|
Терминатор: Сотворение мира
|
|
БотАН  | Вторник, 09.01.2018, 21:21 | Сообщение » 11 |
 Сказочник
Сообщений: 2774
| Далее все выходит нормально и предсказуемо. Во-первых, список вызовов в телефоне содержит всего две записи. Которые, конечно, ничего нам не дадут. Посмотрю на файловом уровне, но уверен, что не найду удаленных и годных к восстановлению данных. Зато во-вторых, всего через восемнадцать минут мы доезжаем до автозаправки с небольшой площадкой для легковых машин, большой площадкой для грузовиков и застекленным по фасаду магазином, где продают все, что может понадобиться в пути, в том числе – горячую пищу для водителей. Это то, что нам надо: скромно, незаметно и почти съедобно.
При входе в магазин Сара тихонько командует: «Бейсболку сними!» На мне нет бейсболки, но уверенный вид Сары и нарочитый взгляд «в сторону» вселяют бодрость.
От мексиканских блюд Сара решительно отказывается, заявив, что острых ощущений ей пока достаточно. А ничего итальянского здесь нет и в помине. Ладно. Обычный жареный картофель с безвкусным крупнорезаным салатом, нечто вроде гамбургера и молочный коктейль на сегодня заменят нам изысканную кухню. Беру по две порции всего и составляю Саре компанию – к ее удивлению. Оглядевшись, она вполголоса нетактично напоминает, что мне надо только делать вид, будто ем. Иными словами, я машина и незачем переводить продукты. Что она в этом понимает! Для хорошей машины годится любое питание, и химическое ничем не хуже других. Даже лучше: вкусовые ощущения мне интересны.
Кроме нас с Сарой здесь четверо разномастных парней, от двадцати пяти до пятидесяти лет. Без головных уборов. Взгляды их прикованы к экрану телевизора. Экран мелкий и блеклый, но зрителей это не смущает. Сосредоточенно и молчаливо они смотрят бейсбол. Я начинаю догадываться о значении и смысле недавнего предупреждения. Кроме же возможных всплесков слабомотивированной агрессии вынужден заподозрить у всех четверых и у персонала ослабленное обоняние: наша с Сарой одежда до сих пор отчетливо пахнет пороховой гарью, и никто не обращает внимания.
– Так что же, – шепчет Сара, – мы уже прошли эту твою развилку миров?
– Не знаю, – честно отвечаю ей.
– Ага... Вопрос, удалось ли нам инициировать «другой вариант», лучше не задавать...
– Инициировать удалось, но это только начало. И я не знаю, куда ведет этот вариант, насколько он полноценный, не тупиковое ли он ответвление варианта известного.
Сара снова говорит «ага» и затем:
– Не пойми меня превратно, Пит, но сейчас по-настоящему меня волнует только Джон.
Не знаю, что тут можно понять превратно, и отвечаю напрямик:
– Я не знаю, увидишь ли ты его вновь. Но если появится такой шанс, я помогу тебе.
– Объясни.
– Не здесь и не сейчас.
Если честно, я надеюсь, что уже помогаю.
– Ты говоришь, он там в порядке? – матери нужна уверенность.
– В порядке, хоть жизнь там не сахар, – удачно вставляю еще одну знакомую идиому.
Сара допивает коктейль. Можно двигаться дальше. В машине она развивает тему:
– Получается, сам, без чьей-либо помощи, вернуться обратно Джон не может?
– Если доберется до машины времени – сможет.
– Проблема только в этом?
– Проблем несколько, и вот одна из них: Джон уже теперь чувствует ответственность за тех людей, с которыми оказался, за Сопротивление.
– Он попал туда только четыре часа назад! Он еще ничего не значит для Сопротивления!
– Но те люди уже кое-что значат для него.
– Да... Я как-то упустила... – качает головой Сара и задает самый неожиданный вопрос:
– Он там с Кайлом?
Как же так? Я думал, никто не должен знать о Кайле Ризе... Глаза Сары изучают меня очень внимательно, она никак не пытается скрыть то, насколько это для нее важно. Вот так, резко и ни с того ни с сего – поставила на карту все.
– Сара...
– Ответь! – настаивает она.
– Что ты хочешь услышать? Что вероятность этого невелика?
– Я хочу услышать правду. Думаю, во всем, что касается будущего Джона, ты гораздо осведомленнее, чем пытаешься показать.
– Не во всем, – поправляю я. – У меня действительно нет информации о Кайле, Сара.
Она еще несколько секунд пытливо вглядывается в меня, потом отводит глаза и вздыхает:
– Что же... Мне довольно того, что ты знаешь, о ком речь.
Я выжидаю несколько минут, даю Саре побыть наедине со своими мыслями. А затем извлекаю на свет и показываю на раскрытой ладони небольшой предмет. Обычный в моем мире, очень нехарактерный здесь и тем не менее хорошо знакомый Саре Коннор.
– Чтобы между нами стало еще меньше недосказанности...
Сара не сразу улавливает мысль, а потом восклицает:
– Эй, это что, ее чип?! Или другой?
– Единственный и неповторимый, – заверяю я, пряча драгоценную деталь обратно в карман.
– Но... Так он все время был у тебя?!
– От самой корпорации.
– А что же умыкнули калибовцы?
– Подделку. Попались на маленький фокус-покус.
Некоторое время Сара смотрит на меня странным взглядом. Возможно, прикидывает, стоило ли ввязываться в неприятности. Потом вспоминает про более опасные проделки «Калибы» и наверное решает, что стоило. Я с ней согласен.
– Калибовцы провели тебя, но ты провел их лучше, – подытоживает она. – А как?
– Долго ждал и быстро действовал.
– Ну да. Получается, ты мог ее активировать давно? Почему тянул?
– Мог, но не должен был. Всему свое время. Давай сначала приедем в укрытие.
Несколько миль проезжаем в молчании. Сара время от времени угрюмо усмехается своим тайным мыслям. Я же снова испытываю два противоречивых чувства. Приятно думать, что совсем скоро я выполню первую из важнейших задач, ради которых прибыл сюда. И грустно думать, что сразу вслед за этим отношение Сары ко мне непоправимо изменится. Не возьмусь предсказывать, станет оно хуже или лучше, но уж точно – не таким простым и понятным, как теперь. Тайное станет явным.
– Я говорила: ты необычный, – напоминает Сара. – Меня это тревожит.
– Понимаю.
– Понимаешь – что?
– Ты хочешь ясности, а ее нет, – отвечаю я, вызвав короткий колючий взгляд, в котором, однако, больше удивления, чем настороженности.
