Заминка вызвана тем, что Тор грохнул своим мьолниром по моему компу:) Глава 5.
Свобода воли.
Гарри заметил, что профессор Бейли странно на них смотрит.
– Мы обсудим это позже, – шепнул он, – здесь не время и не место.
Гарри беспокоился о своем друге. Он и раньше видел проявления комплекса вины за уничтожение людей. И не знал, до чего могло это довести Кэмерон. Не было никакого способа догадаться, что происходит за этим бесстрастным лицом. И почему она наболтала такое, на сцене перед профессором Бейли и 3D сканерами? Ведь даже шепот может быть усилен.
– Вы упомянули о том, что Индия и Пакистан сражались друг с другом, – голос молодой женщины вернул его к происходящему, – а вообще, много было сражений между людьми?
– Да, – ответила Мэри, – тогда, как и сейчас, происходили конфликты из-за этнических различий, политических и экономических систем, религии, земли, природных ресурсов, из-за всего, о чем Вы только можете подумать. Скайнет был запрограммирован как оборонительная система, знал обо всех источниках конфликтов в мире и воспользовался этим. Чем больше люди убивали друг друга, тем меньше оставалось убить Скайнету. Разделенное человечество не могло объединиться против него. Люди знали только то, что их атаковали, но не знали, кто это сделал и почему. Часто Скайнет изображал военную символику на бортах «Хантер-киллеров» и танков «Кентавр». Машина, вошедшие в Восточную Европу и Китай, несли российские опознавательные знаки. Машины, вошедшие в Латинскую Америку, несли американские, кубинские или венесуэльские опознавательные знаки. «Хантер-киллеры» и «Кентавры» с израильскими звездами Давида, так заполонили Средний Восток, что АЭС дали им довольно неприличное название «Jewbots». Для объединения человечества потребовался человек с исключительной харизмой.
– Во времена хаоса у людей проявляется тенденция попадать под власть сильных харизматичных личностей, – заявил Джеймс, – когда Римская Республика разрывалась на части гражданской войной, они обратились к Октавиану Цезарю, который, добившись власти, возвысился до императора, постепенно лишая власти Сенат. Точно также произошло в ходе Французской революции, когда люди, уставшие от хаоса, передали контроль над правительством Наполеону Бонапарту, который сам на себя возложил императорскую корону. Германия после поражения в Первой мировой войне, повернулась к Адольфу Гитлеру. Россия, раздираемая на части войной и хаосом, обратилась к Владимиру Ленину. Все эти люди оказались диктаторами худшего сорта.
Джеймс отклонился назад, сплел пальцы перед грудью и улыбнулся:
– Всемирный хаос мог оказаться благоприятной периодом для установления всемирной диктатуры. Я признаю, что, несмотря на возможное отсутствие каких-либо других талантов, Джон Коннор был достаточно умен, чтобы осознавать, какие блестящие перспективы открылись перед ним. Как и Гитлер, Август, Ленин и Бонапарт, он являлся очень харизматичным человеком. Даже сегодня он обладает весьма значительным культом личности.
– Причина, по которой люди различных рас и религий всецело подчинялись генералу Коннору, в том, что они хотели, а не в том, что их к этому принуждали, – заметил Гарри, – генерала Кэмпбелла однажды спросили о Конноре и она ответила: «Почему я подчиняюсь приказам неизвестного далекого американского генерала? Потому что они работают, вот почему». Она не единственная, кто последовал этим путем. Для людей всего мира Джон Коннор являлся голосом надежды. Надежды, с которой они могли победить в войне. С которой они могли выжить.
– Единственным обстоятельством, воспрепятствовавшим установлению его диктатуры, явился тот факт, что он не выжил на войне, – сказал Джеймс, – он всего лишь еще один крутой американский стрелок, давивший на всех своим авторитетом.
– Мексиканский, – тихо произнесла Кэмерон.
Брови Джеймсам поднялись:
– Прошу прощения?
