БотАН  | Пятница, 16.08.2019, 21:11 | Сообщение » 230 |
 Сказочник
Сообщений: 2776
| Глава 26. Топанга-каньон. Доверие
Время вынужденного простоя – возможность обсудить положение и должно бы располагать к содержательной беседе. Я утверждал это восемь дней назад, утверждаю и теперь. Но снова, как и восемь дней назад, беседа не завязывается. На этот раз виновата разобщенность. Быстрее всего преодолеть ее удастся, обменявшись информацией, каковому обмену она как раз и препятствует. Я знаю средство для выхода из порочной петли, но не тороплюсь его предлагать. На меня и без того здесь смотрят косо.
Да, на меня здесь смотрят косо. И на Кэмерон. И на Мерча. Мы все взаимно представлены, прошло без малого двадцать минут, Джон и Чарли согрелись и никто не осудил бы их за любопытство. Но нет. Неожиданные тепло и комфорт как будто даже усилили их настороженность. Так сказать, подогрели. Ничего не значащие фразы и быстрые взгляды исподтишка – все, что позволяют себе эти парни. А Сара ничего не предпринимает. Отчасти даже наоборот. Умное ожидание, или растерянность? Или нежелание принять очевидное?
Переглядки. Чуть сощурив левый глаз, Сара – на Джона. Это могло бы значить: «Не мог дождаться воскресенья?» Исподлобья, коротко, Джон – на мать: «Сегодня воскресенье». Сара кусает губу и старательно не замечает широкую, уже зарубцевавшуюся ссадину на его левой щеке. Сейчас не до пустяков. Чарли делает быстрый вдох, наверное готовясь сказать что-нибудь вроде «ну, как ты вообще?» – как у людей принято начинать трудный разговор. Но присутствие чужаков пересиливает интерес, и вопрос умирает, не родившись. Джон, не поворачивая головы, косится в сторону Кэмерон, а затем в зеркале случайно встречается взглядом со мной. Откровенная досада: «Какого черта ты здесь?» Недовольный взгляд на мать: ведь это она решительно настояла, чтобы все мы поместились в «мерседесе», тогда как обе... ну, ладно, как минимум одна железяка спокойно могла подождать на свежем воздухе. Ответный взгляд Сары и ласков, и тверд. Какое-то время мать и сын безмолвно разговаривают о чем-то, о чем я не в силах догадаться. Затем здоровую щеку Джона трогает кривая усмешка. Это может означать: «Во всяком случае, спасибо, что не пальнула в меня». Сара чуть наклоняет голову. «Еще бы немного, Джон, и...»
Мы сидим так: Мерч за рулем, рядом я, во втором ряду Кэмерон, максимально сдвинувшаяся к левой стенке, Джон, максимально сдвинувшийся к двери, и немалое пустое пространство между ними. Сара и Чарли сзади. Как будто не самое логичное размещение, стихийное и неудачное. Однако сдается мне, когда Сара деловито запихивала всех нас в минивэн, воле случая она предоставила немногое. Она ох, как непроста.
Бедняга Мэт за двадцать минут едва проронил три слова, весь как-то съежился и напряженно изучает ночную черноту за пределами освещенной фарами зоны. Кэмерон неподвижна, смотрит перед собой и лицо ее не отражает никаких эмоций. Она не знает, как себя вести, и просто ждет. И ждет мое дело, которое вообще-то ждать не может. Мне это не нравится. Но ладно, так и быть, предоставим человеческой публике немного времени для игры в подозрительность в ограниченной области пространства. А чем же заняться мне?
Ограниченная область... Запертая комната... Клетка... «Как тигр в клетке» – говорят, подразумевая циклически беспокойное поведение, и это не про меня. Клетка... Клетка с тигром образована плоско-параллельными поверхностями – пять решеток и пол. А еще бывает грудная клетка. И клетка на бумаге. Клеткой можно укладывать длинномерные предметы... Ассоциативная галиматья – способ занять эмоционально-синтетический процессор. Итак, клетка. Должен признать, мне едва ли интересен запертый тигр. Разве только он будет воображаемый, а вместилище его будет состоять из решеток алгебраических. Уже гораздо интереснее. Если рассмотреть решетку как упорядоченный массив точек на плоскости, то волей-неволей захочется заполнить соответствующие координатные узлы построения простыми числами. Это скучное желание, и я не стану так делать. Так делали до меня приблизительно две тысячи лет и приблизительно два миллиона раз. Переносить построение в старшие размерности тоже не следует: это лишит ассоциативный ряд приятной, ни к чему не обязывающей простоты. Зато, если забыть о потерянном тигре, не вдаваться в подробности и скользить по самым общим соображениям, все это наводит на мысль об аффинных преобразованиях. Так еще интереснее. Я люблю аффинные преобразования – за простоту, красоту и соблазнительную близость перехода к...
