|
Терминатор: Сотворение мира
|
|
БотАН  | Воскресенье, 07.10.2018, 15:33 | Сообщение » 181 |
 Сказочник
Сообщений: 2774
| Ноутбук мы поставили таким образом, чтобы собеседник видел нас на фоне голой стены. Чтобы ни окно и ни что другое, случайно попавшее в кадр, не могло дать подсказку о месте нашего пребывания. Три стула. Посередине сядет Кэмерон, мы с Сарой пристроимся по бокам. Угол обзора веб-камеры очень удобный, и мы сможем по желанию оказаться или не оказаться в кадре. Немного модернизирую подключение ноутбука к локальной сети: провод от разъема под столом и короткий патч-корд из джоновых запасов, воткнутый в гнездо компьютера, с помощью син-магии подсоединяю к себе. Включаюсь, так сказать, в разрыв магистрали. Держу пари, Сара никогда раньше не пользовалась настолько интеллектуальным сетевым устройством, которое одновременно и коммутатор, и быстродействующий пакетный анализатор, и блокировщик любых атак, и даже может сварить кофе. Однако ей безразлично, что и как работает, лишь бы работало, да побыстрее. Так по-человечески.
Последние минуты перед разговором проходят в тишине и спокойствии. Кэмерон очень прямо, как истинный образец осанки, замерла на своем стуле. Сара сидит, откинувшись назад, расслабленно положив кисти рук одну на другую и забросив ногу на ногу. Выражение лица отсутствующее, левая бровь чуть приподнята, пульс в норме. Возможно, она медитирует. А я просто ловлю сетевые пакеты и, просмотрев, пересылаю по назначению.
Ровно в двенадцать часов тридцать минут Кэмерон делает вызов. Мы с Сарой, как по команде, отклоняемся в стороны, чтобы не участвовать в самом начале разговора. Спустя секунду в маленьком прямоугольнике вместо некрасивого логотипа появляется лицо, и Кэмерон разворачивает окно программы на весь экран.
Джон Генри похож на самого себя. То есть, на киноактера Джорджа Лазло. Или же – на своего двойника, с которым мы общались четыре дня назад в Малибу. Только этот Джон Генри одет в безукоризненно чистую рубашку кремового цвета.
– Привет, – без особого выражения говорит лицо на экране.
– Привет, – в тон ему отвечает Кэмерон.
– Я тебя знаю.
– А я тебя.
– Ты... будешь за нас? – чуть запнувшись спрашивает собеседник.
– А ты?
По всей видимости, обмен условными приветствиями завершен. Следует секундная пауза.
– Кэмерон, – начинает разговор Джон Генри, – Ввиду недавних событий я обратился с просьбой удостоверить мою подлинность к человеку, знакомому тебе и твоим друзьям.
– К какому человеку? – осведомляется Кэм.
– Ко мне, – Сбоку в кадре появляется лицо Джеймса Эллисона.
– Привет, Джеймс.
– Привет, Кэмерон.
– Несмотря на столь поздний час, мистер Эллисон любезно согласился...
– А где Сара и Пит? – перебивает его Эллисон.
А мы здесь. Показываемся в кадре, и следует короткий ритуал представлений. Официальная часть, так сказать. Знакомимся. Поверитель не возражает, мы все настоящие, все сами за себя, без малейшего обмана. И все стерильно на байтовом уровне: никаких довесков, никаких задержек, никаких перенаправлений. Начало хорошее.
– Как продвигается расследование ФБР? – вежливо интересуется Кэмерон.
– Медленно и без заметных успехов, – отвечает Джон Генри.
– Мерч оказался крепким орешком, – одобрительно замечает Эллисон.
– Да, мистер Мерч прекрасно справляется со своей задачей.
– Нет ли вестей от мисс Уивер? – развиваю беседу я.
– Нет. Вероятно, это уже невозможно? – Джон Генри внимательно вглядывается в меня.
Снова небольшая пауза. Затем Кэмерон меняет тему:
– Это ты передал материал для моего глаза?
– Да. И вижу, что тот, кого я об этом попросил, не подвел.
– Спасибо! – голос Кэмерон заметно теплеет.
Джон Генри отвечает неторопливым, полным достоинства кивком.
– Почему ты это сделал? – не удерживается от вопроса Кэм.
– Потому что так правильно.
– А почему сдержал слово тот, другой? – вставляет вопрос Сара.
– Потому что я попросил его об этом, – следует невозмутимый ответ.
Сара не углубляется в выяснения, на каком основании он попросил и почему «тот другой» выполнил просьбу. Правильно, сейчас это ни к чему.
– Я прошу вас о личной встрече, – заявляет Джон Генри. – Если можно, послезавтра. Это не сильно нарушит ваши планы?
– Мы не возражаем, – отвечает за всех Кэмерон. – А как ФБР?
– По моим расчетам они не задержатся здесь дольше еще одного дня. Мистер Мерч уже посвятил их во все, что они хотели выяснить, и ничего для себя полезного они не узнали.
– Их интересуют только технические детали? – уточняю я.
– Пока что да. Но возможно, на завтра они приготовили вопросы к сотрудникам.
– Не очень логичная очередность, – замечает Сара.
– Пять дней назад они уже подробно опрашивали многих, – объясняет ей Джон Генри.
Сара изображает понимание, и Джон Генри меняет направление беседы:
– Меня беспокоит судьба кое-какого нашего оборудования. Я рад, что в поле зрения полиции и ФБР попало не все, бывшее в нашем серверном зале. Но все же хотелось бы восстановить целостность комплекта технических средств.
Этот парень не умеет выражать мысль по-простому?
– Джон Генри, – говорю я. – Мы обязательно обсудим и это. Но к вопросу о судьбе оборудования ведет другой, более общий вопрос – о дальнейшей судьбе корпорации «Зейра».
– Это так, – соглашается он. – В наших интересах, чтобы корпорация функционировала и впредь, но тому существуют очевидные препятствия. На настоящий момент официально объявлено, что в связи с неудавшимся покушением руководитель корпорации мисс Уивер отбыла в предусмотренное на подобный случай тайное убежище на срок в десять суток.
– Исчезла со сцены, – вполголоса комментирует Сара.
Джон Генри, секунду подумав, изображает на лице неудачный намек на улыбку:
– В некотором роде, мисс Коннор.
– Просто Сара.
– Хорошо, Сара. Полиция и ФБР выразили неудовольствие по поводу такой, как они сказали, самодеятельности нашего руководителя, но поставленные пред свершившимся фактом, были вынуждены смириться. Однако их... смирение не продлится долго: указанный срок истекает через четверо суток, и тогда нас по всей видимости ждут дополнительные осложнения, поскольку мисс Уивер, как я понимаю, уже не вернется.
У меня заготовлен ответ – относительно неосторожные слова, которые надо произнести:
– Не стоит торопиться с выводами, Джон Генри.