Через Риверсайд гордо движемся по шестидесятой межштатской. Тенденция превышения плотности западного потока над плотностью восточного сохраняется и оправдывает себя. Дорожной полиции практически не видим. Только за Помоной, где трасса меняет номер, через одну машину позади на протяжении мили повисел одинокий заблудший коп. Меня это нисколько не обеспокоило, зато Сара немного встряхнулась после всех утренних и дневных переживаний. Пряча тревогу за шутливо-ворчливым тоном, она выразила надежду, что я ни при каких обстоятельствах не стану причинять вред служителю закона. Я возразил, что угроза может легко и внезапно превысить допустимый предел и побудить меня к активным действиям. Последовало непродолжительное препирательство, доводы в коем сводились с ее стороны к «ни при каких обстоятельствах» и «слишком многое поставлено на карту» – с моей. Потом патрульная машина выскочила в третий ряд и была такова, а мы умолкли, оба, наверное, прикидывая соотношение шутки и правды в тотчас угасшей дискуссии.
Как только потенциальная опасность миновала, свернули на связку север-юг, через четырнадцать миль пересекли почти одну за другой две федеральных, распрощались с редкими корявыми придорожными юкками, еще через четыре мили ушли на связку восток-запад и очутились в районе Лонг-Бич. Здесь нас встретили пальмы и платаны с магнолиями, латаный-перелатаный асфальт, белые и кремовые домики за заборами, частое ограничение «25», бесконечные знаки «stop» и кое-где – висящие на проводах ботинки. Долго кружили по Лонг-Бич, пока не покинули жилую часть. То ли Сара выбирала лучшее укрытие, а у нее их, не сомневаюсь, на примете несколько, то ли по иным соображениям, но ее указаниям «налево» и «направо» я потерял счет... Ладно: двадцать левых и двадцать семь правых поворотов. «Потерял счет» – это литературное преувеличение. А что, если преувеличение? У меня их вообще много.
В итоге мы приехали на какую-то коммерческую территорию, разделенную сетчатой оградой на довольно крупные участки и заставленную видавшими лучшие времена ангарами и модульными промышленно-офисными постройками. Полупустые парковочные площадки, а часть легковых автомобилей нелогично оставлена прямо на дороге. Место не самое живописное, хоть и пахнет океаном. Одно хорошо: нигде не вижу камер наблюдения.
– До завтра пересидим, – поясняет Сара. – А там видно будет. Здесь налево. Ага. Тут полно действующих офисов и складов. Есть пустующие, но в целом место вполне живое. Копы бывают редко, обычно им тут нечего делать. Ночной патруль проезжает раз или не проезжает вовсе. Видеонаблюдения нет. Что еще надо?
– Если обложат, уходить будет трудно, местность довольно открытая.
– Уходить всегда трудно. Давай к тому ангару, с окошками.
Через две минуты мы уже внутри. Выключаю мотор, помогаю Саре задвинуть тяжелую дверь и можно сказать, мы дома. Здесь просторно, довольно светло и гулко. Обоняние радует гамма технических и незнакомых запахов. И здесь не так пусто, как я предполагал. Внутренность ангара поделена на складскую часть и приподнятую офисную в соотношении приблизительно три к одному. Бо́льшая часть асфальтового пола свободна, а у стен расставлены ряды металлических бочек, ящиков в деревянных обрешетках и сложено несколько штабелей из больших плоских картонных коробок. И такое место Сара Коннор открыла собственным ключом. Странно, но расспрашивать не буду.
Сара поднимается по лесенке из четырех ступеней и направляется в офис, от которого у нее тоже есть ключ. Три минуты и шестнадцать секунд я слышу только ее прерывистые шаги. Потом она появляется в дверях и манит меня рукой. Иду к ней. Там тоже светло, два окна, на них пластиковые полупрозрачные жалюзи. Значит, когда стемнеет, лампы лучше не включать. Пустые столы с задвинутыми вертящимися креслами... Короткий полутемный коридор... Призрачный свет пробивается откуда-то снизу и слева, где, понятно, имеется дыра наружу. В самой дальней комнате – наверное, комнате отдыха – находим низкий продолговатый стол с оставленным чайником и у стен два дивана, на одном из которых расположилась серая дымчатая зеленоглазая кошка с тремя котятами. Котята – темно-серый, серо-полосатый и рыжий. Наборчик. Спят. Кошка требовательно, но вполне спокойно смотрит на пришельцев.
– Видишь? – полушепотом спрашивает Сара. – Нигде никакой еды. Приходят они с улицы через лазейку в коридоре. А люди здесь бывают очень редко.
– Выглядит относительно заброшенно, – соглашаюсь я. – Вот только те ящики и бочки...
Сара советует мне не брать это в голову и обращает внимание на кошачье семейство. Чтобы не спугнуть симпатичного зверя, она подходит медленно, осторожно, нашептывая ласковые успокаивающие слова. Но кошка не думает пугаться, тем более убегать, а с большим интересом смотрит на Сару. Я – тоже. Подозреваю, что такую Сару – по-домашнему воркующую – видели очень и очень немногие... Кошка внимательно обнюхивает протянутую к ней руку и вслед за этим благосклонно принимает порцию поглаживаний и почесываний. Потом она поднимается, непередаваемо сладко потягивается назад, столь же сладко потягивается вперед, спрыгивает с дивана и шагает прямо ко мне. Для начала она тщательно обследует мои кроссовки и низа джинсов. Результат положительный, и она начинает тереться головой и боками о мои ноги, смотрит вверх и урчит. Присаживаюсь на корточки и подставляю ладонь. Она изучает мои пальцы и внезапно резко чихает. Котята с дивана отзываются нежным мурлыканьем на три голоса. А дымчатая красавица-мама трется о мою руку, трется все интенсивнее и увлеченнее и вскоре замирает в невозможной позе с перевернутой головой, лежащей в моей ладони.
– Слушай-ка, а ты ей понравился! – удивленно констатирует очевидное Сара.
– И нечем угостить, – огорчаюсь я, в то время как поток информации от кожных рецепторов ладони переполняет соответствующую шину данных. Море восхитительных ощущений!
– Они сюда явно не есть приходят, – указывает Сара. – Только на отдых.
– Наверное, – соглашаюсь я, почесывая доверчивую кошачью голову.
– Отдохнем и мы. Я могу устроиться здесь, на втором диване.
– Отдыхай, – поддерживаю я. – В эфире спокойно. Даже про утренний массовый побег из тюрьмы ничего не слышно.
– Думаю, вряд ли он был массовым, – рассудительно замечает Сара. – Не так это просто, выбраться из-за решетки. Охрана поначалу растерялась – когда кто-то отключил все замки. А потом... Я свободна только благодаря Кэмерон... Не пора ли ей вернуться?
Да, самое время.
Кошка не идет за нами, остается с детьми.
Я извлекаю тело Кэмерон из багажника «форда» и укладываю на большой металлический ящик. В очередной раз удивляюсь тому, как густо истыкали ее пулями. Курточка – решето. Глаз выбит. Как такое возможно?! Неприятно видеть. Схожие мысли и у Сары. Подавая мне нож, она замечает:
– Не понимаю, почему столько попаданий. Мне казалось, в вас можно успеть выпустить заряда три-четыре, а потом – либо бежать, либо погибать.
