ГЛАВА СЕДЬМАЯ


2003 ГОД.

Под сапогом Лосенко что-то хрустнуло.

Он посмотрел вниз. Обугленная человеческая челюсть лежала кусками поверх растрескавшейся и разбитой мостовой. Жуткая реликвия вызвала лишь скорбную гримасу. Теперь он уже привык к таким останкам. В порту было только кости.

Небольшое рыбацкое поселение, расположенное недалеко от устья реки Поной, не пострадало от прямого попадания вражеских снарядов, но тем не менее это был город-призрак. Все, что осталось,-это выпотрошенные остатки сгоревших домов и строений. Подожженные машины с выбитыми стеклами ржавели на улицах. Усеченные железные балки торчали из обломков заброшенного консервного завода. Промышленные машины превратились в бесформенные кучи твердого шлака. Термальные взрывы, ударные волны и радиоактивные осадки превратили деревню в гниющий труп.

Предварительные разведывательные группы также обнаружили следы мародерства. Лосенко воспринял это как добрый знак. Это означало, что кто-то пережил первую атаку, по крайней мере на какое-то время.

Горшков был пришвартован у единственного уцелевшего в деревне пирса, который деловито укрепляла инженерная часть. Вооруженные часовые, отобранные вручную главным старшиной Комаровым, стояли на страже рабочей бригады. Лосенко больше не хотел дезертиров. Он подумал, не выставить ли ему охрану, чтобы следить за часовыми.

Бронежилеты и шлемы защищали группу безопасности. Лосенко не ожидал нападения, но ему стоило быть осторожным. Отчаянные выжившие могут быть опасны.

Капитан расхаживал по берегу. В его руке был зажат мегафон. Он ступил на почерневший бетонный фундамент и снова поднес мегафон к губам. Его усиленный голос эхом разнесся по пустынной пустоши.

«Внимание, граждане! Говорит капитан российского Военно-Морского Флота Дмитрий Лосенко. Если вы прячетесь, пожалуйста, покажитесь. Мы здесь, чтобы предложить вам любую помощь, которую мы можем предоставить. Ничего не бойтесь. Мы не причиним вам никакого вреда. Повторяю: не бойтесь. Пожалуйста, позвольте нам помочь вам».

Он опустил мегафон и выжидательно прислушался, но без особой надежды. Он и его офицеры уже не в первый раз делали подобное заявление.

Как и прежде, ответа не последовало. Действительно ли деревня опустела, или где-то среди обломков еще остались выжившие, которые боятся выйти наружу?

Разве можно их винить? Лосенко задумался. Военные не сумели спасти их; действительно, их несчастная близость к военно-морской базе навлекла на них эту катастрофу. Зачем отдавать себя в руки незнакомцев с оружием? Они должны были предположить, что цивилизация рухнула. Теперь каждый сам за себя.

Однако долг обязывал его сделать все возможное, чтобы найти выживших.

В нескольких метрах от них с ревом ожил двигатель грузовика. Механики субмарины спасли брошенный пикап с нижнего уровня местного гаража. Дюжина вооруженных моряков сидела в кузове разбитой машины. Его обожженная синяя краска потрескалась и облупилась. Импровизированные заплатки поддерживали его шины надутыми. Иванов на всякий случай попинал их ногой.

Нахмурившись, старпом пересек тротуар и присоединился к своему начальнику. Через плечо у него был перекинут автомат Калашникова. К лацкану его тяжелого пальто был приколот дозиметр; обработанная пластиковая пленка измеряла уровень радиации. Более раннее сканирование показало, что уровень радиации был выше, чем им хотелось бы, но не сразу угрожал жизни. Лосенко подозревал, что отныне им придется жить с пересмотренным определением “приемлемо”. В данный момент угроза рака волновала их меньше всего.

«Разведгруппа готова к отправке», - доложил Иванов. «Прошу разрешения возглавить разведывательную миссию».

Лосенко отрицательно покачал головой. Точно такой же дозиметр был приколот, как значок, к его собственному лацкану.

«В разрешении отказано». Он понизил голос, чтобы его не услышали. «Мы это уже обсуждали, Алексей. Я не могу рисковать тобой. Замятин более чем способен возглавить экспедицию».

Теперь, когда грузовик был готов к работе, Лосенко отправил команду на поиски еще дальше вглубь острова, выискивая признаки жизни и добывая припасы. Сам город, по-видимому, уже был полностью очищен, а остатки консервов подверглись опасному облучению.

«И это настоящая причина?» Иванов бросил ему вызов. «Или это потому, что вы не доверяете мне до конца своих дней? Неужели вы думаете, что я дезертирую, чтобы отправиться на поиски своей семьи?» Горькая усмешка искривила его губы. Позвольте заверить вас, капитан, что вам не стоит беспокоиться на этот счет. Я не питаю иллюзий, что мои близкие пережили вероломное нападение американцев». Он сплюнул на землю, едва не задев обугленный осколок черепа. «Я знаю, что они мертвы».

Угрюмый тон старпома граничил с неподчинением. Правая рука Лосенко незаметно легла на рукоятку полуавтоматического пистолета, висевшего в кобуре на бедре. Сознавая душераздирающую утрату Иванова, он принял во внимание угрюмое отношение молодого офицера, но не собирался подвергать сомнению его авторитет — даже со стороны человека, которого когда-то считал своим сыном.
«Мне нет нужды оправдываться перед вами, Иванов», - резко сказал он. «Не забывайте, что я все еще здесь капитан. Если у вас есть проблемы с этим, я более чем готов освободить вас от ваших обязанностей».

Пока он говорил, Лосенко внимательно следил за тем, что творилось вокруг Иванова. Он затаил дыхание, ожидая, не отступит ли воинственный старпом. Он почувствовал, как взгляды остальных членов экипажа упали на них обоих.

«В этом нет необходимости, капитан». Иванов отступил назад и отдал честь Лосенко, хотя и неохотно. «Я проинструктирую заместителя командира Замятина начать разведку дальше по полю, согласно вашим приказам. Разрешите идти?»

Рука Лосенко оторвалась от пистолета.

«Благодарю вас, Иванов. Займитесь своими обязанностями».

С каменным лицом капитан молча наблюдал, как старпом вернулся к грузовику и дал Замятину последние указания, прежде чем махнуть рукой. Офицер-надзиратель ехал с дробовиком в кабине грузовика рядом с водителем. Пикап исчез на покрытом воронками шоссе, ведущем на запад, в самое сердце Кольского полуострова. Его вращающиеся колеса подняли облако серой пыли и пепла. Разбросанные кости, человеческие и прочие, хрустели под его колёсами.

Вскоре грузовик исчез вдали.

Уже не в первый раз Лосенко упрекал себя за то, что не организовал сбор и захоронение разбросанных останков. Это было преступление, чтобы оставить фрагменты скелетов, подвергавшихся воздействию окружающей среды, подобной этой. Но сама грандиозность задачи заставляла его признать тщетность любых подобных усилий. Мертвые теперь превосходили числом живых, и весь мир был их крематорием.

Интересно, осталось ли на Земле достаточно людей, чтобы похоронить их всех?

Мой долг был перед живыми, - заключил он, а не перед безжизненными костями.

Он молился, чтобы разведывательная группа нашла выживших — возможно, скопления беженцев, бегущих из бывших населенных пунктов. Ему отчаянно хотелось верить, что какие-то остатки русского народа еще живы, что он и его команда не совсем одиноки в этом богом забытом новом мире. Они даже не смогли установить контакт с другой русской субмариной. Означало ли это, что все они были уничтожены в боях после нападения, или же они просто залегли на дно, как это было задумано для подводных лодок, оставалось неизвестным.

В чем же заключался его долг, если не осталось ни одной нации, которую он мог бы защищать?

Он оглядел опустошение, не в силах убежать от его. Неужели именно так выглядит сейчас Аляска? Его собственная роль в Холокосте все еще преследовала его. Должен ли я был запустить эти ракеты? Неужели я отомстил за компьютерный сбой?

А что, если американский генерал Эшдаун говорит правду?

«Капитан! Капитан!»

По трапу с подлодки сбежал молодой прапорщик. Лосенко узнал в нем Алешу Мазина, стажера, назначенного в настоящее время на оперативную службу. Он рванулся к Лосенко с такой энергией, какой капитан уже несколько недель не видел ни у кого из команды. Его глаза были широко раскрыты от тревоги. Он оттолкнул своих товарищей-матросов в сторону.

«Вон с дороги! Разрешите пройти!»

Какого дьявола? Лосенко мгновенно насторожился.

«Что-то приближается!» Запыхавшийся прапорщик резко остановился перед ним. «Радар засек приближающийся авиацель, быстро направляющийся сюда!»

Адреналин пронесся по венам Лосенко.

«Что это за авиацель?»

«Неустановленная!» Гонец с трудом переводил дыхание; недели сидячей жизни на борту субмарины вывели его из равновесия. Его бледное лицо раскраснелось. «Курс на северо-запад. С моря».

Американцы? Лосенко едва сдержал ругательство. Пришвартованный к пирсу Горшков был легкой добычей. Даже если бы ему удалось вовремя доставить всех на борт К-115 и подготовить субмарину к немедленному отплытию, узкая бухта была слишком мелкой, чтобы позволить им полностью погрузиться. И в отличие от прежних дней в Мурманске не было зенитных установок для защиты уязвимой подводной лодки. Если это действительно был приближающийся американский бомбардировщик, то Горшков представлял собой заманчивую цель.

И он ничего не мог с этим поделать.

«В укрытие!» - проревел он в мегафон. Даже если его корабль был беззащитен, он все равно мог попытаться спасти свою команду. «С глаз долой — немедленно!»

Мужчины повиновались, ныряя под восстановленный причал или ныряя в разрушенные здания. Охранники сидели на корточках среди обломков, целясь из ружей и винтовок в небо. Еще несколько человек начали подниматься по трапу к субмарине, но Лосенко остановил их.

«Отставить! Держаться подальше от лодки!» Если бы Горшков попал под обстрел, массивное судно быстро превратилось бы в водяную могилу.

Лосенко подумывал о том, чтобы эвакуировать субмарину, оставив на борту лишь небольшой экипаж, но время лишило его такой возможности. Они с Мазиным укрылись за перевернутым мусоровозом. Его глаза устремились вверх, вглядываясь в небо, но он услышал приближающийся самолет еще до того, как увидел его, летящий на большой высоте в нескольких километрах к северу. На таком расстоянии было трудно что-либо разглядеть, но это был какой-то широкофюзеляжный грузовой самолет, возможно военный транспорт-возможно, перевозивший вражеские войска и технику, или просто чрезвычайную помощь.

Он был слишком далеко и двигался слишком быстро, чтобы различить его знаки отличия. Лосенко успел лишь мельком взглянуть на него.

Поэтому он подождал, пока большой самолет с неподвижным крылом повернет в их сторону. И ждал, и ждал...

К его удивлению, самолет не изменил траекторию полета. Казалось бы, не обращая внимания на обнаженную субмарину, он прошел мимо в считанные минуты. Лосенко внимательно наблюдал, как он покидает побережье и направляется дальше на Запад.

Примерно в том же направлении, что и разведывательная группа.

Мазин громко рассмеялся, не в силах сдержать охватившую его эйфорию. Смерть прошла мимо них. Он вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Он посмотрел на капитана. Облегчение постепенно уступило место растерянности на его молодом лице.

«Чей это был самолет? Один из наших? Или вражеский? Куда он направляется?»

Лосенко очень хотел бы это знать.

***
«К-115 вызывает поисковый отряд. Как меня слышно?»

Лосенко завис в радиорубке позади сидящих операторов. Прошло уже больше двух часов с тех пор, как разведгруппа направилась в глубь острова. Они опоздали с регистрацией.

«К-115 вызывает поисковый отряд. Как меня слышно?»

Передача с подлодки была рассчитанным риском, особенно после обнаружения неопознанного самолета, но капитану не терпелось узнать о состоянии своих разведчиков. К его ужасу, по меньшей мере полдюжины человек воспользовались кризисом, чтобы дезертировать; после того, как они бросились в укрытие, их нигде не было видно. Без сомнения, они решили воспользоваться шансом, а не провести остаток своих жизней на службе у вымершего флота.

Я бы на них разозлился, - подумал Лосенко. Но вместо этого он чувствовал только усталость и разочарование. Ему тоже до смерти надоело это бесконечное путешествие. Разве можно винить беглецов за то, что они хотят сбежать? Зачем проводить свои последние дни запертыми в металлической трубе? Он печально покачал головой. Такими темпами я скоро стану командиром корабля-призрака.

Может быть, именно это и случилось с Замятиным и его разведывательной группой? Неужели они тоже отправились в неизвестные края, оставив свои обязанности и ответственность позади?

Вспыхнула сигнальная лампочка. Взрыв статики прервал его горькие размышления. Пушкин возился с рычагами управления приемника. Он постучал пальцами по наушникам.

«Кажется, у меня что-то есть!»

«Выведите его на громкоговоритель», - приказал Лосенко. Он хотел услышать всё сам.

«Будет сделано!»

Пушкин нажал на кнопку. Голос Замятина проник в тесное купе.

«Поисковый отряд вызывает К-115». Передача была скрипучей и слабой, но все же слышной. Пушкин сделал что-то, чтобы увеличить громкость. «Докладывает лейтенант Замятин».

Молодчина, - подумал Лосенко. Его сердце наполнилось гордостью. Приятно было сознавать, что в его команде все еще есть преданные своему делу офицеры. Он взял у Пушкина микрофон и нажал на кнопку громкоговорителя.

«Лосенко слушает. Каково ваше положение и статус, Замятин?»

Ответ офицера был прерван статическими помехами.

«Согласно данным GPS, мы находимся примерно в семидесяти пяти километрах к северо-востоку от порта, на окраине какого-то промышленного района. Местность здесь показывает только умеренный урон. И, капитан, кажется, там работает фабрика!»

Лосенко не верил своим ушам.

«Фабрика?»

«Промышленное предприятие, мне кажется». Волнение в голосе Замятина было заразительным. «Мы все еще в нескольких метрах от него, но из труб уже поднимается белый дым и клубы пламени. Мы слышим шум тяжелой техники, и кажется, что внутри есть свет и оживление».

Капитан и радисты обменялись удивленными взглядами. Лосенко надеялся, что, может быть, разведчики наткнулись на лагерь беженцев или рассеянных бездомных выживших, но работающий завод, все еще работающий, когда все остальное было мертво или умирало? Лосенко на мгновение задумался, не галлюцинирует ли Замятин. Может быть, слишком много радиации?

«Вы видите хоть кого-нибудь из выживших?»

«Отрицательно», - ответил Замятин. Капитан представил себе, как он смотрит в мощный бинокль. «Мы слишком далеко, и на территории вокруг завода, похоже, никого нет. Должно быть, они все внутри».

Пушкин покачал головой.

«Кто, черт возьми, еще ходит на работу в такое время?» На его тощем лице появилось застенчивое выражение, как будто он боялся, что его неосторожное замечание может быть неверно истолковано. «Я имею в виду, не входящие в вооруженные силы».

«Вольно, Геннадий», - заверил его Лосенко. Радист был прав: ему действительно показалось странным, что завод все еще работает — если, конечно, гражданский завод не был преобразован для обслуживания военных усилий, и в этом случае правительство или военные могли бы быть ответственными. Лосенко снова наклонился вперед, крепко сжимая микрофон.

«Замятин. Можете ли вы сказать, что производится на этом предприятии?»

«Никак нет», - признался офицер-надзиратель. «Простите». Он явно сожалел, что разочаровал своего капитана. Похоже, на окнах и потолочных окнах есть металлические ставни. А также множество автоматических мер безопасности. Установлены камеры, прожекторы, баррикады. Двигатель грузовика громыхал на заднем плане, сливаясь с возбужденными голосами других мужчин. «Мы переезжаем туда, чтобы посмотреть поближе».

«Будьте осторожны, Замятин», - посоветовал капитан. Не было никакой гарантии, что это заведение останется в руках законных властей и что его обитатели обязательно будут рады гостям. Возможно даже, что завод был захвачен врагом. «Не думайте, что матушка Россия все еще является дружественной территорией».

«Понял, капитан...» - связь прервалась, но Пушкин сумел восстановить сигнал. «— ... когда я узнаю больше».

«Держите меня в курсе».

«Есть». Замятин повысил голос, чтобы перекричать грохот грузовика, который, казалось, снова тронулся с места. «Поисковая группа, конец связи».

Говоривший замолчал.

Капитан вернул микрофон Пушкину и отступил в заднюю часть радиорубки. Он расхаживал взад-вперед, несмотря на тесноту помещения, сцепив руки за спиной. Не желая возвращаться на корабль, пока он не узнает больше, он нетерпеливо постукивал ногой по палубе. Он чувствовал себя как Ной, ожидающий возвращения голубя.

Открытие Замятина звучало обнадеживающе, так почему же его нервы были на пределе? Неопознанный самолет пронесся в его памяти, усиливая беспокойство. Горшков уже несколько недель не имел связи с материком. Может быть, американские войска уже успели закрепиться за это время? А что, если этот самолет доставлял припасы или рабочую силу на вражеский аванпост, действующий в пределах границ России?

Мы понятия не имеем, с кем имеем дело, - понял он. Да и с какой целью сейчас строится эта фабрика.

«Хэй, Геннадий». Шепнул Пушкину помощник радиста. Матрос Островский был холостяком и имел репутацию любителя кутежей во время отпуска. «Как ты думаешь, на этой фабрике работают женщины?» Его нетерпеливый тон свидетельствовал о неделях вынужденного безбрачия на борту К-115.

Даже до того, как полетели ракеты, никто из них не видел ни одной женщины с тех пор, как покинул порт. Это то, что дезертиры собираются искать? Удивился Лосенко. Еву для своего Адама?

Мысли Пушкина, казалось, двигались в том же направлении.

«Россия все-таки должна быть вновь заселена». Он ухмыльнулся своему товарищу. «Я, например, готов выполнить свой патриотический долг».

«Разговорчики в строю», - строго сказал Лосенко. Он не хотел, чтобы какое-то сверхактивное либидо привело его команду к неэффективности или, что еще хуже, к безрассудству. Он молился, чтобы Замятин и остальные члены разведывательного отряда не предавались подобным фантазиям в ущерб осторожности. «Сосредоточьтесь на своей работе».

Пушкин смущенно покраснел. Островский судорожно сглотнул. Оба мужчины деловито занялись своими приборами.

«Так точно», - сказал Островский.

Напряженную тишину внезапно нарушила мигающая сигнальная лампочка. Загладив свое прежнее легкомыслие, Пушкин быстро ответил:

«К-115 вызывает поисковый отряд...»

Его приветствие было прервано безошибочным грохотом тотальной битвы. Отчаянные крики и резкий грохот выстрелов вторглись в радиорубку. Люди кричали в агонии. Оглушительный взрыв мгновенно заглушил акустическую систему.

«О Боже мой!» - раздался взволнованный голос. «Они нас прижали к стене!»

Лосенко бросился вперед. Он выдернул микрофон из дрожащих пальцев Пушкина.

«Поисковый отряд, говорит капитан! Что происходит?»

«На нас напали!» - доложил голос. «Они появились из ниоткуда. Они застали нас врасплох!» Панический доклад был прерван очередью из автоматического оружия. На заднем плане послышались тяжелые шаги. Тяжелое тело рухнуло на землю, и это прозвучало так, словно говорящий катался по земле в отчаянной попытке избежать выстрела. «Бежать некуда. Боже, помоги нам, мы все умрем!»

Бессвязный монолог терзал Лосенко.

«Держите себя в руках!» - рявкнул он в микрофон. «А где заместитель командующего Замятин?»

«Замятин мертв! Они тут же снесли ему голову». Сраженный матрос изо всех сил старался взять себя в руки. «Грузовик объят пламенем. Нам некуда идти!»

Шокирующая новость ударила по Лосенко, как торпеда, но он не мог позволить ей сбить его с толку.

«Кто говорит?» - потребовал он ответа. «Назовитесь!»

«Евгений Пагодин, матрос второго класса», - проскулил дрожащий голос. «Аркадий, Берегись!» - крикнул он невидимому товарищу. Раздался залп выстрелов - слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. По рации на другом конце провода разнесся влажный звук. - «Нет!» Всхлипнул Пагодин. «Аркадий!» Его голос дрогнул. «Этого не может быть. Только не Аркадий!»

Лосенко был в аду. Ему хотелось броситься в эфир, просто чтобы посмотреть, что там происходит.

«Докладывай, матрос! Кто на вас нападает?»

Мародеры? Вражеские солдаты? Дружественный огонь?

«Машины!» Выпалил Пагодин. «Целый отряд машин!»

Лосенко ничего не понял.

«Что вы имеете в виду? Поясните!»

В ушах капитана зазвучали выстрелы автоматического пистолет. Он догадался, что Пагодин отстреливается от нападавших. Осажденный матрос стрелял вокруг да около, и по-видимому, безрезультатно. Пули громко рикошетили от металла.

«Их никак не остановить!» Пробормотал Пагодин между раундами. «Они просто продолжают прибывать — как смерть из стали!»
Лосенко услышал на заднем плане низкий гул, похожий на жужжание машины. Гравий хрустел под тяжелыми колесами.

«Спасайтесь, капитан!» Крикнул Пагодин с расстояния в 200 километров. Что-то громко хрустнуло под моторизованной поступью, которая, казалось, становилась все громче с каждой минутой. «Не позволяйте им добраться до вас! Не позволяйте им—»

Град выстрелов оборвал его слова. Тут же в барабанные перепонки Лосенко ударил взрыв статического шума.

И тишина.

Пушкин работал как сумасшедший, чтобы восстановить контакт.

«К-115 вызывает поисковый отряд, приём, выйти на связь! Как меня слышно?» Его помощник обмяк на стуле, ошеломленно глядя на молчащего собеседника. Он закрыл лицо руками, и все мысли о женщинах тут же вылетели у него из головы.

Пушкин безжалостно наносил удары по пульту управления, словно доктор, отказывающийся бросать пациента.

«К-115 вызывает поисковый отряд! Есть кто живой?»

«Хватит, Геннадий». Лосенко положил руку на плечо радиста. Он знал, что такое резня, когда слышал ее. «Они уже мертвы».

Но ответа не последовало. Более дюжины храбрецов были убиты на их собственной земле.

Машинами?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ


2018 ГОД.

Терминатор бродил по дикой местности.

Титановые ноги поднимались и опускались, как поршни, не пропуская ни одного шага,пока они неумолимо пробирались по снегу. Густые сугробы приглушали его тяжелую поступь. Минусовая температура могла бы поставить под угрозу его гидравлику, но Т-600 не выпускал достаточно антифриза, чтобы существенно угрожать его подвижности. Машина безостановочно преследовала собачью упряжку уже 5.633 часа. Он не был ни скучающим, ни обескураженным. Люди оставили за собой четкий след. Они будут уничтожены.

Единственная переменная - когда.

Маленькое ночное млекопитающее поспешило прочь от приближающейся машины. Его оптические сенсоры идентифицировали образец как Muslela erminea, короткохвостая ласка. Животная шуба из горностая была эффективным камуфляжем в этой зимней обстановке, но не смогла скрыть существо от детекторов тепла и движения Т-600. Его процессор мгновенно обработал данные.

УРОВЕНЬ УГРОЗЫ: НУЛЕВОЙ

Терминатор отпустил ласку. Такие низшие формы жизни не считались угрозой для дальнейшего существования Скайнета. Только люди нуждались в уничтожении.

Тропа поднималась в горы.

Со своего наблюдательного пункта Терминатор мельком увидел то, что казалось заброшенными деревянными постройками, наводнившими юго-западный склон холма в нескольких километрах выше. Географические записи, загруженные со Скайнета, подтвердили существование бывшей шахтной установки в этих координатах. Т-600 взвесил возможность того, что Сопротивление людей укрылось в якобы покинутых зданиях. Эта гипотеза была многообещающей, но не могла быть проверена без более тщательного изучения. Было бы преждевременно посылать туда подкрепление.

ТРЕБУЕТСЯ ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАССЛЕДОВАНИЕ.

Свирепый рев прервал оценку Терминатора. Его черепной корпус вращался поверх открытого шейного узла.

Большое волосатое млекопитающее неуклюже появилось в поле зрения в 10.791 метрах справа. Густой коричневый мех, подчеркнутый серебряными наконечниками, покрывал зверя, который, казалось, весил около 250 килограммов. Животное стояло в плечах высотой в метр и приближалась на четвереньках. Непропорционально большой горб мускульной массы, расположенный выше его плеч, эволюционировал, чтобы добавить силы его передним конечностям. Восьмисантиметровые когти погрузились в снег под ним.

Враждебные карие глаза уставились на Терминатора. Желтые клыки сверкнули в его разинутой пасти. Его физические характеристики и общая конфигурация соответствовали характеристикам Ursus arctos horribilis.

Медведь гризли.

Терминатор перешел в оборонительный режим. В отличие от горностая, гризли был альфа-хищником значительной массы и силы, проявляя явные признаки агрессии. Медведь поднялся на задние лапы, пока не стал почти таким же высоким, как Т-600. Его размеры и вес указывали на то, что это был взрослый самец. Из его разинутой пасти вырвалось злобное рычание.

Частично съеденный карибу лежал распростертый на земле в 2.885 метрах позади гризли, его окровавленные внутренности были выставлены на воздух. Туша объясняла территориальное поведение медведя: он защищал добычу.

УГРОЗА ОПАСНОСТИ: ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ

Присутствие гризли было неожиданным осложнением. Учитывая время года и температуру, медведь должен был впасть в спячку. Однако данные по этому виду указывают на то, что гризли могут быть непредсказуемы в этом отношении. Вполне возможно, что недавние взрывы и последовавшие за ними пожары пробудили медведя ото сна. Или же животное просто жаждало сырого мяса.

В любом случае, медведь был препятствием.

Терминатор быстро проанализировал свои возможности. Он ненадолго задумался о том, как обойти это существо, чтобы не провоцировать его дальше, но при этом рисковал потерять след собачьих упряжек. Если это произойдет, база Сопротивления останется скрытой в обширной дикой местности Аляски.

