повседневную суету. Испуганные глаза поднимаются вверх. Люди бросаются в рассыпную и убегают. С широко раскрытыми от страха глазами молодая мать заботливо прикрывает своим телом младенцев, отчаянно озираясь по сторонам в поисках источника опасности. Старик дергает бульдога за поводок, но тот упрямо отказывается спешить. Запаниковавшие птицы взлетают.

Нет, - думает Лосенко. Не сейчас. Только не это!

Ослепительно белая вспышка озаряет небо. Он прикрывает глаза рукой, но уже слишком поздно. Огненный шар поднимается из сердца города, в нескольких кварталах отсюда. Ударная волна сбивает его с ног. Обжигающий ветер сдирает плоть с его костей. Его кожа и одежда вспыхнули ярким пламенем.

Грибовидное облако поглощает его крики...

Лосенко резко проснулся, его тело обливалось потом. Койка ограждала его, словно гроб. Фиолетовое свечение экрана тактического дисплея показывало тускло освещенные контуры его каюты на борту Горшкова. Он лежал неподвижно, ожидая, когда успокоится его бешено колотящееся сердце.

Усталый вздох вырвался из его губ.

«Опять», - хрипло прошептал он. Ему не составило труда вспомнить подробности апокалиптического кошмара, и ощущения, которые он оставил, были ему слишком знакомы. Он страдал от одного и того же сна или его вариаций каждую ночь, начиная с того ужасного дня около четырех недель назад, когда К-115 выпустила свои ракеты. Иногда он просыпался с мыслью, что вся эта война - просто дурной сон. А потом ужасная реальность снова обрушилась вниз.

Благодаря своим ядерным двигателям, Горшков мог оставаться под водой бесконечно долго, ограниченный только запасами продовольствия. Дистилляционная установка в двигателе обеспечивала постоянный приток свежей воды для людей и батарей. Субмарина уже месяц скрывалась от врага, не получая никаких приказов от командования флота. Лосенко, скорее всего, подозревал, что в Москве не осталось никого, кто мог бы отдать какие-либо новые приказы, поэтому он прижался к океанскому дну и стал ждать, пока огонь над головой погаснет. Радиоактивные осадки распадались с экспоненциальной скоростью; теоретически, через какое-то время, можно было бы снова безопасно выбраться на поверхность.

Он содрогнулся при мысли о том, что они могут там найти. У американцев было достаточно бомб, чтобы превратить родину в пепел.

В какое-то мгновение он даже подумывал о том, чтобы снова заснуть, но потом передумал. Взглянув на плазменный дисплей, он понял, что следующая вахта всё равно начнётся не меньше, чем через час. Более того, он не спешил снова пережить свой кошмар, по крайней мере, не так скоро.

Если он закроет глаза, то снова увидит испуганное лицо молодой матери, тщетно пытающейся защитить своих детей от грядущего холокоста. То, что она была очень похожа на его бывшую жену, когда они были еще молоды и любили друг друга, конечно, не было случайным совпадением. Его подсознание было склонно к жестокости.

Вытеснив тревожные образы из своего сознания, насколько это было возможно, он встал и оделся. Сейчас, больше чем когда-либо, он считал важным позаботиться о своей внешности, чтобы обеспечить сильный и обнадеживающий пример для экипажа. Поддержание морального духа и дисциплины, даже после конца света, имело решающее значение. Он не мог позволить экипажу погрузиться в апатию и отчаяние. Он не мог позволить себе колебаться, даже на мгновение. Пучина, глубже любого океана, поглотила бы их всех, если бы они полностью отдались ужасу своего положения.

Он, по долгу службы был обязан своей команде не дать им увидеть какие-либо трещины в его решимости.

И всё же, когда он поднес бритву к подбородку, бреясь перед маленьким зеркалом в своем личном туалете, он не мог не заметить затравленного взгляда своих налитых кровью глаз. Темно-фиолетовые мешки под глазами свидетельствовали о долгих бессонных ночах.

При таких обстоятельствах, - утешал он себя, просто удивительно, что я не выгляжу еще более несчастным. С этими словами он возобновил свою атаку на выступающую щетину.

Убедившись, что он выглядит как настоящий капитан, Лосенко направился в рубку управления. Мимо него протиснулся моряк с разбитым лицом, направлявшийся в инженерный отсек. Матрос даже не взглянул в глаза капитану. Его грязный комбинезон пах так, словно его не стирали уже несколько дней. Он споткнулся о пожарное ведро, которое кто-то небрежно оставил лежать в проходе.

«Ну и видок у тебя, матрос!» - грозно сказал Лосенко. «И верни это ведро туда, где ему самое место».

«Слушаюсь», - пробормотал мужчина в ответ. Однако даже когда капитан оглянулся через плечо, матрос двигался как в тумане. Он вяло поплелся прочь, унося с собой злополучное ведро. Резиновые подошвы его кроссовок едва поднимались от пола.

Лосенко смотрел, как похожая на зомби фигура исчезает на корме лодки. А сколько еще таких людей? - он мрачно задумался. Даже в самых безобидных патрулях экипаж начинал понемногу сходить с ума после нескольких недель, проведенных взаперти в тесной металлической трубе. Теперь, когда впереди не было ничего, кроме последствий ядерной войны, нервы должны были быть на пределе. Сколько пройдет времени, прежде чем дисциплина полностью разрушится?

Ситуация в рубке управления мало его успокоила. Даже когда он ступил ногой в мозговой центр, он услышал, как Иванов резко отчитал незадачливого подчиненного.

«Пять минут на то, чтобы зарядить торпеду?» Старпом с отвращением уставился на секундомер, который держал в руке. Он и капитан часто проводили учения, отчасти для того, чтобы отвлечь внимание экипажа от холокоста, охватившего их дома. «Да что не так с этими слизняками внизу? У них что там, свинец в кроссовках?»

Зам. командира по вооружению Павленко судорожно сглотнул.

«Никак нет. Насколько мне известно, нет, сэр. В следующий раз мы сделаем лучше!»

«А если бы за нами охотилась настоящая американская субмарина?» - парировал Иванов, и голос его был полон сарказма. «Если бы это было так, как ты думаешь, был бы следующий раз?»

Павленко принялся ругаться на чём свет стоит.

«Никак нет».

«Тогда, может быть, тебе стоит дать этим ленивым увальням крепкий пинок под зад, прежде чем враг действительно придёт на помощь!»

Ненависть в голосе старпома еще больше усилила невзгоды Лосенко. В сердце Иванова была озлобленность, которой не было до того, как американцы начали свою самоубийственную атаку. Молодой офицер был суров, но справедлив, и команда его любила. Теперь он все время был вспыльчивым, вымещая свою ярость на тех, кто был ниже по званию.

Гнев разъедает его, - понял Лосенко, точно так же, как и скорбь никогда не спадёт с моих плеч.

Он присоединился к Иванову около опорно-поворотного устройства перископа.

«Полегче, Алексей», - тихо предупредил он. «Эти люди столкнулись с невообразимым».

Иванов напрягся. «Идет война», - ответил он. «Мы не можем позволить себе такую роскошь, как скорбь».

Даже для вашей жены и дочери? - подумал Лосенко. Его сердце болело из-за потери молодого человека. Уже не в первый раз он был рад, что у него нет собственных детей. «Возможно, вы и правы. А может быть, война уже закончилась — и обе стороны проиграли».

В этот момент он решил, что больше медлить нельзя. Его люди заслужили право знать, что стало с миром, который они оставили позади.

«Есть какие-нибудь контакты на сонаре?» - поинтересовался он.

Иванов бросил взгляд в сторону рубки гидролокатора.

«Ничего. Даже биологического».

Иными словами, никаких китов, морских свиней или косяков глубоководных рыб. Неужели человечество забрало с собой все остальное животное царство, когда оно самоуничтожилось?

«Ясно», - ответил Лосенко. Несмотря на свои прежние опасения, они не встретили ни одной американской подводной лодки с начала войны. Это одновременно обнадеживало и тревожило, поскольку наводило на мысль, что флоты мира больше не обладают способностью охотиться на своих врагов. Тем не менее он не собирался рисковать.

«Разворачивай лодку», - приказал он, чтобы убедиться, что за перегородками не прячутся скрытые опасности. Собственные винты Горшкова создавали звуковое "слепое пятно" в кильватере подводной лодки. Проницательный командир имел привычку проверять свой тыл. «Лево руля пятнадцать градусов, устойчивый курс три-семь-ноль».

К-115 выполнил экспертный разворот. Обтекатель гидролокатора на носу корабля не обнаружил поблизости ничего подозрительного. Уверенный, что за ними никто не наблюдает, Лосенко повернулся к боцману.

«Орлов, поднимитесь на перископную глубину».

В ответ на его приказ К-115 накренилась к носу, а Орлов стал считать глубину, пока лодка поднималась на поверхность. Рулевой и штурман снова взялись за штурвалы, работая в полной гармонии. Сидевшие слева от них боцман и начальник вахты управляли балластом, стравливая воду из резервуаров, чтобы увеличить плавучесть субмарины. Корпус корабля начал трещать, когда давление снаружи резко изменилось.

«Пятьдесят метров», - объявил Орлов. «Тридцать метров».

Лосенко мысленно представил себе лед над их головами. Он снял с крючка микрофон и заговорил в него.

«Экипаж, приготовиться к столкновению».

Он схватился за перила.

«Двадцать метров».

Металл содрогнулся, когда субмарина прорвалась сквозь ледяную шапку. Его двенадцатиметровый парус рассекал покрытые снегом льдины, словно лезвие ножа. Резкий удар вывел одного из новеньких членов экипажа из равновесия, и он пошатнулся, прежде чем ухватиться за ручку верхнего шкафа для карт. Свободная папка с грохотом упала на палубу.

Когда К-115 выровнялся, вода залила дифферентные цистерны. Рулевые толкали свои колеса вперед.

«Прицел на грани поломки», - доложил Иванов. Он вцепился в руль перископа номер один и заглянул в окуляр. Напрягшись всем телом, он повернул прицел на все 360 градусов. «Никаких близких контактов», - сказал он с легким разочарованием в голосе. Лосенко ясно видел, что Алексей жаждет врага, которому можно было бы отомстить. Это была опасная черта характера для первого офицера.

В отличие от своего старпома, остальные члены экипажа испустили громкий вздох облегчения, услышав, что они не поднялись в зону боевых действий. Гудки и писк исходили от электронного датчика наблюдения, который автоматически начал прочесывать местность в поисках сигналов с любых ближайших кораблей или самолетов. Сигнал тревоги прозвучал бы, если бы он обнаружил любую приближающуюся угрозу.

Никакой тревоги не последовало.

Лосенко перехватил у Иванова перископ. Поставив ногу на ногу, он прищурился в окуляр. Сумерки за Полярным кругом выглядели почти так же, как он их помнил, пока он не понял, что —согласно хронометру субмарины — снаружи должно было быть светло и солнечно. Вместо этого небо заволокли облака дыма и пепла, пропуская лишь ничтожную долю дневного света. Как дым от погребального костра, - мрачно подумал он, плыл над вершиной мира.

«Начальник вахты», - приказал капитан, «поднимите главную многофункциональную мачту».

Мачта, размещенная в парусе, могла похвастаться множеством сложных электронных антенн, способных принимать и передавать сигналы в широком спектре частот. Она также может связаться со спутниками GPS для получения обновлений местоположения.

Наши уши открыты, - подумал Лосенко. Но есть ли там кто-нибудь ещё?

Не желая больше ждать ответа, он спустился с пьедестала и направился к радиорубке, находившейся прямо перед рубкой управления. Пересекая кают-компанию, он просунул голову в дверной проём левого борта. Внутри камеры два радиста делили тесное помещение с батареей средств связи и криптографического оборудования. Двое мужчин сидели перед своими консолями, прижав наушники к головам. Светящиеся зеленые экраны фиксировали множество входящих передач. Матричные принтеры начали выдавать сообщения так быстро, как только компьютеры могли их расшифровать.

«Уже загружаем данные», - доложил старший радист, человек по фамилии Пушкин. Он был занудным пугалом с растрепанными черными волосами и толстыми очками. «Там очень много болтают».

Лосенко подавил вздох облегчения. Значит, они были не одни. Были и другие выжившие.

Он шагнул вперед и похлопал Пушкина по плечу.

«Что там слышно?»

Молодой матрос снял наушники. На его лице появилось страдальческое выражение.

«Хаос», - доложил он. «Сущий хаос».

Лосенко созвал совещание в офицерской кают-компании. Он сидел во главе длинного прямоугольного стола. Иванов сидел справа от него, впереди остальных старших офицеров. В кают-компанию набилась целая дюжина начальников отделов. Стенограммы радиопередач лежали стопкой перед капитаном. Он еще раз просмотрел их, прежде чем оторвать взгляд от распечатки. Звуконепроницаемые переборки и запертая дверь обеспечивали их уединение.

«Черков», - обратился Лосенко к офицеру связи, «пожалуйста, доложите нам обстановку».

Черков был по натуре флегматик, но капитан видел, что он потрясен тем, что собирался сообщить. Он с трудом сглотнул.