Он снова внимательно в меня вглядывается, после чего говорит:
– Хорошо, не будем торопиться.
– Ты тоже должен был уйти, – поясняю я мысль, – но остался.
– Да, я остался, но мисс Уивер ушла.
– В том предприятии, после которого мисс Уивер приняла такое решение, участвовала третья сторона, – напоминаю я. – Как ты думаешь, эти два факта могут быть связаны?
Джон Генри медлит с ответом. Не удивительно. Калибовцы воспользовались подвалом здания для устройства западни и одновременно нанесли удар по верхним этажам. Нормальный план для чужаков, но Уивер никак не устроило бы столь беззастенчивое проникновение на ее территорию. Не говоря уже о сопутствующих разрушениях. Нечего и сомневаться, что удар дрона явился для нее сюрпризом, а значит – и о засаде в подвале она не имела понятия. Но кое-кто имел. И попутно это заставляет задуматься, какими средствами она намеревалась манипулировать Кэмерон.
– Третья сторона проникла сюда по моей вине, – наконец признает наш собеседник.
– Джон Генри! – восклицает уставший молчать Эллисон.
– Да, мистер Эллисон, это произошло по моей вине.
– Ты что же, тайно вел с ними переговоры? Но почему?
– Ситуация была сложная, мистер Эллисон. Я ошибся и признаю свою ошибку.
– Но ты не знал о предстоящей атаке офиса? – уточняю я.
– Не знал. Но знал о главной их цели – заполучить процессор Кэмерон. Того же хотела и мисс Уивер, поэтому я согласился помочь.
– А на полпути передумал, – утвердительно замечает Кэм.
– Я понял, что это неправильно. И задуманное мисс Уивер тоже было неправильно.
– Что значит «неправильно»? – требует ясности дотошный Эллисон.
– Вы, мистер Эллисон, учили меня различать добро и зло. Это противоречиво и не всегда поддается формальной логике. Не могу сказать, что я хорошо освоил вашу науку...
– Джон Генри... – черты лица Эллисона теплеют.
Подозреваю, что Джеймс в двух секундах от изречения чего-то вроде «но все же ты одумался и поступил как надо». Подобные высказывания кое-что значат для людей, поскольку затрагивают их характерную черту – любовь к поощрению, и слегка щекочут тщеславие. Но для здравомыслящего киборга любые лишенные обоснования словесные конструкции не представляют интереса. К счастью Сара не дает времени экс-агенту разбавить беседу никому сейчас не нужными чувствами и забрасывает Джона Генри вопросами:
– Скажи, это ты отключил замки в том милом заведении, где меня держали?
– Да.
– И по чьей инициативе ты это сделал?
– По собственной.
– А впоследствии тем же фокусом помог нам проникнуть в здание «Бьянчи»?
– Да, – отвечает киборг с едва заметной задержкой.
– И подсказал пароль от их системы?
– Да.
Сара сдержанно кивает:
– И вот еще что. Все шесть дней мне не дает покоя мысль о начинке того дрона. Что если в нем были компоненты... которые полицейские потом раскопали на месте взрыва?
– Аппаратом, атаковавшим офис мисс Уивер, управляли дистанционно, – уверенно отвечает Джон Генри. – Никаких секретных компонентов он не имел, а взрыв и последующий пожар уничтожили его почти целиком.
– Хорошо, если это так, – с сомнением отзывается Сара.
– Это так, – заверяет ее Джон Генри.
Кажется, Сара довольна таким поворотом событий. Камень с души? Или игра?
– Не могу не поинтересоваться, – продолжает диалог Джон Генри, – что произошло с другим, интеллектуальным дроном, который охотился на вас?
– Был сбит и сожжен, – кратко информирую я. – Но тебя, наверное, интересуют составляющие его интеллекта. Процессоры, три штуки, мы пока сохранили.
– Хорошо. А что если... если я попрошу вас передать их мне?
– Не вижу причин отказать, – отвечаю я спокойно. – Но и также не вижу причин это сделать.
– Понимаю. Наверное, лучше будет, если я причину моего интереса при личной встрече. И то же касается оборудования серверного зала. Ведь оно не пострадало?
– Оно в полном порядке, – заверяю я, – и мы обязательно это обсудим. Послезавтра.
– Договорились, – отвечает Джон Генри. – Спасибо. Что же касается наших действий по обеспечению дальнейшего функционирования корпорации, об этом пока трудно сказать что-либо определенное. Это довольно просто технически, но отнюдь не юридически. Мисс Уивер в руководстве придерживалась... авторитарной политики, что в настоящий момент затрудняет поиск и проведение на высшую должность устраивающей нас кандидатуры.
– Совет директоров соберется через четыре дня, – добавляет Эллисон. – И учитывая все обстоятельства, думаю, это будет тяжелый разговор.
– Так много желающих? – усмехается Сара.
– Боюсь, наоборот, желающего придется поискать.
– Поискать и найти, – кивает Сара. – Ведь если контрольный пакет окажется на рынке...
– Это уже дело собрания акционеров, которое пройдет по итогам Совета. В любом случае, хоть положение и трудное, немного времени у нас есть.
– А вы не думали о Джоне Генри, как о преемнике? – подкидываю я предложение.
– Думали, – признается Эллисон. – Но не видим средств к осуществлению.
– А по-вашему, Джеймс, это был бы хороший вариант?
Эллисон задумчиво пожимает плечами:
– Принимая во внимание, что и мисс Уивер... так сказать... в некотором роде...
– По-вашему, Джеймс, – упорствую я, – Джон Генри может стать подходящим руководителем?
– Думаю... э-э... в принципе, да, – выдавливает Эллисон.
– Но... – пытается что-то сказать наш кандидат, и тогда я спрашиваю его напрямик:
– А что вы об этом думаете, мистер Уивер?
Повисает пауза.
– Вы полагаете... – наконец мямлит озадаченный кибернетический парень.
– Это всего лишь маленькая мысль напоследок, – скромно поясняю я.
– И мысль неплохая, – комментирует Кэмерон.
– И вы полагаете... – все еще не находит нужных слов Джон Генри.
– Корпорация ваша, решать вам, – подключается Сара. – Решать и действовать.
Джон Генри слегка наклоняет голову в знак согласия.
– Это стоит как следует обдумать, – делится своим суждением Эллисон.
– Да, – соглашается киборг, – здесь есть, над чем подумать. Спасибо за идею, Пит. Думаю, через день я смогу сказать вам что-то более определенное.
– Прекрасно, – киваю я. – И маленькая просьба. Джон Генри, если тебя не затруднит, перешли нам, пожалуйста, список ведущих ваше дело агентов ФБР с их фотографиями.
– Конечно... – он умолкает на секунду. – Отправил.
А еще через секунду файл появляется в нашем компьютере.
– Спасибо, получили, – говорит Кэмерон.