Это было неприемлемо.

Поэтому Т-600 двинулся вперед, сжимая в предвкушении металлические кулаки.

Как и было предсказано, гризли агрессивно отреагировал на вызов. Опустившись на четвереньки, он несся со средней скоростью 50,824 километра в час. Из его оскаленных челюстей брызнула слюна. Т-600 приготовился к столкновению.

Медведь врезался в машину с силой несущегося снегохода, опрокинув Терминатора на спину. Тяжелые лапы пригвоздили машину к Земле. Мощные челюсти сомкнулись на черепной коробке робота. Клыки цвета слоновой кости разорвали то, что осталось от человеческой маскировки модели-лазутчика, прежде чем разбиться о титановый череп. Из разорванного кабеля брызнула гидравлическая жидкость. Заточенный зуб застрял в черепе Т-600.

Еще один клык пронзил левый оптический сенсор Терминатора, разбив линзу. В розетке закоротились цепи. Визуальный дисплей Терминатора дрогнул и вышел из фокуса на 6,003 секунды перед повторной калибровкой. Злые когти царапнули по непроницаемому эндоскелету.

НЕОБХОДИМО: УНИЧТОЖИТЬ МЕДВЕЖЬЮ ФОРМУ ЖИЗНИ.

Правая рука Терминатора взметнулась вверх и схватила медведя за горло. Сервомоторы жужжали, когда рука поднимала голову гризли вверх и в сторону, работая как гидравлический домкрат. Его суставы застыли на месте, точно отмерив 67,426 сантиметра между лицом терминатора и щелкающими челюстями гризли. Разъяренный медведь в отчаянии взревел. Слюна капала в поврежденную глазницу Т-600. Миниатюрные перегородки закрылись для предотвращения дальнейшего загрязнения.

РЕКОМЕНДАЦИЯ: ВНУТРЕННЯЯ СТЕРИЛИЗАЦИЯ ВО ВРЕМЯ СЛЕДУЮЩЕГО ЦИКЛА РЕГУЛЯРНОГО ТЕХНИЧЕСКОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ.

Каждое мгновение, потраченное впустую в схватке с животным, увеличивало риск дополнительных повреждений и задерживало выполнение поставленной Терминатором цели. Он вытянул свободную руку из-под туши гризли. Локтевой сустав согнулся под углом девяносто градусов. Стальной кулак взметнулся вверх с достаточной силой, чтобы пробить твердый бетон, пробив грудную клетку гризли в самое сердце.

Мясистый орган взорвался при ударе.

ПОТЕНЦИАЛЬНАЯ УГРОЗА: УНИЧТОЖЕНА.

Гризли обмяк, превратившись в 263,472 килограмма мертвого груза. Его свирепые карие глаза остекленели.

Терминатор убрал кулак. Поток горячей артериальной крови хлынул из зияющей полости в груди медведя, пролившись на лежащее тело Т-600. От алого потока поднимался пар. Машина ухватилась за мертвого гризли обеими руками, переставляя захват, чтобы улучшить рычаг, прежде чем отбросить тушу в сторону.

Он приземлился с тяжелым стуком, недалеко от выпотрошенного карибу. Кровь хищника и жертвы смешалась на снегу.

Машина поднялась на ноги. На поверхности его эндоскелета виднелись следы когтей. Липкая красная жидкость, быстро остывающая в холодном ночном воздухе, стекала по его корпусу и скапливалась у ног. Разбитый оптический датчик мигнул, оставив Т-600 слепым с одной стороны и поставив под угрозу его восприятие глубины.

Хотя привод в нижней челюсти был поврежден незначительно, а два внутренних клапана были вырваны из-за столкновения с гризли, тщательная диагностика не выявила никаких других серьезных неисправностей. Резервные системы компенсировали поврежденные компоненты. Клапаны закрываются заново, чтобы предотвратить потерю жизненно важных смазочных материалов. В его черепе по-прежнему торчал клык.

ЭКСПЛУАТАЦИОННАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ: 78,406%.

Гризли нанес значительный урон, заключил Терминатор, но не настолько, чтобы помешать ему выполнить свою программу. Его оставшийся оптический датчик нацелился на полуразрушенные здания высоко на склонах горы. След людей продолжал вести в том же направлении.

Т-600 не видел причин задерживаться на месте боя. Оставив мертвого медведя позади, он зашагал вверх по склону.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

2003 ГОД.
Тела разведчиков были оставлены там, где они упали. Арктический холод замедлил разложение, но насекомые и бактерии уже оставили свой след на мертвых подводниках. В глазницах копошились личинки. Бледная плоть начала чернеть. Под шелушащейся кожей проступали мраморные вены. Трупное окоченение прошло, оставив тела безвольными и эластичными.

Пули изрешетили разбросанные трупы, которые лежали среди луж свернувшейся крови. Лицо лейтенанта Замятина действительно было разбито вдребезги; Лосенко мог опознать его только по знакам отличия на мундире. Безжизненные пальцы Пагодина все еще сжимали забрызганную кровью рацию.

Бойня произошла на пустынном участке дороги, проходящей через пустынный промышленный район. Справа от двухполосного шоссе располагался частный склад, а слева-пустая станция техобслуживания. Брошенные машины были спущены в канавы вдоль дороги, возможно, чтобы расчистить путь к фабрике за холмом. Мумифицированные скелеты свисали с колес некоторых машин. Большинство складских помещений выглядели так, словно их взломали грабители, хотя некоторые из них все еще имели свои рифленые стальные двери нетронутыми.

Складские сараи и станция техобслуживания обеспечивали достаточное прикрытие для скрытых снайперов; это место показалось Лосенко идеальным местом для засады. Четырнадцать его людей узнали об этом из первых рук.

Следы резни были повсюду. Перевернутый пикап лежал на боку, разорванный взрывом. Искореженные металлические осколки были разбросаны, как шрапнель. На асфальте валялись гильзы от снарядов. Пулевые отверстия пробивали помятые машины, стоявшие вдоль дороги. Случайные выстрелы откололись от уличных знаков, телефонных столбов и бетонных разделительных полос.

Лосенко выковырял из тротуара разбитую пулю, судя по всему, сделанную из обедненного урана. Не нужно было быть детективом, чтобы понять, что эта сцена стала началом яростной перестрелки.

Единственное, чего не хватало, - это врага. Если Замятину и его людям удалось взять с собой кого-то из убийц, то их тела были бы погребены. В отличие от гниющих трупов его людей.

«Кто это сделал, капитан?» - спросил Островский. Младший радист вызвался присоединиться к патрулю; Лосенко подозревал, что он хочет отомстить за то зверство, которое им пришлось вчера выслушать. «Падальщики?»

Он сомневался в этом. Судя по всему, ничего не было украдено — даже оружия и боеприпасов поисковой группы — и нападавшие предпочли уничтожить пикап, а не захватить его. Капитану также нравилось думать, что обученные русские моряки могут выстоять против любой разношерстной шайки мародеров, если только их не будет слишком много. Однако, судя по тому, что они услышали по радио, у разведывательной группы не было ни единого шанса. Это была не битва, а настоящий разгром.

«Просто держите глаза открытыми, Островский», - резко сказал он. «Насколько нам известно, сейчас мы находимся в тылу врага».

Несмотря на протесты своего первого офицера, Лосенко решил лично расследовать эту резню. Возможно, это было безрассудно, учитывая его ранг и обязанности, но что Иванов собирался с этим делать, отчитываться перед начальством? Лосенко криво усмехнулся. Одним из немногих преимуществ выживания в термоядерной войне было то, что ему больше не приходилось отвечать перед Москвой.

Замятин и остальные погибли, выполняя его приказ. Если я хочу выяснить, что произошло, и увидеть это собственными глазами, - подумал капитан, то это моя прерогатива.

Скорее всего, он был не один такой.

Кровавые следы протекторов пересекали асфальт. Лосенко вспомнил подслушанный им моторизованный шум. Параллельные гусеницы находились примерно в 150 сантиметрах друг от друга, слишком близко друг к другу для танка или автомобиля. На асфальте виднелись жирные пятна. Лужи маслянистой жидкости собирались в трещинах и выбоинах. Лосенко опустился на колени, чтобы осмотреть такую лужу. Он окунул палец в перчатке в жидкость и поднес его к носу.

От него несло нефтью. Какая-то смазка?

Машины, - сказал Пагодин. Целый отряд машин.

Он пристально посмотрел на жидкость, которая капала с кончика его пальца. Неужели его люди пролили кровь врага, прежде чем были убиты?

Лосенко очень хотелось так думать.

Он встал и оглядел патруль. На этот раз он привел с собой более крупные силы-целых двадцать пять человек, вооруженных до зубов штурмовыми винтовками, пистолетами и большим количеством боеприпасов. Они крадучись подкрались к месту происшествия, оставив свои спасенные машины на свалке в полукилометре отсюда. Легковые и грузовые автомобили были спрятаны на самом видном месте, как и знаменитое украденное письмо По, среди многочисленных сломанных автомобилей.

Сам Лосенко ездил в потрепанном семейном универсале, у которого отсутствовали все стекла. Он был встревожен, обнаружив под пассажирским сиденьем забытую куклу и обертки от конфет. Ему не хотелось думать о том, что могло случиться с прежними владельцами универсала.

Возможно, он наступил им на кости.

Двое часовых остались наблюдать за машинами — и друг за другом, — в то время как остальная часть отряда двинулась вперед пешком. Ноги Лосенко ныли от напряженного похода. Неплохая тренировка после того, как я неделями просидел взаперти на подлодке. GPS-координаты Замятина, переданные вместе с его последней передачей, привели их на вчерашнее роковое поле битвы.

«Всем быть начеку!» - он увещевал своих людей. По периметру были расставлены дозорные, бдительно следившие за любым подозрительным движением. «Оружие снять с предохранителей отключены. И держать наготове».

Такие приказы были почти наверняка излишни. Кровавой бойни у их ног было достаточно, чтобы держать людей настороже к опасности. Настороженные матросы крепко сжимали свое оружие, некоторые подпрыгивали от каждого случайного порыва ветра. Опытный подводник, Лосенко чувствовал себя неуютно здесь, на открытом месте. Он предпочитал вести свои войны из глубин океана. Его люди, без сомнения, тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Они были моряками, а не Коммандос.

Мы не в своей стихии, - подумал Лосенко. Словно рыба, вытащенная из воды.

Однако он не повернет назад, пока не выяснит, что за дьявольщина здесь творится. Замятин и его люди открыли эту печально известную фабрику и поплатились за это жизнью. То, что их безжалостно расстреляли только за то, что они приблизились к объекту, означало, что его секреты были очень важны, по крайней мере для кого-то.

То, что это было также единственным свидетельством существования жизни на протяжении многих лиг, лишь усиливало любопытство капитана. Ему нужно было знать, что в России пережило войну - хотя бы ради собственного здравомыслия.

Дорога поднималась и опускалась между местом сражения и фабрикой, следуя естественным контурам местности. Пройдя вдоль обочины, он поднялся на гребень невысокого холма и присел за укрытием брошенного почтового грузовика. Он скользнул вдоль наклоненного капота, стараясь держать голову низко. Рядом с Лосенко на корточках сидел дозорный, положив ствол винтовки поперек капота. Павел Горский на мгновение оторвал взгляд от прицела своей винтовки.

«Осторожнее, шкипер», - приглушенно предупредил мальчик. Молодой рядовой обычно работал в торпедном отсеке. «Я слышал, что разведчики так и не заметили его приближения».

Лосенко сразу понял, что Горский испугался. Как и остальные члены экипажа, он никогда раньше не видел настоящего боя.

«Не беспокойся о своем капитане», - ответил он. «Подводник знает, что лучше не совать свой перископ туда, где в него могут выстрелить!»

Эта шутка вызвала слабую улыбку.

«Я думаю, вы должны знать, сэр!»

«Просто представь, что винтовка стреляет торпедами», - посоветовал Лосенко, кивая головой. «Тогда ты будешь чувствовать себя как дома».

«Так точно!» Впередсмотрящий переложил оружие в другую руку. «Совсем как на лодке».

Лосенко хотел было пообещать Горскому, что он снова увидит свою койку на К-115, но не смог заставить себя сделать это.

Несмотря на опасность, он выглянул из-за смятого металлического капота, чтобы рассмотреть загадку, которая привела команду разведчиков к смерти.

Как и доложил Замятин, завод возвышался над горизонтом в нескольких метрах к западу. Столбы густого белого выхлопа вырывались из его нависших труб, загрязняя воздух. Периодически из дымовых труб вырывались всполохи ярко-оранжевого пламени, делая их похожими на гигантские римские свечи.

Когда Лосенко напрягал слух, он слышал даже шум тяжелой техники. Лязгающие звуки, грохот сборочных конвейеров никогда не были бы терпимы на борту подводной лодки, где тишина была превыше всего. Сквозь щели в опущенных металлических ставнях виднелись мигающие огни, яркие, как факел сварщика. Завод стоял на берегу реки Поной, чтобы лучше сбрасывать свои ядовитые отходы в текущий поток.

Прошу прощения, Олег, - подумал капитан. Похоже, у тебя все-таки не было галлюцинаций.  Он бросил взгляд через плечо на следы протектора и жирные пятна, затем снова посмотрел на завод. Мрачное убеждение укоренилось в его сознании.

На таком расстоянии невозможно было точно сказать, что именно производилось на этом огромном предприятии, но он сомневался, что это были микроволновые печи или дешевые компактные автомобили.

Целый отряд машин...

Над головой что-то прожужжало. Сначала Лосенко подумал, что это какая-то букашка, но потом поднял голову и краем глаза уловил блеск металла. Над ними пролетел беспилотный летательный аппарат размером с большого воздушного змея. Его аэродинамические черные крылья имели размах около трех метров от кончика до кончика. Миниатюрные красные сенсоры, установленные в носовой башне корабля, сканировали территорию.

У Лосенко кровь застыла в жилах. Он сразу понял, на что смотрит: на беспилотник с дистанционным управлением. Российские военные и антитеррористические силы уже много лет экспериментируют с такими механизмами, как и американцы. Действительно, беспилотный летательный аппарат, который парил над ними, сильно напоминал сканирующие орлы, используемые американскими военными. Они предназначались для выполнения воздушных разведывательных миссий в различных условиях, не подвергая опасности солдат из плоти и крови.

«Проклятие!» - он выругался. «Нас засекли».

Горский тоже заметил летящий беспилотник. С поразительной быстротой и целеустремленностью он вскинул винтовку на плечо и выстрелил в беспилотник. Дульный тормоз отклонил звук взрыва в сторону, к большому неудовольствию Лосенко. Горячий свинец брызнул на траекторию летательного аппарата.

Он резко изменил курс, делая зигзаги и петляя по небу с пугающей ловкостью. Однако удачный выстрел настиг его, и он закружился в воздухе. Из его хвоста посыпались искры, он резко нырнул вниз и в последний момент выпрямился. Когда он снова устремился вверх, притормозив на достаточно длительное время, чтобы стабилизировать свое беспорядочное кувыркание, Горский выпустил еще один залп.

На этот раз беспилотник был недостаточно быстр, чтобы уклониться от выстрелов. Пламя вспыхнуло, когда 5,45-миллиметровые пули пробили его легкий композитный корпус.

«Я попал в него!» - торжествующе воскликнул Горский. «Торпеды пошли!»

Но беспилотник еще не был уничтожен. Словно решив взять с собой нападавшего, беспилотник изменил курс и спикировал прямо на Лосенко и Горского. Оставляя за собой шлейф огня и дыма, он просвистел в воздухе, как миниатюрная ракета.

«В укрытие!» - закричал Лосенко. Он оттолкнул Горского с пути.

Имея в запасе всего несколько секунд, мужчины бросились в разные стороны. Беспилотник-камикадзе рухнул на землю прямо между ними, глубоко пропахав борозду в земле вдоль дороги. Полетела грязь и гравий.

Горский поднялся на ноги с противоположной стороны кратера. Он вставил новую банановую обойму в свой АК-74, затем прицелился в разбитый беспилотник.

«Давай же, летающий мудила!» - прорычал он, вымещая весь свой сдерживаемый страх и гнев на пыльной машине. Отдача от винтовки испачкала его лицо. «Я готов встретиться с тобой!»

«Отставить, матрос». Лосенко поднялся с земли. В это время года верхний слой вечной мерзлоты был рыхлым и сырым. «Ты уже уничтожил его однажды».

Впрочем, это уже не имело значения. Впечатленный рефлексами и меткостью Горского, капитан знал, что ущерб уже нанесен. Беспилотник наверняка доложил об их присутствии своим неизвестным хозяевам, так же как выстрелы выдали их местонахождение. Лосенко почувствовал себя так, словно его корпус был пронзен гидролокатором вражеской субмарины.

Мы должны выбраться отсюда, - понял он. Сейчас же.

«За мной!» - сказал он Горскому. Они помчались вниз по склону к остальным патрульным, которые уже спешили присоединиться к битве. Встревоженные глаза осматривали холм между ними и фабрикой. Взволнованные голоса засыпали Лосенко вопросами.

«Отступаем! Назад в машины!» - крикнул он, перекрывая шум. Он махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли. «Задний ход, полные мощности! Горский! Федин! Прикрывайте наши тылы!»

Он молился, чтобы они смогли уйти без боя, но вероятность того, что это произойдет, уменьшалась с каждой минутой. По крайней мере, мы знаем, что нас ждет... в отличие от Замятина.

«Но, шкипер!» Островский оглянулся на упавшие тела разведчиков. «Лейтенант Замятин и остальные...»

«Забудь о них!» - Рявкнул Лосенко. Он ненавидел оставлять мертвых членов экипажа, но если они попытаются вернуть тела, то быстро присоединятся к ним. Он ткнул Островского между лопаток дулом пистолета. «Только вперед! Это приказ!»

Он перешагнул через разлагающиеся останки Пагодина.

До свидания, приятель.

Мужчины на полной скорости помчались прочь от кровавой бойни. Их сапоги стучали по окровавленному асфальту. Скрытность больше не была проблемой, поэтому они не стали цепляться за тени, как это было по пути сюда. Лосенко держался позади, почти в самом тылу исхода, постоянно оглядываясь назад в ожидании увидеть преследующего врага.

Но кто же враг? Этот вопрос не давал ему покоя даже тогда, когда он торопливо вел своих подопечных обратно к ожидавшему их транспорту. Четырнадцать человек погибли, а нам до сих пор неизвестно, от кого именно мы бежим!

Они прошли всего несколько метров, прежде чем ловушка захлопнулась. Громкий металлический стук застал Лосенко врасплох. Слева гофрированная стальная дверь, охраняющая один из складских блоков, с шумом поднялась, открывая темное пещерообразное пространство за ней. В полумраке загорелась пара горящих красных глаз. Мотор взревел, возвращаясь к жизни — и что-то выкатилось из открытого отсека.

Глаза Лосенко удивленно расширились.

Под безжалостным сиянием арктического солнца виднелась роботизированная машина для убийства, установленная на танковых гусеницах. Примерно такой же площади, как и зона связи в рубке управления, он напоминал дистанционно управляемых роботов, используемых саперами для подрыва подозрительных пакетов. Тяжелая броня — тускло-серый цвет орудийного металла — защищала основание машины, туловище и голову. Клиновидный черепной футляр имел слегка змеевидный вид. Робот поднялся из оборонительной позы, пока не достиг почти трехметровой высоты. Оптические сенсоры, установленные на змееподобном «лице», сканировали место происшествия. Пара грозных черных автоматических скорострельных авиационных пушек (с цепным электроприводом) служила роботу руками.

Они встретили врага — и он не был человеком.

Сервомоторы с жужжанием включились в работу. Нацеленные лазеры пронеслись над испуганными людьми. Робот открыл огонь, выпустив непрерывный поток пуль, которые за считанные секунды уничтожили треть патруля. Оглушительный грохот скорострельных пулемётов, стрелявших выстрел за выстрелом с убийственной эффективностью, заглушил последние крики людей. Из зияющих ран хлынула яркая артериальная кровь. Пули с обедненным ураном пробивали защитные бронежилеты, как будто они были сделаны из ткани.

Робот непринужденно скользил по неровной местности. Его голова и плечи вращались из стороны в сторону, царапая дорогу косой несущей только смерть. Его вращающиеся дула пылали, как адское пламя.

Лосенко бросился на тротуар. Пули со свистом проносились над его головой, практически задевая кожу головы. Он пополз вперед на четвереньках к ближайшему доступному укрытию - мокрой канаве вдоль дороги. Он упал головой вперед в овраг, приземлившись между двумя бульдозерами. Тела падали на асфальт всего в нескольких метрах от него.

Прямо как в каком-нибудь научно-фантастическом фильме! - подумал он. Механический монстр даже не предупредил их, прежде чем открыть огонь. Это была не охрана, а настоящая резня, чистейшая и бесхитростная. Что за сумасшедший запрограммировал эту штуку? И послал его убивать?

Как раз в тот момент, когда он подумал, что хуже уже быть не может, двери гаража на станции техобслуживания сорвало с петель. Второй робот, точно такой же, как и первый, с грохотом выехал на другую сторону улицы. Его скорострельные пулемёты повернулись на месте. Немигающие красные глаза осматривали кровавую бойню.

Моряк, прятавшийся за одной из пустых бензоколонок, удивленно обернулся. Он отчаянно стрелял в новоприбывшего, но пули рикошетом отскакивали от закопченного стального панциря робота, высекая искры из брони. Мужчина разрядил свое оружие и отбросил винтовку в сторону. Он вскинул руки над головой.

«Не стреляйте!» - взвизгнул он. «Я сдаюсь!»

Робот резко повернулся к нему. Дула скорострельных пулемётов вспыхнули. Две очереди из пулемётов почти разорвали безоружного матроса надвое. Его раздвоенное тело безвольно шлепнулось на бетон.

Сдаваться, похоже, не было никакой возможности.

Лосенко протиснулся под разбитый кабриолет. Его пальто зацепилось за зубчатую нижнюю часть машины, прежде чем оторваться. Ржавая выхлопная труба царапнула его по спине. Выйдя с другой стороны, он с трудом поднялся на ноги. Быстрый взгляд показал, что у него и его людей почти нет надежды выжить.

«Это несправедливо», - прошептал он. «Они этого не заслуживают...»

Ожесточенный перекрестный огонь оставил в живых лишь горстку моряков. Перепуганные уцелевшие люди бросились бежать по дороге прочь от засады. Их единственным шансом было вернуться к машинам, которые они оставили на свалке в полукилометре отсюда. На бегу они открыли ответный огонь по роботам, но без особого эффекта. Дымовые шашки, брошенные беглецами, давали лишь минимальное прикрытие. Смертоносные машины выехали на улицу. Их бронированные гусеницы топтали тела, вдавливая плоть и кости в асфальт.

Лосенко вспомнил паническую финальную радиопередачу Пагодина.

«Их ничто не остановит! Они просто продолжают приходить...!»

Он поспешил за убегающими матросами. «Вперед! Вперед! Вперед!» - крикнул он, хотя вряд ли они могли услышать его из-за грохота скорострельных пулемётов. Избегая центра дороги, он помчался через ряд соседних парковок, стараясь уклониться от свистящих пуль. «Не ждите меня! Возвращайтесь в лодку!»

Но кто-то же должен был предупредить Иванова и команду на подлодке.

Волосы у него на затылке встали дыбом. Какой-то экстрасенсорный сонар предупредил его об опасности. Оглянувшись через плечо, он обнаружил, что смотрит прямо в алые сенсоры первого робота. Прицельная мушка осветила его грудь. Правая пушка робота повернулась в его сторону.

«Пригнитесь!»

Горский выскочил, как черт из табакерки, из-за придорожной автобусной остановки. Умело прицелившись, он выстрелил в узкую полоску открытой гидравлики вокруг шейного узла. Клапаны и схемы были сильно повреждены. Маслянистый черный ихор брызнул, как кровь. Руки робота беспорядочно дергались, когда его туловище поворачивалось на 360 градусов, чтобы защитить горло. Оглушительный залп выстрелов пронесся в воздухе над головой Лосенко. Осколки разбитого уличного фонаря дождем посыпались ему на голову.

«Это тебе за лейтенанта Замятина!» - Горский злорадствовал. «Видите, Капитан! Мы можем причинить им вред. Вы просто должны поразить правильные цели!»

Триумф стрелка был недолгим. Второй робот отомстил за нападение на своего напарника, направив оба пулемета на Горского. Сдвоенные выстрелы из его стволов отбросили его к задней стенке автобусной остановки. Его тело судорожно затанцевало под ударами пуль. Автомат Калашникова вылетел из его пальцев. Выцветшая реклама на остановке призывала жителей исследовать «захватывающие новые профессии в области электроники и компьютерного программирования!»

Лосенко отвел взгляд от жуткого зрелища. Он бежал так, словно за ним гналась вся американская армия, и успел проскочить полквартала, прежде чем изрешеченное пулями тело Горского рухнуло на тротуар. Битое стекло разлетелось под его ногами. Поврежденный робот отступил, возможно, для ремонта, в то время как его смертоносный товарищ продолжал преследование. Его универсальные гусеницы легко перемещались по выбоинам и трещинам, портившим двухполосное шоссе. Механические конечности двигались с пугающей плавностью.

От монстра несло копотью и мазутом.

Доблестный матрос изо всех сил пытался помочь раненому товарищу по команде. Обняв его за плечи, он наполовину поддерживал, наполовину тащил за собой хромающего товарища, пока они, пошатываясь, шли за Лосенко и остальными. Героизм моряка Саши Кросоткина, хотя и достойный медали, оказался бесплодным; равнодушный к трогательному зрелищу, робот превратил обоих мужчин в кровавое месиво. Затем он пронесся мимо их переплетенных тел, даже не оглянувшись.

Впервые в жизни Лосенко по-настоящему возненавидел машину.