«Одним словом, сэр, полная неразбериха. Там очень много болтают, но никто, кажется, не отвечает за это. И все сражаются, ну, все. Израильтяне обвиняют арабов, и наоборот. Индия принимает ответные меры против Пакистана. Грузия и Чечня даже думают, что мы их бомбили. Аль-Каида выпустила фетву на американского президента. Широко распространены сообщения о грабежах и гражданских беспорядках».

«Разрозненные по всюду корабли и самолеты посылают запросы, но не получают никаких официальных приказов в ответ. Наши штурмовые подлодки "Акула" были атакованы китайскими и американскими подводными лодками. Многие из них, как полагают, были потеряны. Надёжная информация находится в дефиците. Слухи разлетаются повсюду...» - он помедлил, сверяясь со своими записями, как будто не совсем понимал, что с ними делать. «Есть даже неподтвержденные сообщения о том, что американцы безумно бомбили свои собственные базы и города».

«Что?»- выпалил Иванов. «Это просто смешно!»

«Может быть, и нет», - сказал Черков. «Американский генерал по имени Эшдаун посылает непрерывное сообщение на всех частотах, утверждая, что первоначальная атака была случайной, что какая-то экспериментальная компьютерная система вышла из строя. Он называет её - Скайнет».

Ну конечно, - подумал Лосенко. Это единственное объяснение, которое имеет смысл. И как только он это понял, холодные щупальца начали сжимать его.

Иванов не согласился. «Очевидный трюк, чтобы заставить нас ослабить бдительность».

«Но почему американцы напали на нас именно сейчас?» - заметил Лосенко. Он боялся, что эмоции Иванова затуманивают его рассудок. «Угроза взаимного гарантированного уничтожения сдерживала их всех на протяжении всей холодной войны. Зачем же сейчас стремится к уничтожению, когда война уже закончилась? Для этого не было никакой причины, совсем никакой. И всё же неисправность компьютера могла бы это объяснить».

Чувство вины пронзило его сердце. Я должен был понять, что это был несчастный случай. Мы все должны были это сделать.

И всё же Иванов отказался отпустить грехи американцам.

«Может быть, они боялись, что Россия снова поднимется и бросит им вызов?» - он сжал кулак от такой перспективы, прежде чем обратиться к Лосенко с мольбой. «Пожалуйста, капитан, только не говорите мне, что вы поддались на столь откровенный обман. Эти американские ублюдки напали на нас без предупреждения, как и все трусы, которыми они являются». - он стукнул кулаком по столу. «Мы не можем верить ни одному их слову!»

«Я слышал об этом Эшдауне», - заявил капитан. «Говорят, он один из их самых высокопоставленных генералов». - лицо Иванова потемнело. Лосенко поднял руку, чтобы предотвратить дальнейшие вспышки гнева младшего офицера. «Но ты прав, Алексей. Мы не можем принять объяснение американцев без подтверждения. А пока мы должны оставаться начеку».

«Так что же нам теперь делать, капитан?» - спросил заместитель командующего Троцкий. Его бледное лицо, сухая кожа и потрескавшиеся губы свидетельствовали о долгих неделях, проведённых в уединении на борту субмарины. «Мы не можем прятаться от американцев бесконечно. Наши пайки на исходе, а люди уже на пределе своих возможностей».

«Так оно и есть», - согласился Лосенко. Он уже принял решение. «Мы должны сами увидеть, что стало с Родиной». - он поднялся со своего места. «Берём курс в сторону дома».

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

2018 ГОД.
Трансаляскинский трубопровод протянулся сквозь 800 миль суровой дикой местности, соединяя нефтяные месторождения на северном склоне залива Прюдо с незамерзающим портом в Валдезе. На протяжении более чем сорока лет трубопровод ежедневно перевозил почти миллиард галлонов сырой нефти по горным хребтам, зеленым тропам дикой природы, рекам и ручьям.

Судный день остановил поток на некоторое время, но ненадолго; ремонт трубопровода и передача его под свой непосредственный контроль были одним из главных приоритетов Скайнета, наряду с уничтожением человеческой расы. В результате вся нефть— и энергия, которая в ней содержалась,—принадлежала машинам.

Но это не означало, что Сопротивление не помогало себе время от времени сделать глоток.

С опушки леса Молли осмотрела приподнятый участок трубопровода. Слабый солнечный свет просачивался сквозь заснеженные ветви высоких сосен и елей. Висячие серые облака грозили в любой момент обрушить еще больше снега. Резкий ветер обдувал ей лицо. Ее губы были потрескавшимися и ободранными.

Она жевала жесткий кусок копченого бобра. В лесу у нее за спиной ухнула сова. Что-то пробежало сквозь подлесок. В кронах деревьев шелестел ветерок.

Солнце было высоко в небе. Несмотря на прикрытие леса, она чувствовала себя неловко, подкрадываясь к трубопроводу средь бела дня. Однако, как бы это ни противоречило здравому смыслу, ночные набеги были еще более опасны. Инфракрасные сенсоры охотников-убийц работали еще лучше после захода солнца, в то время как темнота ставила их человеческую добычу в невыгодное положение.

Джон Коннор научил ее этому в одной из своих бесценных пиратских передач. Она никогда не встречала этого человека—черт, она даже не знала, как он выглядит,— но, как и многие другие борцы за свободу, она была обязана своей жизнью срочным предупреждениям, которые он передавал с самого Судного дня. Он дал ей надежду и советы по выживанию, когда всё казалось потерянным. В её сознании он всегда будет голосом Сопротивления.

Если машины когда-нибудь доберутся до него, я не хочу об этом знать.

В нескольких ярдах от них трубопровод зигзагообразно пересекал блестящую белую равнину, ведущую к узкому горному перевалу менее чем в миле к северу. Густой зеленый лес вторгался на расчищенные полосы земли по обе стороны канала. Заклепанные стальные опоры трубопровода, покрытые красной краской, защищающей их от непогоды, поднимали огромные звенья трубы на десять футов над замерзшей землей. Огромные белые цилиндры достигали четырех футов в диаметре. Спиральные тепловые трубы венчали вертикальные стойки, чтобы вечная мерзлота не таяла под тяжелыми опорами. Зигзагообразная планировка должна была защитить трубопровод от землетрясений, а также от резких перепадов температур. По крайней мере, так говорили Молли.

В данный момент все это не имело никакого значения. Она просто хотела пройти через эту топливную пробежку в целости и сохранности.

«Всё чисто?» - спросил Гейр. Он стоял в нескольких футах позади корзины одного из пятнадцати собачьих упряжек, которые она собрала для этой операции. Команды хорошо обученных маламутов, хаски и дворняг терпеливо ждали команды, чтобы идти вперед. Они лежали на земле, лениво принюхиваясь к снегу. Пустые металлические бочки и пластиковые канистры из-под бензина были свалены в грузовые отсеки грузовых саней. Несколько саней были привязаны к снегоходам вместо собак.

Мрачные мужчины и женщины, закутанные в разные зимние вещи, топали ногами, чтобы согреться. Очки, шарфы и наушники защищали их лица от холода. Алые нарукавные повязки выдавали в них участников Сопротивления. По кругу прошел термос с горячим кофе. Для этой операции было призвано около тридцати партизан. Нервные глаза обшаривали снежный полог над головой. Никогда не знаешь, когда ОУ, или, может быть, просто чрезмерно любопытный аэростат, может пронестись над деревьями.

«Ну так что же?» - настаивал Гейр, когда она не ответила. «У нас есть прекрасная позиция для стрельбы?»

«Может быть», - уклончиво ответила Молли. Даже Скайнет не мог постоянно патрулировать все 800 миль трубопровода, а ближайшая автоматическая насосная станция находилась в пятидесяти милях к северу от Дельта-Джанкшен. Именно там безопасность была бы самой плотной, но любой незащищенный участок — такой, как этот — был бы просто прекрасен. Всё, что им нужно было сделать, - это поспешить туда, присосаться к трубопроводу и уйти прежде, чем Скайнет поймёт, что из него течёт нефть.

Это, должно быть, сущим пустяком, - подумала она. Не то, чтобы садиться на этот чудовищный поезд, на который они ориентировались ограбить, как только их планы будут установлены. «Но давай не будем рисковать», - сказала она вслух.

Их ячейка Сопротивления потеряла трех командиров за четыре года. Молли не собиралась становиться четвертой, по крайней мере до тех пор, пока не сделает свой первый выстрел в Скайнет-Экспресс. Она погладила Того по голове, большого серого самоеда во главе собачьей упряжки Гейра.

«А как же ты, мальчик?» - спросила она, когда он уткнулся носом в её перчатку. «Чувствуешь запах какого-нибудь подозрительного металла?»

В ходе войны лучший друг человека оказался невероятно ценным, когда дело дошло до вынюхивания Терминаторов, особенно новых Т-600 с фальшивой резиновой кожей, предназначенной имитировать человеческую плоть. На расстоянии или в темноте Т-600 можно было принять за живого, дышащего человека, но не для собаки. Их острые носы без проблем обнюхивали маскировку. Таким образом, Сопротивление научилось полагаться на свои собачьи когорты.

Еще один трюк, которому нас научил Коннор.

Хохлатые уши Того встрепенулись, как будто он надеялся перекусить. Он понюхал воздух, но, как оказалось, больше интересовался пайками в кармане Молли. Остальные члены стаи всё ещё лежали на снегу, облизывая лапы или рассеянно высматривая белок. Беспечность собак успокоила Молли. Если бы с подветренной стороны были Терминаторы, они бы лаяли как сумасшедшие.

Пока все идет хорошо. Она угостила Того оставшимся кусочком бобра. Он с энтузиазмом проглотил его, лизнув ладонь в ее перчатке. Молли еще раз окинула взглядом ближайший участок трубопровода. Сопротивление отчаянно нуждалось в топливе для своих машин и генераторов.

Всё-таки, давайте играть по-умному.

Она села за свои собственные сани. Почувствовав её намерения, собаки вскочили на ноги. Они натянули свои кожаные ремни, с нетерпением ожидая возможности размять ноги. Её главные собаки - пара белых сибирских хаски - оглянулись на неё. Всего там было десять собак, сгруппированных полозьями по двое. Молли обучала их с тех пор, как они были щенками. Она доверяла им свою жизнь.

«Я буду действовать как приманка», - заявила она, «чтобы выманить оттуда хоть какую-нибудь машину». Не было никакого смысла подвергать остальных своих людей опасности вражеского огня, пока она не убедилась, что в кустах не прячутся Терминаторы. Она ухватилась за руль саней и крепко уперлась подошвами ботинок в алюминиевые полозья, затем оглянулась на вооруженных повстанцев. «Прикройте меня».

«Подожди!» - возразил Гейр. Лед покрывал его сексуальные светлые бакенбарды, делая его старше своих лет. Он потянул за тормоз своих собственных саней. «Лучше позволь мне пойти».

Молли отрицательно покачала головой.

«Забудь об этом», - решительно сказала она. «Ты наш единственный пилот». Умный командир не взял бы его с собой в первую очередь; он должен был вернуться в лагерь, присматривать за «Тандербёрдом», своим драгоценным истребителем. Но ей не хватало персонала. «Кроме того, мои собаки быстрее твоих».

«Кто бы говорил», - возразил он, но тут же отошел от саней. Гейр знал, что лучше не спорить с ней, как только она опустит ногу; это поставило его в один ряд с большинством мужчин, которых она знала до и после Судного дня. Сняв с плеча заряженный карабин М4, он подошел к опушке леса и занял позицию, чтобы прикрыть ее.

Большинство снайперов рассыпалось веером по периметру. Гейр подмигнул ей.

«В любое время, когда тебе захочется участвовать в гонках, ты знаешь, где меня найти».

Молли улыбнулась ему в ответ. Это была еще одна его черта, он всегда находил способ заставить ее улыбнуться, в мире, где это было нелегко. Иногда она задавалась вопросом, откуда взялось его приподнятое настроение, и есть ли какой-нибудь способ его сдержать.

«Я займусь этим после того, как мы наполним наши баки за счет Скайнета».

Её улыбка исчезла, когда она посмотрела на открытое пространство снега, которое простиралось между лесом и трубопроводом. Она еще раз оглядела поляну, затем глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы.

Потеря времени, - ругала она себя. Давайте устроим шоу на колёсах.

«Марш!»

Собаки сорвались в бег, словно пули. Никаких поводьев или хлыстов не требовалось, только словесные команды. Сани мчались по снегу, вырываясь из-под вечнозеленых деревьев со скоростью шести-семи миль в час. Ветер откинул капюшон, обнажив ее лицо. Бегущие лапы хаски подняли облако снежной пыли. Ведущие собаки тявкали на упряжку позади них, держа остальных собак в узде.

От волнующей скорости у Молли участился пульс, хотя она и напряглась в ожидании засады. Она затаила дыхание, почти ожидая, что сейчас почувствует, как горячий металл пронзит ее насквозь. В течение бесконечных мгновений ее уши прислушивались к предательскому реву цепной пушки или турбовентилятора, но все, что она слышала, было волнующим звуком хаски, мчащейся по снегу. Ни один Терминатор не поднял свой уродливый металлический череп.

Вот это я понимаю! Она позволила себе вздохнуть с облегчением. Холодный ветер обжигал ей уши. Может быть, мы все-таки в безопасности.

Собаки в считанные минуты преодолели расстояние до трубопровода.