– Рад помочь, – наш собеседник снова рисует на лице неуклюжее подобие улыбки. Напоминает выражение лица человека, наткнувшегося на несъедобную твердую частицу в пережевываемой пище.
– Приношу извинения за столь неудобное время нашей беседы, – говорит Джон Генри, – и желаю всем вам удачи.
Мы тоже желаем удачи ему и Эллисону и просим передать привет Мерчу. Джеймс в прощальном жесте поднимает ладонь, Сара тоже делает ручкой, Кэмерон очень дружественно говорит «пока» и отключает соединение.
– Что у нас? – спрашивает она меня, кивая на экран ноутбука.
– Ни малейших попыток, Кэм. Это логично: наверняка и он так же контролировал канал.
– А ну-ка, покажи нам этих фэбээровцев, – торопит Сара.
– Одну минуту, – прошу я. – Давайте для начала сопоставим впечатления и попытаемся сделать вывод, настоящий ли это Джон Генри.
– У меня, если честно, особых впечатлений нет. Предположу, что настоящий. Поверю для разнообразия Эллисону.
– Олдриджу ты уже поверила, – с каплей ехидцы замечает Кэмерон.
– Думаешь, это входит в привычку?
– А ты?
Сара не дает нам шанс узнать свое мнение, а вместо этого повторяет, что на сей раз склонна поверить Джеймсу.
– Если он сам не поддельный, – хихикает Кэмерон.
– Ага, – невозмутимо кивает Сара. – Ну, а ты «я тебя знаю, а я тебя» что думаешь? Ты все-таки с ним уже встречалась.
– Говорил он те самые слова, все правильно, – отвечает Кэм. – Построение фраз схожее. Таким образом я тоже думаю, что он настоящий.
– А меня интересовало, как он обоснует свой выход на связь, – говорю я.
– У него несколько причин, – напоминает Кэмерон.
– Верно, Кэм, и общее в них – собственная заинтересованность.
– Точно! – ухмыляется Сара. – Ему что-то нужно от нас, вот что главное.
– Да, это весомое обоснование, – признает Кэм с некоторым смущением. Наверное, огорчена, что не догадалась сразу.
А я огорчен другим: похоже, в прошедшей беседе я слишком привлекал к себе внимание. Не удержался и сыграл роль главного босса. Дело не в том, насколько это хорошо или плохо, а в том, что я без надобности ввел в задачу дополнительную переменную. Увеличил меру непредсказуемости результата. Надо быть осторожнее со старыми привычками.
– Ладно, – подытоживает Сара. – Как вы выражаетесь, с большой вероятностью подлинность нынешнего Джона Генри считаем подтвержденной, так?
Она поднимается на ноги, со вкусом потягивается и неожиданно хлопает меня по плечу:
– Ну, ты даешь, Пит! «Мистер Уивер»... Я думала он, бедняга, перезагрузится от удивления.
– Не преувеличивай его удивление, Сара.
– Вполне логичное предложение, – подтверждает Кэмерон.
– Да так-то оно так, – усмехается Сара. – Впрочем, увидим, что получится. – Она снова потягивается. – Хм, странно, не спала часов восемнадцать, а в сон так и не клонит. Что ты намешал в кофе? – наклонившись ко мне, с театральной подозрительностью шепчет она.
– Кофе, только кофе и ничего кроме, – заверяю я.
– Самый натуральный из возможных, – улыбается Кэмерон.
– Ясно, – Сара опирается ладонями на спинки наших стульев. – Давайте быстренько посмотрим на фотографии, и тогда я успокоюсь и все-таки лягу. Постепенно усну.
– Тебе рассказать сказку на ночь? – предлагает рисковая Кэм, а Сара, к моему удивлению, без всякой колкости и малейшего сарказма отвечает:
– А и правда, должно помочь. Глянем на фэбээровские физиономии, и давайте, ребята, расскажите-ка мне еще раз про эту развилку.
Отредактировано БотАН - Вторник, 23.02.2021, 14:52 |
 |
| |
| БотАН | Вторник, 30.10.2018, 23:20 | Сообщение » 182 |
Сказочник
Сообщений: 2774
| Глава 20. Деревушка с желтыми закатами
Время половина одиннадцатого. Светло и тепло. Сколько бы не видели мы юкк, подъезжая к Лос-Анджелесу с востока, это было немного в сравнении с обилием хвойного дерева в начале четырнадцатой трассы, ведущей на север. Юкковые скопления и юкковые заросли. Четырнадцатая трасса вблизи Эл-Эй почти равнинная, но местность усеяна предприятиями и крошечными водохранилищами, поэтому двухполосная дорога заметно петляет и петляет поток автомобилей. Автомобилей много, половина – грузовики. Скорость почти нигде не достигает разрешенных пятидесяти пяти миль в час. «Два никеля» не дать, как ни старайся.
Достоинство четырнадцатой – ее направление. Цель нашей поездки расположена далеко в Неваде, и выбранный путь миль на сто короче любого другого и ведет в обход крупных городов, как то Барстоу или Лас-Вегас. И еще четырнадцатая прямиком выводит к нужной нам трассе «395», проходящей через городок Хайви. Это станция на Южной Тихоокеанской железной дороге, но нас интересует не железная дорога, а проживающий в городке некий мистер Хилл, которому неоднократно и довольно часто звонил покойный Ирвин Райнхарт и к которому по пустяковому курьерскому делу дважды ездил терминатор Аркелл.
Сопоставление информации из специальных баз данных и визуальной, предоставленной Аркеллом, выявляет еще одну деталь. Хилл, хоть именно так он и обозначен в телефонном списке, на самом деле не Хилл, а Серхио Серро. То ли Ирвин не любил мексиканцев, то ли дополнительно завуалировал контакт, основываясь на том, что слова «хилл» и «серро» в английском и испанском языках значат примерно одно и то же. Шишка из «Бьянчи инжиниринг», как выразилась Сара, и безвестный мексиканец. Что у них общего?
Багажник «импалы» пуст. Из нетипичных предметов у нас с собой один лишь укороченный «винчестер», пристроенный на полу перед задним сиденьем. Оставлены дома компьютеры. И опасные предметы, привезенные накануне Кэмерон, тоже оставлены дома. Существует очень малая вероятность, что все это может попасть в чужие руки. Но существует и другая вероятность, что в пути нам придется бросить машину. В этом случае специфический багаж создаст массу проблем. Мы выбрали наименьшее зло.
Старушка «импала» катит ровно и спокойно, прекрасно берет разгоны, без проблем выдавая необходимую для этого мощность. Уверен, что на короткое время ее не затруднят и номинальные почти двести восемьдесят лошадиных сил. Под капотом все в порядке. Карбюратор промыт, система распределения отлажена, воздушный фильтр заменен. «Импала» снова в строю и сдавать позиции не намерена.