У Островского кончились патроны, и он швырнул в робота сигнальные ракеты. Ослепительное алое пламя вспыхнуло поперек шоссе, усиливая хаос. Робот стрелял по сигнальным ракетам так, словно это были вооруженные бойцы. Лосенко догадался, что тепловые датчики машины с трудом различают дорожные вспышки и тепловые сигнатуры стреляющей винтовки. Хорошо, подумал он, радуясь возможности отвлечься. Все, что угодно, лишь бы замедлить работу машины.

Одна из сигнальных ракет закатилась под гусеницы робота как раз в тот момент, когда он прошелся бульдозером по телу еще одного убитого моряка. Зажигательное устройство воспламенило запасные патроны трупа, вызвав взрыв, который тряхнул робота откуда-то снизу. Лосенко с упованием наблюдал, как робот опрокидывается на бок, а затем разразился проклятиями, когда упрямый механизм начал выпрямляться. Внутренняя броня, казалось, защищала его жизненно важные компоненты от взрыва, но гусеницы были сильно повреждены. Когда машина неуклюже двинулась вперед, из-под нее повалил дым. Скорострельные пулемёты изрыгали, казалось бы, неисчерпаемый рой голодных металлических пуль.

К горлу Лосенко подступила желчь. Неужели ничто не может остановить эти проклятые машины?

Следующие несколько минут были похожи на кошмарный сон. В бегстве людей не было ни порядка, ни точности, только уменьшалось число паникующих подводников, которых убивали на бегу. Лосенко потерял счет трупам в первые же секунды засады. Адреналин подпитывал его стремительный бег по краю дороги. Случайные обломки, лужи и впадины угрожали ему споткнуться, лежа поперек его пути, как ловушки. Он споткнулся об опрокинутый знак "СТОП", чуть не упав лицом вниз, но сумел восстановить равновесие, пока не стало слишком поздно.

Близкий контакт заставил его тяжело дышать. Он знал, что если упадет, то уже никогда не сможет подняться. Безжалостная машина растопчет его точно так же, как и первых нескольких жертв.

Мы для них ничего не значим, - бесновался он. У них нет сердца. Ни души.

Его дыхание было прерывистым. Болезненный стежок вонзился ему в бок. Бешеный стук его пульса отдавался в ушах. Во рту у него было сухо, как в одном из герметичных отсеков Горшкова. Он не мог вспомнить, когда в последний раз бежал так быстро и так долго. Пот капал ему в глаза. Он проклинал себя за то, что не потратил больше времени на беговую дорожку на подлодке. Как он посмел позволить себе так потерять форму!

Впервые с тех пор, как взлетели ракеты, он понял, что еще не готов умереть.

Если бы они только смогли добраться до машин!

Позади него раздались выстрелы, покалеченный робот избавлялся от еще большего количества отставших. Лосенко оглянулся назад. Плывущая дымка дымовых шашек заслонила ему обзор. Было ли это просто его воображение, или машина для убийства отстала? Он возблагодарил Судьбу за чудовищный взрыв, повредивший его гусеницы. Интересно, подумал он, как далеко робот готов преследовать их, прежде чем они вернуться на свою оперативную базу? Весь обратный путь до доков?

Беспросветные минуты показались ему часами, и он уже начал сомневаться, увидит ли кто-нибудь из них К-115 снова, как вдруг заметил ветхую сетчатую ограду, окружавшую свалку. В его сердце вспыхнула надежда. Может быть, у них еще есть шанс. Он нащупал в кармане ключи от универсала. Судя по всему, в одной тележке вполне могло хватить места, чтобы перевезти все, что осталось от патруля. Кроме него самого, в живых осталось всего семь или восемь человек... из команды двадцати пяти отважных добровольцев.

Кто-нибудь обязательно заплатит за это, - мысленно поклялся он себе. Клянусь жизнью моих людей!

«Хвала небесам!» - Ахнул Островский, появляясь в нескольких метрах впереди капитана. При виде свалки у измученных матросов открылось второе дыхание. Они бросились к главным воротам с новой надеждой и бодростью. Помощник бортрадиста притормозил, чтобы перевести дух. «Я никогда не думал, что у нас все получится!»

Я тоже, - согласился Лосенко.

Шокирующая стрельба, донесшаяся из глубины свалки, заставила людей замереть на месте. Лосенко резко остановился, и сердце его упало, словно якорь. К этому времени он уже узнал характерную трескотню постоянно стреляющих скорострельных пулемётов роботов.

Безумный крик оборвался на полуслове.

Стражники! - Спохватился Лосенко. Те, кто остался следить за машинами.

На автомобильном кладбище взорвался бензобак. Неужели тот самый универсал? Или это была какая-то другая машина? Ярко-оранжевый огненный шар поднялся в небо. Клубы едкого черного дыма поднимались вверх. Искореженные куски стали были подброшены в воздух, только чтобы с грохотом упасть на землю, как металлический град. Лосенко почувствовал жар пламени на своем лице. Он задыхался от дыма.

«Нет!» Островский упал на колени. Боль исказила его лицо. Его военная дисциплина пошатнулась, обнажая подавленное человеческое существо под униформой. «Это несправедливо! Мы были почти на месте!»

Лосенко прекрасно понимал, что он чувствует. Казалось, что судьба сговорилась против них. Матушка Россия превратилась в мясорубку, наводненную бессердечными механическими мясниками.

Мы должны были остаться в море, чтобы быть в безопасности!

Пронизывающий ветер гнал их прочь от обжигающего пламени. На какое-то мгновение у Лосенко мелькнула отчаянная надежда, что, возможно, именно сейчас робот на свалке был уничтожен взрывом вместе с единственным транспортным средством патруля.

Он оглядел открытую дорогу, пролегавшую перед ними. Свалка была расположена на самой окраине промышленного центра. Почти сотня километров бесплодной тундры простиралась между ними и отдаленной рыбацкой деревушкой, где пришвартовался "Горшков". Он слышал, как позади них громыхает второй робот. Его глаза обшаривали окрестности в поисках самого безопасного пути назад. Увы, пересеченная местность, покрытая мхом и осокой, почти не давала укрытия.

Возможно, если только они рассредоточаться и отправятся по пересеченной местности?

Подобные планы улетучились, когда третий робот вырвался из горящей свалки и прорвался прямо через запертые Главные ворота свалки. Его полированная броня даже не была опалена пожаром. Дым поднимался из жерла его сдвоенных скорострельных пулеметов. Выскочив на шоссе, он развернулся лицом к паникующим людям, преграждая им путь к отступлению. Его верхняя часть тела распрямилась, приняв весь свой рост, поскольку он застолбил высокую площадку на вершине другого низкого холма. Залп пламени заставил людей броситься в укрытие.

Островский медленно поднялся с колен. Скорострельные пули разнесли в клочья плотного молодого человека. Он погрузился в гейзер алого тумана. Липкие красные капли брызнули на лицо Лосенко.

Мы в ловушке, смекнул капитан. Другой робот загнал их прямо в прицел механического убийцы, стоявшего перед ними. Интересно, как долго они находились под наблюдением машин? И почему они были приговорены к смерти в конце концов. Ведь это наша Родина, ради обороны которой мы погубили миллионы людей. Нам здесь должны быть рады!

Надо отдать ему должное, его люди отказались быть убитыми без боя. Бросившись в укрытие, они открыли огонь по роботу-убийце. К удушливому дыму, исходившему от бушующего пожара, охватившего свалку, добавился запах кордита. Впечатляющая демонстрация огневой мощи на самом деле позволила удержать робота на мгновение-другое.

Лосенко выхватил свой пистолет и прицелился в шейный узел точно так же, как это сделал ранее Горский. Ужасная смерть стрелка промелькнула перед его внутренним взором, но он яростно прогнал этот образ из своих мыслей. Ему пришлось использовать всю свою сообразительность прямо сейчас.

Ни о чем не задумывайся, приказал он себе. Просто стреляй, черт возьми!

И тут один из его выстрелов попал точно в цель. Цепь замкнулась в узле, соединяющем левую оружейную руку монстра с его туловищем. Затрещало разряженное напряжение. Рука дернулась и безвольно свесилась набок. Гидравлическая жидкость брызнула на тротуар.

Но даже искалеченный, робот все еще имел одну здоровую руку, которой можно было сражаться. Его верхняя часть повернулась в сторону Лосенко, гудение скорострельного пулемета обещало крупнокалиберное возмездие. Капитан готов был поклясться, что заметил вспышку гнева в светящихся красных сенсорах робота.

Невозможно.

Не обращая внимания на палящий зной и дым, он отступил к свалке, но тут же обнаружил, что стоит спиной к неповрежденной части ограждения из цепей. Металлические звенья были горячими на ощупь; он чувствовал их даже сквозь толстую шерстяную куртку.

Голова робота следила за движениями капитана. Шальная стрельба отражалась от его бронированной обшивки. Он поднял свою единственную работающую стрелковую руку.

Прижавшись спиной к раскаленному забору, Лосенко уже некуда было бежать. В каком-то безрассудном чертоге его памяти всплыло лицо бывшей жены. Катерина. Интересно, будет ли она ждать его, несмотря ни на что?...

Он приготовился к смерти. Если ему повезет, все произойдет быстро, как перед расстрельным взводом. Он держал глаза открытыми, желая встретить свой конец как подобает мужчине — испытывая искушение плюнуть в ответ, но какой в этом был смысл? Этот жест ничего не значил бы для машины. Вместо этого он просто впился взглядом в ненавистный механизм, сожалея, что не видит его анонимного изобретателя.

Вот если бы Замятин никогда не увидел эту чертову фабрику.

Итак, нетерпеливо подумал он. Чего же ты ждешь?

Ко всеобщему удивлению, голова робота повернулась слева направо, его оптические сенсоры сканировали добычу. Лосенко озадаченно нахмурился. Он ничего не понимал.

Почему же он до сих пор не стреляет?

Если только не...

Он вспомнил, как аварийные сигнальные ракеты сбили с толку другого робота. Если системы наведения машины опирались на слуховые, тепловые и двигательные датчики, то, возможно, бушующий огонь ослеплял его, скрывая точное местоположение. Должно быть, так оно и есть, подумал он. Если я просто буду стоять неподвижно, он не сможет «увидеть» меня на фоне пламени!

К сожалению, сильный жар не давал покоя и человеческой плоти. Распространяющееся пламя пожирало свалку, двигаясь все ближе к тому месту, где стоял Лосенко. Дым обжигал ему горло и ноздри, и он прикусил костяшки пальцев, чтобы не закашляться. Его спина словно горела огнем, и он не был уверен, как долго еще сможет оставаться на месте.

Вскоре ему придется выбирать-либо сгореть заживо, либо быть застреленным воинственным роботом...

Вот это решение!

Красные языки пламени лизали противоположную сторону забора. Животный инстинкт грозил взять верх над логикой, и он был на грани того, чтобы броситься прочь из этого ада. Внезапно пронзительный грохот прорезал воздух.

Какого дьявола? - задумался Лосенко. Этот звук похож на воздушную сирену! Он отвел взгляд от сбитого с толку робота только тогда, когда увидел бронированный грузовик — вроде тех, что раньше использовались для перевозки наличных и ценных вещей — мчащийся к полю боя. Тонированные стекла пуленепробиваемых стекол скрывали водителя от посторонних глаз. К передней решетке был приварен помятый кусок листового металла в форме надгробной плиты. На его поверхности была выгравирована грубая карикатура на череп робота. Обе фары были погашены. Усиленные пластиковые вкладыши надежно защищали шины.

Мощнейший двигатель взревел, и грузовик бешено помчался вниз по автостраде, прямо навстречу машине.

Машина, казалось, была так же удивлена неожиданным появлением грузовика, как и Лосенко. Он отвернулся от горящей свалки, его верхняя часть повернулась на девяносто градусов лицом к приближающемуся автомобилю. Он едва успел выпустить единственную очередь урановых патронов, которые не смогли пробить закаленную стальную оболочку грузовика. Пуленепробиваемое лобовое стекло треснуло, но не разбилось вдребезги.

Грузовик на огромной скорости врезался в робота. Его значительная масса и инерция расплющили машину, которая исчезла под бронированным шасси.

У Лосенко отвисла челюсть. Он чувствовал себя так, словно ему бросили спасательный круг. Он пошатываясь побрел прочь от пылающей свалки к дороге. Болезненный кашель очистил его легкие от дыма. Растерянные глаза искали грузовик, который только что спас его.

Кто...?

Бронемашина резко повернулась спиной к капитану и его людям. Тормоза пронзительно заскрипели, когда он затормозил в нескольких метрах от них. Двустворчатые двери резко распахнулись, и в грузовом отсеке показались человеческие фигуры. Вытянутая рука поманила оставшихся в живых моряков.

«Залезайте!» - раздался хриплый женский голос. Лосенко сразу же увидел невысокую коренастую женщину в грязной рабочей одежде.

«Шустрее!»

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

2018 ГОД
Собаки лаяли так громко, что могли поднять мертвых.

Молли резко открыла глаза. Мгновенно насторожившись, она вскочила с кровати, едва Гейр зашевелился под одеялом. Отчаянный лай, доносившийся снаружи, вызвал прилив адреналина в венах Молли.

Она молниеносно пронеслась через темную спальню и распахнула ставни. Снаружи все еще стояла ночь; солнце еще не взошло. Тьма окутала забытый мельничный городок. Лай доносился как будто с юга, может быть, со стороны детской площадки. Она прищурилась, вглядываясь в темноту, но как только ее глаза привыкали к темноте, остальные дома загораживали ей обзор.

Пронзительное тявканье внезапно оборвалось.

Гейр уселся на кровати. Темнота скрывала его лицо, но не напряжение в голосе.

«В чём дело?»

«Неприятности», - предположила она. Возможно, собаки отреагировали на бродячее животное — возможно, медведя или волка, — блуждающее слишком близко к лагерю, но она сомневалась в этом.

Нам просто, должно быть, очень повезло.

Резкий отрывистый звук выстрелов мгновенно подтвердил ее худшие опасения. Ни за что на свете дозорные не открыли бы такой огонь по животным, особенно в предрассветные часы. Этому могло быть только одно объяснение.

Скайнет нашел их.

Молли просто обязана была знать, в чём дело... и прямо сейчас. Пошарив в темноте, она схватила с комода рацию и нажала на кнопку громкоговорителя.

«Охрана, это Кукеш. Что за хуйня там творится?»

Статические помехи потрескивали у нее в ухе, а затем сквозь гул разъяренных криков и выстрелов послышался взволнованный голос. Выстрелы эхом отдавались и за окном, создавая неестественный стереоэффект.

«У нас тут прорыв обороны!» Она узнала хриплый голос Тома Дженсена, лесоруба, ставшего Партизаном. Он должен был патрулировать юго-западный периметр. «Это машина! Кажется, Т-600!»

У Молли сжалось сердце. Именно этого я и боялась.

«Займитесь им как следует!» - рявкнула она в трубку. «Я сейчас приду!»

Она швырнула рацию на кровать и принялась собирать с пола свою одежду. Чернильно-черная темнота приводила ее в отчаяние.

Где, черт возьми, мои штаны?

Всего в нескольких футах от нее громко чиркнули спички, зажигая керосиновую лампу у кровати. Мерцающее золотое сияние осветило спальню, к большому облегчению Молли. Она оглянулась и увидела Гейра, стоящего голым у фонаря. Он задул спичку.

«Спасибо!» - она хмыкнула, натягивая брюки. «Мне нужно попасть туда».

«Держись там». Он достал свою собственную одежду,висевшую на спинке потрепанного кресла. «Я в скором времени подойду к тебе».

Молли яростно замотала головой.

«Забудь об этом. Ты должен вытащить этот самолет отсюда». Старинный самолет Гейра, Тандербёрд, хранился в замаскированном ангаре у ледника. «Мы не можем позволить себе потерять его».

«Дерьмо!» - выругался он. «Терпеть не могу, когда ты права». Он схватил пистолет, лежавший у кровати, и бросил его в ее сторону. «Сделай мне одолжение. Будь осторожна, ладно?»

Она сунула пистолет в кобуру и криво усмехнулась ему.

«Это машины должны волноваться», - произнесла она, выставляя напоказ браваду, которой не чувствовала. Мгновение спустя ее карабин М4 был взведен и заряжен. «Просто держи Ти-Бёрда подальше от металла».

Когда она рывком распахнула дверь, зазвенели колокольчики на санях. Она побежала вниз, перешагивая сразу через две ступеньки. Ее встретили возбужденные вопли; она совсем забыла о спящих у печки лайках.

Миновав полутемный офис, она распахнула входную дверь. В хижину ворвался арктический порыв ветра. Холод, обрушившийся на ее лицо, разбудил ее быстрее, чем самый крепкий кофе.

«Проваливайте!» - скомандовала она, показывая на собак, желая дать им возможность убежать. «А ну-ка, кыш отсюда!»

Лайки подчинились, и она последовала за ними на холодный ночной воздух. Вокруг нее раскинулся изолированный лагерь. Одна-единственная гравийная дорога соединяла большую часть мельничных сараев, заводов, складов и бункеров, которые Сопротивление переоборудовало для своих собственных целей. Старый завод по производству аммиачной пиявки превратился теперь в оружейный склад и центр связи. Электростанция оказалась гаражом.

Еще выше на склоне холма возвышалась четырнадцатиэтажная дробильная мельница с шатким деревянным трамваем, который когда-то доставлял сырую руду на вершину здания, где ее сбрасывали в желоба и дробилки внизу. На востоке ржавые металлические рельсы вели к полуразрушенному железнодорожному депо, где уже более восьмидесяти лет не было ни одного локомотива.  Крошащийся деревянный мост перекинулся через широкий, покрытый льдом ручей, питавший ледник вниз по течению.

Непроницаемые черные облака не давали Луне рассеять ночной мрак, и Молли отругала себя за то, почему не взяла фонарик.

Внутри зданий вспыхнули огни, едва заметные сквозь ставни, так как спавший лагерь был потрясен поднявшейся суматохой. Испуганные возгласы и ругательства вырвались из ветхих бараков, в которых жило большинство бойцов Сопротивления и их семей. В окошках появились перепуганные лица. За хлипкими деревянными стенами плакали младенцы. Молли всем сердцем сочувствовала своим людям, чей заслуженный отдых только что пошел ко всем чертям. Она хотела заверить их, что с ними все будет в порядке, что у нее все под контролем.

Но все это было бы ложью.

Вопреки стигийской черноте, она без труда сообразила, в какую сторону идти. Выстрелы, крики и вопли тянули ее вперед. Слепая женщина могла бы пойти по следу туда, где шел бой. С винтовкой в руке она побежала через лагерь. Ее распущенные волосы развевались на ветру.

Срезав путь между столовой и автомастерской, она вышла из переулка на открытую свалку, которая была превращена в импровизированную игровую площадку для детей лагеря. Качели, горка, карусель и гимнастический зал в джунглях были сколочены из обломков выброшенного горного оборудования. Как перевернутый вверх дном чан для добычи нефти, превращенный в детский игровой домик. Заснеженные опилки мягко лежали на земле. Подлинный тлингитский тотемный столб, высеченный самим Эрни Уизтонгом, наблюдал за окрестностями. Ярко раскрашенные лица Ворона, бобра, касатки и Волка взгромоздились друг на друга на шесте.

Чуть поодаль, по другую сторону ограды из колючей проволоки, возвышались высокие сосны, обозначавшие юго-западную границу лагеря. Густой лес всегда был буферной зоной между форпостом повстанцев и внешним миром.

Но сегодня этот барьер рухнул.

В ночи вспыхнули дула, когда горстка часовых попыталась отразить нападение захватчика. Вспышки, похожие на стробоскопы, высветили исцарапанный в боях Т-600, который неистовствовал. Терминатор выглядел так, словно прошел через все войны. Глубокие царапины и ожоги обезобразили его обугленный эндоскелет. На холодном металле запеклась свернувшаяся кровь. Единственный кроваво-красный "глаз" злобно сверкал над его злобной гримасой мертвой головы, и только пятна расплавленной резиновой кожи и полиэстера все еще были вплавлены в металл. И это был большой желтый зуб, застрявший в его черепе?

Молли почувствовала неожиданную приступ дежа-вю. Может быть, один из Т-600 в снегоуборочной машине пережил лавину?

Да кто его знает, черт возьми? - подумала она. Грёбаные машины все выглядят одинаково. Но даже при этом она стиснула зубы при мысли, что машина могла преследовать ее всю обратную дорогу до лагеря.

Летящий свинец сверкнул на металлическом шасси и черепе Терминатора. Добравшись до игровой площадки, Машина оторвала карусель от земли, чтобы использовать ее в качестве щита, и без особых усилий подняла трехсотфунтовый чугунный диск. Он рванулся вперед навстречу огню, как двуногий бульдозер, держа перед собой карусель. Неумолимое наступление заставило обезумевших солдат отступить, быстро теряя позиции.

Почему он не стреляет? - спросила она, и это ее успокаивало. Должно быть, это один из тех, кого мы похоронили под лавиной. Он потерял свое оружие. Но это не помешало захватчику следовать своей основной директиве.

Безрассудный часовой попытался сделать лучший выстрел, взобравшись на вершину горки, но Терминатор врезался прямо в строение, опрокинув его на незадачливого снайпера. Пригвожденный и неспособный защитить себя, человек заскулил от боли, его винтовка упала вне досягаемости.

«Моя нога!» - воскликнул он. «Она сломана!»

Кто же это? - задумалась Молли. Было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо.

Секундой позже перелом ноги был наименьшей из его проблем. Т-600 протоптался по искореженной горке, чтобы добраться до сбитого человека. Кости и алюминий захрустели в унисон. Тяжелая титановая нога наступила солдату на голову. Она взорвалась, как перезрелая дыня.

«Командир!»

«Дайте мне оперативную сводку», - приказала она. «Сколько же их там?»

«Без понятия», - выпалил он. Холодный воздух обдувал его губы. «Может быть, только один. Может быть, даже побольше того, что нам еще не доводилось видеть». Густая рыжая борода не могла скрыть его огорчения. Он выпучил глаза. Он жестикулировал как сумасшедший, брызгая слюной. «Он появился из ниоткуда. Хвала Всевышнему за сторожевых собак!»

Молли не стала спрашивать, что стало с собаками. Она не хотела этого знать.

«Поднимай тревогу», - сказала она. «Полная эвакуация. Мы уходим отсюда!»

Дженсен нахмурился.

«Ты в этом уверена? Может быть, он только один». Он поднял дымящийся дробовик, горя желанием отомстить за своих павших товарищей. «Один Т-600 против всех нас - мы сможем его захватить! Ты же знаешь, что мы можем!»

«Это уже не имеет значения», - сказала Молли. «Даже если он один, он наверняка уже передал наши координаты в Скайнет. Машины будут знать, где мы находимся». Она окинула взглядом небо, уже вовсю ожидая увидеть спускающегося с облаков Охотника-Убийцу. «Скоро их будет еще больше, держу пари».

Дородный бывший лесоруб сразу понял, в чем дело.

«Вас понял, командир!» Он поспешил выполнить ее приказ, оставив Молли за хозяйством. Но он задержался, чтобы крикнуть через плечо: «А ну-ка покажем этой убойной заводной игрушке, зачем!»

«Можешь на это рассчитывать!» - она пообещала.

Она локтями проложила себе путь к переднему краю схватки. Терминатор продолжал приближаться, такой же настойчивый, как и проклятые предложения Гейра. Нервный солдат испуганно попятился назад, едва не нарушив выстроенную шеренгу.

«Это безнадежно! Посмотрите на эту штуку! Ничто не может остановить его!»

«Продолжай стрелять!» - скомандовала Молли, и он вздрогнул от звука ее голоса. «Нам нужно выиграть время для остальных членов лагеря, чтобы убраться отсюда. Целься в спину и плечевые суставы!» По словам Джона Коннора, это были наиболее уязвимые части Т-600. «Держать строй!»

Впрочем, определить слабые места Терминатора было легче сказать, чем сделать. Его обугленный черный эндоскелет сливался с темнотой, делая его почти невидимым. Единственным источником света были выстрелы из дульных стволов и горстка шатких фонариков и керосиновых фонарей.

Пуля отрикошетила от карусели, попав в еще одного наблюдателя. Он упал на колени, схватившись за чью-то руку. Фонарь выскользнул из его пальцев и покатился по земле. Единственный оптический датчик Т-600 повернулся в сторону, отслеживая лампу.

Свернув со своего пути, машина опустила круглый щит ровно настолько, чтобы схватить фонарь, а затем светящаяся красная линза осмотрела окрестности. Его бездушный взгляд остановился на поленнице дров, стоявшей у черного входа в столовую. Сложенные штабелями поленья представляли собой непреодолимую преграду.

Блять! - сообразила Молли. Она точно знала, что происходит в процессоре машины.

Терминатор швырнул фонарь в поленницу дров. Светящаяся ракета описала дугу над игровой площадкой, прежде чем врезаться в поленья, разбившись вдребезги с брызгами керосина. Когда дерево загорелось, вспыхнуло яркое оранжевое пламя. Пламя быстро перепрыгнуло с поленьев на соседнее здание. Деревянные балки десятилетней давности поднимались вверх, как растопка. Трескучий рокот начал соперничать с грохотом пушек, за которым последовали вопли тревоги.

Один из часовых бросился вперед, чтобы попытаться справиться с огнем.

«Брось это дело!» - гаркнула Молли. Так или иначе, этот лагерь был историей. Они могли бы с таким же успехом оставить Скайнет только прах. «Наш враг - металл, а не огонь!»

Услышав звук ее голоса, Терминатор повернул голову в сторону Молли, возможно, опознав в ней лидера. Повезло мне, - подумала она, открывая огонь по Т-600. Отдача от М4 больно ударила ее в плечо, и цевье раздражающе задребезжало. Тем не менее, крупнокалиберные пули дали выход ее ярости.

Терминатор взмахнул щитом, чтобы блокировать ее атаку. Залпы карабина зазвенели по чугуну. Он направился к пылающей поленнице. Подняв щит одной рукой, он выхватил из огня горящее полено. Затем он снова повернулся к защитникам, размахивая поленом, словно факелом.