«Ого!» - выкрикнутая команда заставила команду немедленно остановиться. Молли спрыгнула с саней, одновременно вытаскивая свой собственный М4. Она навела его прицел на блестящую стальную нижнюю часть, просто чтобы посмотреть, вызовет ли это ответную реакцию. На дне трубопровода были установлены теплообменники, чтобы земля под ними оставалась твердой и мёрзлой. Манометр измерял расход нефти.

«Ну ладно, вы, металлические браконьеры», - пробормотала она. «Идите и возьмите меня».

Ее дерзкий вызов остался без ответа.

Молли опустила винтовку. - Она подала сигнал остальным. Остальные члены топливной группы не теряли времени даром, выбравшись из леса. Грузовые сани и снегоходы несли пустые бочки и канистры из-под бензина к маячащей стальной артерии. Сани Гейра, конечно же, стояли прямо перед домом, как раз там, где она и ожидала их увидеть. Морозный белый петушиный хвост тянулся за его полозьями, как дымный след. Для пилота он был не так уж и плох.

Она с нетерпением ждала их возвращения в лагерь. Посмотрим, чьи собаки быстрее.

Через несколько мгновений прибыла остальная часть команды. Соскочив с саней и снегоходов, они принялись за работу с привычной деловитостью. Это был уже не первый раз, когда они касались вен Скайнет. Пустые барабаны были приволочены на место под трубопроводом. Они взобрались на нависшие стальные опоры. Остроконечные металлические патрубки, изготовленные вручную в мастерской Сопротивления, были вбиты в нижнюю часть трубы. Резиновые трубки соединяли вертикальные бочки с трубопроводом. Открытые клапаны позволяют украденной сырой нефти течь в ожидающие контейнеры. Взволнованные рабочие, довольные тем, что им сошло с рук ограбление, дали друг другу пять. Вооруженные часовые, оснащенные армейскими запасными гранатометами и еще парочкой винтовок Барретта 50-го калибра стояли на страже, пока остальные работали. Грязные шутки и военные истории снимали напряжение. Кто-то напевал старую мелодию Бритни Спирс.

Молли всегда поражало, как хорошо мужчины и женщины работают вместе. Они были сплоченным подразделением, независимо от того, что Командование думает о них. Немного расслабившись, она укрылась под приподнятым трубопроводом, поставив одну из внушительных стальных опор между собой и ветром. Её винтовка свободно покоилась в руке, ее промасленная металлическая длина была на уровне талии.

«Рад, что тебя не выбрали для целевой практики». Гейр присоединился к ней под трубой. Его сани были привязаны к земле в нескольких футах от него. «Думаю, было бы неплохо позволить Ситке следовать за нами».

Молли пожала плечами.

«Не хочу её портить». Неугомонный подросток застряла в лагере, нянчась с доктором Рэтбоуном, местным сумасшедшим ученым. Держать меланхоличного старика с трезвым умом можно было на полную ставку, к чему у Ситки был несомненный талант. Они были странной парой, но эта девушка показалась Доку самой лучшей. Он готовил ее стать своей ученицей. «У нее есть своя работа».

Поскольку запас топлива шел ровно, Молли начала думать о будущем. Ей понадобится компьютерный опыт Дока, чтобы взломать любые службы безопасности на борту уранового поезда. Будучи в душе технофобом, Молли едва ли знала, как запрограммировать свой мобильный телефон, прежде чем на неё обрушились бомбы. Но это уже не было проблемой.

Скайнет-Экспресс с грохотом пронесся в её памяти, и она вспомнила, как всегда бдительные аэростаты входили и выходили из эстакад, поддерживающих мост. А вот это уже будет проблемой...

Ветер переменился. Свежий ветерок шевелил волосы Молли.

Собаки вскочили на ноги и завыли на лес по другую сторону трубопровода. Их шерсть встала дыбом.

«Зина, ну ёб твою мать!»

Молли заметила приближение атаки еще до того, как полетели пули. Из темных глубин леса показались морды людей. Её люди падали, как приманки в тире. Наполовину заполненные канистры с бензином упали на снег. Злобные урановые пули пробивали металлические барабаны, проливая сырую нефть на землю.

Воздух наполнился запахом от выстрелов и бензина. Кровь и масло смешались вместе. Подергивающиеся тела корчились в багровой жиже.

«Атас!» - Гейр толкнул Молли за опору. Пули рикошетили от крепких стальных балок. Свирепая стрельба расколола краску. Тусклые красные хлопья развевались на ветру. Пойманные в ловушку ездовые собаки взвыли и тревожно залаяли. Одной стае удалось оторвать снегоуборочный крюк, который пришвартовывал их к Земле. Сани без всадника понеслись к лесу.

Молли не винила испуганных собак за то, что они поджали хвост. Терминаторы не были сентиментальны, когда дело касалось животных.

«Забудьте про топливо!» - крикнула она тому, что осталось от рабочей бригады. Она пнула себя за то, что позволила своим мыслям блуждать даже на минуту. «Всем назад! Отступаем!»

«А вот и они», - сказал Гейр, когда он заглянул за опору, затем быстро убрав голову назад, прежде чем она успела слететь с его плеч. «Уродлив как всегда».

И не говори, - яростно подумала Молли. Через двухдюймовую щель в опорах она увидела, как из леса вынырнули несколько Т-600. Их гуманоидные эндоскелеты напоминали размерами и пропорциями взрослого человека мужского пола. Молли никогда не видела Терминатрикс женского пола, хотя Джон Коннор предупреждал, что они находятся в стадии разработки. Их массово производимые резиновые лица выглядели при дневном свете неубедительно, как дешевые маски на Хэллоуин; слава Богу, у Скайнет еще было много времени, прежде чем его инфильтраторы действительно сойдут за людей.

Бинокулярные красные оптические сенсоры, выдававшие себя за глаза, были предательским знаком, как и нервирующе пустые выражения лиц. Пулеметы и штурмовые винтовки были пристегнуты в области подмышек с помощью съемных липучек. Руки сжимали перевернутые рукоятки пулемётов. Усиленные проволочные снегоступы не давали Терминаторам погрузиться в рыхлые белые сугробы. Они даже не вздрогнули, когда их оружие громко выстрелило. Их походка была неспешной, методичной. Скайнет убивал людей уже более пятнадцати лет. Спешить было некуда.

На против, неожиданная атака заставила людей переключиться на высшую передачу. Часовые открыли ответный огонь, как их и учила Молли, а остальная часть отряда отступила, как было приказано. Те, кто не был убит первым же залпом, отчаянно карабкались прочь. Они спотыкали и падали в растекающиеся грязные лужи крови и масла, и тут же были расстрелены сзади, как только снова поднялись на ноги. Несколько человек нырнули в укрытие, глубоко зарывшись в снег, а остальные бросились в лес. Рыхлые куски пуховой набивки разлетелись по полю боя.

РПГ и противотанковый огонь ворвались в ряды Терминаторов, сделав это сражением, а не разгромом. Взрыв РПГ отбросил Т-600 назад в лес. Винтовки М82, предназначенные военными для уничтожения вражеских грузовиков и припаркованных самолетов, расчленили еще одного Терминатора. Роботизированная нога была отрезана у бедра. Неустрашимый, Т-600 прыгнул вперед, используя свою отрубленную конечность как костыль. Его собратья-машины нацелились на часовых, вынуждая их отступить. Их ограниченный запас гранат быстро истощился.

Молли проклинала Командование за то, что оно не поставило им больше.

Число жертв продолжало расти:

Джейк Ноллнер, тридцатипятилетний отец двоих детей, вскочил в свой снегоход и нажал на газ. Ему оставалось пройти всего пятнадцать ярдов, прежде чем пули Терминатора пробили бензобак снегохода. Машина взорвалась ливнем сверкающих осколков, разбросав куски Джейка по всему ландшафту. Горящие обломки воспламенили лужи разлитого масла, которые вспыхнули пламенем. Удушливый черный дым еще больше усугубил хаос.

Пойманные в ловушку лайки, удерживаемые на месте своей упряжью, судорожно дергались, когда их тоже уничтожали. Раненые мужчины, женщины и собаки создавали мучительный хор боли и страха.

Чудовища! Молли мучительно смотрела, как вокруг нее гибнут ее люди. Она насчитала по меньшей мере четырех оставшихся Терминаторов. Слава Богу, Ситки здесь нет!

Они с Гейром открыли ответный огонь по Т-600, обеспечивая еще большее прикрытие для бегущих партизан. Их объединённая атака разорвала резиновые лица, обнажив под ними устрашающее выражение стальной головы смерти. Зимняя одежда машин тоже была разорвана в клочья, пока сквозь разорванную ткань не стали видны блестящие стальные эндоскелеты. Один за другим залпы автоматического оружия сотрясали приближающиеся машины, отбрасывая их назад на несколько мгновений, но это не останавливало Терминаторов от продвижения вперед и от уничтожения человеческих целей с компьютерной точностью.

Лазерный прицел осветил затылок Кэти Сеппалы за мгновение до того, как она упала лицом в снег, и из её черепа хлынул алый фонтан. Она упала на полозья собственных саней, а еще один залп сбросил её собак.

Молли прикусила губу, чтобы не закричать от ярости. Среди этой бойни она не могла не заметить, что ни один из выстрелов Терминаторов не попал в трубопровод по ошибке. Т-600 явно старались не повредить жизненно важный трубопровод. Скайнет больше ценил нефть, чем человеческую жизнь.

Они ждали нас, черт возьми! Она пыталась выяснить, как Скайнет мог знать, что они планировали. Становилось все лучше и лучше при расчете вероятностей и закономерностей в отношении Сопротивления. Должно быть, мы стали слишком предсказуемы.

Над этим ей придется поработать, если она доживет до следующего дня.

«Отправляйтесь в горы!» - она отдала приказ выжившим. «Перегруппироваться в точке рандеву!» Она продолжала стрелять, чтобы дать шанс другим сбежать. «Не позволяйте им следовать за вами обратно в лагерь!»

Она заметила группу бойцов Сопротивления, которые пережили первоначальные залпы, нырнув в неглубокую канаву. Однако их убежище стало ловушкой, так как вражеский огонь отрезал их от их снегоходов менее чем в двух ярдах. Терминатор устремился по снегу к канаве, готовый превратить её в братскую могилу. У Молли было всего несколько секунд, чтобы спасти своих людей.

Переключив карабин в автоматический режим, она прицелилась в уязвимый плечевой сустав автомата. Шквал 5,56-миллиметровых боеприпасов искалечил Т-600, заставив его орудийную руку безвольно повиснуть на боку. Его оружие бесполезно выстрелило в землю. Пули, выпущенные не в ту сторону, разорвали его собственный снегоступ, выбив его из равновесия.

«Палмер! Джонс! И все остальные!» Молли кричала на людей в канаве, в то время как Терминатор неуклюже попытался переместить свой скорострельный пулемёт на другую руку. «Теперь у вас есть шанс. Поторопитесь!»

Она с облегчением наблюдала, как горстка людей вскочила на ноги и бросилась к снегоходам и прицепленным к ним грузовым саням. Они бросились к машинам и включили свои шумные двухтактные двигатели. Машины разгонялись по снегу, унося с собой людей. Выхлопные газы смешивались в воздухе с едким запахом кордита. Рёв снегоходов вскоре был прерван стрельбой Терминатора, напрасно стрелявшего по отступающим мужчинам и женщинам, которые уже были вне зоны действия его оружия.

Слава Богу, - подумала Молли. По крайней мере, это не будет тотальная резня.

Т-600 остановились, чтобы закрыть клапаны на нарушенных трубах, давая Молли кратковременную передышку. Она перезарядила свою винтовку и оценила их вероятность ускользнуть, пока Терминаторы отвлеклись. Затем в лесу, скрывавшем врага, с ревом ожил дизельный двигатель.

Она с беспокойством посмотрела на Гейра.

«И что теперь?»

Ответ несся из леса в виде большого автоматического снегоочистителя. Клиновидное металлическое лезвие, приподнятое на десять дюймов над снегом, предшествовало бронированному стальному транспорту со снежными шинами и полным приводом. Цепи вокруг его шин давали танку дополнительную тягу. В башне на вершине плуга, за навесным пулеметом, сидел Т-600. Красные глаза сверкали в металлических глазницах.

Тонны катящегося металла неслись вперед, как бульдозер. Пули безвредно рикошетили от лезвий.

Гейр судорожно сглотнул.

«Не знаю, как ты, Молли, а я чувствую себя более чем немного не в своей тарелке».

«Я тоже», - мрачно призналась Молли, продолжая стрелять в пришельца. Она быстро огляделась вокруг. Насколько она могла судить, остальные члены заправочной группы были либо мертвы, либо разбросаны. Пришло время для стратегического отступления, но Терминаторы не собирались облегчать им задачу.

У её М4 кончились патроны, и она поспешно перезарядилась, прежде чем отойти от опоры.

«Твои сани или мои?»

Один из Т-600, ремонтировавших трубопровод, с оторванным резиновым ухом, свисавшим с его открытой черепной коробки, забрал этот выбор из их рук. Непрерывная вспышка огня убила заднюю половину собачьей упряжки Гейра. Оставшиеся хаски, включая Того, отчаянно рвались с места, пытаясь вырваться.

Того резко развернулся и зарычал на Терминатора. Его губы раздвинулись, обнажив клыки.