– Э-э... – подает голос Джон Коннор. – Ну... и какие у нас планы?
Если бы спросили меня, я бы ответил, что с моей точки зрения главное сейчас – не позволить скучающему высокотехнологичному парню погрузиться в волшебный мир многомерных эквидистант. Но вопрос адресован Саре, которая вряд ли сможет что-либо прояснить или добавить по заданной теме. Еще хуже то, что она не спешит отвечать применительно к реальной ситуации. Не хватает то ли слов, то ли решимости. А все просто: у нас в данный момент не может быть никаких планов, потому что никаких «нас» здесь нет. «Мы» появимся только с обменом информацией и ее усвоением присутствующими сторонами. И даже если в результате получится две группы «нас», это будет лучше наблюдаемого в данный момент.
Сара готовится что-то сказать и передумывает. Возможно: «А какие планы были у вас?» Это неправильный вопрос. На него не будет вразумительного ответа, а лишь последует еще несколько раздраженных взглядов в сторону Мерча и двух киборгов. И уж вовсе не следует говорить: «Зависит от того, какие планы были у вас», поскольку это даст Джону и Чарли обильную пищу для пустых псевдоразмышлений и дополнительно затруднит взаимопонимание. Сара так не сделает. Она, я думаю, отлично понимает, как надо поступить, просто ей не хочется поступать именно так.
– Видишь ли, Джон...
– Сара, – перебиваю я. – Поезжайте домой, а мы разберемся здесь.
Намечается некоторое оживление: вздох надежды от Мерча, острый взгляд от Сары, подозрительный от Джона и удивленный от Чарли. Одна Кэмерон остается в полной неподвижности. Думаю, она уже просчитала риск. Теперь надо дать обществу время сделать то же самое и высказаться.
– Чушь, – ворчит Сара. Сомневаюсь, что она успела так быстро просчитать риск.
Джон пока отмалчивается, а Чарли внезапно выступает на моей стороне:
– Это не лишено смысла.
Сара недовольно морщится, а Джон спрашивает:
– Что там вообще, внизу?
– Одно из экспериментальных подразделений корпорации «Зейра», – отвечает Кэмерон.
– Только сейчас оно не работает, – решается вставить не совсем удачное слово Мэт. Как же не работает, если именно туда мы и направляемся? Коротко глянув на Кэмерон, еще короче – на Мерча, сохраняя нейтральный тон, Джон говорит:
– Я не о том. Мы знаем, что сейчас там находится один из... вас, – он неопределенно качает головой в сторону Кэмерон и мою.
– Его имя Джон Генри, – информирует Кэмерон.
– Он прибыл еще до полудня, – будто не заметив ее слов, продолжает Джон. – Бывал здесь и раньше. И нам чрезвычайно интересно, чем он занят.
– Нам тоже, – спокойно говорит Кэмерон.
– И кроме того, – добавляет Джон, – нам интересно, сколько там еще таких... Джонов Генри.
Мерч мелко вздрагивает одним плечом, и будущий лидер Сопротивления подмечает это.
– Я так понимаю, никто не в курсе? – после недолгой паузы спрашивает Джон. – Если так, то может быть, зайдем и выясним?
– В другой раз, – решительно отвечает Сара.
– Почему?
– Так будет лучше, Джон. Пит прав, поехали-ка в самом деле домой.
– То есть вам что-то известно.
– Известно, но... – Сара запинается. – Это не то, что ты думаешь.
– Значит, просто послушаешься и уедешь? – Джон прячет за усмешкой немалое удивление.
– Не послушаюсь, а сделаю то, что разумно. Надеюсь, ты тоже.
– Отступаем? – упрямится Джон.
Сара вздыхает. Без раздражения. Наоборот, в ее глазах, мимике и даже в этом вздохе ощущается не очень понятное мне потаенное веселье. А Джон настойчив. Как всегда.
– Что-то я не помню, когда ты учила меня отступать.
– Джонни... – укоризненно шепчет Чарли.
– Вообще-то, – с улыбкой отзывается Сара, – насколько помню я, именно этим мы занимались последние четыре года.
Кэмерон чуть заметно согласно кивает, а Джон издает горлом неопределенный звук и не находится с ответом.