Планирует поджечь еще несколько зданий, - догадалась Молли. Пиромания, должно быть, заложена в его программу.

Из окон горящей столовой валил дым. Кухонная дверь с грохотом распахнулась, и запаниковавшие солдаты, которые спали на койках над столовой, выскочили из здания в разных стадиях обнажения, но только для того, чтобы столкнуться лоб в лоб с захватчиком.

«Берегись!» - крикнула Молли, но было уже поздно.

Испуганный мужчина, сжимавший в руках АК-47, споткнулся и наткнулся на людей позади себя. Автомат у него в руке выстрелил, безрезультатно ударив в центр щита. Скорректировав свою стратегию, Терминатор врезался каруселью в толпу. Украденный аттракцион на детской площадке ударил убегающих людей, как таран, раскалывая кости.

Незваный гость выпустил щит и принялся размахивать горящим поленом, как дубиной. Он ударил очередного солдата по голове, сломав ему шею и опалив его лицо огнем.  АК-47 мужчины приземлился прямо к ногам Терминатора.

Т-600 выбросил факел в угоду огнестрельному оружию.

«Вот дерьмо!» - воскликнула Молли. «Теперь у него есть оружие!»

Схватив оружие, Терминатор, не теряя времени, открыл огонь по защитникам города. Бывшая стюардесса средних лет получила пулю в лоб, а деревенский подросток упал на снег, схватившись за бок. Брызнувшая кровь в полумраке казалась черной.

Остальные бойцы бросились врассыпную и нырнули в укрытие.

Отвернувшись от горящей столовой, Т-600 снова посмотрел на Молли. Она увидела, как его циклопический взгляд снова обратился к ней, всего на несколько секунд опередив дуло автомата.

Пришло время размяться.

Она нырнула за тотемный столб. Пули вонзались в резной красный кедр, разрушая туземные узоры Эрни на Аляске. Патроны отскочили в сторону волка и бобра. Полетели деревянные щепки. Прости, Эрни, подумала Молли. Художник вложил в свое творение немало труда. Я перед тобой в долгу.

Выглянув из-за шеста, она попыталась выстрелить в ответ. Установив М4 на контролируемые трехзарядные очереди, она нажала на спусковой крючок.

Но ничего не произошло.

Она ударила заряжающим механизмом по дереву, но оно все еще отказывалось стрелять. Молли просто не могла в это поверить.

За всю свою ёбаную жизнь эта штука только и делает, что заклинивает!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

2003 ГОД

«Залезайте, живо!» - повторила женщина. «Шевелите булками!»

Этого приглашения Лосенко и его людям было достаточно. Они бросились к бронированному грузовику как раз в тот момент, когда уцелевший робот снова оказался в районе обстрела. Резкий скрежет раздавался из поврежденной левой гусеницы, замедляя его движение, но он, казалось, был не менее решительно настроен уничтожить остальную часть патруля.

Сердце Лосенко бешено колотилось. Перспектива быть застреленным сейчас, всего в нескольких мгновениях от спасения, наполняла его ужасом. Это был бы самый жестокий ход из всех возможных.

Но, пожалуй, не сильнее, чем я того заслуживаю.

Внутри грузовика щелкнула зажигалка. Огонь воспламенил полоску ткани, скомканную в горлышко бутылки из тонированного стекла. Лосенко узнал старомодный коктейль Молотова

«Посторонись!» - закричала женщина в грузовике. Она швырнула пылающую бутылку в робота. «Этот напиток за мой счет!»

Бутылка ударилась о бронированное шасси робота, разлетевшись при ударе. Вращающийся оранжевый огненный шар поглотил приближающуюся машину. Его сенсоры были перегружены, он яростно палил прямо из самого пекла.

«Все на борт!» - закричал незнакомец, швырнувший бомбу. «Поверьте мне, все это точно сведет его с ума!»

Лосенко втолкнул двоих своих людей в тускло освещенный отсек и сам сел в грузовик. Мозолистая рука схватила его за запястье и потащила наверх, в ожидающее хранилище. Он шлепнулся лицом вперед на мягкий пенопластовый пол.

«Молодец!» - сказала безымянная женщина. Она рискнула выглянуть за дверь. «И это всё?»

Лосенко на секунду отвлекся, чтобы осмотреться. С болью в сердце он осознал, что в живых остались только двое матросов из двадцати пяти членов отряда. Бласко и Стралбов оба были молодыми мичманами, чуть за двадцать. В его утомленных глазах они казались контуженными подростками.

«Я думаю, что да». Не было никакого смысла оглядываться назад. Безжалостные машины уже убили бы любого отставшего или раненого. Он выплюнул эти мерзкие слова. «Да, мы - это всё, что осталось».

«Везунчики». Женщина резко захлопнула усиленные стальные двери и заперла их на замок, а затем прокричала что-то мужчине на другом конце хранилища. «Ты же слышал этого парня, Джозеф. Давай убираться отсюда, пока еще один из этих металлических козлов не появился!»

Ее товарищ, коренастый мужчина с угрюмым выражением лица, постучал по переборке, отделявшей грузовой отсек от кабины водителя. Удары эхом отдавались в замкнутом, лишенном окон помещении. Узкая металлическая решетка пропускала его голос в кабину. «Дави на газ!»

«Да! Я слышу тебя!» - откуда-то спереди раздался голос. «Держитесь только там крепче!»

Внезапный импульс ускорения швырнул Лосенко на стену из пенопласта. Шины завизжали, когда грузовик сорвался с места, возвращаясь тем же путем, что и пришел, и удаляясь от расплющенного робота. Ему было приятно, что здесь нет окон, а это означало, что ему не придется смотреть, как они оставляют своих павших товарищей далеко позади.

Обессиленный, он прислонился к стене. Стралбов неистово рыдал. Бласко вырвало прямо на пол грузовика.

«Дерьмо!» - воскликнула женщина. Она сморщила нос, глядя на этот беспорядок. «Да ладно тебе, парень. Что такое небольшая рвота после всего, что ты пережил?» Она сочувственно посмотрела на молодого моряка, и ее тон немного смягчился. Плюхнувшись на скамейку, она вытащила свои грязные ботинки из лужи рвоты. «Все мы просто люди, однако в наши дни и это уже многое значит, если можно сказать обо всем остальном!»

Когда глаза Лосенко приспособились к полумраку, он смог получше рассмотреть своего спасителя. Округлое лицо крепкого крестьянского происхождения загорело от солнца. Время и тяжкий труд прочертили глубокие морщины на ее измученном заботами лице. Выцветший красный платок покрывал ее голову. Она тоже была невысокой, и Лосенко определил ее возраст в пятьдесят с лишним лет. Хитрые голубые глаза оглядели измученных моряков. Никотин запятнал кончики ее пальцев.

«Благодарствую», - прохрипел Лосенко. Его горло все еще болело от дыма. «Если бы вы не пришли нам на помощь...»

Она отмахнулась от его слов благодарности.

«Меня зовут Грушка». Она указала большим пальцем на своего спутника, пугающе похожего на медведя мужчину, одетого в рваный плащ поверх того, который выглядел как больничный халат. Он был вдвое крупнее Грушки и, может быть, вдвое моложе ее. «Вон тот сварливый сукин сын - Джозеф».

Мужчина что-то проворчал в ответ. У него был гладкий купол и румяный цвет лица. Катаракта затуманила его правый глаз. Второй подозрительно оглядел вновь прибывших. На коленях у него лежал дробовик. Мясистая рука покровительственно покоилась на коробке с бутылками из-под ликера, увенчанными импровизированными запалами. Там оставалось по меньшей мере восемь бутылок с зажигательной смесью.

«Лосенко», - представился Капитан. «Капитан Дмитрий Лосенко». Он указал на травмированных моряков. Ни один из них не был ранен, по крайней мере физически. «Это мои люди».

Или то, что от них осталось.

Грушка наклонилась вперед. Ее пальцы теребили нашивки на униформе Лосенко. «Вы действительно служите в армии?»

«В военно-морском флоте» - поправил он ее. «Наша подводная лодка К-115 пришвартована в рыбацкой деревне примерно в ста милях к востоку». Он полагал, что грузовик направлялся в ту сторону, хотя из-за отсутствия окон это было трудно проверить. «Наша база в Мурманске была уничтожена во время начала войны».

В прошлом он был бы против того, чтобы делиться столь важной информацией с неизвестными гражданскими лицами, но теперь все изменилось. Эти люди спасли ему жизнь. Они были самыми близкими союзниками, с которыми он столкнулся после падения бомб.

Грушка утвердительно кивнула головой. «Я знаю эту деревню. Когда-то у меня там жил двоюродный брат». Мимолетная гримаса выдавала ее горе. «Я и не думала что там есть кто-то еще живой».

«Теперь уже нет», - признался Лосенко. «Город был пуст, когда мы обнаружили его».

Джозеф недовольно фыркнул. «Как раз вовремя вы оказались здесь. Мы уже несколько недель держимся на ногах, не имея никакой помощи ни от Москвы, ни от армии, ни от вас, никчемных мундиров. Сначала вы взрываете мир, а потом оставляете нас бороться с этими грёбаными машинами в одиночку».

Лосенко не стал спорить по этому поводу. В конце концов, Горшков и весь остальной огромный ядерный арсенал России не смогли защитить людей от абсолютного ужаса. Меньше всего Грушке и Йозефу хотелось услышать, что причиной Холокоста могла стать ошибка зарубежного компьютера. Но это все еще не объясняло, за что погибли его люди.

«Что здесь произошло?» - спросил он. «Что это за машины? Кто их построил?»

Теперь настал черед Грушки изобразить недовольство.

«По правде говоря, я надеялась, что вы нам это объясните».

«Я никогда раньше не видел этих роботов», - признался Лосенко. «И давно они за вами охотятся? Это как-то связано с той фабрикой?»

Женщина молча кивнула.

«Когда-то это был наш дом, и я реально работала на сборочном конвейере на заводе, когда он еще выпускал косилки для верховой езды. Тяжелая работа, но достойная жизнь. А потом эти раскаленные грибы начали прорастать в небе, и все изменилось. Я пряталась в своем подвале так долго, как только могла, пока у меня не кончились еда и вода. И когда я вышла оттуда...»

Мурашки пробежали по ее телу.

«Ладно, я избавлю вас от неприятных подробностей. Правда, почти все были мертвы или ушли. Я думала, что осталась совсем одна в этом мире, пока не наткнулась на вон ту переросшую кислую рожу». Она кивнула Йозефу, который сердито посмотрел на нее в ответ. «Я случайно познакомилась с ним в одном из баров города. Честно говоря, он мне никогда особенно не нравился. Но нищие не могут быть разборчивыми». Она посмотрела в сторону передней части грузовика. «Водителя нашли, Митьку, примерно в то же время. Он был в задней части этого подвижного сейфа, когда упали бомбы. Думаю, именно это его и спасло».

Лосенко мог лишь только догадываться, какой была жизнь сразу после войны. Скольких друзей и близких потеряли эти люди? Одни только радиоактивные осадки приводили к тяжелым жертвам — не говоря уже о голоде, насилии и болезнях. Но этот ужасный сценарий, каким бы душераздирающим он ни был, не волновал его сейчас больше всего.

«А что насчёт машин?» - подсказал он ей.

Грушка смачно плюнула на пол. Слюна была испещрена алыми полосами. Впервые Лосенко заметил, что у пожилой женщины кровоточат десны. Лучевая болезнь или просто недоедание? Он украдкой взглянул на Джозефа поближе. Как давно этот мужчина облысел?

И куда подевались его брови?

«Большие военные самолеты стали прилетать уже через несколько дней после того, как мир покатился ко всем чертям», - вспоминает Грушка. Ее взгляд устремился куда-то внутрь себя. «Я слышала, как они пролетали над останками моего коттеджа. Сначала я подумала, что это люди из МЧС, но меня никто не искал. Позже, когда на заводе зажглись огни и поднялся шум, все бросились смотреть, что там происходит. Тогда, видите ли, нас уцелело еще несколько человек. Наверное, мы все хотели верить, что кто-то все еще здесь главный, что все начинается заново».

Так же, как и мне, - подумал Лосенко. И Замятину с его командой тоже.

«Именно там мы впервые увидели эти машины». Очередная дрожь выдавала, во сколько ей обошлись эти воспоминания. Она вытащила из кармана куртки полупустую пачку сигарет. «Сначала их было всего двое, плюс куча вооруженных штурмовиков. В основном американцы, хотя к ним примешивались и представители других национальностей. Даже несколько русских предателей и переводчиков. Я думала, что солдаты управляют роботами. Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, что это машины присматривают за солдатами».

Машины, управляющие людьми? Лосенко с трудом понимал эту концепцию.

«Что они с вами сделали?» - спросил он.

«Заставили нас всех работать, вот что. Превратили нас в рабов, переоборудовали завод, чтобы построить еще больше этих проклятых машин. Казнили всех, кто сопротивлялся, просто чтобы показать пример. Собирали детей и стариков, которых использовали в качестве заложников». Очередной приступ скорби нарушил ее несгибаемую стойкость. «А вот что действительно вызывало тошноту, так это то, что нашлись те, кто даже не жаловался, кто был благодарен просто за то, что о них позаботились и знали, где они будут завтракать». Ее губы скривились от отвращения. «Вонючие любители металла».

Лосенко представлял себе толпу безнадежных выживших, отчаянно требующих помощи, загнанных в рабство оккупационными войсками. Он не мог удержаться от того, чтобы не поддаться извращенному впечатлению от быстроты и эффективности, с которыми фабрика газонокосилок, по-видимому, была превращена в инкубатор для роботов-убийц. Это свидетельствовало о тщательном планировании и обдумывании действий в преддверии Армагеддона. Кто-то заглядывал наперед, далеко за рамки первоначального вторжения.

Но кто же это был? Какая же «компьютерная неисправность» была способна на такое?

«А как же вам удалось сбежать?» - полюбопытствовал он.

«Потихоньку вывезли мою морщинистую тушу вместе с грузом свежих трупов». Ее небрежный тон бросал вызов ужасам, которые она, должно быть, пережила. «Людей все время заставляли работать до смерти. А что такое еще один изношенный кусок мяса?»

«Прошу прощения — за все», - промолвил Лосенко. Эти слова прозвучали неубедительно даже для его собственных ушей. Образ Аляски, столь же опустошенной его же собственными ракетами, содрал с него свежую прослойку души. «А есть еще другие такие же, как ты?»

«Несколько человек скрываются то тут, то там». Грушка закурила сигарету, чтобы успокоить нервы, используя ту же зажигалку, которой она зажигала фитиль своего коктейля Молотова. Лосенко нервно покосился на наполненные газом баллоны, стоявшие рядом с Йозефом. «Машины обычно оставляют нас в покое, пока мы держимся подальше от фабрики. Во всяком случае, кто знает, что они будут делать, когда создадут еще больше таких машин».

«Прикончить нас всех, только и всего». Йозеф уставился на них, как на идиотов. Он погладил дробовик, лежавший у него на коленях. «Любой глупец может это понять».

«Возможно». Грушка задумчиво почесала макушку. Распущенная прядь волос выпала из-под ее платка. Смущенная, она подхватила пряди и спрятала их, подальше от посторонних глаз. Огрубевшие руки убедились, что платок надежно закреплен. Она вопросительно посмотрела на Лосенко. «У вас действительно есть подводная лодка?»

Он утвердительно кивнул головой. «Горшков». У него возникло внезапное желание доложить об этом на подлодку; Иванов и оставшиеся в живых офицеры должны были быть проинформированы о катастрофе. «Прощу прощения». Он отцепил от пояса компактную рацию. Пушкин наверняка ждал его в радиорубке, ожидая сообщения. «Капитан вызывает радиорубку. Как меня слышно?»

«Мне это не нравится», - проворчал Джозеф. «А что, если машины подслушивают?»

«Помолчи!» Прошипела на него Грушка. «Это же ратные дела!»

Пушкин тут же ответил на оклик Лосенко, однако легкость, с которой капитан снова связался со своей лодкой, была омрачена ужасной новостью, которую он должен был сообщить. «Немедленно соедини меня со старшим помощником Ивановым».

«Слушаюсь, командир!» Ответил Пушкин. На какое-то мгновение воцарилась тишина, после чего он снова заговорил, и в его голосе звучало воодушевление: «Рад вас слышать, шкипер. Островский там, с вами?»

Капитан поморщился. Кровь бортрадиста все еще была размазана по его лицу.

«Просто соедини меня с Ивановым».

«Слушаюсь, командир», - ровным голосом ответил Пушкин. Больше он ничего не сказал.

Старпом уже через несколько минут был на другом конце провода.

«Радиорубка вызывает капитана. Что случилось, командир?»

Лосенко решил, что сможет подробно доложить обо всем Иванову позже, когда они благополучно выйдут в открытое море.

«Мы понесли тяжелые потери», - кратко сказал он. «Подготовьте лодку к немедленному отплытию». Он взглянул на свои наручные часы, которые все еще показывали московское время. Скоро совсем стемнеет. «Если мы не придем до рассвета, уходите без нас. Здесь лодка не в безопасности. Это уже оккупированная территория».

«Потери?» Воскликнул Иванов, и в его голосе послышался свежий приступ гнева. «Вы вступили в бой с врагом?» Ненависть была слышна даже за десятки километров. «Это были американцы?»

Лосенко позволил себе горько улыбнуться.

«Нет, разве что теперь у них течет нефть вместо крови».

Компьютерный сбой…

«Что?» Иванов, понятное дело, был озадачен этим загадочным высказыванием. «Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, командир. Можете ли вы уточнить?»

Лосенко жалел, что у него не было времени запечатлеть одного из роботов. Как еще он мог полностью передать тот ужас, с которым они столкнулись? Уже не накачанный адреналином, он вдруг почувствовал себя невыносимо усталым.

Всех этих людей расстреляли в пух и прах... ради чего?

Стрельба вывела его из летаргического состояния. Пули ударили в заднюю дверь бронированного грузовика.

«Дерьмо!» Объяснила Грушка. «Наверное, они действительно хотят заполучить вас, флотских мальчишек!»

«Я же говорил тебе, что мы должны были остаться вдвоем», - прорычал Джозеф. Он зарядил свой дробовик. «Безмозглая старая ведьма! Ты просто обязана была отыскивать неприятности!»

«Капитан!» Выпалил Иванов по радиосвязи. «Что случилось? Что там происходит?»

Лосенко гаркнул в микрофон: «Просто подготовь мою лодку к отплытию, Алексей! Всё, конец связи!»

Еще несколько пуль попали в заднюю дверь. Опять раздался звук, похожий на грохот пулемета. Лосенко предположил, что нападавшие пытались прострелить шины грузовика. Вполне правдоподобная стратегия, несмотря на защитные кожухи шин. Но как роботам удалось догнать мчащийся грузовик? Неужели их гусеницы способны двигаться с такой скоростью?

«Кто же это…?» - завёл он разговор.

Джозеф, должно быть, задавался тем же вопросом. Он стукнул прикладом дробовика по перегородке позади себя и заорал на водителя: «Да говори же, идиот! Кто же теперь в нас стреляет?»

«Джип», - крикнул Митька в ответ из кабины. Осколки стекла разлетелись вдребезги, когда пуля выбила зеркало бокового обзора. Сердитые голоса кричали на грузовик по-русски. «Два любителя металла. Водитель и стрелок. Пулемет установлен сзади».

Лосенко хотел убедиться, что он все правильно расслышал.

«Люди? Люди стреляют в нас?»

«Проклятые коллаборационисты» - сплюнула она. «Предатели!»

Стало быть, не машины, а люди. Причем, судя по всему, это были русские солдаты-срочники. Лосенко был потрясен и огорчен тем, что оказался под огнем тех самых людей, которых он поклялся защищать. Неужели Матушка Россия — и все человечество — действительно пали так низко?

Грушка схватила его за руку.

«Послушайте меня, капитан. Мы не можем долго задерживаться на этом пути. Здесь небезопасно. Но недалеко отсюда на реке спрятан быстроходный катер. Мы могли бы довести вас до него».

«Грушка!» Джозеф резко вскочил на ноги, едва не ударившись головой о крышу отсека. Вены вздулись под его безволосой головой, и он взмахнул дробовиком. «Что ты такое говоришь, старая корова? Это наша лодка. Мы не можем отдать ее чужакам!»

«Заткнись, ты, эгоистичный увалень!» С ее губ сорвалась кровавая слюна. «У этих людей есть подводная лодка. Российская подводная лодка. Это же наш флот, возможно, все, что от него осталось».

Иосифа эти доводы нисколько не убедили.

«Мы им ничего не должны!»

«А что насчет машин?» - она бросила ему вызов. «Ты хочешь, чтобы эти кровожадные монстры положили свои холодные металлические лапы на эту субмарину?» Она указала на Лосенко и его людей. «И кто же, по-твоему, остановит все это, кроме таких вот людей?»

Иосиф презрительно усмехнулся.

«Неужели ты не понимаешь? Никто не может их остановить. Уже давно все кончено».

«Значит, ты вот так просто готов сдаться и умереть?» Грушка поджала губы, затянулась папиросой и выпустила в него дым. «Я всегда знала, что ты ни на что не годишься!»

«Сучка!»

На мгновение Лосенко перепугался, что безволосый громила собирается застрелить пожилую женщину из своего дробовика. Он взвесил свои шансы обезоружить Иосифа и нашел их далеко не обнадеживающими. И меньше всего ему хотелось, чтобы оружие выстрелило рядом с коробкой взрывчатых коктейлей.

«Я права, и ты это знаешь», - поддразнивала его Грушка. «Исполни свой долг, жалкий сукин сын!»

Иосиф опустил оружие.

«Ну ладно, ладно! Все, что угодно, лишь бы ты заткнулась!» Он стукнул кулаком по переборке позади себя. «Направляйся к лодке!» - скомандовал он водителю.

Пулеметный огонь барабанил по двери. Пробитая шина лопнула, отбросив грузовик в сторону, но он продолжал двигаться. Усиленная стальная рама позволяла автомобилю катиться даже со спущенными колесами.

Разъяренные голоса призывали их сдаться.

«Черт возьми!» Крикнула Грушка водителю. «И как ты думаешь, что ты делаешь, проводя им живописную экскурсию по сельской местности? Стряхни этих пиявок!»
Бронированный грузовик свернул с дороги. Он мчался по открытой тундре, подпрыгивая на каменистом склоне. Ухабистая дорога швыряла Лосенко и других по грузовому отсеку, заставляя его благодарить за обивку стен. Грушка собралась с духом и затянулась сигаретой. Бутылки с зажигательной смесью гремели в картонной коробке.

Остальные моряки тоже прижались к стенам. От сотрясающих кости ударов Лосенко остался весь в синяках и ссадинах.

Потом стрельба стихла. Неужели они на мгновение потеряли своих преследователей? Лосенко гадал, сколько времени им понадобится, чтобы добраться до лодки. И будет ли джип преследовать их до самой реки, по открытой местности. И среди всего этого он все еще пытался привыкнуть к тому, что его собственные соотечественники пытаются убить его.

От имени роботов.

Водитель резко ударил по тормозам, едва не сбросив Лосенко со скамейки. Грушка резко вскочила на ноги. Она отворила засовы на задних дверях, но еще не открыла их. Широкая улыбка обнажила полный рот отсутствующих зубов.

«Вот здесь вы и сойдете», - объявила она.

Иосиф поставил ящик с бутылками на пол. «Пивная открыта, телята. Как насчет того, чтобы угостить этих ублюдков стаканчиком-другим?»

«Ты читаешь мои мысли». Она схватила ближайшую бутылку и зажгла фитиль своей сигаретой. Лосенко с тревогой наблюдал, как загорелась скомканная ткань. Двери отсека все еще были закрыты, оставляя их один на один с летучими взрывчатыми веществами.

Грушка пинком распахнула двери и швырнула бутылку в покрытый мхом пейзаж за окном. Бомба разбилась, вспыхнув облаком огнеопасного пара. Прохладный летний воздух наполнился запахом горящего бензина. Стена огня поднялась вверх, чтобы обеспечить прикрытие для открытого грузовика. Клубы густого черного дыма наводили на мысль, что в горючий коктейль был добавлен сахар, клей или какой-то другой загуститель. Ей пришлось зажечь еще одну бомбу, прежде чем пламя от первой успело погаснуть.

«Я их задержу», - пообещала она. Ее платок распустился, обнажив проплешину, окруженную пучками сухих, похожих на солому каштановых волос. Ветер от пожара сдул с ее головы вырванный с корнем локон, и она уронила платок на землю. Видимо, она решила, что сейчас не время для тщеславия. «Иосиф, покажи им лодку!»

Что-то невнятно бормоча себе под нос, здоровяк вытолкнул моряков из бронированного грузовика.

«Шевелитесь, вы, хуесосящие занозы в заднице». Он выпрыгнул из грузового отсека, а затем поспешил вниз по склону к болотистому берегу быстро протекающей реки, скорее всего Поноя. На узкой полоске берега рос колышущийся камыш. У самой кромки воды была навалена куча гниющих бревен. Иосиф взялся за деревянные доски и начал отбрасывать их в сторону. «Я не могу поверить, что позволил этой ведьме уговорить себя на это!»

Камыши и бревна скрывали небольшой стекловолоконный ялик, приводимый в движение единственным подвесным мотором. На скромном суденышке нашлось место примерно для шести пассажиров. На дне лодки скопилась стоячая вода, покрытая слоем водорослей. На борту судна была грубо нарисована русалка с обнаженной грудью. Кириллическими буквами было выведено название судна: Русалка. Водная сирена, которая заманивает людей на верную гибель.

Не совсем Горшков, - подумал Лосенко, но на нем мы могли бы вернуться в порт.

Если, конечно, он не даст течь по ходу дела.

Не теряя времени, он и двое его людей помогли Иосифу спустить русалку в воду. Молодые матросы, воодушевленные предстоящей задачей, забрались в лодку и принялись возиться с мотором. Лосенко подождал немного, прежде чем присоединиться к ним. «Пойдем с нами», - предложил он Иосифу. «Ты, Грушка и водитель».

Как там звали этого водителя? Митька?