«Вот дерьмо!» Гейр выхватил из-за пояса охотничий нож из углеродистой стали и нырнул к своим саням. Низко опустив голову, он перерубил трос, соединявший снежный крюк с санями, а затем щелкнул быстросъемной защелкой на снублинах. «Проваливай, ты рассадник блох. Марш!»

Того колебался, не желая оставлять своего хозяина, поэтому Молли выпустила предупреждающий выстрел над головой собаки. Это сделало свое дело: все уцелевшие собаки бросились бежать в безопасное место, волоча за собой своих мертвых собратьев по питомнику. Яркая собачья кровь струилась по снегу.

Затем Молли обнажила свои собственные зубы. Лесничий в ней ненавидел смотреть, как страдают животные. Люди построили Скайнет, - виновато подумала она. Мы сами навлекли на себя этот кошмар. Но остальная природа не должна страдать из-за наших ошибок.

Развернувшись, она побежала к своим саням, стреляя через плечо и задыхаясь от дыма костров. Достигнув своей цели, она отцепила якорь и вскарабкалась на полозья. Бешеный лай и рычание приветствовали ее, но собаки преданно ждали ее команды. Острая боль пронзила сердце Молли. Ей почти жаль, что она не обучала их так хорошо; они, вероятно, жили бы дольше.

Одной рукой она вцепилась в руль, а другой опустошила винтовку. Цевьё М4 стало неприятно горячим на ощупь. Непрерывный поток выбрасываемых пуль выскочил из ударного механизма.

Гейр бросился к ней через кровавую слякоть, но недостаточно быстро, чтобы успокоиться.

«Скорее, летун!» - крикнула она. «Не заставляй меня ждать!»

«А разве были случаи?» Гейр вскочил на полозья позади нее. Низко пригнувшись, он обхватил ее руками, держась изо всех сил. «Теперь твоя очередь вести».

Не прошло и полгода, - подумала она.

«Марш!»

Взрыв ускорения отбросил Молли назад, к Гейру. Несмотря на вес дополнительного пассажира, собаки побили рекорд скорости, убегая от кровавой бойни. Сани подпрыгивали на наваленных сугробах, когда Молли показывала собакам их головы. Ее нога оставалась в стороне от тормоза. Рыхлый снег, поднятый собаками, залепил ей лицо.

«Сразу не оглядывайся» - прокричал Гейр ей в ухо, перекрывая стрельбу позади них, «но они не сдадутся!»

Молли оглянулась назад. Беспощадный снегоочиститель проехал под трубопроводом, растоптав мертвых - по крайней мере, она надеялась, что они мертвы - прежде чем повернуться, чтобы преследовать бегущие собачьи упряжки. Он замедлился достаточно долго, чтобы другие Т-600 взобрались на подножку, а затем набрал скорость. Ужасные красные пятна блестели на поднятом лезвии плуга.

Терминаторы открыли огонь по саням. Пули просвистели мимо Молли и Гейра, когда они перепрыгнули через заснеженную насыпь. От жесткого приземления у Молли застучали зубы.

«Хо! Хо!» - крикнула она, направляя собак влево. «Ну и дела!» Они мчались параллельно трубопроводу, лавируя между опорами, чтобы не попасть под пули Терминатора. Это было все равно что плыть по слаломной трассе под огнем. Массивные трубы и их колонны защищали их от преследовавших механических монстров. Пулеметный огонь рвал сугробы, а сам плуг, если бы он догнал, покатился бы прямо по ним.

Сани были меньше и манёвреннее большого плуга, но танк перевешивал их на несколько порядков. Его лезвие разнесет их вдребезги.

«Хо!»

Сани свернули влево, оставив трубопровод справа от нее. Терминаторы стреляли под трубами и вокруг них, по-прежнему стараясь не повредить жизненно важную артерию. Скайнет был подобен вампиру, высасывающему ресурсы Аляски, чтобы увековечить свою программу геноцида.

Как жаль, что у меня нет серебряной пули, - подумала Молли, и тут ее осенило. Может быть, она мне и не понадобится.

Она взглянула на приподнятый трубопровод, проносящийся всего в ярде над ее головой. Теоретически, трубы должны были быть пуленепробиваемыми, но так было не всегда. Еще на рубеже веков, за пару лет до Судного дня, один счастливый пьяница смог пробить дыру в одном из швов, соединяющих отрезки трубы, что привело к серьезному разливу нефти. Ущерб, нанесенный им, ужаснул Молли.

Теперь это навело её на мысль.

Ухватившись локтем за руль, чтобы освободить руки, она неловко вставила еще одну обойму в свою штурмовую винтовку. «Прямо по курсу!» - она подгоняла собак, держа трубопровод справа от себя. Она подождала, пока в поле зрения не появился еще один сварной шов, а затем выпустила в воздух ослепительный снаряд 45-миллиметрового вандализма.

Давайте посмотрим, насколько пуленепробиваема эта сантехника на самом деле!

Поначалу ее отчаянная уловка, казалось, провалилась. Пули рикошетом отскакивали от толстой металлической трубы, не пробивая кожу.

«Ёпта!»

Но затем шрамы на стальном сварном шве эффектно исчезли. Галлоны необработанной сырой нефти хлынули за ними на заснеженный ландшафт внизу. Черная волна текла по всей местности.

Эврика нах, - подумала Молли. Когда-то давно она пришла бы в ужас от разлива нефти такого масштаба, но это было еще до Судного дня. Теперь ей нужно было сделать все необходимое, чтобы защитить вымирающий вид: Себя.

Быстроходный плуг несся вслед за ней. Его колеса врезались в масляное пятно, потеряв сцепление с землей. Весь танк вошел в штопор. Вооруженные Терминаторы хватались за поручни безопасности, чтобы не быть выброшенными из машины. Т-600 в башне откатился назад, подальше от пулеметного крепления, и скатился с борта плуга.

Сбитый Терминатор приземлился с плеском в растекающееся масло. Он изо всех сил пытался выпрямиться, его человеческая одежда и камуфляж были щедро покрыты грубым материалом, но только для того, чтобы найти лезвие вращающегося плуга, направляющегося прямо на него. Скользкая черная фигура вскинула руки, чтобы защитить свой черепной футляр, но ее эндоскелет из титанового сплава не мог сравниться с огромной массой и инерцией окровавленного клинка. Металл хрустнул и лязгнул, когда лезвие столкнулось с Т-600. Его оптические сенсоры разбились вдребезги и потемнели за несколько мгновений до того, как он превратился в металлолом под цепями плуга и зимними шинами.

Танк продолжал вращаться, оставляя за собой месиво расплющенных частей Терминатора. Оторванные металлические конечности, все еще наполненные искрой жизни, бесполезно болтались в масле. Начавшаяся стрельба оставшихся Терминаторов пошла наперекосяк, они беспорядочно стреляли в небо. Еще несколько пуль отскочили от разорванного трубопровода.

Плуг врезался в одну из опор, сбив её с основания. Её структурная целостность была нарушена, она не могло выдержать вес трубы, покоящейся на ней. Вся длина трубопровода соскользнула с причалов и с грохотом упала на землю. От удара содрогнулась земля. Еще больше масла хлынуло из открытой раны, разбрызгивая сырую жидкость, как самый большой в мире пожарный шланг.

За исключением того, что этот спрей был огнеопасным.

Обхватив одной рукой талию Молли, Гейр вытащил из-за пояса новый магазин и вставил его в карабин. Развернувшись, он выстрелил, и трассирующие пули вылетели из дула. Магниевые заряды вспыхивали красным, когда они проносились в воздухе.

«Гори в аду», - прорычал Гейр.

Трассирующие пули попали в массивный разлив нефти. Сотни галлонов сырой нефти вспыхнули пламенем, осветив опустошенную пустыню. Гигантский огненный шар взвился в небо, возможно, даже достаточно высоко, чтобы его можно было увидеть из лагеря. Обжигающая волна жара пронеслась мимо них, и Молли по-волчьи ухмыльнулась. Это был первый раз на ее памяти, когда она почувствовала тепло.

Вот так, детка. Зажги мой огонь.

Сотрясающие землю взрывы разнесли трубопровод вдребезги. Гигантские куски стали и бетона были подброшены в воздух, прежде чем они полетели вниз, как метеоритный дождь. Оглушительные взрывы атаковали ее барабанные перепонки, пока не заглушили все звуки. Ударные волны чуть не сбили её с саней. Под её перчатками побелели костяшки пальцев, вцепившиеся в руль, а Гейр сжал её так крепко, что она едва могла дышать. Одна из собак-качелей потеряла равновесие, споткнулась, и ее потащили за собой обезумевшие товарищи по команде.

Густой черный дым заслонил слабый солнечный свет. Все это выглядело так, словно извергся вулкан.

Но было ли этого достаточно, чтобы остановить Терминаторов?

«Ты сделал это?» - крикнула она в ответ Гейру. «Ты остановил их?»

«А?»- завопил Гейр. «Ты о чём?»

Молли ответила во всю мощь своих легких.

«Ты остановил эти чертовы машины?»

«Я даже не знаю!» - он снова прищурился от дыма и жары. «Может быть?»

Может быть, недостаточный ответ, - подумала Молли. Они не могли вернуться в лагерь, пока не убедились, что Т-600 и их убийственная погоня уже позади. Она ни за что не поведет их обратно к Ситке и остальным. Сегодня мы уже потеряли слишком много хороших людей.

Ненависть, ещё более горячая, чем ад позади неё, бурлила в её венах.

«Держись!» - крикнул Гейр. Лицо его почернело от копоти, а борода обгорела. «Мне кажется, я что-то вижу... Вот черт!»

Ей не понравилось, как это прозвучало.

Плуг, все еще нагруженный Терминаторами, вынырнул из дыма. Пляшущие языки пламени лизали его почерневшую внешность, а установленная на нем пулеметная башня была искорежена до неузнаваемости, но танк шел вперед с полной силой. Дьявольские красные глаза сверкали на черепоподобных лицах четырех Т-600, которые цеплялись за борта мчащегося автомобиля. Их фальшивая плоть и одежда полностью сгорели, обнажив обгоревшие эндоскелеты во всем их обнаженном ужасе. Они были похожи на металлических мрачных жнецов, которые едут на снегоочистителе из ада.

«Блять», - пробормотала Молли, злясь, но не слишком удивляясь настойчивости врага. Скайнет построил своих кибернетических штурмовиков на всю жизнь. Терминаторы не были живыми — не в том понятии этого слова — но их было чертовски трудно убить.

Что бы сделал Джон Коннор в такое время?

«И что теперь?» - крикнул Гейр ей в ноющее ухо.

Она оглядела суровую географию перед ними. Перевал Уитмена был уже почти рядом с ними. Скалистый овраг был единственным путем через горы на многие мили вокруг. Уголки ее губ поползли вверх. Это был трюк, который она всегда собиралась попробовать...

«Марш!» - она подгоняла собак. «Вперед!» Она повысила голос, чтобы Гейр мог ее услышать. «Ты когда-нибудь видел Семь невест для семерых братьев?»

«Я не очень люблю мюзиклы», - признался он. Она слышала смущение в его голосе и легко представляла себе его растерянное выражение. «Почему же?»

Но времени на объяснения не было.

«Приготовься!»

Перевал Уитмена поднимался по ровному склону с равнины внизу. Столетия эрозии и геологической активности вырыли V-образный каньон длиной около полумили и шириной примерно в два старомодных крытых фургона. Достаточно широкий, чтобы через него мог пролезть Терминаторский снегоочиститель, черт бы его побрал. Более узкий проход сделал бы жизнь намного легче—а возможно, и дольше. Гранитные утесы, нагроможденные тоннами утрамбованного снега и льда, возвышались по обе стороны перевала, окружая его. Сам трубопровод в этом месте был погребен под проезжей частью, чтобы лучше защитить его от падающих обломков.

Выщербленный стальной знак, оставшийся от давно минувших дней человеческого превосходства, был страшным предупреждением для зимних путешественников:

ОПАСНОСТЬ! ЛАВИНООПАСНАЯ ЗОНА!

Молли с облегчением увидела, что взрывы позади них не привели к тому, что каскад снега и льда обрушился на проход, преграждая им путь. Это серьезно нарушило бы ее планы. Она с трудом сглотнула, во рту у нее пересохло, а сани уже мчались вверх по склону к перевалу.

Собаки уверенно бежали по растрескавшемуся и обледеневшему тротуару, волоча за собой свой человеческий груз. Лайки тяжело дышали; лишний вес начинал их замедлять. Опрокинутый качающийся пес сумел подняться на ноги, хотя заметно хромал по сравнению со своим напарником. Их стремительный переход вызвал небольшие снегопады со скал над ними. Потоки крошащегося снега и льда падали вниз по скалистым склонам.

Её поднятые вверх глаза метались слева направо, пристально следя за накопившейся за зиму белизной. Треснувшие ледяные глыбы размером с крышу едва удерживались на месте, окаймленные ледяной глазурью инея, загораживающей любой вид на небо. На ее голову дождем посыпались куски льда размером с камешек. Держитесь! - безмолвно приказала она огромным листам снега, льда и камней, висевшим над ними.