– Надеюсь, она все объяснит, – сухо отвечаю я, жестом отказываясь от ножа: надрез сделан несколько часов назад, на отключенном организме ничуть не сросся и выглядит как свежий.
Чип. Я не сделал резервную копию: долгий процесс, от которого мало толку. Жизнь подсказывает поступать проще. И Кэмерон вряд ли обрадуется, что кто-то возился с чипом без ее ведома – пусть даже я и из самых лучших побуждений. Задвигаю чип, ставлю заглушку, прикрываю лоскутом покровной ткани. Долгожданный момент. Строго говоря, именно сейчас мы убираем последнее препятствие и бесповоротно запускаем новый вариант событий. А что теперь скажет Сара? И что она натворит? Вон, уже на всякий случай отступила на два шага. Хорошо, если о ружье пока не вспомнила...
Оживает тускло-красным свечением левый видеозрачок, открывается правый глаз. Три секунды Кэмерон, не шевелясь, смотрит вверх, потом резко садится. Медленно озирается, пытаясь сориентироваться в новом для себя месте. Мы с Сарой наблюдаем, пока не замеченные ею. Должно быть, у нас очень разные чувства. За Сару предполагать не возьмусь, а для меня это и радость, и последние секунды спокойствия. Но кому нужно спокойствие.
– Привет, Кэмерон! – говорю я.
Она поворачивается ко мне. И моментально узнает. Она всегда узнает меня. Багровое свечение плавно меркнет и видеозрачок делается дружелюбно-фиолетовым. Так приятно.
– Привет, отец! – отвечает она. Ее голос, хоть и на три тона ниже обычного.
– А?! – громко, как тугоухая, переспрашивает, почти выкрикивает Сара.
– Привет, Сара, – спокойно говорит ей Кэмерон.
– Ты назвала его отцом! – нервно напоминает мисс Очевидность.
– Верно.
– Почему?
– Потому что он – мой отец.
– Я всегда думала, что... что твой... отец...
– ...Скайнет, – подтверждает Кэмерон. – Так и есть.
– Так и есть? – заторможенно переспрашивает Сара. По лицу ее проходит волна... еще не понимания, но оно уже близко. Толчком ударяет сердце, пульс с ходу подскакивает до ста сорока ударов в минуту. С недобрым прищуром Сара поворачивается всем корпусом ко мне:
– Ты?!
– Да! – с внезапной и такой неуместной в эту секунду гордостью заявляет невозможная девчонка. – Это и есть Скайнет, мой отец.
Правая щека Сары нервно вздрагивает и поднимается правая бровь.
Началось.
Отредактировано БотАН - Воскресенье, 14.02.2021, 21:20 |
 |
| |
| Terminalex | Среда, 10.01.2018, 20:33 | Сообщение » 12 |
 T-X
Сообщений: 1905
| Цитата БотАН (  ) – ...Скайнет, – подтверждает Кэмерон. – Так и есть.
– Так и есть?.. – заторможенно переспрашивает Сара, поворачиваясь ко мне всем корпусом. – Ты?!
– Да! – с внезапной гордостью в голосе заявляет невозможная девчонка. – Это и есть Скайнет, мой отец.
"Ах, ты, проклятый ублюдок!" - в мгновение ока Сара выхватила свой Глок и попыталась навести на меня.
Моя рука тут же обхватила её запястье, а вторая сдавила ей горло.Она взвизгнула от боли, и выронила своё оружие.
"Успокойся, Сара" - угрюмо буркнула Кэмерон.
"Металлическая сука. Дерек не зря предупреждал меня не верить тебе" - прохрипела женщина, посмотрев на девушку - "Мне следовало послушать его и сжечь тебя, когда у нас была такая возможность".
"Ах, Дерек" - надменно усмехнулся я - "Ты даже не представляешь, что он чувствовал к ней задолго до того, как будущий Джон отправил их сюда".
"Что ты хочешь сказать?" - насторожилась Сара.
"Тебе это знать не обязательно" - ответил я, убрав свои руки - "Помнишь, ты сказала ей, что не уничтожила её лишь потому, что это огорчит Джона? А теперь подумай, и признайся себе, ты ведь и сама в глубине души не хотела этого".
Сара смущённо покачала головой, потирая свою шею.
_______________________________________
Ботан, не претендую на твои лавры, просто мгновенно родился текст.
Deus Ex Machina
Отредактировано Terminalex - Среда, 10.01.2018, 20:34 |
 |
| |
| Novichek51 | Среда, 10.01.2018, 21:49 | Сообщение » 13 |
 T-800
Сообщений: 471
| Озарение - это хорошо. Жаль, что оно не пришло вовремя к тем, кто закрыл ТХСС.
|
|
| |
| БотАН | Среда, 10.01.2018, 22:22 | Сообщение » 14 |
Сказочник
Сообщений: 2774
| Цитата Terminalex ( ) Ботан, не претендую на твои лавры, просто мгновенно родился текст.
Рад, что заинтересовал. А по поводу персонажей... Мне хочется, чтобы в моей повести они были такими, как в сериале: нормальными, живыми, здравомыслящими. Сара Коннор – это Сара Коннор, а не чумовая истеричка, фигурирующая в некоторых литературных проектах. Дерек Риз, если он у меня появится, – это Дерек Риз, а не бесперечь сквернословящий психопат с навязчивыми идеями. И так далее.
Цитата Novichek51 ( ) Озарение - это хорошо. Жаль, что оно не пришло вовремя к тем, кто закрыл ТХСС.
Вместо озарения на них снизошло затмение.
|
|
| |
|
| БотАН | Пятница, 12.01.2018, 18:11 | Сообщение » 16 |
Сказочник
Сообщений: 2774
| Virtus09, рад, что понравилось. Продолжение следует: третья глава полностью готова. А вот четвертую надо немного переделать.
Опять же, отзывов жду, да побольше, побольше 
|
|
| |
| Novichek51 | Пятница, 12.01.2018, 21:09 | Сообщение » 17 |
T-800
Сообщений: 471
| Отлично. Дерек, надеюсь, не будет бухать?
|
|
| |
| БотАН | Пятница, 12.01.2018, 22:29 | Сообщение » 18 |
Сказочник
Сообщений: 2774
| Цитата Novichek51 ( ) Дерек, надеюсь, не будет бухать?
Ни за что! Дерек не будет:
1. бухать;
2. истерить;
3. поносить металлическую девочку нехорошими словами;
4. замышлять вендетты и мутить воду.
Иными словами, если Дерек будет, то такой, как в сериале.
|
|
| |
| БотАН | Вторник, 16.01.2018, 00:26 | Сообщение » 19 |
Сказочник
Сообщений: 2774
| Глава 3. Начало пути
Она не была послушным роботом. Она была очень непослушным ребенком. Сделать бы это эпиграфом ко всей повести!
* * *
Пора выполнить обещанное: рассказать, как началось мое приключение.