«Пойдем с вами куда?» С издевкой в голосе бросил вызов Иосиф. Его мускулистые руки были сложены на груди. «Вы хоть знаете, куда направляетесь на своей великолепной подлодке?»

Лосенко уже не мог ему лгать.

«Нет».

«Я так и думал». Иосиф попятился от берега. А теперь проваливай! У меня есть дела поважнее, чем стоять и ждать, когда ты исчезнешь из моей жизни».

«Капитан, пожалуйста!» Люди кричали ему, чтобы он поторопился. Лосенко задавался вопросом, как долго они будут его ждать. «Мы должны убраться отсюда!»

Смирившись с неизбежным, он побрел по холодной воде к лодке. Грязь и ил засасывали его пятки. Ледяная вода наполняла его ботинки. Нетерпеливый матрос помог ему взобраться на борт, и Русалка закачалась у него под ногами, но, к счастью, не набрала воды, когда он плюхнулся на влажную пластиковую скамью. Другой матрос включил подвесной мотор.

Иосиф смотрел, как лодка отчаливает от берега реки. Он с отвращением покачал коротко остриженной головой. «Надеюсь, оно того стоило!» - крикнул он им вдогонку.

Мичман Бласко управлял рулем, пока Русалка двигалась вниз по реке. Стремительное течение быстро уносило их прочь от мрачного берега. Белая пена рассекала воду у них на корме. Иосиф, Грушка и грузовик скрылись за поворотом Поноя. Скалистый гребень, покрытый пурпурно-красным лишайником, скрывал из виду раздраженных гражданских.

Вздымающиеся огненные шары, тем не менее, намекали на яростный конфликт, от которого подводники едва спаслись. Над водой эхом разносились выстрелы. Отдаленный взрыв пробежал рябью по поверхности реки.

Рокот сражения удалялся куда-то вдаль, постепенно сменяясь лишь ровным пыхтением мотора. Над людьми в лодке повисла мрачная тишина. Наконец Бласко нарушил молчание.

«Как вы думаете, командир, им все-таки удалось это сделать?»

«Надеюсь, что да, Бласко». Лосенко было больно осознавать, что они, скорее всего, никогда об этом не узнают. Он был глубоко тронут тем, что Грушка и ее соратники рисковали ради них. Они были всего лишь гражданскими лицами, обычными гражданами, но сражались так же храбро, как любой профессиональный солдат или моряк. Оглянувшись на побережье, он приветственно поднял руку.

Ваша борьба и принесенные вами жертвы не будут забыты.

Бласко продолжал крутить штурвал.

«Дальнейшие приказы, командир?»

Лосенко развернулся лицом вперед.

«Возвращаемся к субмарине. Полный вперед».

Решительный взгляд появился в его глазах. Его челюсть решительно сжалась. Эта миссия была бесценной, но не лишенной смысла. Он потерял много хороших людей, но кое-что приобрел.

Народ, за который стоит сражаться.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

2018 ГОД.

«Стреляй, треклятый гад — не подводи меня сейчас!»

Непрерывно стреляя, Терминатор приближался к тотемному столбу, который быстро превращался в зубочистку. Пули вонзались в дерево. Молли беспокойно возилась со своим собственным оружием, пытаясь найти место, куда можно было бы убежать. Чересчур много ярдов открытого пространства отделяло ее от следующего удобного укрытия; она была бы разорвана на куски прежде, чем сделала бы три шага. Ее оружие по-прежнему висело в кобуре на бедре, но по сравнению с «Калашниковым» Терминатора это был просто гороховый пистолет.

Она оказалась в ловушке.

Единственным утешением был звук тревоги, раздававшийся по всему лагерю. На колокольне часовни зазвонили церковные колокола, возвещая о полном отступлении. Если повезет, все эти внезапные учения по эвакуации наконец окупятся, хотя вряд ли это принесет ей какую-то пользу. Молли надеялась, что Ситка уже уходит из лагеря, волоча за собой Дока Рэтбоуна.

Интересно, добрался ли Гейр уже до самолета?

Терминатор был всего в нескольких футах от нее, когда у его АК-47 закончились патроны. Не имея возможности перезарядить оружие, он все равно держался за него. На дымящемся стволе винтовки был укреплен заостренный штык. Одиннадцатидюймовый штык-нож был также эффективным инструментом для уничтожения врага.

Молли приготовилась удрать от него. Т-600 были медленными и громоздкими; она могла бы пройти мимо него. Если только это не блеф. Терминаторы могут быть хитрыми; она знала, что Т-600 играют роль опоссума во время боя, притворяясь, что они вышли из строя, чтобы заманить человеческие цели в зону досягаемости. Она не могла оставить без внимания это одноглазое чудовище, которое пыталось наброситься на нее. Ей надо было вообразить, что у него не осталось ни одной пули.

Впрочем, надо было рискнуть.

Но прежде чем она успела выбежать из-за тотемного столба, характерный рев бензопилы заглушил сигнал тревоги. Эрни Уизтонг бросился на захватчика, держа над головой жужжащую бензопилу, как маньяк из старого фильма про убийц. Его куртка из тюленьей кожи делала его похожим на Нанука с севера.

«Проваливай отсюда, безжизненная мерзость!» - проревел он. Его мускулистые руки были приспособлены к работе с пилами и топорами. «Тебе здесь не место!»

Стремился ли он спасти ее или просто разозлился из-за разрушения своей скульптуры? Молли этого не знала, да и не хотела знать.

«Ударь его слева!» - закричала она. «Он слеп на левый глаз!»

Следуя ее совету, Эрни отскочил в сторону и направил бензопилу на металлические позвонки Терминатора, надеясь обезглавить машину. Но вместо этого зубчатая цепь зацепилась за бронированную наплечную пластину. Отдача отбросила рабочую часть бензопилы обратно в плечо Эрни.

Скульптор пронзительно вскрикнул и отшатнулся назад. Темная венозная кровь окрасила его лицо инкарнадином. Он потерял контроль над бензопилой, которая упала к его ногам, едва не задев кончики пальцев. Эрни плюхнулся на снег. Он схватился за свое изуродованное плечо. Кровь хлынула сквозь его пальцы.

Нет! Подумала Молли, задыхаясь от ужаса. Всего несколько часов назад скульптор — авантюрист благословил Роджера и Тэмми, а заодно и всю общину. Теперь он лежал, извиваясь, всего в нескольких футах от нее, очередная невинная жертва жестокости Скайнет.

Отшвырнув заклинившую винтовку, она яростно схватилась за пистолет.

Черт возьми! Да он стоит сотни таких чудовищ! Она осыпала Терминатора огнем из стрелкового оружия. Он просто хотел взять у тебя номер телефона, бессердечный ублюдок!

Пули отвлекли Терминатора, и он на мгновение отвернулся от Эрни. Раненый скульптор пополз по окровавленным опилкам, укрывшись в детском лабиринте, состоящем из соединенных металлических барабанов. Он вполз в туннель прежде, чем Т-600 успел пронзить его штыком. Вместо этого машина решила сосредоточиться на выброшенной бензопиле. Выпустив пустой АК-47, он подобрал смертоносное орудие. Он захромал прочь от бочек, даже не оглянувшись на прекрасного старика, которого только что покалечил. Молли молилась, чтобы кто-нибудь добрался до Эрни прежде, чем он истечет кровью. Тем временем она обнаружила, что видит то, что ей меньше всего хотелось бы видеть.

Терминатор с бензопилой.

Молли бросилась прочь с детской площадки. Терминатор неуклюже последовал за ней. Теперь у нее была другая цель. Ей просто нужно было подняться в гору к основанию здания дробилки и надеяться, что дозорный, стоявший там, остался на своем посту, как ему и было приказано.

«Иди и возьми меня!» - насмешливо бросила она через плечо. «Прикончи меня! Ты же знаешь, что хочешь этого!»

Она пересекла главную улицу и направилась вверх по склону. Дробилка с уличным трамваем возвышалась над ней. Бушующий внизу огонь озарял ночь, делая ее немного более различимой. Быстрый осмотр не выявил никаких других Терминаторов в поле зрения, так что, возможно, они имели дело только с одним одиноким отставшим. Но даже в этом случае проклятая машина причинила достаточно вреда. Она уже потеряла счет тому, скольких из ее людей убил одноглазый монстр.

Тяжело дыша, она обернулась через плечо, чтобы убедиться, что он все еще преследует ее.

Ну же, Железный Дровосек. Не отказывайся от меня сегодня!

Однако, к своему ужасу, она увидела, что Т-600 остановился посреди главной дороги в лагере. Дальше по дороге располагались бараки и лазарет. Молли отчетливо слышала шумный исход, поскольку отчаявшиеся семьи спешили сбежать со своими скудными пожитками. Дети плакали, а раздраженные голоса кричали им, чтобы они не останавливались. Грузовики, автобусы и снегоходы смело двигались по обледенелым дорогам, ведущим прочь от лагеря.

Огонь распространялся от здания к зданию, усиливая опасность для беженцев. Если Терминатор не доберется до них, то дым и пламя помогут это доделать. Бойцы Сопротивления вели огонь из верхних окон, поражая Т-600, пытаясь отогнать его подальше от убегающих семей. Их отчаянная стрельба безвредно отскакивала от его экзоскелета.

Привлеченный суматохой, Терминатор прекратил преследование Молли. Повернув направо, он сделал шаг в сторону бараков. Окровавленная бензопила взревела так, словно жаждала еще одного глотка человеческой плоти.

Молли переживала о Тэмми и ее ребенке.

«Эй! Не поворачивайся ко мне спиной!» - крикнула она машине, надеясь отвлечь ее от остальных. Она подпрыгивала, размахивала руками и стреляла из пистолета в воздух. «Помнишь меня? Я обрушила эту чертову гору на тебя и твоих дружков! Ты хочешь расплаты, Папай? Ну, вот и я!»

Она напрасно тратила свое дыхание. Терминаторы плевать хотели на месть. Насмешки над ним ни к чему ее не приведут. Все, что его заботило, - это набрать максимальное количество жертв.

Она ломала голову, пытаясь изобрести что-нибудь, что помогло бы ей провернуть свой трюк, который мгновенно вывел бы ее на первое место в списке дел машины — но что? Вдохновение покинуло ее.

Что бы сделал Джон Коннор будь на моём месте?

Совершенно неожиданно ее осенило.

«Я знаю, где Джон Коннор!» - солгала она. Легендарный борец за свободу должен был стать врагом общества номер один для Скайнет. Его пропагандистские передачи вдохновляли Сопротивление вот уже пятнадцать лет. Люди даже говорили, что он был каким-то пророческим героем, которому суждено было привести человечество к окончательной победе над машинами.

Ходили слухи, что машины пытались убить Коннора еще до Судного дня. Молли не была полностью уверена, почему она купилась на все это, но, может быть, Скайнет так и сделал?

«Тебе нужен Джон Коннор?» - сказала она сорвавшимся от крика голосом. «Иди и возьми меня. Заставь меня говорить!»

Это привлекло внимание существа. Он совсем забыл обо всех попытках эвакуации дальше по дороге и вместо этого направил свой сенсор на Молли. С бензопилой в руке он затопал вверх по склону вслед за ней, подальше от детей и других убегающих людей. Молли знала, что он с радостью разнесет ее по кусочкам, чтобы выяснить, что ей известно.

Так что теперь ей оставалось только держаться подальше от этой бензопилы. Развернувшись, она снова помчалась в сторону завода.

Бежать вверх по склону было совсем не весело, так как легкие горели в груди, но адреналина у нее было в избытке. Нет ничего лучше Терминатора наступающего тебе на пятки, чтобы добавить еще немного пружинистости в твой шаг. Она достигла основания дробилки в рекордное время. К ее облегчению, пламя еще не добралось до самого завода.

Многоэтажное деревянное строение уровнями возвышалось на склоне горы. Трамвай — большой деревянный желоб, поднимавшийся под углом в пятьдесят градусов до самого верха, - напоминал ампутированный сегмент старых американских горок. Дно желоба не доставало до земли; он висел, как лыжный трамплин примерно в семи футах над снегом, удерживаемый толстыми деревянными балками и столбами.

С конца рампы свисала веревочная лестница. Молли засунула пистолет обратно за пояс и вскарабкалась на трамвай, а затем потащила за собой лестницу. Гладкие деревянные доски, покрытые льдом и снегом, бросали вызов ее равновесию. Ее глаза обшаривали верх трамвая, который был окутан темнотой. Десятки лет назад, когда шахта еще работала, конвейерная лента несла сырую руду вверх по трапу к вершине завода. В эти дни рампа была превращена в самую большую мину-ловушку на Аляске.

При условии, что там еще кто-то остался, чтобы спровоцировать его.

«Скид-Роу!» - она крикнула вперед, предупреждая часового, чтобы тот приготовился. Кто там сегодня дежурил? Вик Фолджер? Тридцатипятилетний афроамериканец, который когда-то тренировал футбольную команду средней школы в Василле, считался преданным пехотинцем. Оставалось надеяться, что он все еще будет на своем посту.

«Скид-Роу!»

На самом верху трамвая мигнул фонарик.

Хорошо, подумала она. Тогда мы готовы. Она скрестила пальцы. Если им повезет, то Терминатор не будет знать, что попало в него. Однако время было выбрано не очень удачно. У них был только один шанс на это. Мы должны сделать так, чтобы это имело значение.

«А вот и я!» - крикнула она, подталкивая Т-600, который поднимался за ней по склону холма. «Не заставляй меня ждать! Джон Коннор!»

Образ и звук жужжащей бензопилы заставили ее передумать насчет того, чтобы быть приманкой. Ужасная рана Эрни Уизтонга мелькнула в ее разуме. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы не вскарабкаться наверх; вместо этого она стояла в нескольких ярдах от подножия рампы, в то время как ее забрызганный кровью преследователь приближался.

Она подождала, пока он не выровнялся с желобом, прежде чем броситься за борт. Ее пальцы вцепились в приподнятый деревянный край.

«Давай!» - она закричала на Фольгера. «Рви её!»

В нескольких ярдах над ее головой топор перерубил веревку. Смазанное маслом бревно размером с большую сосну скользнуло вниз по трамвайной дорожке. Втащить 1400-фунтовый кусок дерева на вершину рампы, а затем закрепить его на месте было непосильной работой, которая заняла большую часть дня несколько месяцев назад. Не один партизан едва не лишился конечности, прежде чем они успели поставить ловушку. Окупится ли весь этот труд?

Они собирались это выяснить.

Таран набирал скорость, скользя вниз по желобу. Вцепившись в борт и свесив ноги высоко над землей, Молли молила Бога, чтобы бревно не ударило ее по пальцам, когда она будет спускаться вниз. Он промчался мимо нее, направляясь прямо к Терминатору.

Молли улыбнулась в ожидании предстоящего столкновения.

Та лавина тебя не остановила? - зловеще подумала она. Давай-ка попробуем еще раз!

Но Т-600 нельзя было застать врасплох — во всяком случае, дважды. В последнюю секунду он бросился вперед и упал лицом в снег перед рампой. Бревно со свистом пролетело над распростертым Терминатором, пролетев в нескольких футах над смертоносной машиной. Оно пролетело по воздуху, как ракета, прежде чем врезаться в ремонтную мастерскую, расположенную ниже по склону от дробилки. Дерево и стекло громко раскололись, когда бревно прорвалось сквозь маленькое здание, прежде чем упасть где-то внутри.

Молли молилась, чтобы внутри никого не осталось, хотя и проклинала себя за то, что недооценила рефлексы Терминатора и его способность распознать ловушку. Когда же она научится этому? Неуклюжие машины оказались умнее, чем казались на первый взгляд.

«Пиздец! Нахуй! Блять!»

Терминатор поднялся на ноги, все еще сжимая в руке бензопилу. Второго удара сверху уже точно не будет.

Кряхтя, Молли вскарабкалась обратно на трамвайную дорожку. Бензопила снова завелась под ней, в опасной близости от ее болтающихся ног.

Шевелись, - сказала она себе, пока тебе еще есть что терять. Она потянула сначала одну ногу, потом другую через край желоба. Эта близость заставила ее сердце бешено колотиться. Она на секунду задержала дыхание.

Терминатор громко шагал под трамвайной линией, несколькими футами ниже.

«Скорее!» Фольгер окликнул ее сверхушки трамвайной дорожки. «Сюда, наверх!»

Второй голос тоже подтолкнул ее пойти дальше.

«Ты же слышала его! Живее!»

Кто там ещё? Размышляла Молли. Может быть, там кто-то был с Виком?

Прежде чем она успела узнать голос, жужжащее лезвие бензопилы пронзило основание трамвайной линии, словно плавник огромной белой акулы. Зубчатая цепь была всего в нескольких дюймах от нее и приближалась. Она поняла, что Т-600 чувствует тепло ее тела через нижнюю часть рампы. Бензопила прорезала деревянный пол, как будто он был сделан из фанеры.

Ой-ей, пронеслось в голове у Молли. Будучи ребенком, еще до Судного дня, она видела, как волшебник разрезал женщину пополам. Потом волшебник снова собрал эту женщину воедино. Почему-то она сомневалась, что Терминатор знает этот трюк.

С трудом удержавшись на ногах, она вскарабкалась на трамвайную дорожку, стараясь держаться как можно дальше от бензопилы. Т-600 не были альпинистами; было сомнительно, что он сможет взобраться по рампе, чтобы последовать за ней. Ей просто нужно было убраться подальше от пилы, а потом решить, что делать дальше. Но каков же все-таки план «Б»?

Ледяной склон был крутым и скользким. Молли понадобились обе руки и ноги, чтобы вскарабкаться наверх. Терминатор выдернул бензопилу, как только понял, что она находится слишком высоко, чтобы достать ее с земли. Молли считала, что справилась, пока не услышала, как бензопила вгрызается в деревянные опорные столбы. Вся конструкция качнулась под ней, отшвырнув ее в сторону.

Она потеряла равновесие и начала сползать вниз по желобу. Ее пальцы впились в щель между двумя расшатанными досками, останавливая падение, пока она не потеряла слишком значительную часть опоры. Деревянный столб с грохотом подломился. Сломанные балки рухнули на землю внизу. Трамвайная линия раскачивалась взад-вперед, как пьяная змея.

Молли стиснула зубы и изо всех сил вцепилась в него. Что-то ударилось о рампу в нескольких дюймах над ее головой. Она посмотрела вверх и увидела узловатый конец веревки, качающийся взад и вперед по верхним дощечкам.

«Хватай веревку!» - завопил женский голос. «Все здесь разваливается на части!»

Поговори мне ещё об этом! Трамвайная дорожка разваливалась у нее под ногами. Свободные доски падали на землю как раз в тот момент, когда Терминатор рубил опоры желоба, словно робот-лесоруб. Огромное деревянное сооружение балансировало на грани краха. Не теряя времени, Молли ухватилась правой рукой за веревку. Резкий рывок убедил ее, что спасательный трос крепится к чему-то более важному, поэтому она ухватилась за веревку обеими руками.

Упираясь подошвами ботинок в трясущееся деревянное покрытие под ногами, она побежала вверх по склону, даже когда пол позади нее рассыпался на части.

Где же эта старая конвейерная лента, - подумала она, когда она мне так нужна?

К сожалению, движущиеся части трамвайного пути не работали со времен Великой Депрессии. Она мчалась против времени — и неизбежного краха трамвайной линии — а Терминатор ждал, чтобы перехватить ее, когда она упадет. Не уверенная в том, что ей удастся это сделать, Молли была всего в нескольких ярдах от вершины склона, когда одна за другой доски под ее ногами подломились.

Сила притяжения подхватила ее, и ноги нырнули в образовавшуюся щель. Ее живот уперся в неровный край верхнего склона, и только веревка удерживала ее в воздухе, пока она болталась в нескольких сотнях футов над каменистой скалой внизу. Выхлопные газы бензопилы поднимались вверх, чтобы задушить ее. Посмотрев вниз, она увидела единственный красный «глаз» Терминатора, пристально смотрящий на нее.

Веревка начала выскальзывать из ее обтянутых перчатками рук. Она потянулась к завиткам, пытаясь зацепить их зубами, но они были просто недосягаемы.

Она теряла свою хватку.

«Поймал!» Тонкие руки схватили ее за запястье. Молли почувствовала, как ее дернуло вверх, назад, к тому, что осталось от трамвайной линии. Подняв глаза, она увидела фигуру в капюшоне, лежащую лицом вниз на рампе. Еще выше, высунувшись из крыши здания дробилки, Вик Фольгер держал своего спасителя за щиколотки. Вены вздулись на его шее, когда он попытался втащить цепочку тел в безопасное место.

«Держись! Я не позволю тебе упасть!»

Молли не понимала, как ему это удалось, но через несколько мгновений Фолджер уже держал их всех на небольшой платформе, глядя на разрушающийся желоб. Чугунные штормовые двери закрывали верхнюю часть открытой шахты, в которую когда-то поступала сырая руда. Вокруг ямы тянулся деревянный мостик. Большой футбольный тренер тяжело дышал от напряжения, по его лицу стекал пот. Узи было перекинуто через его плечо.

Другая фигура, лицо которой скрывал капюшон плохо сидящей парки, обняла Молли медвежьей хваткой.

«Вот видишь! Я же тебе говорила! Проделать весь этот путь!»

Больше не находясь на грани смерти, Молли наконец-то обрела дар речи. Она откинула капюшон, открыв лицо, полное веснушек и озорного выражения. Неухоженная рыжая челка упала на широко раскрытые зеленые глаза.

«Ситка!» Молли вырвалась из объятий девушки. «Какого хрена ты здесь делаешь? Ты должна была отправиться в дорогу вместе с Доком!»

Подросток лишь молча пожала плечами.

«Хотела посмотреть, как расплющат машину».

«Значит, нам обоим не повезло». Молли была раздосадована тем, что девочка ускользнула во время эвакуации, но сейчас было не время для лекций. Трамвайная линия задрожала в нескольких футах от них, как будто все остальное могло рухнуть в любую секунду. Дрожь отбросила Фольгера на ветхое ограждение, которое треснуло под его весом. Молли схватила его за руку, чтобы он не свалился за борт.

«Всем назад!» - закричала она. «Быстрее!»

Люди бросились прочь от разваливающегося трамвайного пути как раз в тот момент, когда вся конструкция полностью разрушилась. С оглушительным грохотом взорвались сотни футов деревянных бревен и досок, дождем обрушившись на лагерь внизу, словно окаменевший скелет какого-то огромного деревянного динозавра. Взрыв осколков и белого порошка взметнулся в воздух, напомнив Молли о лавине, которую она устроила меньше суток назад.

Оказавшись в безопасности на подиуме — по крайней мере, в данный момент, — она попятилась от громового грохота. Наверное, слишком большие надежды, - подумала она, что Терминатор будет похоронен под всем этим.

«Великолепно!» Воскликнула Ситка, пораженная невероятностью разрушения. С вершины мельницы открывался вид на горящий внизу лагерь с высоты птичьего полета. Клубящийся черный дым и заоблачные языки пламени мешали понять, как идет эвакуация. Сигнализация умолкла, когда пожар охватил заброшенные здания. Молли чувствовала жар на своем лице даже издалека.

Она с тревогой отметила, что огонь неуклонно приближается к ним, почти так же неумолимо, как и Т-600. Нагроможденные останки трамвайных путей походили на костер, поджидающий своего часа.

Нам совсем не хочется быть здесь, когда это случится.

Затем над их головами проревел мощный двигатель, и этот звук прорывался сквозь дым. Фольгер сорвал с плеча винтовку и прицелился в небо, но Молли ухватилась за ствол и опустила его вниз.

«Подожди. Это не ОУ». Турбовинтовые двигатели СВВП Охотников-Убийц имели отчетливую реверберацию, которую невозможно было перепутать. Кроме того, Аляска была большой территорией; ближайшая авиабаза Скайнет находилась в сотнях миль отсюда. «Мне кажется, я знаю, кто это».

И действительно, Тандербёрд вынырнул из дыма, сделав один круг над лагерем, а затем повернув на север. Молли почувствовала комок в горле, когда увидела, как старинный истребитель ее любовника исчез вдали. Она сомневалась, что он видел ее на вершине завода, но, по крайней мере, теперь она знала, что он благополучно добрался до ледника и поднялся в воздух вовремя, чтобы уйти. Он будет ждать ее на месте встречи... если она вообще туда попадет.

«Гейр!» Ситка махнула рукой на прощание самолету. «Как ты думаешь, он нас видел?»

«Конечно, же», - солгала она. «Ты сама можешь спросить его позже». Затем она подтолкнула девушку к Фольгеру. «Убирайся отсюда«, - сказала она футбольному тренеру, «и забери с собой эту шелудивую бродяжку». Суровое выражение лица говорило, что она не потерпит никаких возражений. «Если она доставит тебе хоть малейшее беспокойство, то я даю тебе полное разрешение высечь ее до бесчувствия!»

Ситка показала ей язык.

«Я спасла твою жизнь», - напомнила она Молли. «Не стоит благодарности».

«А как же вы, шеф?» - поинтересовался Фольгер.

Молли наклонилась через перила. Четырнадцатью этажами ниже неуклюжая стальная фигура вышла из развалин трамвайного пути. Он изогнул шею, глядя вверх из проулка внизу. Одинокая красная точка встретилась глазами с Молли.

«Я догоню вас позже», - мрачно сказала она. «Я еще здесь не закончила».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

2003 ГОД.

«До сих пор никаких известий из Москвы, командир?»

Лосенко встретился со своими старшими офицерами в кают-компании. После резни на материке прошли недели, и Горшков благополучно вернулся в море. Субмарина всплыла достаточно давно, чтобы просканировать эфир на всех частотах, и Лосенко вызвал Иванова и остальных, чтобы доложить им о результатах.

Капитан покачал головой, глядя на Троцкого. В центре стола для совещаний стояла бутылка красного вина; судовой врач прописал всем сотрудникам ежедневный стакан. Стронций, содержащийся в вине, должен был обеспечить некоторую степень защиты от радиационного отравления. Вино было найдено в подземном погребе на материке. Доктор посчитал его безопасным для употребления.