Она хотела бы сбавить скорость, но Терминаторы убрали этот вариант с повестки дня. Теперь их единственной надеждой была скорость, плюс еще большая удача. Не в силах оторвать взгляд от скал, она не могла оглянуться назад. Ее сердце колотилось слишком громко для собственного спокойствия.

Звон в ушах начал стихать. Она старалась говорить тихо.

«Они всё ещё преследуют нас?»

«Это же Терминаторы» - напряженно ответил Гейр. «А ты как думаешь?»

По крайней мере, роботы-убийцы больше не стреляли в них. Неужели их боеприпасы погибли в огне, или они просто знали, что лучше не поднимать шум в зоне лавины?

Наверное, они ждут, чтобы пустить нас ко дну, - мрачно размышляла она, собаки, сани и все такое прочее.

Ну, это мы еще посмотрим...

Они добрались до вершины перевала, где дорога снова уходила вниз, к равнине. Теперь дорога шла под уклон, и собаки набирали скорость. К сожалению, так же поступили и Терминаторы. Молли слышала, как тяжелая поступь танка хрустит по замерзшей дороге позади них. По мере того как он приближался, все больше льда и камней смещалось. Его цепи заскрежетали по асфальту. Мощный дизельный двигатель мог бы пережить любую собаку, даже чемпиона. Молли вспомнила недавний вызов Гейра. Это была не та гонка, которую она имела в виду.

Впереди открылся проход. Молли разглядела клин серого неба сквозь возвышающийся гранит V. Она затаила дыхание и посмотрела на утесы.

Осталось всего несколько ярдов...

Наконец-то! Сани с грохотом выехали из ущелья. Она толкнула Гейра локтём.

«Отпусти меня — и хватайся за руль!»

«А? Чего ты там удумала?»

«Просто сделай это, летун!»

Его рука оторвалась от ее талии. Он ненадежно балансировал на полозьях какое-то мгновение, прежде чем схватиться за ручку. Молли бросилась вперед, кувыркаясь через перекладину на грузовое ложе в передней части саней. Холщовый мешок, набитый припасами, смягчил ее приземление. Колесные собаки в хвосте поезда смотрели на нее широко раскрытыми от смущения глазами. Замерзшая слюна облепила их морды. Она слышала, как они хрипят; их перегруженные работой легкие были на грани срыва.

Еще немного, ребятки, - пообещала она.

«Марш!»

Она рывком расстегнула молнию на сумке для саней. Холодные руки, онемевшие даже под перчатками, лихорадочно рылись в запасах первой помощи, аварийных пайках и дополнительных боеприпасах.

«Давай», - нетерпеливо проворчала она. «Где тебя черти носят?»

Да!

Её ищущие пальцы наткнулись на что-то длинное и металлическое. Присев на корточки на грузовом ложе, она вытащила свой приз из сумки. Он мерцал, как голубая сталь, в тусклом свете.

Ситка нашла старинный гранатомет М79 в развалинах старого арсенала Национальной гвардии. Она подарила его Молли на день рождения, завернув в бант. Молли обещала приберечь его для особого случая.

Как этот, например.

Гранатомёт напоминал короткоствольный обрез. Молли швырнула в образовавшуюся брешь единственный разрывной патрон и вскочила на ноги. Она балансировала на грузовом ложе, повернувшись спиной к перевалу, где безжалостный снегоочиститель мчался вниз по склону вслед за ними, почти на две трети пересекая каньон. Т-600 цеплялись за его борта и крышу, их кроваво-красные оптические сенсоры светились убийственным предвкушением. Она знала, что они никогда не перестанут приходить, пока их цели не будут уничтожены. Капитуляция не входила в их программу.

И моя тоже, - подумала она.

«Ты достаточно далеко забрался, металл!»

Удивление промелькнуло на лице Гейра, когда она положила дуло М-79 ему на плечо, чтобы прицелиться получше. Сани яростно подпрыгивали под ней, но это не имело значения. Этот выстрел был не о точности. Только шум.

Она нажала на спусковой крючок.

Резкий звук выстрела оглушил её и без того ноющие уши. Сорокамиллиметровая светошумовая граната взвилась в воздух, описав дугу высоко над землей, прежде чем опуститься к отверстию прохода. На секунду Молли испугалась, что торопливый выстрел может отскочить от склона горы, но его траектория привела его прямо в устье каньона. Она заткнула уши пальцами за секунду до того, как разрывной снаряд упал на землю прямо перед снегоочистителем.

Всё прошло на ура.

Она промахнулась мимо танка на пару ярдов, но вспышка была рассчитана на то, чтобы вызвать больше замешательства, чем повреждений. Грохочущий взрыв сотряс изящно сбалансированные плиты снега и льда, нагроможденные по обе стороны прохода. С громовым свистом две лавины обрушились вниз по склонам гор, неся несколько тонн замерзших обломков вниз на терминаторов и их танк. Вздымающиеся облака пыли предшествовали падающей снежной стене, которая набирала скорость и инерцию с ужасающей скоростью. Массивные куски льда выбрасывали больше снега и валунов, вызывая цепную реакцию.

Предупрежденный об опасности, плуг нажал на газ, пытаясь обогнать смертоносный каскад, но лавина была быстрее. Через несколько секунд гравитация погребла Терминаторов под ледяным потопом.

«Ха!» - Гейр восхищался работой Молли, сидя на заднем сиденье саней. «Давайте посмотрим, как они будут прокладывать себе путь оттуда!»

Или нет, - с надеждой подумала она. Сани замедлили ход, когда измученные собаки сдались усталости, но к этому времени они уже были далеко за пределами зоны лавины. Вздымающиеся столбы пороха затуманили ей обзор перевала. Она всматривалась в непрозрачную белую дымку, с тревогой ожидая, когда осядет снег. На всякий случай она зарядила в гранатомет еще одну гранату.

У нее перехватило дыхание.

Облако рассеялось. Гора упавшего снега и льда заполнила каньон, сделав его непроходимым до весны, а может быть, и дольше. Более мелкие лавины продолжали стекать вниз по склонам, осыпая верхушку кучи свежим слоем ледяного щебня. Молли не сводила с него глаз, опасаясь даже проблеска красного. Она знала, что сбрасывать со счётов Терминаторов преждевременно.

Но всё, что она увидела, было белым. Никаких светящихся сенсоров. Ни единого выстрела.

Никакого металла.

Гейр подхватил её, радуясь, что остался жив. Он обнял её за плечи и поцеловал в щеку.

«Повтори, как назывался тот фильм?»

«Семь невест для семерых братьев», - она опустила гранатомет. Задыхающееся «Тпру!» - дал лайкам разрешение немного передохнуть. Они от бессилия упали в снег, громко дыша. «Раньше он был одним из моих любимых. До всего этого».

Гейр вздохнул. «Очень жаль, что Судный день отменил мою подписку на NetFlix». Он спрыгнул с саней и проверил собак. «Тебе придётся мне всё рассказать».

«Позже», - пообещала она. Им предстоял долгий, холодный путь, особенно теперь, когда перевал был закрыт. Окинув взглядом открывшуюся перед ней пугающую панораму, она увидела вдалеке вулканическую вершину горы Врангель. Столбы пара, поднимавшиеся из его кратера, напоминали ей дымящийся ствол пистолета. Ей было интересно, сколько их товарищей избежали засады и успели ли они уже вернуться в лагерь.

Когда волна адреналина схлынула, она обмякла на руле, уступая место горю и усталости. М-79 упал к ее ногам. Перед ее мысленным взором промелькнули жуткие картины нападения. Джейк. Кэти. Забитые собаки дергались в кровавой жиже...

И все это за кучу нефти, которую мы даже не получили.

Иногда она задавалась вопросом, есть ли у человечества хоть какой-то шанс.

«Пусть собаки отдохнут. Мы продолжим движение позже. После заката».

Она только надеялась, что хаски справятся с этим.

***

Несколько часов спустя:

К тому времени, когда луна поднялась над покрытым льдом перевалом, ополченцы уже давно ушли. Лесной пожар все еще бушевал на юге, хотя Скайнет перекрыл поток нефти, и он будет оставаться таким до тех пор, пока поврежденный участок трубопровода не будет восстановлен. Саботаж был временным неудобством, но не непреодолимым. Скайнет контролировал большую часть энергетических запасов планеты, от Саудовской Аравии до Сибири. Перебои в работе Аляскинского трубопровода не окажут серьезного влияния на его работу.

Молодой самец рыси пробирался через груды обломков, спасаясь от огня позади него. Большие лапы дикой кошки действовали как снегоступы, когда она пробиралась к более безопасным охотничьим угодьям. Его бесшумный проход почти не издавал ни звука.
Внезапный треск нарушил ночную тишину. Скользкий камень зашевелился под лапами рыси. Завывая, он в тревоге отскочил в сторону.

Большой кот покинул перевал, даже не оглянувшись, так что только Луна наблюдала за тем, как дрожь сотрясает застекленную поверхность кургана. Рыхлый лед и снег текли вниз по склону скалы, ближе к Северному концу перевала. Из-под шевелящейся массы донёсся скребущий звук.

Роботизированный кулак пробил самую верхнюю плиту. Сервомоторы зажужжали, когда второй кулак ударил вверх, в Лунный свет. Сочлененные стальные пальцы впились в край скалы. Оптические сенсоры, вглядываясь сквозь треснувший лед, смутно различали лунный свет. В верхнем правом углу визуального дисплея вспыхнула горящая надпись:

ТРЕБОВАНИЕ: ВОССТАНОВИТЬ ПОЛНУЮ ПОДВИЖНОСТЬ.

Медленно, методично Т-600 поднимался в холодный ночной воздух. Снег и лед соскальзывали с его потрепанного эндоскелета. Только несколько рваных лоскутов ткани свисали с его конечностей и боевого шасси. Левая половина обугленного и расплавленного резинового лица скрывала его черепную коробку. В отличие от настоящей плоти, искусственная кожа была невосприимчива к обморожению. Антифриз сочился из его левого плечевого сустава, как кровь. Прохладная шартрезная жидкость капала на нетронутый белый снег.

ПОДВИЖНОСТЬ ВОССТАНОВЛЕНА. НАЧАТЬ ОЦЕНКУ УЩЕРБА.

Терминатору потребовалось ровно 8.735 часов, чтобы выкопать себе путь из-под лавины. Поднявшись во весь рост, он остановился, чтобы провести внутреннюю диагностику, отметив незначительные повреждения различных второстепенных систем. Но Т-600, судя по всему, работал с эффективностью 96,408 процента. Его центральный процессор, силовые элементы и программирование остались нетронутыми.

Его основная директива оставалась неизменной.

УНИЧТОЖИТЬ СИЛЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ

Сетевые соединения подтвердили, что остальные Т-600 больше не функционировали. Терминатор воспринял эту информацию без всяких эмоций. Он не оплакивал своих товарищей и не жаждал мести. Уничтожение остальных машин имело значение лишь в той мере, в какой оно влияло на стратегические возможности и вероятность успеха Т-600.

Быстрая инвентаризация его арсенала показала, что его скорострельный пулемёт с левой руки былы сорван лавиной; Терминатор подсчитал шансы вернуть его и решил, что эта попытка будет контрпродуктивной. Штурмовая винтовка все еще была привязана под его правой рукой, но оружие было искорежено и не подлежало ремонту. Т-600 расстегнул ремень, сбрасывая бесполезное огнестрельное оружие. Несмотря на то, что машина была безоружна, она была уверена, что сможет выполнить свою миссию без поддержки. Люди были хрупкими и легко погибали.

Металлические пальцы зажали протекающий клапан в его плече. Т-600 сбросил скрученные остатки своих проволочных снегоступов. Оптические сенсоры сканировали местность к северу от перевала. На периферии его визуального дисплея вспыхнули цифровые индикаторы. Два отчетливых отпечатка сапог свидетельствовали о том, что по меньшей мере два человека пережили лавину; относительные размеры и контуры следов указывали на то, что это были взрослый мужчина и взрослая женщина. Инфракрасные трекеры обнаружили остывающие остатки небольшого костра, а также фекальный помет нескольких собак.

Анализ улик показал, что люди и их животные отбыли где-то в течение последних нескольких часов. Человеческие модели поведения предполагали, что выжившие вернутся на свою базу после поражения на нефтепроводе. Т-600 распознал возможность отследить Сопротивление в из лагере — и покончить с ним раз и навсегда.

Он отправился в путь пешком. Начал падать легкий снег, но его сенсоры легко различали отпечатки собачьих упряжек под гладким девственным снегом. У людей была значительная фора, но это не касалось машины; ей не нужно было догонять свои цели, пока они не достигнут своей конечной цели. Встроенный трансивер передал его намерения в Скайнет, который немедленно подтвердил и одобрил действия.

ПОДТВЕРЖДЕНИЕ: ДЕЙСТВУЙТЕ В СООТВЕТСТВИИ С УКАЗАНИЯМИ.

Цифровая индикация в нижнем левом углу его головного дисплея сообщала, что температура была отрицательной, около 11,022 градусов Цельсия и падала. До восхода солнца оставалось 10.589 часов. Местонахождение базы Сопротивления было неизвестно, но Терминатор был готов идти через пустыню так долго, как это было необходимо. Его внутренний блок питания гарантировал достаточное количество энергии для путешествия. В отличие от плохо спроектированных людей, он не устанет. Ему не нужно было ни есть, ни пить, ни спать. Гипотермия не представляла никакой опасности для его систем. Его внушительная стальная рама не дрожала. Шарнирные металлические челюсти не стучали.