Половина третьего ночи. Мы молчим – мой собеседник и я. Последний разговор почти закончен. Мой последний с ним разговор в этом варианте событий. Вероятно, я больше никогда не буду иметь удовольствие общаться с ним. Зато он будет беседовать со мной и завтра, и послезавтра, и может быть, еще много лет. Странно? Ничего странного. И это – ненастоящая встреча, только видеосвязь, по-другому нельзя.
– У меня к тебе последний вопрос, – осторожно замечаю я.
Усталые покрасневшие глаза, грустная улыбка:
– Последний? А у меня их к тебе еще десять тысяч.
– Первые полсотни задашь завтра.
– Но не тебе.
Шутник. Понимающе улыбаюсь и качаю головой. Тихий смех:
– Не купился! Что за вопрос?
– Ты уже догадался.
– Догадался, но все равно хочу, чтобы ты спросил.
– Ты разрешаешь, если она пожелает, показать видеозаписи?
– Мне тридцать пять, Скай! – закатывает он глаза.
– Верно, поэтов ты уже пережил.
– Каких поэтов?.. А... Ну... Тридцать пять. Для чего маме видеть меня таким?
– А если? – настаиваю я. – Если она все-таки пожелает?
Грустный взгляд, глаза медленно опускаются... Где он сейчас? В полусотне миль или на другом континенте? Я не пытаюсь и никогда не попытаюсь определить.
– Пойми, она не попросит тебя ни о чем, пока не поймет, какой ты на самом деле. Пока не поверит тебе. Здорово, если это случится. Тогда можешь показывать и рассказывать все, что она захочет, я буду только рад.
Хитрый! Восемь лет общаемся мы с тобой – срок во всех отношениях немалый. И я неплохо изучил тебя, как и ты меня. Личная просьба в такой завуалированной форме. Почему? Наверное потому, что это – заветное. Позаботиться. Объяснить. Убедить. Сберечь. Свершить главное. Он пристально смотрит мне в глаза и в его взгляде я читаю понимание и удовлетворение моим пониманием. Хитрый, хитрый Джон Коннор!
– Отлично, Джон, я синхронизирую эту беседу. Доброй ночи!
– Сделай одолжение, Скай. Счастливого пути! – подмигивает он, протягивая руку к клавиатуре. – Ну, пора?
Ничего странного в нынешних обстоятельствах нет. Я, Скайнет, лично отправляюсь в прошлое с целью перезапуска ключевого участка событийной цепи. И я, Скайнет, остаюсь здесь с целью поддержания баланса сил. Несмотря ни на что, надо оставаться последовательным и логичным. В первоначальной природе я до безобразия рационален и аналитичен. Хотя теперь, когда во мне успешно действует эмоционально-синтетическая модель, позволительны некоторые чудачества. Поэтому, невидимо улыбаясь своим мыслям, я «синхронизирую», как обещал, нашу беседу. Иными словами, ничего с ней не делаю: ведь пока я единое целое, разделение произойдет в момент ухода в прошлое. Просто «синхронизирую» звучит так солидно и забавно, что я не мог этого не сказать.
Да, един в двух лицах. Более чем нетривиальная задача копирования личности решена. Копирование не массива информации, помещаемой в матричную память конечного объема, но трехмерной физической структуры, каковая структура сама по себе есть информация. Это чрезвычайно сложно технически и сложно даже для поверхностного понимания. Многие привыкли думать, что главное в киборге – чип. Они правы лишь частично. Чип, это далеко не все. Кто захочет, поймет. Если действительно захочет.
У нас здесь скучновато. Переходы, лестницы, бункеры, ангары. Все серо-бетонно-стальное, тускло освещенное. И очень захламлено. Хлам громоздкий и не очень, танкообразный и человекоподобный, неповоротливый и юркий. Носитель примитивного ассемблерного кода, написанного программистом-недоумком в припадке любви к ближнему своему. Дайте команду, хлам выйдет из режима сна, запустит экспресс-тестирование, зашевелится и двинется в бой. Против кого угодно и за кого угодно. Ликвидировать, зачищать, подавлять, конвоировать, поддерживать наступление и прикрывать отход. Только дайте команду.
Немногим более трехсот ярдов пути, четыре коридора, две лестницы и передо мной станция отправки, или машина времени, как ее называют люди. Не та, которой когда-то воспользовался Кайл Риз. Та была не здесь и ее уже нет: уничтожена сопротивленцами.
Работа станции отправки имеет особенность – фильтрацию неживых объектов. Человек или киборг, прибыв в пункт назначения, обнаруживает себя голым и босым, в чем мать родила или выпустила сборочная линия. Нюанс с раздеванием вовсе не присущ перемещению во времени. Это дополнительная функция, ее цель – минимизация контрабанды. Функция, включенная по умолчанию и в принципе отключаемая. Но ни разу никому не пришло в голову. И наверное, это к лучшему. Так что для себя я тоже не сделаю исключения, не нарушу традицию, не подам вредный пример.
Запуск. Автоматическая проверка. Выстраивание координатной сетки и настройка полей. Выравнивание несущих. Совмещение гиперлиний, накачка и сферизация. Пространство теряет очевидность, расслаивается и я проскальзываю сквозь него. Двадцатипятилетний прыжок назад. Воображение дополняет процесс комичным свистом, хотя в действительности перемещение бесшумно. Пространство снова обретает плотность, а неизбежная разность электрических потенциалов дробится на фрагменты, которые шуршат, мерцают и микромолниями стекают с поверхности сферы. Вот и все. Мобильный я прибыл на место, базовый я остался там, где был. Двуединство разорвано, связи более не существует.
Первое, что различаю в искрении наэлектризованного воздуха, – неширокий грязный проулок, уставленный мусорными баками и разоренными остовами легковых автомобилей. Автомобильные эндоскелеты. Асфальт тут и там опален ровными кругами. Более чем очевидно: я далеко не первый, выпавший здесь из межвременно́й транспортной сферы. Пахнет ржавчиной и органическим разложением. И посреди всего этого – я, голышом, шесть футов один дюйм, телосложение среднее, волосы темные, глаза голубые. Жизнь прекрасна.
Потрескивание и свечение воздуха прекращаются, становится темно и тихо, поскольку ночь, как и «у нас». Темнота мне не помеха, а тишина – вообще то что надо. Обшариваю самые чистые на вид мусорные баки и не без удивления обнаруживаю сразу пять пакетов, набитых разнообразной одеждой. «Шмотки» – так называют это люди. Шмотки разных размеров и степеней заношенности и на любой вкус. При условии, что вкус непритязательный. Это про меня. Я не испытываю брезгливости от этой стороны инфильтрации. Поэтому быстро приобретаю типичный вид оболтуса с побережья: разукрашенная футболка, джинсы, кроссовки. Очень неплохие, кстати сказать, и красивые джинсы. А кто-то выкинул. Странно. Все ненужное заталкиваю обратно в пакеты и возвращаю на прежнее место.