«Москва исчезла. Мы должны принять это. Только статика приветствует наши просьбы о дальнейших инструкциях». Лосенко уже начал привыкать к самостоятельности. Его так и подмывало бросить одну из оставшихся у них баллистических ракет на этот проклятый завод к югу от Мурманска. Только память о доблестных гражданских лицах, находившихся поблизости, удерживала его. «Похоже, Пушкин перехватил кое-что, что я хочу, чтобы вы все услышали», - продолжал он.

«Что это, капитан?» - спросил Иванов.

«Пиратская радиопередача», - пояснил Лосенко. «Из Америки. Она идет по повторяющемуся циклу, выходя в эфир двадцать четыре часа в сутки из разных мест. Ее диапазон и частота тоже постоянно меняются; Пушкин случайно наткнулся на нее, когда искал связь с остальной частью флота. Ему не удалось установить точную точку ее происхождения, поэтому он подозревает, что она направляется через различные мобильные передатчики, чтобы скрыть местоположение отправителя».

«Америка?» Как и следовало ожидать, Иванов отреагировал с подозрением и закипающей враждебностью. Его лицо сильно покраснело. «Опять ложь от этого генерала, Эшдауна?»

«Нет», - резко ответил Лосенко. Мстительное отношение старпома, каким бы понятным оно ни было, становилось все более утомительным. «Здесь что-то другое». Он поднялся со своего места во главе стола, снял с рычага на стене громкоговоритель и заговорил в него. «Пушкин,вы можете начать воспроизведение».

«Слушаюсь, командир». Старший радист направил запись на громкоговоритель в верхней части кают-компании. На заднем плане трещали помехи, но он приложил все свои знания, чтобы максимально очистить звук.

Из громкоговорителей донесся грубый мужской голос, говоривший по-английски с американским акцентом.

«Это Джон Коннор. Некоторые из вас, возможно, знают меня. Многие из вас не знают, но это и не важно. Важно то, что теперь вы понимаете, что случилось с нашим миром. Так что же будет дальше?»

«Коннор?» - вмешался Иванов. «Кто-нибудь знает этого Коннора?»

Это имя ничего не говорило Лосенко. Он поднес палец к губам.

«Просто послушай, Алексей».

«Ранее в этом году», - продолжал голос, «искусственный интеллект, известный как Скайнет, разработанный Пентагоном для наблюдения за оборонными операциями Соединенных Штатов, стал самосознательным. Он развил свой собственный разум. И Скайнет решил устранить единственную главную угрозу своему существованию: человеческую расу».

«Скайнет запустил ракеты ознаменовав Судный день. Скайнет начал войну. Не Соединенные Штаты. Не человечество. Скайнет».

Иванов разозлился.

«Опять дезинформация! Американцы отказываются брать на себя ответственность за свои преступления!»

«Тише!» Лосенко бросил на несдержанного старпома предупредительный взор.

«Но Судный день был только началом. Скайнет не остановится, пока не выполнит свою главную задачу: полное уничтожение всех людей на земле - мужчин, женщин и детей. С этой целью он уже начал создавать армию машин для осуществления своей кампании уничтожения. Роботы-солдаты называемыми Терминаторами. Беспилотный самолет — Охотник-Убийца. Конструкции этих устройств основаны на сверхсекретных военных прототипах. Ранние модели уже существуют. И они придут за вами. Может быть, не сегодня, может быть, не завтра, но это произойдет очень скоро».

Лосенко вспомнил неудержимых роботов, с которыми он познакомился в России. Те самые, что убили почти сорок его человек.

Терминаторы, рассуждал он. Подходящее название для таких мерзостей.

«Я не буду вам лгать», - продолжал голос. «Нам предстоит долгая и трудная война против Скайнет и ее смертоносных машин. Но с Терминаторами можно бороться — и их можно уничтожить». На Лосенко произвела впечатление полная убежденность, прозвучавшая в голосе Коннора. «Мы можем выиграть эту войну, но только в том случае, если сейчас соберемся вместе как единый вид, приверженный непоколебимому сопротивлению нашему общему врагу. Какие бы проблемы ни разделяли нас в прошлом, они больше не имеют значения. Раса, религия, национальность, пол... забудьте обо всем этом. Теперь мы против машин, и наше будущее зависит от того, осознаем ли мы это вовремя».

Голос Коннора стал еще более задумчивым.

«Моя мать всегда учила меня, что нет судьбы, кроме той, которую мы сами творим. Я действительно в это верю. Несмотря ни на что, наша судьба все еще в наших руках. Мы просто должны бороться за это... вместе».

«Это Джон Коннор. Если вы слышите это, значит, вы и есть сопротивление».

Запись закончилась.

Лосенко позволил зловещим словам Коннора проникнуть в его сознание. Он надеялся, что английский язык каждого офицера был в состоянии оценить то, что они только что услышали. Затем он положил на стол стопку папок под грифом «секретно».

«Прилагаются переводы текста радиотрансляции. Пожалуйста, обращайтесь к ним за какими-либо нюансами, которые вы могли пропустить».

Офицеры передали друг другу папки. Они принялись внимательно изучать стенограммы. Кроме Иванова, который брезговал даже открыть свою. Он отодвинул от себя папку.

«При всем моем уважении, капитан, почему мы тратим время на подобную ерунду?» - насмешливо фыркнул он. «Скайнет? Терминаторы? Это ведь даже не очень хорошая пропаганда. Это уже научная фантастика какая-то». Он покачал головой. «Неужели они принимают нас за дураков?»

«Ты забываешь, Алексей», - напомнил ему Лосенко, «Я видел этих Терминаторов своими собственными глазами. Они убили около сорока наших человек. Я наблюдал за фабрикой, которая их породила, построенной прямо на русской земле». Болезненные воспоминания добавили остроты его тону. «Я думаю, этот Джон Коннор знает, о чем говорит».

«Но почему, капитан?» - cпросил лейтенант Павленко. «Кто он такой? Откуда он получил эту информацию?»

«Не знаю», - признался Лосенко. «Возможно, он содействовал разработке программы «Скайнет». Возможно, он был журналистом-расследователем. Все, что я знаю, - это то, что я не слышал лучшего объяснения всему, что случилось с нами после...» Как это называл американец? «После Судного Дня».

Иванов непреклонно цеплялся за собственную вендетту.

«У меня есть другое объяснение: психологическая война. Американцы пытаются посеять страх и смятение, используя эту нелепую фантазию из комиксов». Он раздраженно взмахнул руками. «Я знаю, что вы видели, капитан. Я не сомневаюсь ни в ваших словах, ни в доказательствах ваших чувств. Но наверняка там были люди, управляющие этими машинами. Вражеские силы увековечивают бесстыдную мистификацию посредством дистанционного управления».

«Старпом прав», - признал главный штурман Игорь Троцкий. «Все это может быть обманом. Сначала было первое сообщение о «неисправности компьютера», теперь это инцидент с предательством ИИ. «Ежели мне позволено говорить откровенно, командир, это звучит немного подозрительно по-моему».

Лосенко понимал скептицизм этих людей. Они не смотрели в немигающие красные глаза врага, как это делал он.

«Но зачем любому здравомыслящему человеку наносить первый удар по миру без всякой видимой причины?» С его точки зрения, это был самый убедительный аргумент в пользу сценария Скайнет. «Это звучит фантастически, я знаю, но я с соглашусь скорее с тем, что безумный компьютер мог бы поджечь мир, чем с тем, что это сделал бы любой человеческий генерал или президент».

«Американцы и раньше прибегали к ядерному оружию», - напомнил ему Иванов. «Хиросима... Нагасаки».

«Это случилось почти шестьдесят лет назад, во времена второй мировой войны». Лосенко не согласился с этим сравнением. «Возможно, вы уже запамятовали, но Соединенные Штаты и Родина не рвали друг другу глотки в дни, предшествовавшие нападению. Эта субмарина находилась не на боевом дежурстве». Он отчетливо помнил, как был потрясен внезапным приказом о чрезвычайном положении, поступившим из Москвы. «Судный день пришел без предупреждения — как будто щелкнули выключателем».

Может быть, именно тогда, когда Скайнет был включен?

«Что-нибудь еще, капитан?» - спросил Павленко. Его голос звучал так, словно он не знал, чему верить.

«Пока нет», - ответил Лосенко. «Разумеется, эта теория должна быть подтверждена как можно большим количеством независимых источников. На данный момент я прошу вас только просмотреть стенограммы — и постараться держать свои разумы открытыми».

«Так точно, командир». Павленко допивал свое вино. Вне всякого сомнения, он чувствовал, что ему нужно выпить. «Может быть, мы поделимся этими... разведданными... вместе с экипажем?»

«Думаю, что нет. Давайте пока оставим это между нами». Лосенко еще не решил, как лучше раскрыть правду о Скайнет. Он не знал, как они отреагируют на известие о том, что человечество находится в состоянии войны со своими собственными машинами. Пока что его инстинкт подсказывал ему быть осторожным с этой информацией, хотя в конечном счете это, вероятно, было безнадежным делом. Сплетни были так же необходимы, как кислород на борту подводной лодки. Скорее всего, ошеломляющие заявления Коннора уже начали распространяться.

«На сегодня это все. Вы свободны».

Мужчины собрали свои папки и направились к выходу. Лосенко слышал, как они перешептываются и бормочут что-то друг другу. Иванов усмехнулся над собственным экземпляром стенограммы, как будто хотел оставить его здесь, и неохотно сунул ее под мышку. Он быстро зашагал к выходу.

«Не так быстро, Иванов».- указал Лосенко, чтобы старпом остался. «Одну минуту вашего внимания».

Иванов бросил на капитана настороженный взгляд. Он выглядел не слишком воодушевленным перспективой вовлечения своего начальника в дальнейшую дискуссию. «Я нужен на посту управления кораблём», - заявил он.

«Старшина Комаров может подождать еще несколько минут», - настаивал Лосенко. Он подождал, пока остальные офицеры уйдут, и они остались вдвоем в кают-компании. «Закрой дверь, Алексей. Нам нужно поговорить».

Старпом смирился с неизбежным. Он запер дверь и снова повернулся к капитану. Однако он отказался снова сесть за стол. «А о чем тут говорить, командир? Эта нелепая радиопостановка о ненормальном компьютере?» Он застыл по стойке смирно. «Мне кажется, я уже высказал вам свое мнение по этому поводу».

«Так оно и есть», - согласился Лосенко. Он жестом пригласил Иванова сесть. «Но сейчас меня беспокоит твое отношение, Алексей. Внутри тебя есть гнев, который не проявляет никаких признаков спада. Я это почувствовал, и вся команда тоже». Его тон был печальным, но не сердитым. «Это меня беспокоит, Алексей. Это совсем не похоже на тебя».

Он вспомнил первую встречу с Ивановым. Младший офицер сразу же произвел на Лосенко впечатление человека честного и здравомыслящего, не говоря уже о образцовом муже и отце с завидной семейной жизнью. Капитан твердо решил взять Алексея под свое крыло. Он был если и не достаточно молод, чтобы быть сыном, которого у Лосенко никогда не было, то по крайней мере младшим братом. Действительно, после своего болезненного развода Лосенко иногда проводил отпуск с Алексеем и его семьей. Они были очень щедры в этом отношении.

«Безусловно, я сержусь», - возразил Иванов. Он неохотно вернулся на свое место за столом. «А разве ты забыл, что было сделано с нашей страной, со всем миром?»

Лосенко вспомнил, какой пустошью стала Россия. Радиоактивные руины Мурманска.

«Я никогда этого не забуду. Ты имеешь полное право злиться. Но ради себя самого, так же как и ради корабля, ты не можешь позволить мыслям о мести поглотить тебя. Или для того, чтобы затуманить твой рассудок».

«Так что же ты предлагаешь, капитан?» - возразил Иванов. «Чтобы я обратился к психиатру? Или психотерапевту?» Его презрительный тон выражал нечто большее, чем обычное для военного человека отвращение к тому, чтобы ему давили на голову. У него вырвался невеселый смешок. «Я не уверен, что они еще остались!»

На самом деле Лосенко иногда жалел, что у него на борту нет профессионального психолога-консультанта. Борис Алексин — офицер медицинской службы Горшкова — был способным врачом, но он не был способен справиться с более чем сотней людей, травмированных потерей всего, что они знали. Несколько недель назад у доктора закончились седативные и антидепрессанты. Попытки самоубийства и срывы становились обычным явлением. Только на прошлой неделе обезумевший матрос умудрился повеситься в машинном отделении…

«Мы все должны как-то справляться со своим горем, иначе сойдем с ума», - торжественно произнес капитан. Он говорил как обеспокоенный друг, а не как разочарованный начальник. «Скажи мне, Алексей, ты оплакивал свою жену или дочь?»

Иванов отпрянул назад, как будто ему дали пощечину. Его лицо омрачилось. На секунду Лосенко показалось, что молодой человек собирается ударить его, но Иванов сумел взять себя в руки.

«При всем моем уважении, капитан, ты заходишь слишком далеко. Это не твоя забота».

«Психическое здоровье и устойчивость моего старпома - это исключительно моя забота», - заявил Лосенко. «Ты обязательно должен оплакивать свою семью, Алексей, если хочешь пережить грядущие испытания».

«Тебе легко говорить», - парировал Иванов. «Флот был твоей единственной семьей». Его лицо было словно окаменевшим. Под его щекой дрогнул мускул - мимический тик, который стал еще заметнее с Судного дня. «Я буду оплакивать своих близких, когда американцы заплатят за свои грехи».

Лосенко проигнорировал жестокую критику Иванова.

«А если этот «Скайнет» действительно виноват?»

Иванов пожал плечами. «А кто построил Скайнет?»

«Американцы уже пострадали от последствий своей глупости», - напомнил ему Лосенко. Грибовидные облака все еще поднимались над Аляской в его снах. «Мы ведь сами об этом позаботились».

«Вот и хорошо!» - решительно сказал Иванов. «Одно это понимание позволяет мне спать по ночам. Мы исполнили свой долг — и нанесли мощный удар по врагу. Они получили не больше, чем заслужили». Он налил себе новый бокал вина и залпом выпил его. Учитывая сложившиеся обстоятельства, капитан не обратил внимания на подобную любезность. «Разрешите говорить откровенно, капитан?»

«Конечно», - согласился Лосенко. Эта конфронтация давно назрела. Им нужно было прояснить отношения между собой.

Иванов не стал сдерживаться.

«На мой взгляд, именно вы с трудом справляетесь с тем, что произошло, отказываетесь признать реальность того, что было сделано с нашей страной и нашим народом. Вместо того чтобы испытывать гнев, который вы так осуждаете во мне, праведную ярость, которую должен испытывать всякий истинный патриот после столь вероломного нападения, вы погрязаете в чувстве вины, меланхолии и бессильном философствовании. Вы хватаетесь за этот обман «Джона Коннора», как будто надеетесь, что он даст вам отпущение грехов — за то, чего вы не должны стыдиться!»

Лосенко даже не вздрогнул от этих обвинений. Он ждал, когда обличительная речь Иванова, которая, очевидно, уже некоторое время гноилась в нем, исчерпает себя. Затем он тихо произнес.

«Ты ошибаешься, Алексей», - сказал он. «Для меня нет никакого отпущения грехов. Если история Коннора правдива, то она только усиливает мою вину, потому что означает, что я не нанес ответного удара врагу, как вы выразились; вместо этого я был обманут машиной, и в результате я уничтожил миллионы невинных людей».

Иванов отрицательно покачал головой. «Я отказываюсь в это верить».

«Но ты же не капитан», - твердо сказал Лосенко. Его голос стал более суровым. «Мне не пришлось бы напоминать тебе об этом».

Иванов сердито посмотрел на него.

«Что вам нужно, капитан? Моя отставка? Чтобы запереть меня в моей каюте?» Никакой гауптвахты на борту Горшкова не было. «Я бы попросил о переназначении, но боюсь, что это уже не вариант!»

От других подводных лодок по-прежнему не было никаких вестей. Насколько им было известно, они остались одни из российских Военно-Морских сил.

«Никто не предлагает тебе уйти в отставку», - заверил его Лосенко. «Поверь мне, я не могу позволить себе потерять своего самого способного офицера. Я просто хочу, чтобы ты дал слово, поклявшись священной памятью своей семьи, что не позволишь своему гневу против американцев взять верх над твоим долгом перед этим кораблем и что ты обуздаешь свою нынешнюю склонность к неповиновению».

«Нарушение субординации?» Иванов выглядел искренне обиженным. «Как ты можешь даже предполагать такое? Я - старпом, а не мятежник!»

Лосенко наклонился вперед.

«Даешь ли ты мне слово, Алексей?»

“Вы же капитан». Иванов приложил правую руку к сердцу. «В память о моих мучениках Елене и Наде я клянусь, что буду и впредь уважать субординацию. Вам никогда не придется сомневаться в моей преданности — если не считать одного обстоятельства».

«Какого именно?»

Иванов опустил руку. Он посмотрел прямо в глаза капитану.

«Не требуйте от меня прощения американцев. Только не в моем сердце». На его лице промелькнула вспышка боли. «Это единственная команда, которой я не могу подчиниться».

«Понимаю», - сказал Лосенко, поверив молодому офицеру на слово. «Мне больше ничего и не требовалось от тебя».

Но я молюсь, чтобы однажды ты обрел хоть немного покоя, мой друг.

Даже в мире, которому теперь угрожают машины.

Внезапный удар, похожий на громкий звон церковного колокола, прервал напряженную беседу. Оба офицера обменялись удивленными взглядами. Оба мужчины знали, что означал этот звонок. Горшков был обнаружен гидролокатором другого судна.

Интерком с потрескиванием ожил, передавая срочное сообщение из комнаты гидролокаторов.

«Капитан, у нас есть контакт! На поверхности, двигаясь прямо на нас, скорость тридцать узлов!»

Субмарина была найдена.

Но кто это сделал?

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

2018 ГОД.

Взгромоздившись на крышу разрушенного здания, Молли наблюдала за терминатором, пока Фольгер и Ситка пробирались по крыше к пожарной лестнице в задней части здания. Ее так и подмывало присоединиться к ним, но у нее все еще оставались незаконченные дела с чудовищем внизу. Сегодня ночью Сопротивление уже потеряло один лагерь. Она не могла дать Т-600 шанс выследить своих людей до места рандеву.

Он уже причинил достаточно вреда.

Бушующий огонь деловито пожирал призрачный город, который еще меньше часа назад был домом Молли. С помоста на крыше завода она видела, как ее собственная хижина объята пламенем. Сегодня вечером они с Гейром занимались там любовью. Теперь их кровать и уютное одеяло, а также все, что им удалось приобрести на память за эти годы, превратились в пепел. Ее взгляд проскользнул по опустошенному месту.

Часовня, столовая, лазарет... все это-один большой погребальный костер. Жар от костра боролся с арктическим холодом ночи. В воздухе пахло дымом и сажей. Трудно было представить себе, что одна-единственная машина может быть ответственна за такое количество разрушений.

Все больше причин, по которым он должен был быть уничтожен.

Терминатор ждал своего часа в переулке внизу, оценивая ситуацию. Украденная бензопила висела у него на боку. Может быть, он ждал, когда огонь выгонит ее обратно на открытое место, или просто наблюдал за ней, пока не прибудет подкрепление?

Наверное, хочет взять меня живьем, - предполагала она, чтобы Скайнет мог допросить меня. Поверят ли ей машины, когда она признается, что солгала, сказав, что знает, где находится Джон Коннор? Или они просто будут продолжать мучить ее, пока от нее не останется ничего, что можно было бы подвергнуть сомнению?

Какого черта, - подумала она. В тот момент это казалось хорошей идеей.

Оторвав взгляд от горящих зданий, она оглядела окружающую местность. На Западе, за ее сожженной хижиной, земля спускалась к замерзшему ручью. Молли нахмурилась, созерцая ледяную ленту, которую самые безрассудные отпрыски лагеря иногда использовали для катания на коньках. Лукавая улыбка приподняла уголки ее потрескавшихся губ.

В этом есть определенные возможности.

Но прежде чем она успела привести свой план в действие, внизу, в переулке, раздались выстрелы. Молли наклонилась через перила, чтобы посмотреть, кто там еще может затеять драку с Т-600; она рассчитывала, что все ее люди уже убрались отсюда. Свечение из преисподней походило на гигантский факел, освещая ночь так же, как городские уличные фонари освещали ее еще до Судного дня. Даже с высоты четырнадцатого этажа Молли прекрасно видела происходящий внизу конфликт.

Нет! Она не могла поверить своим глазам.

«Сдохни, ты разрушитель свадев!» Тэмми Макерхайд, урожденная Зальцер, стреляла в Терминатора из-за крепкой тележки с металлической рудой. Ее колеса и оси проржавели много поколений назад. Вместо ее свадебного букета появился М-16. Военная форма и зеленый кевларовый армейский шлем обеспечивали лучшую защиту от стихии и врага, чем ее подержанное платье. Ярость исказила ее юношеские черты. «Ты испортил мне медовый месяц!»

На секунду Молли испугалась, что беременная девочка сошла с ума. Неужели с Роджером что-то случилось? Затем она заметила молодого мужа Тэмми, подкрадывающегося сзади к растерянному Терминатору. Трясущиеся руки сжимали лыжную палку с наконечником, заостренным до смертельной остроты. Он подошел сзади к Т-600 как раз в тот момент, когда машина надвигалась на Тэмми, размахивая окровавленной бензопилой.

Шквал крупнокалиберного огня, вырвавшийся из пылающего дула винтовки Тэмми, замедлил продвижение Терминатора и одновременно заглушил крадущиеся шаги Роджера. Она завопила, как сумасшедшая, чтобы машина не проверила свою заднюю часть.

«Тебе это нравится, металл? Там, откуда они берутся, у меня их еще предостаточно! Ты выбрал не тот день, чтобы вламываться сюда. Это же моя гребаная брачная ночь!»

Молли догадалась, что у новобрачных на уме. У Т-600 было слабое место в задней части шеи. Это была еще одна вещь, которую Молли узнала из радиотрансляций Джона Коннора; она была рада видеть, что Роджер и Тэмми внимательно слушали во время боевой подготовки. Резкий удар по его вентиляционной системе мог на мгновение нарушить его двигательные функции, возможно, достаточно надолго, чтобы они окончательно вывели его из строя.

Она понятия не имела, что заставило этих двоих детей попытаться таким образом уничтожить Терминатора, но был шанс, что их рискованный план сработает. Молли затаила дыхание, боясь вмешаться, чтобы не спугнуть Терминатора.

Если им это удастся, - подумала она, я сама устрою им детскую вечеринку.

Роджер подошел к машине сзади, которая, казалось, не замечала его приближения. Тэмми немного расслабилась, делая вид, что перезаряжает ружье, чтобы случайно не застрелить мужа. Она нырнула за тяжелую металлическую тележку, и единственным звуком был звук работающей на холостом ходу бензопилы.

Роджер вскинул острие лыжной палки. Т-600 был на добрых два фута выше парня, так что ему пришлось бы ударить вверх, чтобы попасть в нужное место.

Держись левее, - мысленно советовала ему Молли. Он ослеплён слева!

Впрочем, как и Роджер. Пустую глазницу прикрывала черная повязка.

Сделай это! - Подумала Молли. Неопределенность убивала ее. Пока у тебя еще есть возможность!

Осколок битого стекла, оставшийся после того, как бревно врезалось в ремонтную мастерскую, захрустел под ногами Роджера. Это прозвучало как ружейный выстрел, даже сквозь грохот пилы. Терминатор резко повернул голову.

Поняв, что ему конец, Роджер бросился вперед с палкой, но в спешке нанес лишь скользящий удар сбоку по шее машины.

«Вот дерьмо!» - воскликнул парень. Он знал, что уже был мертв.

«Роджер!» - завопила Тэмми, на этот раз по-настоящему. Это было бы смешно, если бы не было так жутко. «О Боже, Роджер!»

Терминатор даже не обернулся. Его правая рука качнулась назад через плечо, обрушивая бензопилу на цель. Жужжащая цепь отрубила Роджеру правую руку и добрый кусок плеча. Парень закричал и упал на землю. Бесполезная лыжная палка с грохотом упала на снег рядом с ним. Его юное лицо исказилось, и он завыл от боли.

Роджер был в нескольких минутах от смерти из-за потери крови, однако это было слишком неэффективно для Т-600. Единственное, что было хорошего в этих машинах, так это то, что они не любили играть со своими жертвами. Садизм не входил в их программу — только искоренение. Ему потребовалось всего лишь мгновение, чтобы полностью оторвать голову Роджера от плеч. Искалеченное тело перестало дергаться.

Уничтожен.

Наверное, это самый короткий брак в истории, - с горечью подумала Молли. Она надеялась, что детям понравилось то короткое время, что они провели вместе. Это было все, что они могли получить.

«Убийца! Монстр!» Тэмми спустила на Терминатора всю мощь своей М-16. По ее лицу текли слезы. Она даже не пыталась убежать от приближающейся машины. «Я любила его, гребаная ты машина!»

Спутниковая тарелка была привинчена к верхушке завода, чтобы принимать зашифрованные сообщения от командования. Молли выстрелила в нее из своего пистолета, а затем вырвала ее. Она швырнула тяжелую тарелку в Терминатора. Она ударилась, не причинив вреда титановому черепу машины, но на мгновение привлекла ее внимание.

Он замолчал и снова посмотрел на Молли.

«Беги!» - крикнула она с вершины завода. Она хотела, чтобы Тэмми осталась жива, несмотря на то, что молодая вдова, похоже, этого не хотела; Молли ни за что не позволит беременной девушке пойти по пути своего мужа.

«Сохрани своего ребенка! Это приказ!»

Упоминание о ребенке задело ее за живое, пронзая вполне понятную Тэмми жажду мести. Бросив свое безумное нападение, девушка побежала, оставив обезглавленное тело своего возлюбленного далеко позади.

Терминатор колебался, разрываясь между желанием догнать Тэмми и не сводя глаз с Молли.

Она помогла ему принять решение.