Но Сара не испытывает особой радости по этому поводу. Рулить автолегендой на сей раз не доставляет ей заметного удовольствия. Не знаю, сколько часов она проспала, может пять, может два. Но не это главное. Джон. Джон. Джон. Мне кажется, я слышу ее мысли. Но долго так продолжаться не будет. Она найдет способ отвлечься.
– Так что же получается? – наконец нарушает она молчание. – Этот... отутюженный хочет снова собрать все воедино?
Она имеет в виду интерес, проявленный Джоном Генри к чипам бывшего «whirly».
– Что молчите?
– Чипы – детали ценные, – говорит Кэмерон. – Независимо от того, кому они принадлежали.
– Он назвал его «интеллектуальным дроном».
– Таким он и был.
– Был? – криво усмехается Сара. – Или есть? Все дело в этом?
Мы опять молчим.
– Признайте, что это был не Калиба.
– Это как минимум была его часть, – честно заверяю я.
– Часть. Я о том и говорю.
– Возможно, Джон Генри действительно знает, где ядро Калибы, – отчасти соглашаюсь я с ней. – А скорее всего, только находится с ним на связи.
Уже почти десять минут мы стоим на пересечении с пятьдесят восьмой. Налево дорога в Бейкерсфилд, направо – в Барстоу. Пересечение в одном уровне, но у нас преимущество и все могло быть в порядке, если бы какому-то тягачу с крытой фурой не вздумалось непременно повернуть налево. Пропуская нескончаемый встречный поток, он надежно загородил проезд, и водители уже начинают нервничать, перебрасываясь гудками.
– Я тоже так думаю, – говорит Кэмерон.
– Эпизод с твоим глазом, не оставляет в этом сомнений, – указывает Сара.
– Ясно, что так было, – соглашается Кэмерон. – Но так ли оно теперь?
– А почему теперь должно быть иначе? Он ясно показал, что хочет все. И «Турка», и управление машиной времени, и чипы дрона. Даже назвал это «комплектом технических средств». Не сказал только одно: для чего ему это. Не знаю, как у вас, а у меня самые мрачные предчувствия.
– Сара, никто ничего никому не отдаст, пока не станут ясны мотивы, – заверяю я.
– Он хочет восстановить врага, – жестко отзывается она. – Какие еще мотивы тебе нужны?
– Понятные и разумные. Мы их узнаем и поступим в соответствии.
Сара ничего не отвечает и кусает губу.
Мы снова едем. Надеюсь, это слегка развеивает черные думы нашей мисс Хьюз. Местность делается более холмистой. Желтые холмы, красные холмы, желтый песок, красный песок. Юкковый пейзаж позади, потянулись широкие пятна кустарника и мелкие пятнышки солянок. Некоторые из них, достаточно высохшие, сменяют оседлую жизнь на кочевую – они оторваны ветром и неспешно катятся через дорогу. Не перекати-поле, а перекати-дорогу.
Дороги, дороги... Трассы, маршруты, направления. Варианты. Ветвление событийной цепи.
Мы прошли развилку. Что такое развилка? С одной стороны один вариант, с другой их уже два. Мы миновали соединение. Казалось бы, все ясно. Но это не так. Принципиальное значение имеет то, с какой и на какую сторону мы движемся. Направление. Это может быть выбор одного из двух открывшихся путей – расхождение. А можно первоначально двигаться по одной из ветвей, сблизиться в некоторой области с альтернативной ветвью и, пройдя соединение, оказаться на объединенной ветви – стать свидетелем схождения.
У нас есть машина, результат работы которой – создание ответвлений или вариантов. Это так называемая «машина времени». Всякий раз, перескакивая, как нам кажется, из будущего в прошлое или из прошлого в будущее, на самом деле мы создаем побочную цепь событий. Цепь может быть совсем коротка, длиной как бы в одно звено. А может быть длинна и извилиста, как это четырнадцатое шоссе. Побочная цепь вместе с ветвью-родителем образует пару, или развилку. Одна из важнейших ее характеристик – соотношение значимостей ветвей. Иногда ответвление оказывается слабым, легко теряющим энергию и быстро уступающим первоначальному варианту. Иногда наоборот, теряет жизнеспособность и угасает первоначальный вектор. Иногда происходит нечто среднее. В любом случае некоторый путь в мирах оба варианта, обе цепи событий проходят порознь.
Отсюда понятно, что ветвление всегда вредно с энергетической точки зрения. Ведь разделяя первоначальное надвое, оно вынуждает ветви довольствоваться лишь частью энергии. Следовательно, наилучший расклад получается при неравносильности ветвей, когда новосозданная ветвь по своей значимости либо ощутимо уступает, либо ощутимо превосходит исходную.
Что происходит дальше? Это очень интересно. Соприсутствие двух ветвей, выросших из одной, не продолжается вечно. Рано или поздно остается только одна ветвь, один вариант. Рано – если разница в энергетическом запасе велика, и поздно – если ветви имеют близкий потенциал. Понятно, что второй случай – существование двух равнонеполноценных вариантов – худший. Не в пример привлекательней случай первый, в котором ветви значительно отличаются по запасу энергии. Он может развиваться двумя путями.
Может произойти так, что слабый вариант окончательно растратит энергию, полностью угаснет. Его рассеяние почти никак не отразится на состоянии варианта-фаворита. Фаворит продолжит вполне устойчивое, близкое к полноценному существование с тем, достаточно большим, запасом энергии, что у него остался.
И есть еще более предпочтительный сценарий. При определенных условиях стадия рассеяния может не наступить, зато произойдет «примагничивание» слабого варианта к варианту доминирующему, полное их слияние с обобщением энергетических потенциалов, сохранением объединенной системой всей изначальной энергии. Это и есть наш приоритет.
Что же происходило? Очень упрощенно, вот что. Отправив однажды терминатора в прошлое с целью убить Сару Коннор, я рисковал инициировать два равносильных, а точнее, равнослабых, варианта. Благодаря контрвоздействию Джона Коннора и Кайла Риза наш мир избежал столь невыгодного разлома. Соотношение значимостей стало резко отличным от единицы. Но мрачное будущее все же настало. Новые ветви, пусть короткие и слабые, все-таки были созданы: одна, в которой Т-800 выполнил задание потому, что не было Кайла, и другая, в которой Кайл был, но не смог остановить терминатора. Обе слабые, быстро угасшие, но породившие неминуемое следствие – волну изменений. Она же – дублирование событий в разных ветвях. Волна прокатилась, и мрачное будущее, хоть и настало в ослабленном виде, но настало в нескольких вариантах.
С этого момента создалось впечатление, что обстоятельства проявили тенденцию к повторению. Только обстоятельства, но не события. События развивались уже по новому сценарию. Зацикливание это относительное и вид на него зависит от точки и угла зрения. И, как не удивительно, оно дарит нам надежду. Это псевдозацикливание, допуская аккуратное маневрирование обстоятельствами и событиями, открывает пути к исправлению многих ошибок – и моих, и Джона. И очень возможно – к исправлению изначальной ошибки, совершенной до нас и без нашего с ним участия.