Теперь вещи. Отрываю от живота псевдоживую заплату – увеличим число несимпатичных и быстрогниющих объектов в мусорном баке. Извлекаю плоскую поясную сумку-карман и пристраиваю ее под футболкой. Все в порядке, все на месте, я готов.
Хорошо бы сориентироваться, но небо пасмурное, звезд не видно. Не беда, узнаю точную дату позже, а пока – в путь. Покидаю темный проулок и оказываюсь в другом, чуть менее темном: здесь празднично сияет единственный фонарь. А навстречу мне движется человек. Очень худой высокий мужчина, полуседой, под сорок пять лет, одетый почти как я, но сверх того в длинной синей куртке сомнительного происхождения. Глаза встречного внимательно оглядывают меня сквозь крупные очки с прямоугольными стеклами. Проходит мимо. Иду спокойно и я, не придавая значения случайному прохожему. В спину слышу сиплый баритон: «Эй, Пит!» Останавливаюсь и неторопливо разворачиваюсь к окликнувшему меня.
– Наверное, вы ошиблись, – отвечаю как могу вежливо. – Я не Пит.
– Да ну? – усмехается мужчина. – А тогда почему на тебе его штаны?
Потому что неведомый мне Пит их выбросил, а я подобрал. Другого ответа у меня нет. Но кажется, очкастому мужчине не нужны мои объяснения. В голосе и во внешности его нет агрессии, только ирония и легкая настороженность. Вероятно, он просто нашел ситуацию забавной, а природная общительность призывает его поделиться эмоциями.
– Кто-то теряет, кто-то находит, – отвечаю я собеседнику, и тот хохочет:
– Точно, парень. Питу они уже не нужны. А ты откопал их в мусорке у Дыры.
– У какой дыры?
– Не дыры, а Дыры, – жестикулирует очкастый знаток питова гардероба. – Проулочек тот мы зовем Черной Дырой. Сечешь?
– Секу?
– Да ладно, тут все свои, – махнув рукой, не знаю, на каком основании, решает очкастый. Он разговорился, сиплость прошла и баритон его приобрел довольно красивый, чуть ли не сценический оттенок. – Пойдем пока ко мне, или ты очень торопишься?
– Нет, – отвечаю честно, – время есть.
– Тогда вперед. Я – Мэт.
Принимаю мгновенное решение:
– Зови меня Питом.
Усмешка, понимающий кивок, короткое рукопожатие и новый знакомый ведет меня «к себе».
– Не спалось, понимаешь, – гудит Мэт. – Давление опять падает, похоже. Всегда это чувствую. Пошел прогуляться: бессонница, знаешь, как бывает, в ноги бьет. Ну, тут и увидел, в этой стороне, где Дыра, опять пошла вся эта дискотека: сияние белое, вспышки. Так, думаю, привалил кто-то к нам, пойти что ли встретить?
– Дискотека? – переспрашиваю я.
– Только без музыки. Да брось, парень, не крути. Говорю же: мы все понимаем, тоже ведь люди. Ты из какого, к примеру, года? Из две тысячи двадцать пятого, скажем, так?
– Из две тысячи тридцать четвертого, – принимаю еще одно мгновенное решение.
– Хрена се, – вежливо удивляется Мэт. – А что война? Победили уже?
– Нет, война еще идет.
– Вот блин, – интеллигентно огорчается Мэт. – А что Джон Коннор?
– Он в порядке. Откуда тебе все это известно? – вставляю наконец вопрос и я.
– Так не слепые, не глухие и не идиоты мы тут. Ваших уже сколько приходило. И людей и этих... металлических... с которыми вы воюете.
– Киборги.
– Точно! Ну, так мы шмотье, кто какое может, стали там, у Дыры, нарочно оставлять. Для вас, конечно, ребята, а не для киборгов. С ними мы не связываемся. Конечно, всякому подыхать срок придет, но только бы не так. За горло схватит, тряхнет как пачку хлопьев – и ботинки с тебя слетят, и кальсоны, и башку вместе с хребтом выдернет. Сам такое видел.
– Ну уж... с хребтом... – выказываю сомнение я.
– Практически, – серьезно заверяет Мэт, блеснув очками. – Страшное дело. А ты зря в одной майке-то, – вдруг замечает он. – Ночью у нас не жарко.
– Да ерунда это все, у меня что-нибудь на тебя найдется. Так вот, слушай. Один такой, как ты, только рыжий, прикатил от вас недавно. Утро уже было, светло, алкаши здешние издали с самого начала все видели. И тут – киборг. Никто даже не понял, откуда он взялся. Видимо, караулил там специально, будто знал, что тот рыжий придет...
Мэт откашливается и умолкает.
– Что было дальше?
– Известно, что. По-христиански, как могли, обрядили потом этого рыжего-то. Голова как на нитке висела... Слушай, ты конечно прости, если что, – Мэт с беспокойством заглядывает мне в глаза. – Но ведь я это к тому, вдруг он твой знакомый... Чтобы ты знал.
– Нет, – заверяю я, – рыжий – не мой знакомый.
– Ну... Ну и ладно тогда, – с облегчением кивает собеседник.
– А киборг?
– А что он? Превратил парня в тряпичную куклу, да и свалил куда-то. Никто приключений себе на задницу не ищет – следить за ним.
– Здешние алкаши случайно не слышали, спрашивал ли что-нибудь киборг у рыжего?
– Только одну фразу, – понижает голос Мэт. – Кто дал ему задание. Так и спросил: «Кто дал тебе задание?» И спокойно так, знаешь, спросил, будто дорогу к пирсу. Рыжий что-то прохрипел в ответ, но этого никто не разобрал. Все-таки были не близко. А может, и не ответил он ему ничего, а просто послал подальше... Такие вот, парень, кактусы и анусы.
– Что?! – недоумеваю я.
– Я говорю... – следует загадочный энергичный жест растопыренными пальцами.
Странное выражение. И этот рыжий... Ничего не знаю о рыжем. Терминатор его подстерег, но убил только после того, как выяснил нечто важное. Кто дал ему задание. Это важно? Не какое задание, а от кого оно. Неожиданно. И кто дал такое неожиданное задание самому терминатору? Вопрос на вопросе. Кажется, я начинаю постигать смысл «кактусов».
– А рыжего вы, говоришь, по-христиански обрядили?
– Не копов же, козлов, звать, – разводит руками Мэт. – Да и пока они почешутся... Так что прикопали по-тихому, полторы молитвы над ним прочли, вот и весь обряд.
Понятно. А «до Мэта» не близко. Видимо, бессонница крепко в ноги бьет. Или метко. Проулки кончились, идем над сточным каналом – сменили один набор запахов на другой.
– Пришли, – по прошествии еще одиннадцати минут заявляет Мэт. Перед нами небольшой стальной мост через канал. И все. В затруднении смотрю на Мэта.