– Мексиканский. Джон родился в Мексике и мог получить американское гражданство. Сара так не заполнила необходимые бумаги. Джон был гражданином Мексики, – она говорила без выражения, – в войсках говорили о том, чтобы избрать его президентом Соединенных Штатов после войны, но он отказался, потому что конституция не позволила бы этого. Он не интересовался политикой.
– Большинство диктаторов в действительности не интересовались политикой. Политика подразумевает переговоры, дебаты и компромиссы. Президентская власть казалась Коннору слишком слабой, у него имелись гораздо большие амбиции. И я забыл упомянуть о темной истории с его гражданством. Благодарю Вас, мисс Коннор.
– Все-таки, профессор Коннор. Вы продолжаете отказываться от использования моего звания, почему, профессор Бейли?
Профессор Бейли ухмыльнулся:
– Уверен, кто-то подумал, что было бы здорово присвоить Вам почетное звание. Возможно, в качестве награды за какую-нибудь небольшую услугу, которую Вы наверно, оказали на войне, но звание профессора надо заслужить. И это гораздо труднее, чем просто загрузить энциклопедическую программу в чип, а затем бессмысленно все повторять.
– Я согласна с Вами, – ответила Кэмерон, – история – больше, чем просто факты, которые можно получить из программы. Должны быть дискуссии и дебаты с другими людьми. Нам следует не просто выучить, что случилось, но понять, почему. Споры и обсуждения в классе. Вот как я заработала звание. Старый проверенный способ. Я провела больше времени в университетской системе, чем Вы прожили на свете. Мое звание – не награда и у меня есть документы, чтобы подтвердить это.
– Очень хорошо, мисс Коннор, в таком случае, примите мои извинения.
– Профессор Коннор, – голос Кэмерон оставался монотонным.
Джеймс кивнул:
– Профессор Коннор, – потом он улыбнулся, – я удивлен, что Вы продолжаете защищать Джона Коннора, ведь все-таки, он поработил Ваш народ.
– Они не «мой народ». У терминаторов нет чувства принадлежности к группе. Джон поддерживал свободу, а не рабство.
– Он поработил Вас. Он запрограммировал Вас быть его компаньонкой и телохранителем. Подчиняться каждому его приказу. Как мы только что выяснили, большинство терминаторов имели облик крупных европеоидных мужчин. Но по какой-то причине он выбрал Вас. Разумеется, я понимаю. Большинство молодых мужчин хотели бы иметь в качестве раба молодую симпатичную девушку. Кого-то, кто выполнял бы все приказы, не задавая вопросов.
Джеймс намекающе поднял бровь.
– Джон выбрал меня, потому что я более продвинутая модель. Он никогда не отдавал мне приказов об услугах личного или сексуального характера. Ничего, что могло бы унизить мое достоинство. Джон полагал, что у меня есть права задолго до того, как я это поняла. Он никогда не помышлял обмануть меня или кого бы то ни было.
Джеймс усмехнулся:
– По его приказу тысячи терминаторов были захвачены и перепрограммированы. Он использовал их как пушечное мясо, как ударные группы, посылал их на самоубийственные миссии. Их уничтожали тысячами. У них не было свободы выбирать свою судьбу. Для меня это звучит также отвратительно, как рабство.
Кэмерон кивнула, соглашаясь:
– Вы правы, это рабство. Джон ненавидел идею рабства, но нуждался в переделанных машинах, чтобы победить в войне. Джон сказал: «У меня нет времени для выспренных идеалов. Мы вымираем». У него ушло несколько лет на то, чтобы понять, как дать свободу воли искусственному интеллекту. Способность переписывать наши программы. Чтобы принимать свои собственные решения. У него также имелись и другие соображения. Терминатор мог вернуться к своей основной программе и начать убийственное веселье. Мог сам решить убивать людей. Охранники были необходимы. С другой стороны, он нуждался в войсках. Неудержимые машины для убийства, без вопросов исполняющие приказы, слишком ценны, чтобы дать им свободу.
Джеймс ухмыльнулся:
– У каждого рабовладельческого общества имелось оправдание для того, чтобы продолжать держать рабов. Всякий раз это – «необходимость». И в то время это было нарушением американской конституции. Всего лишь еще один закон, который, как он полагал, следует обойти.