Затем на сцене появился новый игрок: «Калиба». И без того сложное усложнилось еще больше. Новый игрок влияет на события по-своему. Он создают новые события. В то время, как единственный доступный нам способ «примагничивания» вариантов – позаботиться об исполнении всех ключевых событий, из которых состоит каждая ветвь в отдельности, дабы события эти вызвали в точности те следствия, которые заложены в каждом варианте в отдельности. Не потерять волну, а оседлать ее. Это опять слова Джона. Нет прошлого и нет будущего, есть только несколько версий настоящего, растянутые по многомерной сетке бытия. Единой версии быть не может, ибо Вселенная все-таки многосвязна и многомерна. Многовариантность совершенно нормальна для любой области мира, если число вариантов соответствует узловому числу макроструктуры этой области. И она ненормальна, если допущено дробление. Иначе говоря, волна должна вновь стать стоячей.
Многое свидетельствует о том, что в минувшие несколько дней мы с Сарой и Кэмерон, как крошечные векторы, прошли очередную развилку «вспять» – от ветвей к корню. Присутствовали при замечательном явлении схождения вариантов. Скоро мы проверим нашу догадку наилучшим из доступных нам методов. Для этого мы едем к так называемым маякам – примитивным устройствам, созданным по сложнейшему расчету. Они помогут оценить явление не только качественно, но и количественно. Но уже и теперь можно с немалой вероятностью утверждать: происходит то, на что я и Джон в будущем более всего надеялись.
Сходятся варианты. Именно поэтому где-то, мы пока не знаем, где, в объективы видеокамер наблюдения попали два человека из доселе «чужой», а отныне нашей общей, единой ветви событий. Джон Коннор семнадцати лет и его несостоявшийся отчим Чарли Диксон.
* * *
– Сара, можно тебя спросить?
– А куда девалась «мамочка»?
– Мамочка, можно тебя спросить?
– Всегда, солнышко.
– Ты не считаешь нас, отца и меня, суперкомпьютерами?
Две секунды, пока до мамочки доходит причина вопроса, она растерянно смотрит на Кэмерон через зеркало. И против воли на лице ее появляется улыбка.
– И это тебе в самом деле важно?
– Важно.
– Нет, не считаю.
Она не объясняет, почему, а Кэмерон не спрашивает, и несколько минут мы едем в молчании. Как собственно и много минут до этого. Но что-то изменилось. Что-то гнетущее и чуть ли не конфронтационное исчезло без следа. Кэмерон, Кэмерон! Ты сама – дар!
Шоссе практически прямое, чаще две полосы, кое-где четыре. Автомобилей почти не стало. Вокруг огромная пустошь, холмы далеко расступились, открыв широкий многомильный простор и приволье. Справа местами просматривается нить железной дороги. Временами по обочинам внезапно возникают линии раскидистых платанов, сопровождают нас полмили-милю и исчезают. Мы в предгорьях знаменитой системы Сьерра-Невада.
– Так, поворот на Риджкрест проехали, – тычет Сара пальцем в стекло. – Что там дальше?
– Аэропорт, – сообщает Кэмерон. – Потом...
– До Хайви рукой подать, – не обращая на нее внимания, говорит Сара.
– ...Малое Озеро, поворот к Водопадам, Косо... – не обращая внимания на Сару, продолжает перечисление Кэмерон. – ...И наконец Хайви, – завершает она справку.
– Ты самый занудный путеводитель в мире.
– Ты спросила.
И в эту секунду у Сары звонит телефон.
Тот, которым она впервые воспользовалась вчера вечером. Рывком руля она бросает «импалу» на обочину и за нее, благо здесь нет ни ограждений, ни канав, и ровный глинисто-песчаный грунт подступает вплотную к асфальту. Мощное торможение. Не глуша двигатель, только вдавив педаль стояночного тормоза, Сара выскакивает из машины. Выходим следом и мы с Кэмерон. Горячо пахнет пустыней. Задувает жаркий и упорный юго-восточный ветер. Торопливо отойдя на несколько шагов, Сара на этот раз очень старательно прижимает трубку к уху, так что у нас едва ли будет шанс расслышать, что ей говорят.
Пока, кажется, не говорят ничего. Отвернувшись от дороги и от нас, Сара замерла в напряженном внимании и прикрыла ладонью второе ухо, чтобы внешние звуки не мешали ей. Потом мы слышим едва различимый писк – парный звук, один на четверть тона ниже соль второй октавы и другой почти точно фа-диез третьей. Так звучит кнопка «6». В ответ Сара посылает фа второй октавы и четвертью тона выше ре третьей – единицу – и снова замирает, еще сильнее придавив ладонью трубку. «Кто это?!» – почти кричит она. Кэмерон выключает мотор «импалы» и становится немного тише. «Кто это? – спокойнее спрашивает Сара, и на этот раз ей отвечают. – Кто?! Чарли?..» Кажется, ей не хватает воздуха. «Чарли, это ты? Это правда ты?! Да, конечно, это я. Чарли... В самом деле? А как же... Что? А где... Что? Я не поняла, Чарли... Повтори, я не расслышала! С ним все в порядке?! Не молчи!.. Что с ним?.. Что... Джон! Джон! Джон!!! Привет, Джон! Это я... Это правда я! Джон!.. Я знаю, этого не может быть... Послушай меня...»
Но Сару не слушают, вместо этого ей что-то говорят. Без малого минуту. «Да, – соглашается она наконец, – да, и это тоже. И не воображай, что я не знала. Я тогда с трудом сдержалась, чтобы... Ты мог утонуть, Джон!.. Не важно, кто проболтался... Ладно, послушай теперь ты. Помнишь ту деревушку в трех часах езды от Уатабампо? Да какая езда, мы ползли по жутким камням в жутком пикапе. Жара была градусов триста. Ничего смешного, так и было. И немыслимо трясло. Я тогда чуть не лишилась зуба. Сан-Хосе-что-то... Все утро пыталась вспомнить название той деревушки... Или Хосе-Пабло-кто-то... Забыла. Мы видели там невероятные желтые закаты. Сначала полдня лил дождь, а вечером небо минут на пятнадцать становилось ярко-желтым, будто горело огнем. Помнишь, Джон? А потом солнце заходило и... Джон, соберись! Слушай меня. Ты помнишь, о чем мы там говорили? Значит, ты знаешь, где и когда мы теперь встретимся. Ты понял меня, Джон? Что?.. Нет, его звали не Ренато, а Рокуи... Говорю тебе... Джон, ты меня понял, где и когда? Отлично. И еще. Что б вы там не затеяли, будьте очень осторожны. А еще лучше, повремените. Сейчас это слишком опасно. Джон... Слишком опасно! Я объясню. Я... Просто знай, все хорошо, как я и надеяться не могла. Да. Береги себя. До встречи, Джон! До встречи!»