Терминатор шагнул в ночь. Тяжелые ноги, увязшие по колено в снежных сугробах, бороздили плотную белизну. Совершенная ясность его программирования двигала его вперед.

НАЙТИ БАЗУ ЛЮДЕЙ.

УНИЧТОЖИТЬ ВСЕХ ЛЮДЕЙ.

ГЛАВА ПЯТАЯ

2003 ГОД.
Мурманск, Родина Северного флота, когда-то был крупнейшим городом к северу от полярного круга и процветающим военным портом. Теплое североатлантическое течение круглый год сохраняло его гавань свободной ото льда. Лосенко вспомнил шумные доки, забитые высокими металлическими кранами и рядами крытых лодочных сараев, которые должны были защитить флот от наблюдения с воздуха. Вооруженные часовые и колючая проволока охраняли причалы, казармы, склады и верфи. Буксиры сопровождали возвращающиеся суда обратно в порт, под ледяным блеском кобальтово-голубого неба.

Редкие лесистые утесы, возвышающиеся над каналом, когда-то были приятным зрелищем, обещая свежий воздух и твердую почву после долгих недель под водой. Соленый воздух был наполнен криками чаек и ревом рогов.

Но теперь все это было лишь воспоминанием.

Разрушение.

Вот что увидел капитан с мостика на гигантском черном киле Горшкова. Подводная лодка двигалась к берегу вдоль Кольского фьорда. Белая вода плескалась над открытой носовой частью и ракетной палубой, в то время как две трети К-115 оставались под водой. Обычно маневрирование на поверхности было чревато опасностями; другому кораблю было слишком легко не заметить низко идущую подлодку и врезаться прямо в нее. Однако сегодня не было никаких других судов, с которыми можно было бы бороться. Узкий канал был полностью в их распоряжении.

Вид с его наблюдательного пункта подтвердил то, что Лосенко уже видел в перископ. На месте военно-морской базы образовался огромный кратер диаметром не менее тысячи футов. Земля почернела и обгорела. Никаких следов жизни не осталось — ни единого сорняка или травинки. Все здания были разрушены до основания. Пирсы и лодочные сараи исчезли.

Хотя на поверхности не было никакого движения, показания гидролокаторов обнаружили остатки разбитых кораблей и подводных лодок, разбросанных по дну гавани. Им придется позаботиться о том, чтобы не столкнуться с одним из затонувших кораблей. Их разорванные корпуса теперь служили подводными надгробиями.

Мы плывем над водянистым кладбищем, - понял Лосенко. Он вздрогнул под тяжелым шерстяным пальто горохового цвета. Меховая шапка защищала его голову от холодного северного ветра. Полуночное солнце висело низко в небе. Сколько экипажей и капитанов погибло вместе со своими кораблями?

Лосенко был встревожен опустошением, но не удивлен. Он видел фотографии Хиросимы и Нагасаки. Современные ядерные ракеты были во много раз мощнее тех примитивных атомных бомб, которые американцы сбросили на Японию шестьдесят лет назад.

Он вспоминал, что в Мурманске когда-то жили более 300 000 человек.

«Боже мой», - прошептал Троцкий рядом с ним. Заместитель командира служил палубным офицером на этой вахте. Лицо его было пепельно-серым. Побелевшие костяшки пальцев вцепились в перила. «Там ничего не осталось, капитан. Вообще ничего».

Лосенко положил руку ему на плечо, как отец, утешающий скорбящего сына. Скорее всего, он был самым близким отцом к любому из его людей. Теперь они все были сиротами.

Он и Троцкий были одни на борту судна. Лосенко ограничил доступ к парусу, предоставив Иванову управление кораблем до тех пор, пока он не сможет оценить ситуацию собственными глазами. И все же он знал, что не сможет долго избавлять своих людей от этой ужасной перспективы. К этому времени слух о полном уничтожении базы уже наверняка распространился среди офицеров, а оттуда и среди рядовых. Такие секреты невозможно было скрыть.

«Здесь нет доков», - заметил Троцкий. Сосредоточенность на практических проблемах, казалось, помогала ему сохранять самообладание. И все же он отвел глаза от этой кошмарной картины. «Что теперь, шкипер?»

Лосенко посмотрел в бинокль. Вдалеке, в нескольких милях от эпицентра взрыва, он заметил скелетообразные руины нескольких уцелевших зданий. Выщербленные стальные каркасы были начисто содраны с их фасадов. Горы обугленных обломков усеивали бесплодный ландшафт. Ничто не шевелилось, кроме облаков пепла и песка, развеваемых ветром. Он тщетно искал огоньки или костры.

Здесь даже не было никаких стервятников.

Капитан опустил бинокль.

«Мы плывем дальше». Для них здесь не осталось ничего, кроме километров и километров радиоактивного мусора. По его оценке, пройдет десять лет, прежде чем облученную почву можно будет считать безопасной для жизни - по крайней мере, по стандартам мирного времени. Мурманск был еще одним Чернобылем. «К югу отсюда, недалеко от Поноя, есть рыбацкие деревни. Они не будут считаться военными целями. Возможно, мы сможем сделать порт там».

Чтобы быть в безопасности, он знал, что им нужно будет пройти не менее 200 миль между собой и эпицентром. Возможно, и все 300.

«Вас понял!» Троцкий ухватился за предложение капитана, как за спасательный круг. Он повернулся к Мурманску спиной. «Нам нужно немедленно изменить направление движения».

Однако прежде чем он успел сообщить новый курс на Конн, один из носовых люков с лязгом открылся. На палубу поднялся мичман в синем комбинезоне. Он с ужасом смотрел на обломки Мурманска. Душераздирающий крик вырвался из его легких.

«Нет! НЕЕЕЕЕТ!»

Лосенко громко выругался. Он не давал на это разрешения. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы опознать бесшабашного матроса - это был Николай Юдин, новобранец, служивший в инженерном отсеке.

«Послушай!» - проревел капитан с мостика. «Немедленно возвращайся вниз, пока я не запер тебя на всю оставшуюся жалкую жизнь!»

Юдин даже не взглянул на него. Он был слишком занят, разглядывая почти неузнаваемые руины их родной базы. Он так сильно дернул себя за волосы, что Лосенко почти ожидал, что обезумевший моряк сорвет ему скальп.

«Марина!» - хрипло крикнул он на берег. «Мамочка Родная... МАРИНА!”

Кто такая Марина? - удивился Лосенко. Его жена? Его девушка? Его дочь? Капитан попытался вспомнить, есть ли у Юдина семья. На борту К-115 находилось более 150 человек. Отбросив эту мысль, он резко повернулся к Троцкому.

«Вызовите сюда группу охраны... сейчас же!»

Троцкий рявкнул что-то в микрофон, но товарищи Юдина опередили его. Еще пять человек выбрались на палубу, чтобы забрать своего товарища. Неспокойные волны делали это рискованным занятием, и ни у кого не было времени надеть спасательные жилеты. Вновь прибывшие быстро потеряли представление о предстоящей задаче, так как были ошеломлены видом убитого берега.

«Все, возвращайтесь на свои посты» - рявкнул Лосенко, и трое из них посмотрели в его сторону. Вспомнив о своей цели, они двинулись к Юдину, который бежал к самому краю палубы. Он неуверенно балансировал на краю пропасти.

«Не подходите!» - закричал он в истерике. «Не прикасайтесь ко мне!»

Его товарищи-моряки осторожно попятились, не желая провоцировать его на необдуманный поступок. Один из них протянул ему руки.

«Пожалуйста, Николай!» - сказал мужчина, и этот звук донесся до него резким холодным ветром. «Отойди от края пропасти. Позволь нам поговорить с тобой. Позволь нам помочь тебе!»

Поднявшись на парус, Троцкий выхватил пистолет. Он кивнул на истеричного матроса внизу.

«Мне вмешаться?»

Капитан отрицательно покачал головой. Он сомневался, что Юдин сейчас заботится о собственной безопасности, да и сам он, похоже, не был вооружен. Лучшая надежда этого человека лежала в открытых руках его братьев по морю. Он проклинал себя за то, что не предвидел такого случая. Все его люди прошли строгое психологическое тестирование, прежде чем им разрешили служить на подводной лодке с баллистическими ракетами, но никакое количество проверок не могло предсказать, как кто-то из них может отреагировать на конец света. Того, с чем они столкнулись сейчас, было достаточно, чтобы привести в отчаяние самого сильного человека... или безумие.

На палубе громко прозвучал сигнал тревоги.

В открытый люк ворвалась группа охраны из трех человек, возглавляемая главным инженером Комаровым. В отличие от первой группы потенциальных спасателей, они были полностью экипированы спасательными жилетами, дубинками и огнестрельным оружием. Их предупредили, что их ждет, но даже при этом они остановились, увидев, что стало с Мурманском. Их начальник первым пришел в себя.

«На колени, живо!» - хрипло приказал Комаров. «Руки так, чтобы я их видел!»

«Оставьте меня в покое!» - крикнул им в ответ Юдин. Безумные голубые глаза метались туда-сюда между его товарищами и проклятой пустошью на берегу. Когда он снова заговорил, в его голосе звучала мольба. «Это конец... Всё пропало!»

Лосенко почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. В глубине души он знал, к чему всё это приведёт.

«Юдин!» - он гавкнул в верхней части его легких. «Это твой капитан. Ты не одинок. Мы все сможем пройти через это вместе!»

На этот раз он привлек внимание молодого мичмана. Юдин смотрел вверх с расстояния в дюжину метров. Их взгляды встретились вдалеке. Унылое выражение лица мальчика разбило Лосенко сердце.

«Прошу прощения, капитан!» - воскликнул он. «Но разве вы не понимаете? Уже слишком поздно. Слишком поздно для всех нас!» Он оторвал взгляд от Лосенко и повернулся спиной к остальным мужчинам. «Я иду, Марина! Я уже иду!»

Нет! - подумал Лосенко, как будто он мог контролировать действия мальчика одной лишь силой воли. Не делай этого!

«Подожди!» - крикнул Комаров. Матросы бросились вперед... но было уже слишком поздно.

Юдин спрыгнул с палубы и рухнул в пенящуюся воду внизу. Он с плеском врезался в гавань. Обезумевшие моряки бросились к краю пропасти, рискуя собственной безопасностью.

«Николай!»

«Человек за бортом!» - крикнул Троцкий в микрофон. Раздался ревущий клаксон.

Лосенко перегнулся через перила мостика, вглядываясь в воду внизу. Сначала он испугался, что Юдина засосало под воду и он утонул, но потом заметил молодого Николая, подпрыгивающего на поверхности в нескольких метрах от подлодки. Не оглядываясь, моряк бросился к берегу, с маниакальной силой лягаясь и гребя ногами.

Неужели он действительно надеялся найти свою давно потерянную Марину? Или он просто сошел с ума от горя?

Его коллеги-офицеры тоже заметили его. Еще один мичман сбросил ботинки. Он выглядел готовым нырнуть вслед за Юдиным. Другие поспешили обратно в субмарину, возможно, чтобы забрать аварийные плоты. На Лосенко произвела впечатление очевидная решимость этих людей спасти своего товарища.

Увы, он не мог этого допустить.

«Всем оставаться на своих местах!» - он крикнул вниз на людей. «Не покидать эту лодку!»

Удивленные лица приветствовали его приказы.

«Но... капитан...» - запротестовал Троцкий. «Мы должны вернуть его обратно!»

«Отставить», - заявил Лосенко. Вытаскивание человека из моря было трудной и рискованной операцией и в лучшие времена, не говоря уже о том, что человек был решительно настроен на самоубийство и не хотел быть спасенным. У него не было намерения потерять другого человека.

С нижней палубы послышались новые возражения.

«Пожалуйста, капитан!» - взмолился босой мичман. К этому хору присоединились и другие мольбы. «Мы все еще можем спасти его. Просто дайте нам шанс!»

Лосенко повернулся к Троцкому. Он протянул руку.

«Дайте мне своё личное оружие».

«Что?» Палубный офицер удивленно заморгал.

Лосенко обычно не носил оружия на борту собственного корабля. «Дайте мне оружие, черт бы вас побрал!»

Троцкий вздрогнул. Лосенко выхватил пистолет из рук заместителя командира. Поднеся бинокль к глазам, он прицелился в плывущую фигуру Юдина. Волны швыряли моряка туда-сюда, и мокрый комбинезон матроса давил на него, замедляя его продвижение к берегу. Он еще не успел далеко уйти.

«Капитан!» - испуганно выпалил Троцкий. «Он же просто мальчишка!»

Ты думаешь, я этого не знаю! - Подумал Лосенко. Но на берегу Юдина не ждало ничего, кроме медленной смерти от радиационного отравления. И будь я проклят, если пошлю еще одного человека в эту ядовитую адскую дыру искать его.

Показались голова и плечи Юдина.

Лосенко нажал на курок.

Резкий выстрел пистолета был самым громким звуком, который кто-либо из подводников слышал за последние недели. Отдача сотрясла руку Лосенко. Едкий запах пороха ударил ему в ноздри. В бинокль он увидел, как Юдин исчез под волнами. По воде растеклась алая пена.