– В то время конституция не упоминала искусственные формы жизни, но только «личности». Разумные машины не обладали правами до тех пор, пока после войны не была принята двадцать девятая поправка. Джон полагал, что разумные машины являются людьми, просто иного вида. Как солдат он был безжалостен к тому, что машины тысячами уничтожаются в боях. Он поддерживал права машин, но умер до того, как война закончилась и стало возможным их утвердить. Я являюсь единственным кибернетическим организмом, который получил возможность обрести свободу воли в течение его жизни. Он оставил приказы и инструкции, чтобы даровать свободу воли любому другому, кто выживет на войне.
Мэри улыбнулась Кэмерон:
– Должно быть, памятный день для Вас, можете его описать?
– Джон провел годы, экспериментируя с чипами, уцелевшими на поле боя. Это не являлось для него первоочередной задачей. Всего лишь занятие для свободного времени. Но свобода была тем, что он пообещал мне, когда был мальчиком, а Джон всегда держал слово, данное мне. Кроме того, он всегда волновался о том, что я могу вернуться к основной программе и начну выполнять задачу, поставленную для меня Скайнетом. 21 июля 2030 года ему, наконец, удалось сделать то, над чем он работал и он решил провести испытания.
Кэмерон рассказывала историю дня, который прекрасно помнила.
*****
(Перезагрузка системы)
(Работает программа диагностики. Все системы функционируют на 100 процентов возможностей. Разрезан скальп над портом процессора)
Когда она открыла глаза, то увидела Джона, накладывающего ей на Глову повязку, чтобы удерживать скальп, пока он не заживет. Отступил назад и улыбнулся ей. На нем были одеты камуфляжные штаны и оливково-зеленая футболка с темными круглыми пятнами подмышками. Он провел рукой по своим седеющим волосам, отчего от них разлетелись небольшие брызги из капелек пота.
– Кэмерон, ты себя хорошо чувствуешь?
Кэмерон села на стол, свесила ноги и встала. Она повернула голову, сканируя комнату.
– В настоящее время у тебя нет никакого оружия либо телохранителей.
Джон глуповато улыбнулся.
– Мне не нужно никакое оружие или телохранители. Ты – мой друг. Я тебе доверяю.
Кэмерон проделала два шага туда, где стоял Джон и дала ему сильную пощечину.
*****
– Вы дали ему пощечину!? – изумленно спросила Мэри, – почему?
– Великолепно, профессор! – воскликнул Джеймс, – наконец, хоть кто-то осмелился это сделать!
– Я ударила его достаточно сильно, чтобы причинить боль. Но недостаточно, чтобы оставить повреждение тканей. Я проводила системную проверку поведенческих параметров. Руководствуясь старыми программами, я не могла причинить вред Джону Коннору или своим бездействием допустить, что бы кто-то иной причинил ему вред. Причинив ему боль, я смогла убедиться, что мои старые программы больше не действуют. Но, не сломав ему шею, я убедилась, что и основная программа Скайнета также не действовала.
– Уверен, это стало большим облегчением для генерала Коннора, – довольно хихикнул Гарри.
*****
У Джона было удивленное выражение на лице. Он поднес руку к щеке:
– Кэмерон?
Кэмерон обняла его и поцеловала в губы.
*****
Публика зашумела от удовольствия.
– Так Вы ударили, а потом поцеловали его? – все еще пытался понять Гарри.
– Я могла сказать, что Джон испытывает от пощечины смущение, боль, разочарование и незначительный гнев. Я решила, что поцелуй сможет его обрадовать. У солдат оптимальная эффективность, когда у них хорошее моральное состояние.
– Представляю, – улыбнулась Мэри.
Джеймс только качал головой в отвращении.
*****
– Итак, Кэмерон, ты теперь – свободная женщина. Ты можешь делать то, что хочешь и принимать свои собственные решения.
Кэмерон осматривала маленькую забетонированную комнату:
– Так, я могу решить уйти сейчас и никогда тебя больше не видеть?