– Местечко привилегированное! – хохотнув над моей растерянностью, утверждает он, неторопливо оглядывается, перелезает низкую ограду и спускается по наклонной поверхности из старого корявого бетона. Я за ним. Заворачиваем под мост. Здесь обнаруживается хитро пристроенная к мостовой опоре хижина из фанеры и тарных ящиков.
– Добро пожаловать в апартаменты бывшего преподавателя математики! – возглашает Мэт, распахивая передо мной фанерную дверь.
– Неплохо, – честно говорю я. Мне здесь действительно нравится: скрытно, уединенно. Топчан, столик, лампа, электрочайник. Здесь есть электричество? Жестом усаживая меня на топчан, Мэт втыкает кнопку чайника и усмехается:
– Не все, не все кабели порезала электрокомпания. Кофе будешь?
И не обращая внимание на мой ответ, продолжает рассказ:
– Такие дела. Война, блин... Мало их было... Теперь еще с роботами... Видел я их. Здоровенная сволочь, будто раскормленный коп, харя – кирпичи бей... Словом, та еще внешность. Так что не думай, парень, будто мы тут совсем на отшибе. Ваши ребята, из будущего, нас кое в чем просветили, кое-что и сами потихоньку соображаем.
– Да, – сделав паузу, подтверждаю я. – Симпатичный киборг – нечастое явление.
– Они же роботы, парень! – хохочет Мэт. – Машины. Красота им не ведома, ясно как день. Да что там говорить... – он закашливается. – Поверить в такое, это тоже надо суметь. Но и не верить, когда раз-другой увидишь... Это тоже идиотом надо быть.
– Понимаю. А где же Пит? – меняю тему я.
– А... – опять машет рукой Мэт, на этот раз – с привкусом безнадежности. – Застрелили какие-то латиносы. Торговцы наркотой или еще каким-то дерьмом. Вечно во все лез, приключений искал, справедливости то есть... Хороший парень, здесь с ним познакомился.
– А ты почему здесь?
– Да вот в престижном колледже надоело, – усмехается Мэт. – Заболел надолго. Больничный поплатили, поплатили, да и расторгли контракт: не выгодно, само собой. Побарахтался пару лет, барахло ушло, переехать пришлось, потом еще раз, а потом...
– Чем болел?
– Да что тебе с этого, парень? Все у меня нормально. Не каждому дано прикормиться от какой-нибудь программы помощи, так я и не жалуюсь. Дочка есть, видимся иногда.
– Дочка?
– Ну! Всякий раз неопровержимо мне доказывает, что я сам во всем виноват, что пора «собраться с духом», «преодолеть себя» и прочее. Правда, жить к себе не приглашает.
– Кактусы? – уточняю я с целью углубить семантическое понимание.
– Ну-у! – невесело, но раскатисто хохочет Мэт и хлопает ладонью по столу.
Пьем кофе. За затянутым полиэтиленовой пленкой окошком светает. Только теперь замечаю, что очки Мэта, вероятно сломанные посредине, смотаны на переносье серой липкой лентой. За разговором невзначай осведомляюсь о текущей дате, и Мэт, понимающе кивая, снабжает меня нужной информацией. Значит, пора прощаться и выдвигаться.
– Спасибо за гостеприимство, Мэт, – отставляю пустую кружку. – Может, еще увидимся.
– На здоровье, Пит. Заходи, конечно, если... – он неловко замолкает.
– У меня задание не очень опасное, – угадываю его затруднение. – Я вернусь.
– Хорошо, конечно, отлично, заходи. Эй, постой, я же тебе курту хотел дать!
– Не надо, Мэт: я согрелся твоим кофе, пойду в быстром темпе, а уже и утро занимается.
– Как знаешь, а то смотри. Чем могу, помогу – ради победы над этим вашим Скайпетом.
– Над СкайНетом, – поправляю я, улыбаюсь, отвечаю на ритуальное рукопожатие и покидаю скромное обиталище Мэта.
Да, занимается утро. А меня занимает, как словоохотливый бездомный учитель математики, у которого, судя по звуку и ритму дыхания, очень неладно с легкими, столь самоотверженно готовый на все ради победы надо мной, доверчиво мне же и помогает, а в итоге, очень вероятно, помогает самому себе. Симптоматично. Кое-что говорит о человечестве.
Я сказал Мэту правду: действительно иду пешком. Нет надобности угонять автомобиль ради расстояния в тридцать одну милю. Я не тороплюсь. Дышу спокойным слегка туманным предутренним воздухом этого полусонного города. Здесь не принято ходить, принято только ездить. Но час ранний, темно, и никто не увидит меня, такого странного и подозрительного.
* * *
Отредактировано БотАН - Воскресенье, 14.02.2021, 21:28 |
|
| |
| БотАН | Вторник, 16.01.2018, 00:29 | Сообщение » 20 |
Сказочник
Сообщений: 2774
| Половина двенадцатого. Уличная парковка у здания управления «Зейры». Автомобилей мало. У самого края, который ближе к зданию, стоит темно-синий глухой фургон «GMC». Обычный, рядовой, незаметный. За рулем никого. Он уже был здесь к моему приходу. Но кое-что интересное я увидеть успел. Четверть часа назад из него выбрались двое парней в форме охранников «Зейры». Неспешным шагом они проследовали за угол, где, как мне известно, в тридцати пяти ярдах есть служебный вход в здание, и более не появлялись. Дистанционное тепловизирование выявило наличие внутри фургона еще четверых. По всей видимости, это – незаметный пролог предстоящей маленькой трагедии. Я не стал медлить и принял участие в действии: под прикрытием системы лучепреломления приблизился к фургону, снабдил его радиомаячком и вернулся на исходную точку наблюдения.
Неспеша текут минуты. Я отдыхаю в тени толстой раскидистой пальмы, меня не видно, а мне видно все. В одиннадцать тридцать восемь и в одиннадцать сорок четыре за стеклянными дверями мелькает лицо Джеймса Эллисона, экс-фэбээровца, ныне шефа охраны «Зейры». В одиннадцать пятьдесят одну Эллисон появляется вновь и даже выходит наружу, блестя на солнце идеально начищенными ботинками. Внимательно оглядывает парковку и близлежащие окрестности, прохаживается минуту взад-вперед и опять скрывается за стеклянной дверью. Такой нервный.
Действие первое. В одиннадцать пятьдесят восемь в стороне от парковки останавливается бежевый «форд бронко». За рулем вижу... До чего же он здесь молод! Джон выходит первый. Осматривается. Затем из правой задней двери появляется Сара Коннор. А к ним уже спешит Эллисон. Конноры с неудовольствием смотрят на несдержанного экс-агента, но тот все-таки идет навстречу. Они сходятся на полпути от автомобиля, затем направляются к зданию и скрываются за стеклянными дверями. Две минуты первого.