– Мы обязательно сюда вернемся, – убеждает его Сара. – Нам многое нужно понять и многое сделать. И нам очень не помешает помощь.
Кому адресовано последнее? Мне и Кэмерон или Джону и Чарли? Как знать. Но возможно, это тот редкий случай, когда лучше ошибиться, чем промолчать.
– Без проблем, – выдаю я много раз слышанную среди людей фразу, а Кэмерон вновь выражает согласие чуть заметным кивком. С большим сомнением глянув на нас, Джон опускает глаза и медлит. Вопрос, готовый сорваться с его губ, понятен. Но задать его Джону непросто. Он откашливается, указательным пальцем трогает ссадину на щеке, разглядывает после этого палец, будто ожидая увидеть на нем кровь, и наконец решается:
– И ты им...
– Доверяю, – твердо заканчивает Сара.
Около меня что-то бурчит долго таивший дыхание Мерч. Слов не разобрать, но звуки выходят глубокомысленные и не лишенные оптимизма. А Джон, откашлявшись еще раз, качает головой и с наигранной усмешкой шепчет:
– Обалдеть!
– Возможно, – миролюбиво соглашается Сара. – Но скажите мне вот что: кто-то кроме вас следит за сотрудниками «Зейры»?
– Следит, – сумрачно откликается Джон. – Вроде бы ФБР. И вроде бы кто-то еще, – неохотно добавляет он. – Не знаю, кто.
– Ладно, – принимает Сара. – Так вы согласны с предложением Пита? Джон? Чарли?
– Я уже сказал, – отвечает Чарли, а Джон снова медлит и на этот раз избегает встречаться со мной взглядом. Помедлив, он хмурым кивком дает свое согласие. На левой стороне лица Кэмерон, той, что не видна Джону, появляется и исчезает мимолетная улыбка.
– Вот и отлично, – подытоживает Сара. – Стало быть, Пит, наверное мы поедем к... в Лонг-Бич, – решает она. При этих словах у Джона сама собой дергается поцарапанная щека, а Чарли делает непроизвольное, заметное в данную секунду только мне движение зрачками. В чем дело? В том, что Сара чуть было не сказала «к нам в Лонг-Бич»? Или они поселились в том же пригороде? Было бы забавно.
Обстановка разрядилась, все приходят в движение и один за другим выбираются из автомобиля под темное ночное небо. Общему порыву поддается и Мерч, хотя ему-то не надо никуда уезжать и никого провожать. Наверное, он сделал это из вежливости, сам тому не рад, и теперь вынужден неловко топтаться в сторонке, ловя бритой головой и офисной рубашкой скучный мелкий дождь.
Чарли нагибается за блестящей от воды винтовкой, с усталым кряхтением отрывает ее, тридцатифунтовую и наверное очень скользкую, от земли и уносит, чуть пошатываясь. «Надеюсь, с машиной все нормально», – ни к кому не обращаясь, бормочет Джон. «Все в порядке, – заверяет его Кэмерон, не получая в ответ даже взгляда. – Мы только аккуратно переставили ее на пять футов в сторону», – поясняет она. Джон кивает без всякого интереса, по-прежнему не глядя на нее, затем отворачивается вовсе и отходит на два шага. Пустым разговорам он предпочитает нести караул, бдительно всматриваясь в ночь.
Заметно обескураженная его поведением Кэмерон не знает, что говорить и что делать. Она отходит в сторону и подбирает с дороги брошенный там металлодетектор, который Джон применил для проверки подлинности своей матери. Сара проходит мимо, энергичная и целеустремленная, на ходу делая рукой жест сыну, чтобы поторапливался. В руке ее «винчестер», на лице – озабоченность отъездом и полнейшее неведение в отношении последней сцены, которую она прекрасно видела всю от начала и до конца.
Зажигаются фары «раптора», опускается левое переднее стекло, шикает стартер и ночь наполняет густой бас двигателя. «В кузов или на пол?» – повысив голос, спрашивает Сара, приподнимая обрез. «Что ты, какой кузов, – отзывается Чарли. – Только на пол». Сара открывает узкую заднюю дверь и присвистывает: «И куда? Тут черт ногу сломит». Чарли тихо отвечает ей что-то неразборчивое, и Сара сдержанно усмехается в ответ.