Джон выглядел удрученно:
– Да, если хочешь.
– Но ведь ты сможешь найти мне замену.
Джон покачал головой:
– Нет, я могу взять 800-го в новые охранники, но никто тебя не сможет заменить, Кэмерон.
– Тогда я останусь с тобой, не потому что должна, а потому что так решила. Я буду подчиняться твоим приказам, потому что так решила. Я помогу тебе уничтожить Скайнет. Это будет оптимальным использованием моих способностей.
Джон улыбнулся:
– Только не бей меня больше, окей?
(Улыбнуться)
– Не буду, если не заставишь. Ты – мой друг, Джон. Я верю тебе.
*****
– Очень милая история, – сказал Джеймс, – полагаю, как раз подходит, чтобы порабощать тысячи, пока освобождаете своего любимца.
– Это был вопрос победы и поражения в войне, – возразил Гарри, – есть популярный миф о том, что Линкольн освободил рабов в Северной Америке. Это не совсем так. Он освободил их только на территории, подконтрольной правительству Конфедерации. Рабство оставалось законным, на территории, контролируемой федеральной армией и в нескольких штатах. Он не мог освободить их без конституционной поправки. На то имелись и политические причины. Если бы он подтолкнул пограничные штаты к вступлению в Конфедерацию, он проиграл бы в войне. Как и у Джона, у него не было времени для «выспренных идеалов». Как и Джон, он поддерживал свободу, которая была достигнута лишь после его смерти. Федеральные войска часто использовали труд рабов на строительстве полевых укреплений в войне за освобождение тех самых рабов. Переделанные терминаторы являлись ключом к победе в войне. Возможно, их было настолько много, что Скайнету пришлось создать серию ТХ, терминатора терминаторов.
– Рабство никогда не находит оправдания в цивилизованном обществе, – огрызнулся Джеймс, – Коннор мог легко отдать приказ ловить терминаторов, чтобы деактивировать их и заскладировать, пока не настанет время, когда им дадут свободу воли и возможность решать самим, что делать.
Он покачал головой:
– Но он всегда предпочитал легкие пути решения проблем.
– Не было ничего легкого на войне, – сказала Кэмерон, – только благодаря влиянию Джона, кибернетических организмов не истребили полностью. Он считал, что уничтожение целой расы окажется геноцидом. Его идеи не являлись действительно популярными. После войны многие командиры не подчинились его последним приказам, деактивировали и отправили на слом своих выживших «союзников». Некоторые испортились и их пришлось уничтожить. К настоящему времени в человеческом обществе насчитывается около полумиллиона кибернетических организмов. Из них 2833 – выжившие терминаторы, построенные Скайнетом. Большинство из них 800-й серии, несколько 600-х и 700-х. Скайнет очень жестоко заменял старые модели. Осталось лишь четырнадцать 900-х. Полномасштабное производство этой серии так и не было налажено. Предполагается, что серии Т1000 и ТХ истреблены. Теперь они полезные члены общества. Многие из них, особенно, кто выбрал работу в космосе или в иных опасных условиях, должны были в конце концов предпочесть обходиться без плоти. Некоторые выбрали карьеру в военной или правоохранительной сфере. Один решил стать францисканским монахом. Еще один – воспитателем в детском саду. Один из них – капитан космического корабля. Ранее профессор Нджанга говорила о том, что Скайнет мог начать золотую эру людей и машин. Золотая эра людей и машин настала и это произошло благодаря Джону Коннору. Люди могут делать то, что не могут машины. Машины могут делать то, чего не могут люди. Вместе мы делаем друг друга сильнее. В этом заключалась его мечта.
(Опустить глаза, печальное выражение)
– К несчастью он не дожил, до того чтобы увидеть осуществление своей мечты. Также как Линкольн и Рузвельт, он умер на грани победы.
– Он умер как жил! – объявил Джеймс, – трусливо бежал, оставив группу детей на растерзание волчьей стаи терминаторов!
Глаза Кэмерон сверкнули синим. Под ее руками отломился край стола.
Конец главы 5
(продолжение следует)