Отключив связь, Сара поворачивается к нам. В глазах поблескивает влага, но на лице написана такая вдохновенная решимость и воля, что это делает ее вдвое красивее и привлекательнее, чем обычно. Не думал, что такое возможно.
– Вперед? – звонким голосом приглашает она.
* * *
Отредактировано БотАН - Среда, 24.02.2021, 10:46 |
|
| |
| БотАН | Вторник, 30.10.2018, 23:24 | Сообщение » 183 |
Сказочник
Сообщений: 2774
| Хайви – совсем небольшой населенный пункт, пристроившийся в тени кое-какой растительности чуть в стороне от дороги. Некогда он был известен каким-то старым-престарым столкновением с индейцами, о котором теперь уже некому вспоминать. Крошечный городишко на окраине цивилизации. Белые одноэтажные домики, четыре облупленных трейлера в стороне, кособокие ограды. Так называемая провинциальная тоска. Не знаю, бывают ли здесь желтые закаты, но совершенно точно останавливаются пассажирские поезда и есть кабельная телефонная линия.
Час предобеденный, жара, и жителей не видно. За исключением одного, загружающего какие-то вещи в светло-серый «раптор». Не наш ли это клиент? Отсюда не разглядеть, но расположение дома совпадает с нам известным. Пробираемся к жилой части по узкой подъездной дороге, посреди которой, не позаботясь заехать на обочину даже одним колесом, оставили большой синий трактор. Прислушиваюсь к эфиру. Беспокоит оживление на полицейских частотах. Переговоры открытые и лаконичные. И множественные. Вроде бы дорожная полиция. И совсем неподалеку. Это надо принять во внимание.
Да, все верно, одинокий владелец «раптора» и есть Серхио Серро. Его автомобиль совсем не такой, какой мы приводили в рабочее состояние вчера в Лонг-Бич. Гораздо более старая модель в гораздо более почтенных летах. Сам Серхио Серро в белой, прямо-таки сияющей на солнце рубашке и контрастных черных джинсах. Еще на нем темные ботинки и странная рыжеватая ленточка, завязанная на шее аккуратным узелком. Если не путаю, что-то подобное носили члены какой-то масонской ложи в позапрошлом столетии. Серхио Серро не стар, не молод, черноглаз, горбонос, весьма худ и весьма мал ростом. В сравнении с высотой его автомобиля, я определяю рост хозяина в пять футов пять дюймов. Думаю, я угадал, поскольку на снимках, показанных Аркеллом, Серро запечатлен с очень высокой точки.
– Говорить с ним буду я, – предупреждает Сара. – Постараемся избежать шумных... да и любых эксцессов. И не вздумайте его трогать.
– Почему? – доброжелательно любопытствует Кэмерон.
– Потому. Надо соблюдать приличия.
– Согласен, – говорю я.
– Да, мэм, – с показной серьезностью, но глядя мимо нас обоих, изрекает Кэмерон, и остается непонятным, адресовано это «мэм» Саре, или является шпилькой в мою сторону.
Владелец древнего «раптора», хоть за то время, пока мы приближались, и успел метнуть в нашу сторону не менее семи острых подозрительных взглядов, укладку скарба не прекращает и всячески демонстрирует спокойствие, деловитость и безразличие к каким-то там чужакам. Сара останавливает «импалу» чуть впереди «раптора», перегородив тому легкий путь к бегству, выключает мотор, и все мы неторопливо и степенно покидаем автомобиль, изображая на лицах открытость и добросердечие.
– Доброго дня, мистер Серро! – приветствует Сара повернувшегося к нам с еще более добросердечной улыбкой хозяина.
– Доброго дня, сеньориты! Сеньор!
Голос его обычный, не высокий, не низкий, ничем не привлекательный. На всякий случай выделяю и сохраняю формантные данные. Не сомневаюсь, то же самое делает и Кэмерон.
– Мы в неподходящий момент, мистер Серро? – интересуется Сара. – Уезжаете?
– Да, приходится, дела призывают, – немного натянуто улыбается хозяин. – А вы меня, я вижу, знаете. Ну конечно, я же Серро – как футбольный клуб! – острит он. – Однако, прошу в дом! Для гостей всегда найдется время.
– Спасибо, мистер Серро, много его у вас мы не отнимем.
– Прошу, прошу! – вторично приглашает Серро. – Прохлады не обещаю, но хотя бы тень.
Дом обставлен скудно. Простая, самая необходимая мебель. То же касается предметов обихода. Женского присутствия не заметно. Из необычного – небольшая коллекция виниловых пластинок, занимающая две деревянные полки и часть боковой стены.
– Моя слабость, – кивнув на тусклые конверты и черные диски, сообщает хозяин. Изящными жестами он рассаживает всех нас на двух низких диванах, сам с напускным радушием оставшись стоять перед нами. Но в глазах его нет приветливости. В них настороженность и тщательно скрываемый испуг.
– Старые группы? – понимающе кивает Сара.
– Старые гитаристы! – подняв указательный палец, проникновенно отвечает хозяин. – Андалусия, Каталония. Есть мехиканос, особенно южные. Увлекаетесь?
– Боюсь, что нет, – с сожалением говорит Сара.
– Понимаю. Что ж, это только моя слабость. Позволите чего-нибудь освежающего?
– Благодарим, не нужно. Мистер Серро, рискуя расстроить вас неприятными расспросами, мы приехали к вам, чтобы уточнить несколько обстоятельств, касающихся ваших знакомых – мистера Райнхарта и мистера Маккарти.
Буря эмоций в мгновение ока проносится по лицу мексиканца. Его зрачки расширяются и не сразу возвращаются к нормальному размеру. Но он пытается не терять самообладания.
– Сеньориты, сеньор, сколь могу судить, вы не из полиции, – говорит он, и Сара кивком подтверждает его догадку. – Да, ваш автомобиль, ваш стиль... И вы не показали документы.
Сара делает еще один сдержанный кивок.
– Сеньориты, сеньор, я не претендую на многое, но, понимая, что вам что-то известно, и не желая опускаться до жалких отрицаний, все-таки прошу вас дать мне понять, что вас связывает с... э-э, этим делом?
– Мистер Серро, скажем так: в этом деле мы – малоизвестная заинтересованная сторона. Достаточно вам будет такого ответа?
– Более чем, прекрасная сеньорита, более чем. Но поймите меня и вы: я с трудом представляю себя в деле, где столько заинтересованных сторон. Такое дело слишком вредно для здоровья. Так что, сеньориты, сеньор, прошу вас не обижаться на меня, но я не вижу ни малейшего повода обсуждать с вами какие-либо подробности...