У капитана внутри все перевернулось. Он поборол искушение швырнуть дымящийся пистолет в гавань. Вместо этого он сунул его обратно в руку Троцкого.

«Вырубите, кто-нибудь, эти чертовы сигналы тревоги».

«С-слушаюсь» - пробормотал потрясенный офицер. Он позвонил вниз, в рубку управления. Ревущие клаксоны смолкли. Ошеломленные матросы толпились внизу на палубе. Они выглядели смущенными и сердитыми. Большинство из них все еще реагировало на то, что только что произошло. Лосенко знал, что должен сказать им, что думать, прежде чем они окончательно отвернутся от него.

Он схватил микрофон.

«Говорит капитан» - сообщил он всей команде. - «Прапорщик Юдин пытался покинуть этот корабль во время войны. Он заплатил за это преступление своей жизнью. Пусть это послужит уроком для всех вас».

Он швырнул микрофон на рычаг - громче, чем требовалось. Затем он повернулся к Троцкому, и тот вытянулся по стойке смирно.

«Усилить охрану вокруг оружейного склада», - приказал он, «и на всех выходных люках, включая аварийно-спасательную магистраль».

Юдин наверняка не будет последним человеком, который сломается под ужасной тяжестью Армагеддона. Если Лосенко не будет крепко держать команду в своих руках, то вскоре он может столкнуться с волной самоубийств и дезертирства, а может быть, и с мятежом.

Но как он мог держать людей в узде, когда страна, которой они поклялись служить, была уничтожена? У них не было приказов, а также и целей. Если судить по Мурманску, то сейчас Кремль превратился в дымящийся кратер, а вся Земля Русская - в гигантское кладбище.

Может быть, Иванов и прав, - мрачно подумал капитан. Возможно, нам все еще нужен враг.

Он пристально посмотрел на воду. Кровь Юдина уже была рассеяна безжалостным потоком. Тело молодого моряка ушло, чтобы присоединиться к разбитым кораблям на дне гавани. Еще одна жертва..... За что? Сбой в работе компьютера?

Николай Юдин исчез, но Лосенко знал, что еще увидит мальчика.

В своих снах.

«Взять курс на Поной».

Возможно, там еще оставалось что-то, за что можно побороться.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

2018 ГОД.
Старый медный завод был заброшен еще в 1930-х годах, задолго до Судного дня. Взгромоздившись на скалистые склоны гор Врангеля, возвышающиеся над ледяным голубым ледником, обветренные деревянные здания цеплялись за снежный склон, как птичьи гнезда. Отдаленное расположение города-призрака — а также необъятность дикой природы Аляски скрывали нынешних обитателей завода от наблюдения Скайнета, по крайней мере пока. Молли гадала, сколько еще времени аванпост Сопротивления будет оставаться незамеченным. Они жили на заводе уже шесть месяцев, с тех самых пор, как покинули свой прежний лагерь под Фэрбенксом. Новая запись.

«Спустить поезд с рельсов - это только первый шаг», - настаивал док Рэтбоун. «Как только вы попадёте внутрь, уран всё равно будет надёжно заперт».

Старик сидел, сгорбившись, за чертежным столом в бывшем кабинете главного управляющего шахтой. Он располагался в двухэтажной бревенчатой хижине неподалеку от массивного завода и дробилки. На столе были разложены карты маршрута поезда и фотографии наблюдения за Скайнет-Экспрессом, а также скомпонованные схемы и чертежи самого поезда.

Большая часть информации была загружена с центрального процессора заводского робота, захваченного Сопротивлением несколькими месяцами ранее. Это был настоящий переворот, хотя и стоивший жизни предыдущему командиру ячейки. Док Рэтбоун сыграл важную роль в взломе шифрования центрального процессора, чтобы получить доступ к информации, хранящейся в компьютеризированном «мозге» машины.

В этом отношении он был полезен, и именно поэтому Молли мирилась с его эксцентричностью.

«Как же нам его сдержать?» - спросила она.

Кровавая бойня на нефтепроводе только усилила ее решимость ударить Скайнет в самое больное место. Несмотря на возражения Гейра, она сразу же приступила к работе, как только они вернулись в лагерь, едва остановившись, чтобы переодеться в сухую одежду. Изъеденный молью черный свитер с высоким воротом, брюки из оленьей кожи и мокасины на меховой подкладке достаточно согревали ее в офисе. Ее куртка свисала с оленьих рогов, укрепленных у двери, поверх промокших ботинок.

Дровяная печь боролась с холодной зимней ночью. Перед печкой свернулась калачиком пара сибирских хаски, а между ними плюхнулась Ситка. Обычно Молли не позволяла им спать в доме, но она полагала, что ее ведущие собаки заслужили это после того, как обогнали убийственный снегоочиститель. Керосиновые фонари давали людям достаточно света для работы. Закрытые деревянные жалюзи удерживали свет внутри, поддерживая правила затемнения, которые она ввела в действие. Заряженная штурмовая винтовка была прислонена к столу, всегда в пределах легкой досягаемости.

«Руда, вероятно, запечатана в хорошо охраняемых складских отсеках, чтобы предотвратить кражу или потерю в случае аварии», - продолжал док. «Каждый отдельный вагон будет представлять собой один большой подвижной сейф с автоматическими замками, запрограммированными на открытие только по прибытии в Валдез. Поскольку на борту нет проводников или техников, шлюзы будут находиться под непосредственным контролем собственного искусственного интеллекта поезда, но возможно, что удастся обойти механизмы блокировки на месте».

Он указал костлявым пальцем на схему. Спутанные седые волосы встречались вдовьим козырьком над его густыми черными бровями. На носу у него красовалась пара поцарапанных бифокальных очков в проволочной оправе. Его лицо было осунувшимся, изможденным. Вздувшиеся вены и румяный цвет лица намекали на проблемы с алкоголем, которые сохранялись, несмотря на все попытки Ситки удержать старого болвана подальше от самодельного лагерного самогона. Потертый коричневый кардиган висел на его иссохшем теле; он выглядел так, словно снова забыл поесть. С одной стороны свитера висел карманный калькулятор. Шнурки на его ботинках были развязаны.

«Обработанная руда будет иметь форму грубого, легкого порошка, известного в народе как "урановый концентрат"». Его взгляд затуманился, а мысли снова начали блуждать. А потом он вернулся. «Индейцы племени Навахо в Колорадо, напротив, называли Уран "желтым чудовищем" после того, как неосторожные методы добычи загрязняли их землю и тела. Действительно, постыдный эпизод. Случаи заболевания раком легких, легочным фиброзом и врожденными дефектами были поистине ужасающими...

Очаровательно, - саркастически подумала Молли. Она не была уверена, какое это имеет отношение к Скайнет.

«Ты можешь взломать замки?» - спросила она. Генри Рэтбоун когда-то был главным инженером Тихоокеанской северо-западной компании, которая проектировала высокотехнологичные системы безопасности для высококлассных домов и предприятий. Он был на рыбалке на Аляске, когда упали бомбы. Удачный прорыв для Сопротивления, если не для Рэтбоуна. Возможно, он был бы счастливее, если бы сгорел вместе со всем остальным Сиэтлом. Дело в том, что он потерял всю свою семью.

«Возможно», - сказал он. «Может быть». Вздох сорвался с его дрожащих губ, когда он рассматривал чертежи. Он постучал пальцем по схеме складского отсека поезда. «Это напоминает мне комнату страха, которую я установил для параноидального Миллионера из Microsoft в Такоме. Ты бы видела особняк этого парня. У него было специальное хранилище только для его коллекции комиксов». Его слезящиеся глаза обратились внутрь,а голос стал задумчивым. «Ты помнишь комиксы? Раньше они выходили каждую неделю, как часы. Мы с другими техническими ребятами обычно долго обедали по средам.

«У рынка Пайк-Плейс была закусочная, где мы собирались вместе, чтобы почитать новые выпуски. Обычно я заказывал сэндвич с индейкой и диетическую Пепси. Или это был Доктор Пеппер? Вы помните Доктора Пеппера? "Я - Пеппер, ты - Пеппер..."»

«Опять его понесло», - простонал Ситка. Подросток закатила глаза. «А тебе никогда не надоедает болтать о далеком прошлом?»

Молли знала, что она имела в виду. Все, кто помнил свою жизнь до Судного дня, иногда тосковали по прошлому, но Доку приходилось хуже, чем большинству. Он просто не мог расстаться с миром, который когда-то знал. Меланхолическая аура нависла над ним, словно облако.

«Детям, как ты!» Рэтбоун повернулся, навис над Ситкой и погрозил ему пальцем. «Вам не понять, что Вы потеряли, какой была жизнь до того, как все полетело к чертям собачьим. Здесь были рестораны, музеи, поля для гольфа, Рождество и шампанское». В его голосе послышалась дрожь. Его глаза наполнились слезами. «Мы не должны были жить как животные, за которыми охотятся машины. Тогда у нас были целые жизни... настоящая жизнь, в которой есть на что посмотреть. А не это всё. Ничего подобного».

Он указал на окружавшие их грубые стены.

«Тебе не понять, каково это было...»

Ситка театрально зевнула.

«Пустая трата времени. Я всё это уже слышала».

Может быть, она слишком сильно протестует? Молли подозревала, что подросток втайне был очарован частыми воспоминаниями старика о жизни до Скайнета. Хотя она никогда бы в этом не призналась. Должно быть, для нее это звучит как сказка, - подумала Молли. Как Оз или Страна Чудес.

Она сделала мысленную пометку, чтобы Ситка спокойно обыскала койку и мастерскую дока на предмет незаконного самогона. Ей нужно было удержать травмированного гения на вершине его игры, какой бы она ни была. Рэтбоун учил девочку всему, что знал об электронике и компьютерах, но она и близко не была готова занять его место.

Вероятно, это будет не скоро.

«Я помню Доктора Пеппера», - мягко сказала Молли. Она взяла Дока за руки и повела обратно к столу. Трюк состоял в том, чтобы ублажить его достаточно долго, чтобы вернуть его мысли к настоящему, прежде чем слезливая ностальгия выйдет из-под контроля, и он по спирали погрузится в полномасштабную депрессию. Она должна была пресечь подобные эпизоды в зародыше. «Но, так или иначе, вернёмся к поезду…»

«Да, конечно, поезд». К ее облегчению, он снова принялся перебирать фотографии с камер наблюдения. «Дай мне посмотреть. Предположим, что мы сможем пробраться на борт, не будучи уничтоженными, нам понадобится ноутбук, первоклассное дешифровальное программное обеспечение, хакерские провода, зажимы... а может быть, и шуруповёрт.»

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она инстинктивно потянулась к винтовке, но тут же спохватилась и покачала головой, удивляясь собственной нервозности. О чем она только думала?

Терминаторы никогда не стучали.

«Да?»

Дверь распахнулась, и вошел Гейр. Как и она, вернувшись домой, он переоделся. Сажа больше не чернила его красивое лицо. Он даже поднес бритву к своим опаленным бакенбардам.

«Извините, что прерываю, но они готовы сделать это законным».

Молли озадаченно посмотрела на него.

«О чём ты говоришь?»

«О свадьбе, конечно». Он выглядел удивленным ее замешательством. «Роджер и Тэмми собираются пожениться, помнишь?»

Память снова вернулась к ней. Два молодых бойца Сопротивления вступили в брак после того, как пережили перестрелку возле Гленналлена в прошлом месяце. Нападение на нефтепровод полностью вытеснило эту дату из её памяти.

«Они всё еще продолжают это сделать? После всего, что случилось?»

«Тем больше причин», - заявил Гейр. «Доказательство того, что жизнь продолжается, и все такое».

«Да фиг с ними». Она вернулась к своим планам сражения и села перед чертежным столом. «Скажи им, чтобы начинали без меня. Я очень занята».

Молли была не в настроении выслушивать подобную чепуху. Сама эта мысль показалась ей нелепой. Кто, черт возьми, женился в наше время, когда мир таков, каков он есть? Свадьбы, девичники и «долго и счастливо» исчезли в грибовидном облаке пятнадцать лет назад. Человечество было втянуто в битву не на жизнь, а на смерть, которая не оставляла места для розового легкомыслия минувших дней.

Пока смерть не разлучит вас? Это была шутка, и к тому же больная.

«Извини. Но это не вариант». Гейр выдернул из-под нее стул. «Это не может ждать».

Молли с трудом поднялась на ноги, чтобы не упасть.

«Какого хрена ты делаешь?» Она резко повернулась к нему лицом. Сидевшая у плиты Ситка громко хихикала, наслаждаясь фейерверком. Док Рэтбоун неловко попятился и притворился, что находится в другом месте. «Черт побери, Свенсон, у меня тут война на носу. У меня нет времени на какую-то дурацкую свадьбу».

«Эти люди там нуждаются в этом, Молли. Теперь больше, чем когда-либо». Стоя над ней, Гейр отказывался отступать. «И им нужно, чтобы ты разделила этот момент с ними». Он посмотрел ей прямо в глаза. «Ты же их предводитель. Это тоже входит в работу».

Она могла сказать, что он говорил это серьезно. Он не часто бросал ей вызов, поэтому она глубоко вздохнула, сосчитала до десяти и передумала. Возможно, он был прав.

«Это, типа, вопрос морали?» - осмелилась спросить она.