На металлодетекторе зажигается зеленый огонек – Кэмерон включила его. Несколько секунд она пребывает в неподвижности, безразлично глядя на прибор, потом нерешительно приближает его к своей руке, но не настолько, чтобы запищал сигнал. Джон ничего этого старательно не замечает. Кэмерон еще чуть-чуть приближает антенну к руке. Сигнала все еще нет. Джон осматривается в последний раз, против воли косится на Кэмерон, вздыхает и делает шаг в направлении «раптора». Кэмерон выключает детектор и собирается то ли отдать его Джону, то ли бросить обратно на дорогу. Она такого не ожидала.
Джона можно понять. Наверное, легко было сойтись с той, которая только что спасла от смерти тебя и твою мать. И совсем другое дело та, что взялась не поймешь откуда и выглядит при этом точь-в-точь. У живых существ, в том числе у людей такое бывает. Информационный кризис при эмоциональном переполнении. Такое бывает и у нас, машин. Ничего страшного, это преодолимо. Просто мы не знаем, как развивались события в том варианте, с которым соединилась наша временна́я линия, а Джон и Чарли пребывают аналогичном в неведении о нашем варианте событий. Это и надо исправить в первую очередь, надо обменяться информацией, и успех теперь полностью зависит от троих людей.
Осталось последнее, что нужно сделать перед их отъездом. Кэмерон это хорошо понимает. Она уже дважды с беспокойством поглядывала на меня и, кажется, не очень поверила моему знаку «все в порядке». А я надеюсь на человеческую рассудительность.
Джон идет к «раптору», а навстречу ему, в нашу сторону движется Сара.
– Ну вот, и часа не прособирались, – на ходу подмигивает она Джону.
– Слушай... – глядя в сторону, неохотно говорит он матери. – Э-э...
– В чем дело, Джон?
– Мы потеряли из виду тех парней... Которые пасут «Зейру» и...
– Я поняла. Давно потеряли?
– Еще утром. И не смотри на меня так. Здесь их нет, гарантирую. Я не привел бы их к тебе, даже если бы...
Сара понимающе кивает.
– Ну вот. Мы все-таки теперь... – Джон не договаривает. – А они...
– ...могут быть где угодно. Я поняла, Джон, попробую уладить.
Он бросает на мать странный взгляд, собирается еще что-то сказать, передумывает и уходит к машине, а Сара, постояв еще секунду и вздохнув, подходит к нам:
– Кэм! – и Кэмерон поднимает на нее удивленные глаза. – Ты, я знаю, очень хочешь увидеть Джона Генри, но может быть, в другой раз?
Кэмерон не отвечает, переваривая, надо думать, тот факт, что Сара впервые в жизни назвала ее коротким именем. Это сильный ход. Даже Джон непроизвольно замирает около «форда».
– Я к тому, – невозмутимо поясняет Сара, – если твои дела здесь могут подождать, то поехали с нами. Что скажешь? Пит, твое мнение? – обращается она за поддержкой ко мне, и ко мне же поворачивается растерянная Кэмерон.
Да, я хочу разбавить человеческую компанию своей «шпионкой». Ведь именно так, полагаю, воспримут Джон и Чарли присутствие киборга на их семейно-дружеском тайном совещании. Или, во всяком случае, могут воспринять. Или нет? Или надо мыслить проще: я лишь намерен уберечь их от возможных опасностей, мне нет дела до их секретов и следовательно не должно быть дела до их мнения по этому поводу. Все идет как надо, люди сами приняли верное решение. А «шпионка» рада защитить этих людей, невзирая на их нелестные мысли в свой адрес. Это просто и понятно. Придерживаясь избранной терминологии: киборг не есть смысловая эквидистанта человеку, в то время как человек часто убежден в обратном и готов до смерти сражаться с этой своей фантазией. Как знать, может быть, именно эту фантазию сознательно или неосознанно преодолела Сара Коннор, и потому... Стало ли ей спокойно, думаю, спрашивать преждевременно. Но стало ли ей хоть чуточку легче?
Я дважды согласно киваю: одобрительно – Саре и с улыбкой – дочери.
– Мои дела здесь могут подождать, – повторяет Кэмерон слова Сары, стараясь не слишком откровенно их интонировать. Потом вновь поворачивается в мою сторону, и зрачки ее на мгновение вспыхивают двумя прекрасными светло-синими искрами.
– Значит, вперед, – подводит черту Сара.
– Удачи, – тихо желаю я ей.
Она деловито кивает на ходу, но, уже повернувшись вполоборота, все-таки встречается со мной взглядом. И в глазах ее я впервые вижу счастье.
* * *
Отредактировано БотАН - Четверг, 25.02.2021, 15:14 |
 |
| |