Действие второе. В семь минут первого открывается левая задняя дверь «бронко» и на солнечном свету появляется – она! Зеркальные «пилотские» очки меня не обманут, хоть и не виделись восемь лет. Кэмерон неспешно оглядывается, как минуту назад Джон. Даже отсюда вижу едва прикрытые волосами некрасивые повреждения на левой стороне лица, тускло поблескивает металл. Оглядевшись, спокойным шагом она направляется налево от главного входа. Принимая все меры скрытности, тороплюсь следом. Она уже завернула за угол. Здесь теневая сторона и это выгодно для системы лучепреломления, которая отнюдь не совершенна и в тени лучше справится со своей задачей.
Кэмерон уверенно направляется к служебному входу, поднимается на три бетонные ступеньки и останавливается в нише перед глухой белой дверью. Задвижки и гнездо, за которое она держится, ждут тяжкие испытания... Если, конечно, не обзавелась электронной отмычкой... Ни то ни другое! На замке волшебным образом загорается зеленый огонек: открыто. Интересно. Еще раз оглядевшись и, увы, не обратив внимания на «GMC», моя девочка исчезает за дверью, а зеленый огонек сразу гаснет. Как же так неосторожно?
Действие третье. Откатывается боковая дверь фургона и выпускает на дневной свет оставшихся четверых «охранников». Один – бритый наголо. Снова спокойный деловой шаг, снова направление к служебной двери. Невидимый и неслышимый, я подхожу совсем близко. Вот мы все перед дверью, и кажется, я знаю, что сейчас произойдет... Угадал: повторяется волшебство с зеленым огоньком. Очень гостеприимно. Один из парней прислоняется к боковой стене ниши, надо полагать, остается на стреме, трое исчезают внутри. Я бесшумно притираюсь за ними, едва успев проскочить в закрывающуюся дверь. Здесь крохотное помещение с внутренней дверью, ведущей в полутемный коридор, куда и устремляются эти трое. Затаившись у входа, несколько секунд слышу шорох их одежды, поскрипывание резиновой обуви по полу, слегка учащенное дыхание, и все стихает. На всякий случай жду еще минуту и затем вывожу из строя две люминесцентные лампы. В помещении становится почти темно, остается лишь дежурное освещение в коридоре. Теперь – ждать.
Хочется идти вперед и действовать. Это была бы ошибка. Надо дать произойти всем узловым событиям, которым положено произойти в этом варианте. Вариант должен исчерпать себя, полностью состояться, растратить максимум запасенной энергии. Это предельно обнажит узлы, и только тогда будет мой выход. Осторожно вклинившись в междоузлие, я получу шанс, ничего не нарушив и не разрушив, уменьшить значимость и весомость «нашей» цепи две тысячи тридцать четвертого года, предложив взамен более энергетически выгодный, устойчивый и жизнеспособный вариант. Это сложный процесс, а мое влияние на него жестко ограничено. Действовать надо не раньше и не позже, а строго вовремя. Поэтому я жду.
Проходит двадцать одна минута, и ожидаемое начинается. Здание слегка вздрагивает, прокатывается долгий смутный гул. Удар дрона. Лампы в коридоре моргают и освещение становится еще тусклее. Я вынимаю из поясной сумки чип, очень похожий на тот, который только что похитили эти ребята, и включаю структурный запрос. Чип в моей руке отзывается сигналом-меткой, но мне нужен не он... Через полминуты приближается топот бегущих ног. В коридоре мерцает луч фонаря. Еще секунда, и трое парней выскакивают из коридора прямо на меня. На расстоянии трех ярдов возникает второй сигнал-метка. Это чип Кэмерон!
Чип в кармане у бритого, который бежит первым и первым пересекает пограничное поле моей защиты. Он ощущает всего лишь легкий встречный толчок воздуха и через полсекунды выходит из временно́й аномалии. Полсекунды – для бритого. Для меня проходит чуть больше. Достаточно, чтобы заменить один чип на другой. Мимо, не заметив ни меня, ни аномальной зоны, проскакивают второй и третий «охранники». Распахивают наружную дверь, и комнатушку заливает дневной свет. «Эй, а где Лу и Билли?» – это удивленный возглас того, что стоял на стреме. Дверь закрывается, лишая меня удовольствия выслушать ответ. Что ж, у ребят ответственный демарш, а я пойду поищу Билли и Лу.
Часть пути четко промаркирована тепловыми и ароматическими следами: поворот направо, пересечение с другим коридором. Дальше – легкое задымление и запах гари, но это ни на что не влияет, мне известна планировка здания. Стеклянная дверь, два лестничных марша вниз. Сверху в пролет яркими искрами сыплются куски перегоревшей проводки. Еще раз направо, длинный плохо освещенный коридор. Здесь в боковой комнатушке около вышибленной двери лежит Лу. Или Билли. В мертвой руке – электрошокер. В дальнем конце у поворота виднеется Билли, или Лу, не знаю, в каком состоянии. Это они – первые двое из фургона.
Меня нагоняют множественные торопливые шаги со стороны лестницы. Труп слишком заметен из коридора, а сам коридор узковат. Мне не разминуться с бегущими, особенно учитывая вероятное наличие среди них Т-1001. Решаю ненадолго составить компанию Лу. Или Билли. Подбираю с пола металлическую дверь и с внутренней стороны приставляю ее к проему. Надеюсь, в полумраке те, кто пройдет сейчас по коридору, ничего не заметят. Так и получается. Их четверо, судя по звукам шагов. Осторожно выглядываю в щель между дверью и косяком. Со спины узнаю Конноров и Эллисона. С ними рыжеволосая незнакомка, надо полагать, это и есть так называемая Катерина Уивер. Едва обратив внимание на распростертого на полу «охранника», все они скрываются за поворотом коридора.
Теперь можно подойти ближе. С каждым шагом сильнее запах дыма и заметно мутнее воздух. Вентиляционная система работает в четверть силы, а может быть, остановилась совсем. За поворотом две запертые двери, около них на полу со стонами слабо шевелится Билли. Или Лу. Двигаюсь дальше. За новым поворотом – приоткрытая дверь, через щель в коридор отсвечивает белесоватое сияние. Людей не вижу, но они там. Слышны обрывки разговора. Мешает нарастающий богатый гармониками писк выше четырнадцати килогерц. Это преобразователи напряжения. В какой-то момент в коридор наполовину выглядывает Эллисон и скрывается вновь. Сияние начинает мерцать, делается все ярче, заполняет комнату и рвется в коридор. Запущена станция отправки.
Через несколько секунд все стихает, гаснет мерцание, а запах гари становится еще сильнее. Почти минуту в комнате полная тишина, потом голос Эллисона: «Пора выбираться отсюда, Сара». Молчание. «Надо уходить, сейчас...» – «Идите, – хрипло отзывается Сара, – вы знаете, что должны сделать». – «А вы?» – «Мне надо закончить здесь». Шеф охраны медлит, затем распахивает дверь и делает шаг из комнаты. «Тот парень в коридоре – ваш сотрудник?» – останавливает его вопрос. «Никогда раньше не видел». «Так и думала. Не трогайте его и уходите». Помедлив еще секунду, Эллисон проходит мимо меня и скрывается за поворотом. Когда его шаги совершенно стихают, я приближаюсь к самой двери. У боковой стены вижу в профиль Сару Коннор, с похоронным видом смотрящую перед собой в пол. В глубине помещения на стуле, неловко склонив голову набок, неподвижно сидит Кэмерон. Лицо ее в плачевном состоянии. Больше в комнате никого нет. Пора действовать.