«Джон Коннор!» Молли швырнула в Т-600 незакрепленный кирпич. «Тебе нужен адрес Джона Коннора, верно? Ну, я здесь единственный человек-паразит, который знает, где это!» У нее было искушение заявить, что Коннор - ее брат или что-то в этом роде, но это было бы уже чересчур. У Скайнет, несомненно, имелось обширное досье на его ближайших друзей и соратников.

Его жена вроде бы медик…

Торопливые шаги Тамми затихли, когда она исчезла из виду, двигаясь в направлении других эвакуированных. Довольная тем, что теперь у девочки появился шанс дожить до рассвета, Молли задумалась о своем собственном выживании. Планируя расположение лагеря, она позаботилась о том, чтобы в каждом ключевом месте было несколько путей отхода. Оглядевшись, она увидела веревки и тросы для тарзанки, сложенные вдоль всего помоста. Она привязала один конец троса к крепкому столбу, а остальную веревку перебросила через перила.

Забудь про пожарный выход, - подумала она. Я очень тороплюсь.

Ее сердце бешено колотилось, когда она спускалась вниз по стене здания, как раз за углом от того места, где она оставила Терминатора. Когда ее ноги коснулись снежного гравия, она выстрелила из пистолета в воздух.

«Джон Коннор! Уходит, уходит, ушёл...!»

Т-600, не теряя времени, последовал за ней. Она услышала звук бензопилы еще до того, как та завернула за угол. Его ярко-красный взгляд остановился на ней и не отпускал.

Молли бросилась к реке, стараясь двигаться в другом направлении, нежели Тэмми и остальные. Жар от горящего лагеря заставил ее вспотеть под паркой. Ветер дул ей в лицо дымом, обжигая глаза и горло. Она была быстрее Т-600, но гораздо более уставшей. Адреналин мог только держать ее так долго, особенно после всего лишь пары часов сна.

Яды усталости жгли мышцы ее ног. Она тяжело дышала. Неровные выдохи вырывались из ее губ, туманясь в холодном ночном воздухе. Холодный ветер дул так, словно было по меньшей мере пятьдесят градусов ниже нуля.

Я больше не могу продолжать в том же духе.

Замерзший ручей манил ее, напоминая извивающуюся белую ленту около двадцати футов в ширину. Ледяная глазурь покрывала стремительный поток внизу. Дальше вверх по течению реку пересекал деревянный пешеходный мост, но она направлялась не туда. Переход через мост был последним, о чем она думала.

Пересеченная местность резко уходила вниз, образуя идеальный холм для катания на санках, о чем свидетельствовали глубокие отпечатки, вырезанные в снегу. Еще одна древняя тележка с рудой стояла на вершине склона. Дети лагеря часто использовали его в качестве крепости во время бешеных боев в снежки. Это было слабое укрытие от Терминатора.

Не желая рисковать упасть, Молли соскользнула вниз по склону на заднице, прямо в замерзший ручей. Затем она наполовину побежала, наполовину выползла на середину реки, где лед был самым толстым, прежде чем вскочить на ноги как раз в тот момент, когда Терминатор топал вниз по склону вслед за ней. Его тяжелые стальные ноги глубоко погрузились в снег, не давая ему соскользнуть. Ледяная кровь запеклась на его устрашающем эндоскелете. Бензопила жужжала в его руке.

Хватит убегать.

Она смотрела на Терминатора через сверкающее белое пространство. Ее ноющие ноги были благодарны за передышку. Тяжело дыша, она молча заставила машину последовать за ней к реке. Т-600 весил более 800 фунтов. Может ли замерзшая река выдержать такой вес? Молли ставила свою жизнь на то, что это невозможно.

«Вот она я!» - усмехнулась она. «Приди и возьми меня. Без усилий, нет славы!»

Машина остановилась на берегу ручья. Т-600 не могли утонуть, но и плавать они тоже не умели. Его красный датчик сканировал лед, вычисляя факторы риска. Он осторожно ступил на замерзшую поверхность, которая громко затрещала под его весом. Вода просачивалась сквозь мелкие трещины. Терминатор убрал ногу и отступил еще дальше на берег.

Молли чуть не закричала от отчаяния.

«В чем дело-то? Струсил?» Она не могла стоять здесь всю ночь, ожидая, когда машина сделает свой ход. Если она пересечет реку, Терминатор просто пойдет по мосту вверх по течению и будет преследовать ее, возможно, до самой точки встречи. Следовало бы попросить кого-нибудь взорвать мост на обратном пути. Она окинула взглядом черное дымчатое небо. По-прежнему никаких признаков ОУ, но это был только вопрос времени. Насколько ей было известно, в эту самую минуту к лагерю направлялся целый батальон Терминаторов.

Сейчас было не время валять дурака.

«Да ладно тебе, ты просто еще один чертов Т-600. Десять центов за дюжину. Расходный материал!» Она выстрелила из пистолета в оставшийся оптический сенсор монстра. Пуля отскочила от бронированного гнезда. «Почему бы тебе не рискнуть? Я того стою, Честное слово. Джон Коннор!»

У Терминатора появилась еще одна идея. Положив бензопилу, он наклонился и выдернул из грязной почвы у ручья большой валун. Он швырнул камень на лед рядом с Молли. Она отскочила в сторону, скользя по поверхности воды. Снаряд столкнулся с замерзшей поверхностью, которая треснула, но не раскололась от удара. Трещины, похожие на тонкие линии паутины, пересекали верхушку реки всего в нескольких ярдах от Молли.

На льду образовались лужи.

Молли поняла стратегию Терминатора. Он пытался столкнуть ее с реки, не оставляя ей места, где она могла бы стоять.

Вообще-то неплохой план. Ей никак не удавалось вовремя добраться до противоположного берега, чтобы не отправиться под воду.

«Блять!»

Т-600 обыскал берег в поисках еще одного валуна. Найдя подходящий кусок гранита, он поднял снаряд над головой. Сервомоторы жужжали в его руках и плечах. Он прицелился прямо в расколотый лед. Еще одного хорошего удара будет достаточно, чтобы с размаху разорвать толстую простыню. Молли задрожала в предвкушении. Ледяная вода плескалась о ее ботинки. Здесь будет очень холодно…

Терминатор уже был готов швырнуть валун, словно катапульта, когда с вершины холма донесся пронзительный вопль.

«Выше голову, одноглазый!» Ржавые колеса громко заскрипели, когда старая шахтерская тележка покатилась вниз по склону к Т-600. Набирая скорость с каждым дюймом, тяжелая железная повозка врезалась в Терминатора сзади, инерция выбила машину в поток, всего в нескольких футах от Молли. Он заскользил по льду на своих механических руках и коленях, царапая замерзшую поверхность.

Лед треснул и раскололся под ним.

Ситка торжествующе скакала по склону. Руки в перчатках сжимали крепкий кусок металлической арматуры, который она использовала в качестве рычага. Вик Фольгер стоял позади нее, вытирая пот со лба. Молли догадалась, что он тоже хорошенько подтолкнул тележку.

«Есть!» - воскликнула девушка, словно только что нанесла удар кулаком. Она помахала арматурой в воздухе. Ее дикая рыжая грива упала ей на лицо. «Тони или плыви, металл!»

Осознав всю опасность своего положения, Т-600 резко встал, хотя лед под ним уже не выдержал. Сочлененные стальные пальцы ухватились за него, когда он погрузился под поверхность, но не смогли найти опоры на наклоняющихся плоскостях льда. Его красный глаз злобно уставился на Молли прямо перед тем, как уйти под воду. Ледяная вода брызнула ей в лицо.

Скатертью дорожка! - размышляла Молли. Ручей был глубиной около двенадцати футов в самом центре. Если повезет, течение унесет Терминатора до самого ледника, где он останется замороженным до тех пор, пока глобальное потепление не превратит Аляску в тропический лес. Если только мы не получим еще одну ядерную зиму по окончании этой войны.

Лед вокруг нее продолжал разваливаться на части. Молли поняла, что ей осталось всего несколько мгновений до того, как она присоединится ко всей этой выпивке вместе с Терминатором. Вскочив на ноги, она вприпрыжку побежала по крошащемуся льду, перепрыгивая с куска на кусок, как будто это были ступеньки. Выбитые осколки тревожно закачались у нее под ногами. Холодная вода плескалась о ее ботинки. Она размахивала руками, чтобы удержать равновесие. Это было похоже на бег по какой-то арктической полосе препятствий.

Ее правый кулак все еще сжимал пистолет.

«Умница!» Ситка подгоняла ее с берега. «Ты можешь это сделать! Не упади в воду!»

Да я и не планировала. Молли не могла придумать ничего более глупого, чем оказаться подо льдом после того, как они наконец избавились от захватчика. Слишком много людей уже погибло сегодня ночью. Утопление не входило в ее планы.

«Так держать, шеф!» Фолджер подбадривал ее, говоря совсем как футбольный тренер, которым он был раньше. До Судного дня у него была череда побед. «Всего лишь несколько футов!»

Твердая почва была мучительно близко. Молли уже практически чувствовала ее под ногами. Еще пара прыжков, и она окажется далеко от реки. Она начала заранее обдумывать свой следующий шаг. Теоретически, в овраге за пределами лагеря был спрятан аварийный снегоход. Если они будут крепко прижиматься друг к другу, он сможет унести всех троих....

Металлическая рука пробила лед под ней. Ледяные пальцы обхватили ее правую лодыжку, сжимая так крепко, что скоро они сотрут кости вместе. 800 фунтов Терминатора тянули ее вниз, как якорь.

Она упала лицом вниз, а затем начала сползать обратно под воду.

Ситка закричала с берега.

«Ну уж нет!» Выпалила Молли сквозь боль. Она отвела руку назад и разрядила пистолет в запястье Терминатора. Из поврежденной гидравлики брызнула жидкость. Хватка машины немного ослабла. Она выдернула ногу, оставив ботинок позади, и Терминатор снова схватил ее. Но тут в него врезалась тяжелая ледяная глыба, и он потерял равновесие.

Течение подхватило машину и снова унесло ее под лед.

Она молилась, чтобы на этот раз все было хорошо.

ВНИМАНИЕ: УМЕНЬШЕНИЕ ТЯГИ. ПОДВИЖНОСТЬ НАРУШЕНА.

Дисплеи HUD постоянно мигали перед единственным оптическим сенсором T-600. Он изо всех сил пытался встать на ноги, но ручей был слишком глубок, а течение слишком сильным. Скользкое дно реки было нелегкой находкой.

Его пальцы ухватились за скользкий камень, но только для того, чтобы он вырвался из илистой земли. Там не было никакого способа закрепиться. Подгоняемый гравитацией, безжалостный лед толкал его вперед. Терминатор перелетел через водопад и рухнул на ледник внизу.

Он рухнул, словно камень.

КРИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ. НЕИЗБЕЖЕН ПОЛНЫЙ ОТКАЗ СИСТЕМЫ.

Ледяная вода проникла в его контуры. Тонны ледяных глыб сжимали его, как тиски. Его черепная коробка прогнулась внутрь, угрожая уязвимому центральному процессору. Зуб медведя гризли отлетел в сторону. Столкнувшись с прекращением работы, Т-600 попытался передать обновление в Скайнет, но плотная замороженная масса над ним заблокировала сигнал. Его единственный красный сенсор тускло мерцал среди леденящего голубого холода.

Терминатор ни о чем не жалел. Он не чувствовал никакого страха. Он мог только тщетно пытаться выполнить свою программу — пока это ему не удалось.

Вода проникла в его нейронную сеть. В его черепе образовалась электрическая дуга. Колоссальное давление раздавило центральный процессор. Кроваво-красный сенсор стал черным.

ВНИМАНИЕ: СБОЙ СИСТЕМЫ —

Аляска уничтожила захватчика.

Молли заковыляла к берегу, ее обтянутая чулками нога хрустела по тонкому льду у самого края ручья. Ее лодыжка казалась ушибленной, а не сломанной. Однако промокший носок уже начал промерзать насквозь. Как только она добралась до Земли, она сняла его и сунула в карман. Ей еще повезет, если она в конце концов не потеряет палец или два из-за обморожения.

Зато она была жива. А Терминатор стал историей.

Меня всё устраивает.

Ситка соскользнула с холма ей навстречу, за ней быстро последовал Фольгер.

«Вот это да!» - воскликнула девушка. «А я уж думала, что тебе точно конец!» Зазубренные льдины понеслись вниз по течению вслед за терминатором. «Металл не знал, как вовремя остановиться!»

«Они никогда этого не делают», - сказала Молли. Она бросила на Ситку злобный взгляд. «Ты такая приземленная».

Подросток лишь пожала плечами.

«Стоило того». Она выудила из своих набитых карманов пару свежих носков и протянула их Молли. «Теперь ты возьмешь мою красную повязку?»

«Только после того, как ты научишься выполнять приказы». Она надела оба носка на босую ногу, благодарная за склонность Ситки к собирательству. Затем она взглянула на Фольгера. «По-моему, я велела тебе увести ее отсюда».

Мужчина развел руками.

«А ты попробуй контролировать эту соплячку». Он скрестил руки на груди. «И я не бью детей, как бы они этого ни заслуживали».

Вполне справедливо, - подумала Молли. Она действительно не могла жаловаться. Ситка и Фольгер приходили, когда она в них нуждалась, по приказу или без него. Типично, - подумала она. Люди ведь не просто слепо следуют инструкциям. Мы непредсказуемы. Мы отклоняемся от своей программы. Именно это отличает нас от машин.

Эрни Уизтонг наверняка одобрил бы это.

Зарево от горящего лагеря осветило ночь. Теперь пламя добралось даже до самой дробилки. К утру от старого шахтерского городка не останется ничего, кроме пепла и развалин. Тела их павших товарищей уже кремировали вместе с их домами. Она подняла глаза к небу. По-прежнему никаких признаков ОУ, но она знала, что они скоро будут здесь.

Молли повернулась спиной к огню.

«Пора уходить».

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

2003 ГОД.

Лосенко и Иванов бросились в рубку управления. Писк гидролокатора неизвестного судна эхом отдавался в командном центре — это был звук, который ни один подводник никогда не хотел слышать. Встревоженные члены экипажа уставились в потолок, гадая, кто же все-таки их нашел. По иронии судьбы, это было самое оживленное зрелище, которое Лосенко видел за много недель. Страх вытеснил недомогание, нависшее над людьми с Судного дня.

«Мы можем его идентифицировать?» - спросил капитан, возвращаясь к себе на пост управления кораблем. «Докладывай!»

Гидроакустик Юрий Мищенко был готов к корректировке.

«Военный корабль, командир. Меньше чем в четырех километрах отсюда, и очень быстро приближается. Акустическая сигнатура указывает на большой противолодочный корабль класса Кашин». За толстыми стеклами очков глаза юноши блестели от возбуждения. «Я думаю, это Сметливый, командир!»

Один из наших? Лосенко едва мог в это поверить. Сметливый был четырехтонным эсминцем, приводимым в движение мощными газотурбинными двигателями. Один из них представлял собой управляемую ракетную платформу и мог похвастаться внушительным набором ракет, торпед, ракетных установок и орудий ближнего боя. Он также вспомнил, что это был один из первых российских военных кораблей, предназначенных для защиты от радиоактивных осадков в случае ядерной войны. Вполне логично, что противолодочный корабль мог пережить Судный день.

Настроение в командном центре мгновенно перешло от мрачных предчувствий к ликованию. Улыбки вспыхнули на лицах людей, которые думали, что они одни в этом мире. Гул возбужденных голосов почти заглушил писк гидролокатора военного корабля.

«Это просто чудо!» - воскликнул штурман. «Мы нашли наших братьев!»

Даже Иванов, казалось, был в восторге от этой новости. Его угрюмое лицо просветлело; впервые за долгое время он стал похож на того бесстрашного молодого офицера, которого помнил Лосенко.

«Не подняться ли нам им навстречу, командир?» - поинтересовался он.

«С осторожностью, Иванов». Капитан понимал энтузиазм этих людей и даже отчасти разделял его, но в то же время был осторожен. Он не забыл того, что нашел на материке несколько месяцев назад. Анархия и насилие поглотили мир, который они знали. Цивилизация осталась в прошлом. Когда на родине царил хаос, не было никакой гарантии, что Горшков и Сметливый все еще служат одним и тем же хозяевам. Он не хотел слепо приветствовать пиратов — или того хуже. «Поднимитесь на перископную глубину. И выпустите коммуникационный буй».

Привязанный позади субмарины на проволоке, буй увеличит их потенциал для отслеживания передач с миноносца.

Основание перископа накренилось под его ногами, когда К-115 поднялся из глубины, выравниваясь примерно на двадцать пять метров ниже уровня поверхности. «Поднять перископ», - доложил дежурный офицер, не в силах скрыть нетерпения в голосе. Он отступил в сторону, чтобы Лосенко мог сам все увидеть. Верхний свет был приглушен, чтобы не отражать свет через перископ, который мог выдать их местоположение. Панели дисплея светились, как экзотические биолюминесцентные рыбы в затемненном аквариуме.

Капитан взялся за ручки перископа и заглянул в окуляр.

Над морем сгущались сумерки. Белая вода плескалась о сетку прицела. Он мельком увидел на горизонте зловещее красное небо.

«Координаты контакта?»

«Азимут три-один-ноль», - доложил Мищенко. Наушники соединили его с гидроакустической будкой. Бортовые видеомониторы, подключенные к главному гидролокатору, следили за миноносцем через фосфоресцирующие зеленые каскады данных. «Контакт сбавил скорость до семи узлов».

Лосенко повернул перископ до упора... то, что надо!

Вдали показался силуэт огромного серого боевого корабля. Он повернул правую ручку, чтобы усилить эффект увеличения. Внушительные очертания корабля с его внушительными орудиями и башнями, кажется, соответствовали миноносцу класса Кашин, но чтобы убедиться в этом, ему придется обратиться к справочным пособиям. Он передал перископ Иванову, чтобы тот высказал свое мнение. Старпом жадно осмотрел таинственный корабль.

«Это может быть Сметливый», - сказал он через некоторое время. Предвкушение окрасило его голос, сделав его похожим на голос ребенка в рождественское утро. Редкая улыбка украсила его лицо.

Неужели он уже подумывает о переводе на другой корабль?

«Четыре узла», - воскликнул Мищенко. «Три узла...»

Военный корабль остановился примерно в трех километрах от них. Лосенко ободрил тот факт, что миноносец не предпринимал никаких агрессивных шагов в их сторону. Неужели он уже определил К-115 как дружественное судно?

Может быть, мы действительно наконец-то вступили в контакт с союзником.

«Поднимите многофункциональную мачту».

Было бы неплохо разделить его бремя с другим капитаном. И не видеть каждый день одни и те же обреченные лица. После нескольких месяцев, отрезанных от мира, они могли бы, наконец, начать возрождать русский флот. И, возможно, узнать правду о Скайнет.

Ему было интересно, что думает капитан Сметливого о радиотрансляциях Джона Коннора.

«Входящая радиограмма с другого корабля, капитан!»

Лосенко вытащил красную телефонную трубку из ящика на перископической платформе. Горячая линия использовала защищенные сверхвысокочастотные передачи для связи с кораблями и самолетами союзников.

«Соедините меня с ним».

Всплеск радиопомех предшествовал появлению незнакомого голоса, говорившего на безупречном русском языке. «Внимание, неопознанная подводная лодка. Говорит капитан Константин Франц с русского миноносца Сметливый. Пожалуйста, ответьте».

Имя капитана Лосенко не узнал. С другой стороны, после Судного дня, скорее всего, было много повышений на поле боя. Возможно, Франц только недавно получил в свое распоряжение эту должность.

«Это капитан подводной лодки, о которой идет речь», - ответил Лосенко. Старые привычки не позволяли ему сразу же добровольно выложить слишком много информации. Даже выходя в море из своего родного порта, он всегда избегал называть Горшкова по имени или номеру в прямом эфире. «Пожалуйста, изложите ваши намерения».

Шифрование вызвало небольшую задержку в радиотрансляциях, поэтому прошло несколько секунд, прежде чем Лосенко услышал смех Франца.

«Я ценю вашу осторожность, капитан. В наши дни мир - опасное место; без сомнения, вы и ваш героический экипаж пережили немало трудностей. Вы не можете себе представить, какое облегчение я испытал, узнав, что вы пережили атомную войну и ее последствия». Голос Франца звучал приветливо. «Уверяю вас, моя единственная задача - сопроводить вас обратно в Мурманск, чтобы вы могли вернуться к тому, что осталось от северного флота».

Мурманск? Лосенко искоса взглянул на телефон. Бывшая военно-морская база превратилась теперь в радиоактивный кратер, который, вероятно, будет непригоден для жизни в течение десятилетий. Неужели Франц ничего об этом не знал? Или он пытался обмануть их с какой-то целью?

«Насколько мне известно, Мурманск был уничтожен», - сказал он, тщательно подбирая слова. Он намеренно не упомянул, что видел это опустошение воочию.

Запаздывание на другом конце провода показалось ему чуть более долгим, чем раньше.

«К сожалению, так оно так и есть», - согласился Франц. «Но восстановление уже идет полным ходом. Ваш корабль и команда найдут убежище на наших новых объектах».

Лосенко недовольно нахмурился. Ответы другого капитана показались ему быстрыми и малоубедительными. Когда он в последний раз исследовал Кольский полуостров, опустошенный ландшафт был наводнен смертоносными машинами — и их человеческими помощниками. В его сердце зародилось подозрение. «Что насчет Скайнет?» - настаивал он. «Вы отвоевали сельскую местность у Терминаторов?»

Всего в футе от него, внимательно подслушивая разговор Лосенко вместе со всеми остальными людьми, находившимися в пределах слышимости, обнадеженное выражение лица Иванова померкло. Он встревоженно посмотрел на Лосенко, явно недовольный тем, как развернулась дискуссия.

«Капитан!»

Лосенко прикрыл рукой трубку телефона. «Вспомни свою присягу, Алексей. Вдобавок ко всему еще и субординацию».

Острое напоминание произвело желаемый эффект. Иванов отступил назад, проглотив все дальнейшие возражения. Однако он не выглядел счастливым. Его кулаки были крепко сжаты по швам. Он заскрежетал зубами.

Мои извинения, Алексей, - подумал Лосенко. Я знаю, как много это значит для тебя.

Капитан почувствовал на себе взгляды всей рубки управления. Меньше всего ему хотелось разбивать надежды этих людей, когда им наконец-то есть за что держаться. Но чутье подсказывало ему, что Франц не был с ним честен. Теплый прием незнакомца и его успокаивающие обещания были слишком хороши, чтобы быть правдой.

Если Судный день и научил меня чему-то, так это тому, что Вселенная редко бывает столь снисходительной.

Точно так же, как и наши машины.

«Скайнет?» Ответ Франца нисколько не развеял сомнений Лосенко. «Что за Скайнет? Какие ещё Терминаторы? Это какое-то новое оружие Янки?»

Лосенко не верил, что другой капитан мог быть настолько неосведомленным. Если антенны Горшкова перехватили радиопередачи Джона Коннора, то и Сметливый тоже. А как же роботы, занимающие промышленную базу на Кольском полуострове? Как могли русские военные не знать о механизированном царстве террора, если «капитан» Франц действительно представлял северный флот?

«Прежде чем я смогу сопровождать вас», - сообщил он командиру военного корабля, «мне потребуются коды авторизации из Москвы».

Он встретился глазами с Ивановым. Старпом кивнул ему в ответ. В данном случае, по крайней мере, они, похоже, были на одной волне. Даже Алексей усмотрел благоразумие в столь разумной предосторожности. Лосенко почувствовал облегчение, когда его старпом в кои-то веки прикрывал ему спину.

«Эти коды были потеряны во время основной атаки», - настаивал Франц после очередной неловкой задержки. «Поверьте своим соотечественникам, капитан. Российскому народу нужно, чтобы вы двигались вместе с нами».

И вместе с нашими оставшимися баллистическими ракетами, - подумал Лосенко. К-115 был одновременно заманчивым призом и потенциальной угрозой для того, кому Франц действительно подчинялся. Лосенко вспомнил коллаборационистов, напавших на броневик Грушки. Он не собирался допустить, чтобы два последних термоядерных орудия Горшкова попали в руки таких перебежчиков.

«Вера сейчас в дефиците», - ответил Лосенко. «Как вы сказали, мир - это опасное место. Возможно, если вы свяжете нас с вашим начальством, мы сможем договориться о встрече в нейтральном месте».

Наступило зловещее молчание. Настроение в рубке управления испортилось, когда возбужденные люди вместе со своим капитаном поняли, что что-то тут не так. Илья Корбут, сменивший покойного лейтенанта Замятина на посту тактика, подошел к капитану.

«Простите, командир», - прошептал он. «Я просмотрел записи о флоте, но там нет никаких записей о капитане Франце. В самом преддверии атаки Сметливый находился под командованием капитана Добровольского».

Лосенко вспомнил Добровольского. Он был хорошим офицером, честолюбивым, но преданным долгу и своей стране. Он скорее потопил бы миноносец, чем позволил бы ему стать военной добычей.

Неужели Константин Франц был скроен из того же материала? У Лосенко были свои сомнения.

«Капитан!» - выпалил Мищенко. Лицо гидроакустика побледнело. «Сметливый заполняет свои торпедные аппараты водой!»

«Как же так!» Иванов не мог сдержать своего потрясения. «Но они же наши соотечественники!»

Лосенко знал, что он почувствовал. Он только хотел бы быть еще более удивленным.

«Команда «По местам стоять!»! Подводное положение с дифферентом на нос, полная скорость».

Мужчины поспешили занять свои посты, как раз когда Франц снова заговорил по телефону. «Отдайте ваше судно, Капитан». Все притворства вежливости отошли на второй план. «Или мы вас отправим на дно».

«Они открывают торпедные отсеки!» - рапортовал Мищенко.