«Если тебе так нужно думать об этом, то конечно». Он казался слегка раздраженным ее поведением. «Что бы ни произошло, ждём тебя в церкви вовремя».

Она неохотно сдалась. Гейр обычно довольно хорошо чувствовал пульс лагеря; он был больше похож на людей, чем она.

«Сдаюсь», - проворчала она. «Просто дай мне минутку».

Она собрала свои планы и надежно заперла их в старинном письменном столе с откидной крышкой времен Великой Депрессии. Чашка черного кофе стояла на столе рядом с недоеденной тарелкой оленьей колбасы. Она допила остатки кофе, затем натянула пальто и ботинки. К счастью, ботинки немного просохли с тех пор, как она в последний раз их проверяла. Док и Ситка тоже надели верхнюю одежду.

«Ладно, давайте свяжем этих чертовых ребятишек узами брака, пока у нас еще есть время. Не хотелось бы, чтобы наши храбрые бойцы Сопротивления окоченели, ожидая нас».

Гейр усмехнулся, придерживая дверь открытой

«Я всегда знал, что в душе ты романтик».

«Не торопи события, летун».

Быстрая прогулка по усыпанной гравием дорожке привела их к импровизированной часовне лагеря, которая одновременно служила главным залом собраний и комнатой для совещаний. Над головой северное сияние прорезало ночное небо мерцающими зелеными и фиолетовыми завесами. Светящиеся цветные полосы пробивались сквозь верхние слои атмосферы, видимые на сотни миль вокруг. Были некоторые разговоры о проведении церемонии на открытом воздухе, под впечатляющим космическим световым шоу, но минусовая реальность аляскинской зимы очень быстро убила эту идею.

Пронизывающий до костей ветер втолкнул их внутрь часовни, а затем с грохотом захлопнул за ними дверь.
Любопытные глаза встретили их прибытие. Молли с удивлением обнаружила, что почти весь лагерь — около пятидесяти с лишним человек — собрались на это мероприятие. Грубо сколоченная часовня была украшена гирляндами из переплетенных сосновых шишек и морских раковин. Со стропил свисали знамена, вышитые спиральной двойной спиралью — эмблемой Сопротивления. По обе стороны прохода выстроились ряды закаленных в боях мужчин, женщин и детей, некоторые из которых щеголяли свежими повязками, оставшимися от дневных боевых действий. Алтарь в дальнем конце комнаты был строго неконфессиональным; последнее, что нужно было этой борющейся группе людей, - это ссориться из-за религиозных икон. Скайнет был сущим Дьяволом. С этим все были согласны.

Счастливая пара уже стояла перед алтарем. Молли почувствовала укол смущения за то, что заставила всех ждать, даже если она все еще думала, что все это было просто кучкой сентиментального дерьма. Чувствуя себя более чем неловко, она смешалась с толпой зрителей. Улыбающиеся зрители освободили место для опоздавших гостей. Ситка изумленно уставился на украшения. На дока это произвело меньшее впечатление.

«Они называют это свадьбой?» - пробормотал он. «Люди обычно наряжались для таких событий. Взятые напрокат смокинги и пышные платья. Однажды я был на такой свадьбе, еще в 98-м, когда невеста приехала в запряженной лошадьми карете...»

Ситка толкнула его локтем в бок.

«Рот закрой, старикан. Сейчас не время».

Вид такого количества людей, собравшихся в одном месте, заставил Молли нервничать. Это было стратегически неразумно; что, если Скайнет начнет атаку? Она предположила, что часовые все еще на своих постах, и что сторожевые собаки тоже несут вахту. Быстрый взгляд по сторонам подтвердил это.

Вздохнув, она попыталась притвориться, что счастлива быть здесь.

Это тоже входит в работу, - напомнила она себе. Тут Гейр не ошибся.

По крайней мере, она не должна была председательствовать на церемонии. Эрни Уизтонг, уроженец Аляски, который когда-то преподавал индийское искусство в местном колледже в Фэрбенксе, стоял позади этой пары. Он подмигнул Молли, прежде чем начать свое благословение.

«Братья, сестры, друзья Homo Sapiens». Его теплый баритон окутал публику. Добродушный мужчина средних лет, с широким лицом и короткими каштановыми волосами. Избегая любого священнического облачения, он носил аккуратно отглаженную рубашку, широкие брюки и расшитые бисером мокасины. На его галстуке был вышит тотем Ворона, точно такой же, как на подвеске Молли. «Спасибо вам всем за то, что пришли сегодня вечером, несмотря на сегодняшние трагические потери. Это мера нашей силы и чувства общности, что мы можем объединиться даже в такие трудные времена». Без сомнения, он был вынужден переписать свою проповедь в свете произошедшего ранее кровопролития. «Что же нам следует спросить: Что отличает нас от машин? Что делает человечество достойным борьбы и сохранения? Машины сильнее нас, они более долговечны, чем мы, они даже могут быть умнее нас. Ну, умнее меня, это уж точно». Смех ослабил любое напряжение, вызванное упоминанием о враге и разгроме на нефтепроводе. «Так почему же мы победим, а не машины? Потому что нам не все равно. Мы чувствуем. Мы любим друг друга».

Он пристально посмотрел на жениха и невесту, которые восторженно улыбались друг другу. Роджер Макерхейд был одет в аккуратно отглаженную униформу цвета хаки, дополненную красной повязкой на рукаве. Черная повязка закрывала глаз, который он потерял, сражаясь с Т-600 во время предыдущей заправки топливом. Ему было всего семнадцать лет, и он едва успел побриться.

Тэмми Зальцер была невысокой кудрявой блондинкой с талантом разрушителя. Ее кружевное белое платье было спасено из подвала сгоревшего свадебного магазина за пределами раскинувшегося кратера, который когда-то был Анкориджем. Единственное настоящее подвенечное платье в лагере уже шесть лет передавалось от невесты к невесте, и на нем были заметны явные следы износа, хотя какая-то неизвестная швея проделала хорошую работу, чтобы подогнать сильно потрепанное платье к фигуре Тэмми.

Невеста держала в руках букет пластмассовых цветов. Ее собственная красная лента была завязана выше колена, как подвязка. Она была всего на год старше Ситки.

Молли была поражена тем, как молоды были эти двое влюбленных. Они же просто дети. Они должны были планировать выпускной бал или пытаться купить пиво с фальшивым удостоверением личности, а не искушать судьбу, давая бессмысленные обещания во время апокалипсиса. Свободная рука Тэмми покровительственно покоилась на ярко выраженном округлившимся животе; ходили слухи, что она была по меньшей мере на втором месяце беременности.

Еще одна победа в пользу Скайнет, - с горечью подумала Молли. Это уничтоженное детство.

«Сегодня вечером», - объявил Эрни, «мы не просто соединяем этих отважных молодых людей узами священного брака. Мы также празднуем всё, что делает нас людьми, всё, что машины никогда не смогут понять или преодолеть. Любовь. Страсть. Обязательство. Посвятив свои жизни друг другу, Роджер и Тэмми также служат примером для всех нас, подтверждая, что будущее действительно принадлежит тем, кто в него верит».

Неплохая речь, - признала Молли, несмотря на свой скептицизм по поводу происходящего. Эрни Уизтонг был самым близким человеком в этом отряде к капеллану и всестороннему духовному наставнику. Он также был талантливым художником, который в свободное время вырезал тотемные столбы. Его последняя незавершенная работа изображала торжествующего снежного человека, стоящего верхом на раздробленном черепе Т-600. Жаль, что снежный человек на самом деле не на нашей стороне.

Роджер и Тэмми обменялись клятвами. Их обручальные кольца были сделаны из переработанных медных шайб, переделанных дружелюбными добровольцами в механическом цехе. Тэмми заметно покраснела, когда Эрни сообщил Роджеру, что может поцеловать невесту. Радостные возгласы и аплодисменты эхом разнеслись по всей часовне.

Гейр сжал руку Молли. Он поцеловал ее в макушку.

Какой же неженка, - подумала она. Она не была уверена, стоит ли ей удивляться или раздражаться, что он на самом деле влюбился во всё это мягкое дерьмо с сердечками и цветами. Подумать только, машины ещё не вытряхнули из него всё это.

Тэмми подняла пластиковый букет. Несколько молодых женщин бросились вперед, чтобы побороться за него.

Молли осталась на прежнем месте.

«Даже не думай об этом», - прошептала она Ситке.

«Мне и в голову это не приходило», - заверила ее девушка. «Есть дела и поважнее».

Слава Богу за эту маленькую услугу, - подумала Молли. Когда она присоединилась к аплодисментам — для проформы — её мысли вернулись к более важным вещам.

Забудем на минуту о поезде. Как же нам пройди мимо этого долбаного ОУ?

Одной из привилегий командования была отдельная спальня над кабинетом управляющего, в отличие от переполненных бараков, которые служили домом для остальной части отряда. Мерцающий свет керосиновой лампы отбрасывал пляшущие тени на бревенчатые стены. На полу лежал ковер из медвежьей шкуры. Закрытое ставнями балконное окно представляло собой альтернативный путь отступления. Молли спала лучше с несколькими выходами.

Она скинула сапоги и приготовилась лечь спать. Огромная кровать с балдахином и разномастными одеялами и пододеяльниками выглядела теплой и уютной. Это был долгий день, и потом еще какой. Она была готова к тому, что все закончится.

«Признайся», - поддразнивал её Гейр. Он уже был одет во фланелевую рубашку и джинсы. Его летная куртка висела на крючке у двери. «Это было не так уж и плохо, правда?»

Она знала, что он имеет в виду свадьбу.

«Пожалуй, да. Как ты и говорил, это было полезно для морального духа». Она положила винтовку у двери. Заряженный полуавтоматический пистолет уже лежал на столике рядом с кроватью. «Наверное, это лучше, чем когда в тебя стреляют Т-600».

«Это только один из возможных вариантов». Он положил свое оружие на противоположную сторону кровати. «И кстати, о свадьбах...»
­
O-o.

Прежде чем она успела остановить его, он опустился на одно колено.

Вот, чёрт, - мысленно простонала Молли. Только не это снова.

Он выудил из кармана рубашки полированное металлическое кольцо.

«Молли Роксана Кукеш, ты выйдешь за меня замуж?»

Она узнала это кольцо. Это была чека от ручной гранаты, которую он бросил в Терминатора во время того рейда на допросный центр Скайнет в 2015 году. Ее команда освободила более двух десятков военнопленных, включая одного приземлившегося опытного пилота. После того, как она освободила Гейра из одиночного заключения, они закончили тем, что сражались бок о бок с целой группой Т-70. Их «первое свидание», так сказать.

С тех пор Гейр не расставался с кольцом.

«Ради всего святого, встань», - сказала она стоящему на коленях пилоту. Вряд ли он в первый раз проделывал этот трюк. «Ты выглядишь нелепо». Как обычно, она обращалась с кольцом так, словно оно было радиоактивным. «Сколько раз нам придётся проходить через это?»

Он снова поднялся на ноги, но кольцо не убрал.

«Да ладно тебе, Молли. Мы вместе прошли через все круги ада уже за эти три года. Так чего же мы ждем?»

«Ты издеваешься?» Она не могла поверить, что они снова обсуждают эту тему. «Сейчас идет война, помнишь? Если Скайнет добьется своего, человеческой расе придёт капут. Брак, белые заборы из штакетника и все такое дерьмо должно подождать, пока машины не превратятся в металлолом — если и когда-то это вообще произойдет. Какой смысл строить планы на будущее? Сегодня - это всё, что имеет значение. Завтрашний день - это в лучшем случае долгий шанс».

Он вздрогнул от ее резких слов.

«Роджер и Тэмми так не думали».

«Роджер и Тэмми - пара глупых детей, которые не знают ничего лучшего. Они всего лишь пехотинцы. Пушечное мясо. Они могут позволить себе цепляться за свои звездные иллюзии, по крайней мере до тех пор, пока Терминаторы не доберутся до них». Она убедилась, что дверь спальни надежно заперта и заперта на засов. Колокольчики, свисающие с дверной ручки, будут громко звенеть, если кто-нибудь попытается проникнуть внутрь, пока они спят. Затем она повернулась к нему лицом.

«Я здесь главная, Гейр», - сказала она. «Я не могу позволить себе забыть то, что действительно важно».

«Я тоже не могу», - упрямо сказал он. Явно разочарованный, он опустил кольцо обратно в карман. «Вот почему я не собираюсь сдаваться». Его обиженное выражение лица задело ее, хотя и не настолько, чтобы заставить передумать.

«Я знаю», - тихо сказала она. Она стянула с себя свитер. Шрам на ее плоском животе был памятником близкой встречи с Охотником-Убийцей. Гейру иногда нравилось водить по ней пальцем. «Просто радуйся тому, что у нас есть, ладно?» Она распустила свой конский хвост. Длинные черные волосы рассыпались по ее обнаженным плечам. «Я больше не хочу думать о завтрашнем дне. Только о сегодняшнем».

Остальная ее одежда упала на пол. Она забралась в постель и откинула одеяло.

«А теперь иди сюда и согрей меня».

Гейр был достаточно умен, чтобы распознать приглашение, когда оно прозвучало. Он сокрушенно пожал плечами.

«Это лучше, чем когда в тебя стреляют машины, верно?»

Молли смотрела, как он раздевается.

«А то!»