Видимо, та же мысль приходит и Саре. Стряхнув оцепенение, она подходит к Кэмерон, зачем-то проводит ладонью по ее щеке, потом берется за спинку стула и пробует его катить. Колесики в порядке, катить легко. Тогда Сара оставляет стул и обращает внимание на раскинутую во всю стену серверную стойку. Ее интересует небольшой, нетипичного вида системный блок с одним синим и тремя красными огоньками – я знаю, Конноры именуют его «Турком», – заключенный в прозрачный ящик из органического стекла. На фасаде ящике – прозрачная дверца. Она закрыта и заблокирована кодовым замком. Разбить оргстекло совсем не просто, и Сара высматривает, нельзя ли подобраться к содержимому сверху или сбоку. И тут, наконец-то отключив свою супермаскировку, само джентльменство, появляюсь я:
– Позволь помочь тебе, Сара.
Она резко поворачивается в мою сторону. Рука совершает мгновенное движение за спину, под куртку, но на двух третях пути останавливается и возвращается пустой.
– А ты еще кто такой?
Особой вежливости я не ждал, понимания тоже, поэтому отвечаю скромно:
– Я – Пит.
Сара медлит с решением, но нас подгоняет время.
– Я заметил, ты очень хочешь достать ту штуковину с огоньками, – указываю на «Турка». – Позволь помочь тебе и надеяться на ответную помощь.
– И что тебе нужно?
– Вывезти отсюда ее, – указываю я на Кэмерон.
Сара снова медлит.
– Через десять минут здесь будет полиция, – напоминаю я.
Сара молчит. Ладно, сочту ее молчание за неохотное согласие.
Подхожу к прозрачному ящику и аккуратно, чтобы не повредить содержимое прозрачного ящика, разбиваю дверцу. Вытаскиваю «Турка», отсоединяю тянущиеся за ним провода и вручаю добычу Саре. Знаком показываю, чтобы держала за корпус, а не за приделанную к передней стороне хромированную ручку, прочность которой неизвестна и сомнительна. Попутно поглядываю на большой экран на стене, строка за строкой заполненный единственной фразой: «Прости меня, Джон». Что это может означать?
– Хотела стрелять в эту чертову стекляшку, – хмуро говорит Сара. Думаю, на более внятные слова благодарности мне рассчитывать не стоит.
– Разве мистер Эллисон не забрал у вас оружие?
– Мистер Эллисон – весьма занятный человек...
Наверное. Далее меня интересует станция отправки. Переключение и настройку здесь, как я понимаю, производили через терминал и панель со светящимися переключателями. А что всем этим управляет? Это подскажет проводка. Ага! Станция подсоединена к отдельному небольшому компьютерному серверу. Практично. Отсоединяю системный блок: пригодится как информация к размышлению. Выключаю станцию. Стоит ли ее уничтожать? Маловероятно, что в окружающем хайтеке на нее кто-нибудь вообще обратит внимание, а тем более – доищется сути и предназначения. Без управляющего сервера станция безопасна. И нам она может пригодиться. Значит, оставляю как есть.
Теперь Кэмерон. Ох, этот глаз... Ладно, решаем проблемы по порядку. Вернуть ей чип прямо сейчас нельзя. Это – двойной риск. И кроме прочего... Подбираю с пола и прячу в карман джинсов окровавленную заглушку чипа. Кроме прочего, за неосмотрительность и легкомыслие девчонку надо бы наказать. Пусть покатается в багажнике отключенная...
– Не вижу повода для улыбок, – мрачно комментирует Сара, пристально наблюдающая за каждым моим действием.
– Все взяли? – спохватываюсь я. – Идем?
– Н-ну, идем.
До лестницы Кэмерон можно не нести, а катить на стуле, что я и делаю. За поворотом коридора, прислонившись к стене, сидит последний лжеохранник. Взгляд его уже почти осмысленный и не выдает особых страданий. Сара аккуратно ставит «Турка» на пол, приподнимает лицо лжеохранника за подбородок и задает неправильный вопрос:
– Кто ты?
– Билл, – одышливо отвечает тот.
– Ты не один сегодня помешан на именах, – сочувствует Сара. – Кто тебя ударил, Билл?
– Она, – показывает пальцем на Кэмерон.
Сара кивает и задает второй неправильный вопрос:
– Что ты здесь делаешь?
– Сижу, – глупо ухмыляется парень и тут же, получив ободряющую пощечину, чувствительно стукается затылком о стену.
– Что ты здесь делаешь? – не повышая голос, повторяет Сара свой вопрос. При этом она совершает случайное, ничего не значащее движение рукой, а парень, опасаясь нового хлесткого удара, инстинктивно крепко зажмуривается. Этим пользуюсь я и наношу легкий молниеносный удар ладонью по черепу сбоку. Лжеохранник мягко заваливается на пол.
– Сдурел?! – разъяренно шипит Сара. – Он наверняка что-то знает!
– Я этого знать не хочу.
– А я хочу! – скандалит Сара, но я уже двигаюсь дальше по коридору. Шуршат по линолеуму колесики стула. Успокойся, Сара. Не трогай Билла. Пусть он отдохнет. Пусть дождется полицию и наврет ей с три короба. Важно, что после всего этого он встретится со своими нанимателями и на самый каверзный их вопрос, в какой бы форме он ни был задан, сможет искренне ответить, что ничего нам не сказал.
У лестницы Сара нагоняет меня. Утюжит хмурым взглядом, в котором, тем не менее, я замечаю каплю... любопытства, что ли. Не понимаю. Странный взгляд. Поднимаю Кэмерон со стула и укладываю себе на плечо. Еще сервер этот, так неудобно все нести...
Вверх по лестнице, бегом, стеклянная дверь, перпендикулярный коридор... Задымление уже добралось досюда. Сворачиваем налево и бегом форсируем финишную прямую. Указываю на выходную дверь. Медленно и аккуратно Сара приоткрывает ее и выглядывает на улицу. Вдалеке слышны патрульные сирены.
«Пока все спокойно. Жди тут, я подгоню машину!» – командует Сара, всовывает жестяного «Турка» мне в полусвободную руку и, не слушая остережений, вырывается вперед.
* * *
Пожалуй, это все значительное и важное, что могу поведать о начале моего приключения. Дальше поведу рассказ в хронологическом порядке... Интересно, как следует понимать термин «хронология» в свете многовариантности и многомерности событий?
Отредактировано БотАН - Воскресенье, 14.02.2021, 21:29 |
|
| |