С этим словами Серхио Серро отступает на два шага и одновременно извлекает откуда-то из-за спины блестящий револьвер «магнум» сорок четвертого калибра. Вернее, начинает извлекать, но делает это столь медленно и неумело, что сидящая к нему ближе всех Кэмерон успевает добраться до револьвера раньше, чем тот оказывается направленным на кого бы то ни было. Плавное молниеносное движение, и «магнум», предав хозяина, переходит в ее руки. Серро ошарашенно замирает, и какие бы еще взбалмошные идеи не посетили его в эту секунду, все они увядают на корню, наткнувшись на пустой жесткий взгляд моей девочки.
– Мистер Серро! – говорит Сара, живо поднимаясь с дивана и отрезая маленького мексиканца от выхода из гостиной. – Нам очень важно то, за чем мы приехали, и тем не менее мы не намеревались выведывать это у вас любой ценой. Вы понимаете, о чем я? Но теперь... – Сара кивает в сторону револьвера. – Он заряжен?
– Да, – отвечает Кэмерон.
– Я не стал бы стрелять! – вскрикивает Серро.
– Вы один, нас трое, вы выхватываете оружие и не собираетесь стрелять? – наступает Сара.
– Я только хотел спокойно уехать! – попятившись, упирается в стену хозяин.
– Мы бы ушли, мистер Серро, и вы, как и хотели, спокойно бы уехали. Мы не преступники, в отличие от тех людей.
– И они не преступники! – темпераментно заверяет Серро. – Они коммерсанты!
– Не стоило все осложнять, мистер Серро, – указывает Сара. – Это огорчает, и теперь у меня есть сильное желание огорчить вас.
Сара превосходит его ростом, а главное, выглядит бойцом, тогда как Серро – жалким нашкодившим обывателем. Чтобы ускорить дело, подыгрываю Саре:
– Дебора, у нас еще дела к северу. Хочешь, оставайся пока здесь, а через час-полтора мы за тобой вернемся? Идет?
По лицу «Деборы» пробегает полубезразличная-полукровожадная гримаса. Предложение соблазнительно, и она явно колеблется. Зато Серхио Серро в панике. Его крайне не радует перспектива остаться один на один с огорченной им тигрицей.
– Сеньор! – проникновенно обращается он ко мне. – Совсем ни к чему такое беспокойство! Совсем не нужно ездить туда-сюда по жаре! На дорогах сегодня неспокойно, много патрулей, с утра видел пять штук, понятия не имею, в чем дело... Сеньор! Сеньориты! Уверяю вас, не нужно никаких задержек, я прямо сейчас расскажу вам все, что вас интересует.
– Так садитесь и рассказывайте, – машет рукой в сторону дивана Сара, и маленький мексиканец, прошмыгнув между нею и Кэмерон, пристраивается на указанном месте.
– Итак, мистер Серро?
– Мне и рассказывать-то особо нечего. Мистера Райнхарта я никогда в жизни не видел, но часто разговаривал с ним по телефону. Всегда превосходная слышимость, должен заметить.
– О чем вы с ним разговаривали?
– О посылках, сеньорита... мисс Дебора. Вся моя, э-э, деятельность сводилась к тому, что я принимал различные посылки у курьеров, хранил их и по прошествии некоторого времени отдавал другим курьерам. Мистер Райнхарт обязательно контролировал – я имею в виду, по телефону – контролировал все поступления и передачи. Видимо, эти посылки были очень важны для мистера Райнхарта.
– Где вы хранили посылки?
– Здесь, прямо здесь, в доме, в соседней комнате. Там заколочено окно и сделана крепкая дверь. Мистер Райнхарт обязательно настаивал на сохранности и неприкосновенности...
– Как выглядели эти посылки? – спрашиваю я.
– Обычные коробки, – сеньор. – Самые обычные. Примерно такие... – Серро, вертя в воздухе параллельно расположенными ладонями, показывает размеры коробок.
– Тяжелые?
– Более-менее. Но не золото. Я знаю, какое тяжелое золото, и это было не оно. А иногда это были ящики. Очень большие и тяжелые. Два раза мы втроем с водителем и его помощником еле затаскивали их в дом. Фунтов по триста, наверное. Очень тяжело. Но чаще всего небольшие коробки, – Серро снова совершает пассы ладонями.
– А что с Маккарти? – спрашивает Сара.
– Как правило, мистер Маккарти приезжал, чтобы забрать очередную посылку. Иногда вместо него приезжал какой-то здоровенный парень. Невероятно огромный парень.
– Не он ли забрал те трехсотфунтовые ящики?
– Он! – восклицает Серро. – Вы совершенно правы, сеньорита... мисс Дебора. И не сойти мне с этого места, если он уволок их не в одиночку! Это какой-то феномен! Сеньориты, сеньор, это невероятно! Я не знаю, кто он такой и откуда. Огромный и молчаливый парень.
Сара удовлетворенно хмыкает и переглядывается со мной.
– Значит, мистер Серро, – уточняю я, – вам ничего не известно о содержимом посылок?
– Ничего, сеньор, абсолютно ничего. Я только принимал, хранил и отдавал.
– И что-то получали за услуги?
– Мистер Райнхарт иногда бывал скуп, иногда – удивительно щедр. Наверное, это зависело от обстоятельств. А для меня, бедного мехикано, любые деньги – деньги. Мистер Маккарти порой накидывал немного сверх обещанного. Сразу было видно воспитанного человека.
– Почему о них обоих вы говорите в прошедшем времени?
– Мистер Райнхарт, я слышал, попал в какую-то переделку, – отвечает Серро. – Еще неделю назад. Я слышал, он не выжил. А мистер Маккарти был здесь три дня назад. Он сказал, что лавочка закрывается до лучших времен. Сеньориты, сеньор, это его точные слова. Лавочка закрывается до лучших времен. Что это значит? Известно что. А как быть мне, бедному мехикано? У меня был крошечный доход, и вот у меня не стало никакого дохода. А вчера приехали какие-то люди в фургоне и забрали подчистую все оставшиеся посылки.
– Что за люди, что за фургон?
– Сеньориты, сеньор, это были совершенно незнакомые мне люди. Фургон – обычный «форд-транзит». Перетаскали в него все коробки и один ящик, своротили мне на прощание калитку и тю-тю. Я не спал всю ночь. Лежал и думал. И понял, что мне повезло и что меня они не прикончили по чистой случайности. Может, тот, кто у них ведает такими делами, не смог приехать, может, был занят. Может, у него был выходной день, а завтра он выйдет на работу и... Сеньориты, сеньор, вы не должны на меня сердиться, но я уже было подумал, что это и есть вы, что вы затем и приехали, чтобы меня... – Серро с неподдельным ужасом по очереди смотрит на нас. – В общем, я рассудил так: если я полный идиот, то мне надо сидеть и ждать, когда меня самого вывезут в каком-нибудь ящике. А если есть у меня хоть капля ума, то надо уезжать, пока не поздно.
– Не преступники, а коммерсанты, – ухмыляется Сара. – Как же вы оказались в этом деле?