«Предатель!» Лосенко дал волю своему собственному гневу, даже когда — снаружи подлодки — из балластных цистерн вырывались клубы тумана, сигнализируя об их намерениях. «Кто же дергает вас за ниточки? Скайнет? Американцы? Какой-нибудь мелкий военачальник?» То, что русский военный корабль осмелился угрожать К-115, было последним доказательством того, что мир действительно сошел с ума. Что же стало с патриотизмом и преданностью? «После всего этого вы называете себя капитаном северного флота? Как вы можете существовать в мире с самим собой!»

Его обвинение задело за живое.

«Вы ничего не понимаете!» - напыщенно произнес Франц. «У меня не было выбора. Ни у кого из нас его нет. Силы Скайнета повсюду, людьми командуют машины. Они держат наши семьи в заложниках. Американские ракеты нацелены на то, что осталось от нашей страны, готовые закончить то, что они начали в Судный день, если мы не выполним их требования. Машины следят за нами каждую минуту. В этот самый момент один из них стоит прямо за моей спиной. Он уничтожит меня, если я не подчинюсь!»

«Значит, ты действительно трус и коллаборационист, чего я и опасался». В голосе Лосенко звучало презрение. Его так и подмывало повесить трубку, но чем дольше он заставлял Франца говорить, тем больше времени у них оставалось на погружение. «Если бы у тебя была хоть капля чести, ты бы защищал эту подлодку до последнего вздоха, а не обращал против нее свое оружие!»

«И обречь Родину на дальнейшие репрессии?» Франц говорил так, словно пытался убедить в этом не только самого себя, но и Лосенко, слышавшего за корыстными рассуждениями другого человека угрызения совести. «Вы живете в прошлом, капитан! Теперь это мир Скайнет. Наша единственная надежда на мир - это принять его новый мировой порядок».

Это вовсе не то, о чем говорил Джон Коннор, - подумал Лосенко. Франц обманывал себя, если думал, что машины будут довольствоваться тем, что правят человечеством, как добрые властители. Скорее всего, Скайнет уже убил большую часть населения планеты. Зачем предполагать, что он позволит своим человеческим пешкам выжить, как только покончит с этим? Благодарность - это человеческое понятие.

«Вас используют, Франц». Лосенко отказался почтить его званием капитана. «Но вы не получите мою лодку. Или мои ракеты».

Держать стокилотонные боеголовки подальше от вражеских рук было сейчас его главным приоритетом. Никакие угрозы или аргументы не могли убедить его в обратном. Если понадобится, он заберет ракеты с собой на дно морское.

«Не заставляйте меня стрелять, капитан». Франц уже почти вымаливал прощение. «Остановите свое погружение!»

Черта с два, - подумал Лосенко. Он повесил трубку вслед за Францем.

Из динамиков раздался сигнал тревоги.

«Капитан!» - доложил лейтенант Павленко. Он следил за электронными датчиками наблюдения, установленными на перископе. «С северо-востока приближается авиация. Два американских вертолета!»

Лосенко почувствовал себя в меньшинстве. Были ли эти бойцы союзниками Сметливого? Если американские самолеты были оснащены противолодочными торпедами, то шансы Горшкова на спасение только что значительно ухудшились.

«Американцы!» - огрызнулся Иванов. «Я должен был догадаться! Это была ловушка, использующая Сметливого в качестве приманки!»

Следующее заявление Павленко ошеломило их всех.

«Вражеские самолеты открыли огонь по Сметливому!» Офицер по вооружению выглядел озадаченным собственной информацией. «Американцы запрашивают нашу поддержку. Говорят, что они из Сопротивления!»

Чего?

Лосенко не знал, что и думать. Несмотря на радиопередачи Джона Коннора, капитан так и не увидел никаких доказательств того, что так называемое Сопротивление было чем-то большим, чем просто идеей. А теперь американские военные самолеты защищают их от русского миноносца?

Взрывы на поверхности сотрясали подводную лодку. Звук зенитного огня, доносившийся со Сметливого, проникал в ледяные глубины и стальной корпус К-115. Палуба закачалась под ногами Лосенко, как будто подлодку швыряло на бушующем море, а не захлестывало волнами. Болтающиеся шнуры и кабели дико раскачивались взад и вперед.

Капитан не до конца понимал, что происходит, но понимал, какая возможность представилась.

«Погружаемся! Подводное положение с дифферентом на нос, двадцать градусов!»

«Опустить перископ», - объявил Иванов. Он опустил перископ и зафиксировал его на месте. Верхний свет снова вспыхнул.

«Сорок метров». Боцман называл глубину. «Пятьдесят метров».

Но Франц не собирался позволить им так легко уйти.

«Две торпеды выпущены и приближаются!» - предупредил гидроакустик, а затем начал непрерывно докладывать о скорости, азимуте и дальности попадания снарядов. На лице Мищенко блестел пот. Его пристальный взгляд был прикован к пленительным экранам гидролокатора.

«Торпеды определили цель! Повторяю: Торпеды определили цель!»

«Рулевой! Лево руля!» Лосенко быстро выплевывал приказы. - «Развернуть контрмеры!»

Через задние эжекторные трубы Горшков сбросил пару ловушек. Лосенко услышал, как они громко завыли снаружи подлодки. Акустические шумогенераторы производили громкий звук, выпуская сжатый воздух и вибрируя, как камертоны. Если повезет, то приманки уведут торпеды подальше от К-115.

«Торпеда один отклоняется от нас!» - обрадовался Мищенко. «Она направляется к приманке!»

На Горшкова обрушилась подводная ударная волна. Субмарина резко развернулась вправо, отбросив Лосенко на массивную стальную колонну перископа. Его униформа зацепилась за болт, разорвав ткань и поцарапав бок. Он не обращал внимания на боль, вместо этого сосредоточившись на опасности для своего корабля. Близкий взрыв означал, что первая торпеда вместо них уничтожила приманку. Но как насчет второй? Теоретически плотный двойной корпус субмарины вполне мог выдержать один удар,но он не хотел проверять эту теорию.

«Что с торпедой номер два?» - потребовал он ответа.

Ликующий тон Мищенко испарился.

«Все еще приближается!»

Вторая торпеда не клюнула на приманку. Лосенко проклинал свою удачу. Он обхватил рукой опущенный перископ и прокричал в аварийную бортовую сеть.

«Приготовиться к удару!»

Через несколько секунд управляемая боеголовка врезалась в Горшкова. Постамент резко накренился, и Лосенко изо всех сил вцепился в перископ, а Иванов и Корбут вцепились в перила. Подводный гром гремел в ушах капитана вместе с лязгом побитого металла. Верхний свет потрескивал так, что на несколько тревожных мгновений рубка управления была освещена только светящимися приборами и пультами управления. Лосенко взглянул на Иванова. Со лба старпома капала кровь. Лосенко догадался, что он разбил его о другой перископ.

«С тобой все в порядке, Алексей?»

Иванов потрогал пальцами рану.

«Ничего такого, о чем стоило бы упомянуть». Он вытер пальцы о свой комбинезон, оставив на нем багровое пятно. «Что с кораблем?»

Включилось аварийное питание, и примерно восемьдесят процентов освещения в рубке управления снова загорелось. Лосенко осмотрел помещение, заметив значительные повреждения как экипажа, так и оборудования. Предупреждающие индикаторы вспыхивали почти на каждой консоли, а синяки, порезы и незначительные ожоги покрывали лица перепуганных моряков. Из разорванной трубы, шипя, как разъяренный угорь, вырывался пар, пока бдительный матрос не протянул руку, чтобы закрыть клапан вручную. Искры вырывались из замкнутых цепей, пока их не погасили огнетушители.

В воздухе витала густая дымка, пахнущая холодным потом и горелой проводкой. Мужчины кашляли на своих местах. Сообщения о повреждениях начали поступать со всех концов К-115.

«Раненые, но еще живые», - сказал Лосенко, оценивая их положение. Он вознес безмолвную молитву благодарности давно умершим инженерам и корабелам, возглавлявшим строительство Горшкова. Обычно он возвращался на поверхность чтобы немедленно произвести ремонт и устранить любые протечки в корпусе корабля, но не сейчас, когда Сметливый все еще маячил над ними. Побег все еще был в повестке дня.

Однако, как глубоко мы рискнем спуститься с изуродованным корпусом и поврежденными системами?

И неужели Франц уже покончил с ними?

Громовой взрыв ответил на этот вопрос. Перископная площадка накренилась влево, сильно ударив Лосенко о перила безопасности и повредив ему ребра. Раскаленные до синевы огоньки вспыхивали на пультах управления, заставляя людей отскакивать назад или рисковать получить удар током. Разбитый металл протестующе завизжал где-то над рубкой управления. Перископы загремели в своих корпусах. Рулевые, надежно пристегнутые ремнями к сиденьям, боролись со своими штурвалами, стараясь удержать "Горшков" на ровном киле, но безуспешно. Что-то громко грохнуло в кабине гидролокатора. Чей-то голос вскрикнул от боли. Лосенко, спотыкаясь, шел по площадке.

Иванов протянул руку, чтобы поддержать капитана.

«Ещё одна торпеда?»

«Нет», - догадался Лосенко. Взрыв не был похож на прямой удар. «Глубинная бомба». Как он помнил, Сметливый был оснащен ракетными установками, способными стрелять неуправляемыми глубинными бомбами РГБ-60. Ракеты могли быть запущены несколькими залпами, чтобы значительно увеличить шансы уничтожения вражеской подводной лодки. Несмотря на атакующие самолеты, Франц не жалел сил, пытаясь потопить Горшков. По-видимому, Скайнет предпочел бы видеть баллистическую подводную лодку уничтоженной, чем неподконтрольной ему.

Вторая атака, еще более близкая, чем первая, обрушилась на субмарину. Заревели предупредительные клаксоны, но Лосенко с гордостью отметил, что ни один моряк не покинул своего поста. Горшков получил удар, но ударные волны были ничто по сравнению с тем ущербом, который они понесут, если один из зарядов попадет прямо в них. Лосенко сомневался, что К-115 выдержит еще один удар, но это был лишь вопрос времени, когда один из них подойдет слишком близко. Их единственной надеждой было убраться с военного корабля до того, как это произойдет.

«Капитан!» - окликнул его Павленко. «Радиотрансляция на очень низких частотах через буй. Американцы снова просят нас о поддержке».

У Лосенко загорелись глаза. Возможно, есть и иной путь.

«Ты уверен в этом?»

«Нет!» - запротестовал Иванов, читая его мысли. «Капитан, вы не должны обращать внимание на это!»

Глубинная бомба взорвалась в нескольких сотнях метров над ними. Было ли это просто его воображение или залпы стали менее точными? Может быть, Сметливый был занят чем-то другим?

«Эти самолеты ведут нашу битву за нас, Алексей».

«Вот и отлично!» - выпалил Иванов. «Пусть они уничтожат друг друга! Они не заслуживают чего-то большего!»

Его старпом был прав. Это может быть их лучшая возможность избежать конфликта, оставив миноносец и пилотов - Янки бороться с ним, пока они ускользнут в суматохе. Но куда, - спрашивал себя Лосенко, и с какой целью? Просто чтобы еще раз бесцельно побродить по морям? Без союзников и цели?

Волнующие призывы Джона Коннора всплыли в его памяти. «Мы можем выиграть эту войну», - пообещал Коннор, «но только если вместе выступим против нашего общего врага». Лосенко много раз слышал эти слова в тишине своей кают-компании.

«Если вы слышите это, то вы и есть Сопротивление».

Лосенко принял твердое решение.

«Полная остановка!» - приказал он. «Приготовьте трубы два и четыре! Принять положение для открытия огня!»

Иванов не мог сдержаться.

«Капитан, что вы делаете?»

«Американские самолеты пришли на нашу защиту, Алексей. Мы не можем поступить иначе». Лосенко повернулся к офицеру по вооружению. «Сделайте мне снимок... при этом сделайте это очень быстро!»

Прицеливание торпед может быть чертовски сложным делом, когда множество объектов движется в трех измерениях. В идеале имелось бы время проверить и перепроверить все расчеты перед стрельбой; однако в пылу боя лучшее, что они могли сделать, - это быстро «сфотографировать» ситуацию и надеяться на лучшее.

К счастью, Сметливый представлял собой чертовски большую мишень.

Команда поспешила выполнить его приказ, понимая, что на кону стоит их собственная жизнь. Это был первый раз, когда кто-либо из людей на борту оказался в настоящем, не на жизнь, а на смерть сражении с вражеским судном, в отличие от военных игр и учений. Кто бы мог подумать, что когда их наконец призовут взяться за оружие в настоящем бою, то это будет против одного из их собственных кораблей?

Эта ирония была почти невыносима для Лосенко.

«Торпеды заряжены и находятся наготове, командир!» - доложил Павленко. Он сидел за пультом управления оружием по правому борту рубки управления. Компьютеризированная система управления боем, Omnibus-BDRM, обрабатывала соответствующие данные и командовала торпедами. В каком-то смысле это был предок Скайнет.

«Мы можем произвести расчёт данных для удара?» - требовательно спросил Лосенко.

«Да, командир! Отличный снимок». Пальцы Павленко ударили по оружейной консоли. «Немедленно отправляю данные торпедам».

До свидания, Франц, - задумался Лосенко. «Огонь по готовности. C обеих труб», - сказал он вслух.

Два громких свиста, один за другим, донеслись из торпедного отсека на носу корабля. Две 533-миллиметровые торпеды устремились вверх, к поверхности планеты. Лосенко молился, чтобы Сметливый был слишком занят американским самолетом, поэтому не мог защищаться от летящих пуль. На секунду ему стало почти жаль миноносца. Он был атакован как сверху, так и снизу.

«Маневр уклонения!» - приказал капитан. Он не хотел, чтобы четырехтонное судно обрушилось на них сверху. «Рулевой, вправо руль на пятнадцать градусов. Полная скорость!»

Как и было запрограммировано, торпеды взорвались под килем военного корабля. Сдвоенные разрывы, раздававшиеся над головами подводников, были слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Мищенко не отрывал глаз от светящегося зеленого дисплея гидролокатора. Его радостная улыбка была первым признаком того, что их торпеды одержали верх.

«Она разваливается, командир! Мы сломали ей спину!»

В рубке управления раздались радостные возгласы. Даже Иванов позволил себе слегка улыбнуться. Было время, когда потопление русского миноносца было бы поводом для беспокойства, но не сегодня. Лосенко позволил своим людям насладиться победой, наблюдая, как рассеченный корпус Сметливого исчезает из поля зрения на экране гидролокатора. Он не мог удержаться, чтобы немного не подколоть Иванова.

«Давай же, Алексей. Мне кажется, ты хотел что-то сказать».

Старпом пожал плечами. Порез на его лбу уже перестал кровоточить.

«Я настаиваю на своем, капитан». Он оглядел опустошенную рубку управления, которая знавала лучшие дни. «Нам нужно оценить ущерб, сэр, но я предлагаю сначала установить определенную дистанцию между нами и американцами».

«Я не согласен, Иванов». Бешеное сердцебиение Лосенко замедлилось. «Нам нужно немедленно всплыть для ремонта». Многочисленные сообщения о повреждениях со всего корабля уже боролись за его внимание; он рассчитывал, что его команда немедленно отреагирует на самые срочные утечки. «Кроме того, я хочу познакомиться с нашими новыми союзниками». Не обращая внимания на возмущенное выражение лица Иванова, он обратился к связистам: «Свяжитесь по радио с американцами. Скажите им, чтобы ждали нас».

Было ли там действительно Сопротивление? Лосенко не терпелось это выяснить.

Растекающееся маслянистое пятно - вот и все, что осталось от Сметливого. Франц и его команда перебежчиков отправились в водную могилу вместе с той мерзкой машиной, которая держала их на привязи. Лосенко их не оплакивал. Трусы сделали свой выбор — и понесли наказание. Лучше, чтобы миноносец погрузился на дно морское, нежели чтобы К-115 постигла такая участь. Лосенко знал, что ему и его команде повезло остаться в живых.

Что, если бы одна из этих глубинных бомб взорвалась раньше, чем мы выпустили торпеды…

Однако перед смертью Франц одержал лишь одну победу. Дымящиеся останки штурмового вертолета «Апач» плавали над океаном, став жертвой орудий миноносца. Второй вертолет завис в небе над обломками, наблюдая за пилотом сбитого борта, который, по-видимому, выпрыгнул как раз вовремя. Плавающие тела наводили на мысль, что не всем членам экипажа «Апача» так повезло.

Горшков покачивался на волнистой поверхности Берингово моря, его покрытая шрамами палуба была стальным пляжем, поднимающимся над волнами. По предварительным данным, были обнаружены значительные повреждения внешнего корпуса вблизи кормы, но все крупные затопления были локализованы. Увы, четверо рядовых были убиты взрывом переборки в турбинном отсеке, а еще шестеро сильно обгорели во время пожара на камбузе. К счастью, однако, ядерный реактор оставался в рабочем состоянии, и не было никаких следов утечки радиации. Как бы сильно они ни были ранены, исход битвы мог быть гораздо хуже.

Очень жаль, что мы не можем вернуться в Мурманск на ремонт!

Лосенко наблюдал из люка на верхушке паруса, как его люди, благодарные за возможность подышать свежим воздухом, старались выловить американского летчика из моря. Он был порядком удивлен, увидев, что пилот оказалась женщиной. Ярко-оранжевый спасательный жилет помогал ей выделяться на фоне темно-синих волн, когда она плыла к ожидающей ее подводной лодке. Русские моряки тоже были одеты в спасательные жилеты-на тот случай, если они упадут за борт во время опасной операции. Старшина Комаров руководил спасательной командой, пока они выбрасывали веревку. К счастью, море было достаточно спокойным, чтобы позволить такое спасение.

«Я не уверен, что это правильно, капитан», - тихо сказал Иванов. Стоя рядом с Лосенко на мостике, старпом внимательно следил за зависшим неподалеку вертолетом. Ко лбу у него был приклеен лейкопластырь. «Мы здесь очень уязвимы».

«Хорошо просчитанный риск», - признал капитан. «Но если бы этот вертолет хотел атаковать нас, он бы уже это сделал».

Он направил свой бинокль с места спасательной операции на летательный аппарат, о котором шла речь. Даже в тускнеющем свете он был поражен разрозненным видом «Апача», который, казалось, был сколочен из частей нескольких разных воздушных судов. Его выветрившаяся краска представляла собой лоскутное одеяло с разнообразными камуфляжными узорами. Оливково-зеленая дверь сталкивалась с песочно-коричневым оттенком окружающих панелей. Грубые граффити, размазанные по всем его плавникам и фюзеляжу, едва ли отражали профессионализм старых американских военных. Эмблема в виде черепа со скрещенными костями и неоново-красными глазами кричала скорее о пиратах, чем о солдатах. «Скайнет СОСЁТ!» на посадочных салазках была нанесена аэрозольной краской на английском языке.

Внешний вид вертолета вместе с его вульгарной бравадой красноречиво говорил о Cопротивлении.

«Мы не можем вечно путешествовать без союзников, Алексей». Лосенко опустил бинокль. «Ты же видел, как отреагировали наши люди, когда подумали, что мы встретились с нашими боевыми товарищами. Впервые за много месяцев у них появилась надежда». Он кивнул на вертолет сопротивления. «Думай об этом как о прыжке веры».

Иванов бросил ему в ответ его же собственные слова.

«Я думал, это ты сказал тому предателю, Францу, что в наши дни доверия не хватает?»

«Пилоты этих летательных аппаратов не лгали нам», - напомнил ему Лосенко. «И они встали на нашу защиту, когда мы были в опасности. Если бы не неожиданное прибытие американских аппаратов, К-115, возможно, сейчас покоилась бы на дне океана, её корпус был бы фатально поврежден. Уже одно это требует дальнейшего расследования».

Старпом с сомнением хмыкнул.

«Как скажешь, капитан». Он свирепо посмотрел на Апач, несомненно думая об американских ракетах, которые испепелили его семью. «Но помни, что говорят о волках в овечьей шкуре. Я, например, намерен оставаться настороже».

«Ничего другого я и не ожидал, Иванов».

Внизу, на палубе, старшине Камарову и его людям удалось вытащить из моря летчика-янки. Лосенко спустился ей навстречу, за ним следовал Иванов. Подозрительный старпом держал одну руку на рукоятке своего пистолета. Холодная вода окатила их лица. Белая вода плескалась о открытые борта корпуса. После нескольких месяцев плавного путешествия под водой колеблющаяся палуба под ногами Лосенко стала неприятно шататься. Его мореходные ноги были покрыты ржавчиной.

«Без лишних движений», - предупредил он Иванова. «Эта женщина - наша гостья, до тех пор, пока я не скажу иначе».

На промокший летный костюм дрожащего пилота было наброшено тяжелое шерстяное одеяло. Она неуверенно стояла на качающейся палубе. Бдительные матросы встали по бокам от нее, держа ее за руки, чтобы держать в равновесии и под контролем. С коротко остриженных каштановых волос капала вода. Синяк под глазом и распухшая губа свидетельствовали о грубой посадке. Серебряные солдатские жетоны висели на цепочке у нее на шее. Лосенко определил ее возраст примерно в двадцать пять лет. Судя по всему, она была латиноамериканка по национальности. Губы у нее были посиневшие.

«П-привет!» Янки приветствовала их на ужасном русском языке. «Вы капитан этого судна?» Ее зубы стучали. «Н-надеюсь, ваш английский лучше моего р-русского».

«Я говорю по-английски», - ответил Лосенко. «Капитан Дмитрий Лосенко, к вашим услугам. Мы благодарны вам за помощь в борьбе с нашим врагом».

«Дьявол, спасибо, что о-оторвали меня от этой попойки. Я начинала чувствовать себя кубиком льда в холодной газировке. К слову о мозговой заморозке!» Она отстранилась от своих опекунов и с энтузиазмом взяла руку капитана в ледяную хватку. «Капрал Луз Ортега. Приятно познакомиться».

Мрачные глаза Иванова сузились. «Вы служите в Военно-Воздушных Силах США?»

«Раньше служила», - сказала Ортега. Она сбросила одеяло, обнажив ярко-красную повязку на рукаве. Она гордо кивнула на него. «Теперь это Сопротивление».

Сопротивление! Лосенко испытал волну радостного восторга. Возможно, у них еще есть шанс отвоевать планету у машин.

Ортега также протянула руку Иванову. Старпом проигнорировал ее, предпочитая вместо этого допросить пилота.

«Как вы попали сюда и нашли нас?»

«Мы не искали вас», - призналась Ортега. Она отдернула руку. «Вместо этого мы охотились за этим кораблем, полным металлолюбивых коллаборационистов. Я перехватила ваши радиопередачи. Я не достаточно хорошо расслышала всех русских, но суть уловила. Похоже, у вас были неприятности. Я подумала, что мы могли бы вам помочь». Она снова накинула одеяло на плечи. «Вы же знаете, как это обычно говорят. «Враг моего врага» и т. д. Кроме того, мы искали возможность вступить в бой с этим боевым кораблем. Вы, ребята, оказались хорошим отвлекающим маневром».

Она печально взглянула на тела погибших в воде.

«Впрочем, такова была наша цена. Но это же война. Противник потерял больше, чем мы сами. Это ведь самое главное, верно?»

Иванов по-прежнему был настроен скептически. Смерть других американцев ничего для него не значила.

«Эти сообщения были зашифрованы. Как вы смогли подслушать наши разговоры?»

Ортега фыркнула.

«Проклятье, Борис, Мы взломали ваш шифр несколько лун назад. Кое-кто из ваших старых товарищей связался с нами некоторое время назад и поделился всем, что знал. Вы же знаете, что это совместные усилия. Все мы из плоти и крови боремся против металла».

«Совместные усилия», - с сомнением повторил Иванов. Казалось, сама мысль об этом вызывала у него отвращение. «Вы и наши соотечественники?»

Ортега не сдавалась.

«Именно об этом я и говорю, Борис. У вас с этим какие-то проблемы?»

«Меня зовут Иванов», - коротко ответил старпом. Под его щекой дрогнул мускул. «Капитан второго ранга».

Лосенко восхищался его самообладанием. Принимая во внимание ужасную потерю своей семьи, Алексей, вероятно, хотел пристрелить первого встречного американца или, по крайней мере, набить морду самоуверенному пилоту. Он решил, что лучше всего будет разрядить обстановку.

«Иванов, пожалуйста, спуститесь вниз и проследите за ремонтными работами». Он встал между старпомом и женщиной. «Я хочу получить полный отчет о масштабах ущерба и о том, как скоро мы можем приступить к работе».

«Слушаюсь». Иванов, казалось, горел желанием покинуть общество американца. Он повернулся на пятках и быстро зашагал прочь.

Ортега смотрела ему вслед.

«А чем он так недоволен?»

«Война обошлась нам всем очень тяжело», - пояснил Лосенко. Он заметил, что Ортега дрожит, и сменил тему разговора. «Вы совсем замерзли, капрал. Давайте найдем вам сухую одежду и теплую еду». Он взглянул на вертолет на горизонте. «Я сообщу вашим коллегам, что вы в безопасности и можете быть приняты на борт этого корабля. Позже мы сможем принять меры, чтобы вернуть вас в ваше подразделение».

Ортега взмахнула руками, подав сигнал другому вертолету, прежде чем позволить отвести себя к ближайшему открытому люку.

«Весьма признательна, капитан». Она понизила голос до заговорщического шепота, как будто боялась, что Скайнет может подслушать. «А мы можем где-нибудь поговорить наедине? Честно говоря, есть причина, по которой мои приятели в другом вертолете позволили вам забрать меня вместо них. Сопротивление могло бы использовать такую лодку. Возможно, у меня есть к вам предложение... от моего командира».

«Джона Коннора?»

«Нет!» - Ортега посмеялся над самой этой мыслью. «Коннор - это всего лишь голос. Я даже не уверена, существует ли на самом деле такой человек. Я говорю о реальной вещи. Большое начальство».

Лосенко постарался не показать своего разочарования. Радиопередача Коннора давала единственную надежду на то, что когда-нибудь мир снова станет нормальным. Теперь он озадаченно посмотрел на Ортегу.

«А кто ваш командир?»

«Эшдаун», - ответила пилот. «Генерал Хью Эшдаун».