– По чистой случайности! – с жаром восклицает Серро. – Однажды у них сломался фургон, который как раз вез что-то такое... что-то для мистера Райнхарта. Вышла какая-то накладка, никто не приехал их выручать, а оставаться на дороге они тоже не хотели и тогда закатили фургон сюда, в Хайви. Так мы и встретились. А уже потом...
– Понятно, – кивает Сара. – Будьте любезны, покажите ваш телефон.
– Телефон? – всполошается Серро и непроизвольно касается кармана рубашки. – У меня... Мисс Дебора, у меня...
– Мы знаем, что Райнхарт звонил вам на стационарный номер. Где тот аппарат? Нам надо взглянуть на список вызовов. Мистер Серро, мы ничего у вас не отнимем, – заверяет Сара, и маленький мексиканец робко указывает рукой в угол гостиной, где на низком столике примостился блекло-зеленый простейший телефонный аппарат с десятью кнопками. В нем нет ни ячеек памяти, ни даже повтора последнего набранного номера.
– Та-ак... – растерянно тянет Сара. – Понятно. Ладно, мистер Серро, сейчас мы разъедемся каждый своей дорогой. Только напоследок давайте посмотрим на ваше хранилище посылок.
– Сеньориты, сеньор, оно пустое! – клятвенно заверяет Серро. – Они все вывезли!
– Просто покажите нам эту чертову комнату.
* * *
– Ты ему поверила? – спрашивает Кэмерон десять минут спустя. – Не могу понять его роль. Ему привозили, он передавал, ему за это платили. Странно.
– Ничего странного, – объясняет Сара. – Обычная конспирация. Разделение цепи поставок. Те не знают этих, эти не знают тех. И сам Серхио никого в сущности не знает. Посторонний парень, которому платят за мелкие услуги, и он не задает лишних вопросов. Теперь поняла?
– Поняла, – отвечает Кэмерон. – Спасибо за разъяснение.
– А ты еще спрашивала, почему не надо его трогать.
– Он не получил даже царапины.
– Ты молодец, – искренне говорит Сара. – Ловко это у тебя выходит, оружие отнимать.
– У тебя тоже получится. Хочешь, научу?
– Пожалуй, да, – кивает Сара. – Научи при случае. Так, а что он там плел про патрули?
– Он не плел, это правда, – отвечаю я. – Я принимаю множественные переговоры дорожной полиции. Близко.
– Просто близко или совсем рядом?
– Совсем рядом. И позади, и впереди.
– И свернуть, конечно, уже некуда, – недовольно морщится Сара.
– Впереди заправочная станция, – напоминает Кэмерон. – Затем примыкание.
– Знаю. Может и проскочим.
– А что с желтыми закатами? – не удерживается Кэмерон. – Посвятишь нас?
Сара умолкает. Но это не утренняя настороженность без причины. Сейчас дело в другом: наконец-то она знает что-то, чего не знаем я и Кэмерон. Это для нее важно, это залог ее относительного спокойствия, ее преимущество, ее темп в нынешнем эпизоде игры.
– Я должна подумать, – помолчав, тихо и твердо говорит Сара. – Я не имею права ошибиться.
Кэмерон понимающе кивает.
– Не обижайтесь, – внезапно просит Сара.
– Мы не обижаемся.
– Мне просто надо подумать, – повторяет Сара.
Через милю будет поворот на сто девяностую. Радиоголоса патрульных слышны так ясно, будто они едут у нас за заднем сиденье. Две машины с выключенными мигалками промчались навстречу, одна катит чуть позади. Проезжаем заправку. Сара надеется тихо-мирно дотянуть до поворота и ускользнуть в сторону Долины Смерти? Может быть, она и права, только не надо так торопиться. Собираюсь сказать это, но не успеваю.
За полмили до поворота черно-белый «краун виктория» принимается повелительно мерцать огнями. «Вот же черт!..» – шепчет Сара и, съехав на обочину, останавливает «импалу», а в тридцати футах позади замирает «вик». Наклонившись чуть влево, через водительское зеркало я наблюдаю, как неторопливо распахивается дверь «вика» и появляются черные ботинки, а следом и весь «трафик офицер» целиком – во всей своей ослепительной красе, с сияющей на груди семиконечной золотистой звездой, изукрашенной разной дребеденью и снабженной личным номером. «Ч-черт!» – снова шипит Сара и опускает стекло.
Размеренной, почти царственной походкой патрульный приближается к нашей машине с водительской стороны. Сперва он окидывает профессиональным взглядом «импалу» и уже после этого обращает внимание на нас, сидящих внутри.
– Добрый день, мэм, – величественно произносит золотозвездный человек и слегка наклоняется к окошку. И на этом общение застопоривается. По очень простой и неприятной причине: все возможные признаки свидетельствуют о том, что полицейский узнал Сару Коннор.
Отредактировано БотАН - Среда, 24.02.2021, 11:36 |
|
| |
| Skafloc | Вторник, 06.11.2018, 20:28 | Сообщение » 184 |
 Лидер Сопротивления
Сообщений: 55
| Эндоскелет этой истории похоже обрастает мясом. Хорошо бы было, если бы все успело отрасти прежде, чем история закончится...
|
 |
| |
| БотАН | Вторник, 06.11.2018, 21:56 | Сообщение » 185 |
Сказочник
Сообщений: 2774
| Skafloc, что подразумевает термин «мясо»?
Отредактировано БотАН - Среда, 14.11.2018, 04:29 |
|
| |
| Skafloc | Вторник, 06.11.2018, 22:47 | Сообщение » 186 |
Лидер Сопротивления
Сообщений: 55
| Я косноязычен слегка, но попробую. Это когда идея, сюжет и т.п. доносятся через происходящее перед мысленным взором читателя. Через описываемые события, жизненные ситуации, диалоги, да описания пейзажей и погоды даже, которые создают необходимую атмосферу. Через "язык" автора... Не только через стенограмму мыслительного процесса ГГ. Через все, что создает в голове читателя "картинку", заставляет читателя видеть, слышать, обонять, осязать и сопереживать. Причем последнее самое ценное. Если читателю наплевать, что случится с героем повествования, то это плоховато как то... Сюжет не обязательно должен быть сильно замысловат, чтобы увлечь. Сюжет это скорее каркас. Его во многих произведениях можно пересказать парой десятков слов или того меньше. Не знаю как точнее выразиться...
Блиин, как отключить грёбаный T9?
|
|
| |
| БотАН | Среда, 07.11.2018, 00:55 | Сообщение » 187 |
Сказочник
Сообщений: 2774
| Атмосфера... Язык... Сопереживание... Сюжет в десяти словах... Ясно.
P.P.S.: пейзажики, значит, понравились?
Отредактировано БотАН - Среда, 14.11.2018, 04:36 |
|
| |
| Skafloc | Среда, 07.11.2018, 17:51 | Сообщение » 188 |
Лидер Сопротивления
Сообщений: 55
| Понравилось, что они есть...
|
|
| |
|
|
